1_Благоприятный случай

Даже без обещанных розог Саша не собирался ни повторять вчерашнюю встречу, ни искать менее обязывающие. Сейчас ему хотелось одного — исправить свой позор хотя бы перед самим собою, обыскав, как следует, место лихой удачи. Разумеется, он допускал, что потерять эти жестянки можно было на ходу, а также выронить из окна. Но чутье твердило, что вовсе не освещенные окошки верхних апартаментов скрывают тайну фальшивых монет. Дверь в подвал была закрыта, но в утопленном оконце горели свечи и доносились голоса. Немного склонившись, юноша попытался рассмотреть обстановку, но видно было неважно, а слышно ещё хуже. Терпеливо прождав около двух часов, Саша пожалел, что не оделся теплее — солнечный зной сменился ночной сыростью. И вдруг из оконного дымохода повалил дымок. Думая хотя бы согреться, он полностью спустился в подоконную нишу. Его слух тут же уловил некие ритмичные стуки, что напомнили кузню в деревне... Вдруг дверь отворилась, и на землю с писком полетело что-то серое. — Совсем уж твари озверели, все мешки в дырах! А потом за вес отвечать! Пригнувшись, Белов остался незамеченным, и выскочив из укрытия, побежал на улицу. Заходя на съезжий двор полиции, курсант с трудом обуздал чувство недоверия к этим местам. — А доказать чем можешь, отрок пригожий? Один лепет... Стучат, дымят... Монеты с мешка выпали... Небось, ещё недавно тебя на ночь сказками баловали? — произнес урядный, рассматривая пришедшего, сообщившего адрес и свои подозрения. — Давно, только это дела не касается! Конечно, Саша знал, что взволнованный, с растрепанными кудрями, да ещё подмерзший, выглядит несолидно. Однако намёки на юный, неразумный возраст претили. Вдобавок избалованность была ему почти неведома, но отчего-то его пригожая внешность всех уверяла в обратном. — Ах, не касается? Так ступай себе, малец... Сможешь доказать — приходи. А то кто тебя знает, может навредить кому желаешь по умыслу... А сие и вовсе дело подсудное. Расстроенный Белов удалился, не видя как из соседней комнаты вошёл ещё один человек, поджарый и крепкий, несмотря на немолодой возраст. — Что, Суслов, вора Каина в осведомители брать — запросто, а честных на улицу? А как насчёт старания в поимке мошенников и прочих татей? Иль нашему Сыску за всю Россию отдуваться? — Через дверь, что ли, честность светит? — сьязвил Суслов. — Я-то хоть пол Москвы в колодники упеку! Вашему ж Приказу хлопоты! — Хоть бы и так! Давай-ка адрес. Где служивые твои, дрыхнут? Отряд из пяти солдат и двух офицеров двигался быстро, но догнать осведомителя в пути уже не успел. Белов вернулся бегом к дому и обнаружил прибывшую карету, возле которой происходил обмен баулами увесистого вида. Двое мужчин постарше и совсем молодой парень его возраста, что были, видимо, обитателями подвала, при помощи возницы переносили груз. На них нетерпеливо покрикивал стоявший под каретой солидный господин в тёмном плаще, из-под которого виделся дорого украшенный эфес. Его вытянутое, рябоватое лицо в рыжеватом парике напоминало любимую лошадь штык-юнкера, Бояна. Саша прижался к стене дома, чтобы после проследить за оставшимися, но факел тут же осветил его фигуру. Открывать, почему он здесь, не входило в его намерения. Молодой человек двинулся как ни в чем ни бывало мимо пристальных взглядов. — Что это ещё за типы шляются? — недовольно процедил молодой погрузчик. — Простите, вы здесь девушку в голубом не видали? — спросил Белов, как ни в чем ни бывало двинувшись мимо них к улице. — Он следил за нами, определенно... — недобро произнес старший обитатель подвала похожим голосом, который ругался на крысу. — Ты что здесь вынюхиваешь, а? — спросил подозрительно человек-"Боян", собираясь сесть в карету. Возница уже забирался на свое место, ухватившись за ступеньки длинной рукой с очень гибкими пальцами. Саша дерзко посмотрел на группу людей: — Я вам не легавая, сударь! А что, есть причина вынюхивать? — Да ты щенок, а не легавая! Разберитесь с ним... — "Боян" презрительно отвернулся, взявшись за дверцу. — Да вижу, вы трус, сударь! — воскликнул Белов, досадливо отпихнув от себя молодчика, что сходу замахнулся, но вопросительно оглядывался на старших. — Шпага-то вам зачем? Он допускал, что, возможно, излишне самоуверен. Конечно, за прошлый год было освоено множество приёмов. Движения фланконад, батманов и кварт порою приходили в бурных сновидениях. Мусье Жано, учитель фехтования, заметно выделял его среди прочих курсантов за неподдельный интерес к своему ремеслу. Но и ругал больше других, не жалея эпитетов, вызывая азарт и отдачу. Саше пока трудно было оценить, насколько грубыми были его ошибки. Одно точно - в настоящей дуэли юный гардемарин себя ни разу не проявил. — Да приберите его к черту, чего стали! Река в помощь! — процедил пассажир кареты оставшимся и кучер погнал пару к улице. — Эх, навались! — скомандовал метатель крыс, и размахнулся кулаком в висок, но Саша увернулся, получив по скуле. Он сходу двинул нападавшего в грудь, толкнув прямо на выгруженный мешок, из которого просыпались куски олова. — Ах ты, дрянь! — двое помощников кинулись в драку, норовя поскорее свалить, скрутить и покончить с этим делом. Белов уже не глядя отбивался от натиска, насколько удавалось, наносил удары сам руками и ногами, стараясь во что бы то ни стало не упасть. Хотя он и был неплохо развит телом, но драться таким неблагородным образом не привык. Разумеется, дома бывали иногда ссоры между братьями, но семейные устои не позволяли доходить до жестокого избиения, и тем более нападать хором на одного. А дети малочисленной дворни, хоть и жили не беднее барчуков, но тем более знали свое место. В школе же довольно скоро образовалась их дружная троица, и главные задиры их трогать не рисковали. Силы были неравны, и поначалу спасала лишь неслаженность его противников, которые, будучи работягами, а не бандитами, дрались по случайной воле. Но вот, неожиданно молодой метнулся к подвал, и вскоре вернулся. Оценивая, что сулит блеснувший в его руке нож, Саша дважды получил под дых от обоих старших подельников. И в этот самый момент внезапно подоспела полиция. Их вожак толком не запомнил Белова, но увидев, как некий юноша отчаянно пытается отбиться от трех крепких типов, догадался кто это. Он подбежал первым и наотмашь ударил одного из нападавших, отбросив в сторону. Молодой от испуга едва ли не сам выронил опасное орудие из рук и почти не мешал солдатам себя скрутить. Пытаясь вдохнуть и разогнуться после последних ударов, Саша ухватился за дерево, рассматривая полицейских и в первую очередь, того, кто ими руководил. Перед ним стоял крепкий русоволосый мужчина с проседью, одетый в васильковый кафтан, что указывал на Сыскной приказ. И гардемарин обратился прямо к нему: — Заказчик тут был... В карете уехал... Два мешка увез... верно, серебро... Мошенников быстро повязали и по жесту начальника повели в их подвал, а сам он задержался возле юноши, оглядывая нанесённый ему ущерб. — Жаль, крупную крысу упустили, но главное — ты живой остался! Хоть и досталось от этих мерзавцев. — Офицер протянул флягу и платок. — Давай-ка, умойся, промочи горло, да ступай за мной. Надо на их логово глянуть... Ободряющая интонация и деловое сочувствие сыщика заставили на время забыть и про саднящую скулу и ноющий от сапога живот. Саша, наконец, распрямился, протёр лицо, глотнул нечто очень для себя крепкое, и пошёл следом. Когда они уже спустились по шаткой лестнице, последовал вопрос: — Откуда сам-то будешь, юный сыскарь? — Александр Белов, дворянин... Курсант навигацкой школы. — ответил он, с любопытством рассматривая затейливый станок для отлива монет. — Отчаянный ты, навигацкий курсант... Кулачный бой, да с такими особами — чай, не дворянских рук дело... Да ты посиди, очухайся. — ему указали на топчан неподалёку от арестованных, и приступили к допросу. — Откуда нам знать? — бормотали мошенники, косясь друг на друга. — Сознаемся, срамное ремесло затеяли, олово да песок с реки мешали, и серебрили... На корысть себе, убогим — семьи бедствуют... — Кто олово давал? Откуда серебро? Кому сбывали? — эти вопросы посыпались, как ядра, жёстким голосом. — Некий господин важный, все чаще помощника присылал. Назывался Яков Петровичем, а, может, и не его это имя... Помилуйте, не доверял он нам! Откель свозил, не знаем. А кабы точно знали, всенепременно б сообщили... — ныли ответчики. — На Васильевский их! Там ещё договорим! Когда выбрались на улицу, отряд с задержанными направился к тюрьме. Новый знакомый представился Данилой Иванычем Тушиным, капитаном Сыскного приказа. Благодаря юношу за неоценимую помощь, он спросил: — Однако, вы недурно взяли след... Но, все же, зачем в логово полезли, бога ради? Белов промолчал, а потом решился рассказать с начала. — Я подставил не только себя, но и друзей. Для меня это было... дело чести, понимаете? — закончил он. — Как там уложение гласит? Честь — береги смолоду... — Тушин задумчиво посмотрел на Сашу. — Что ж вы поступили единственно верно, молодой человек... Честь — это ваше достоинство! Однако это был не последний их разговор... Исход пристрастных допросов от юноши скрыли, пояснив, что его доля в деле сыска уже исполнена, а волноваться из-за разбойников, что желали его смерти, неуместно. Впрочем, судя по отсутствию прочих сведений, Саша подозревал, что дальнейшее расследование зашло в тупик, и больше не допытывался. Но сыскной офицер согласился дать юному гардемарину несколько уроков фехтования, и оценил его способности, причём весьма своеобразно. — Вы прекрасно обучены, сударь! Даже финты мои угадали. Однако знайте, ваши навыки пригодны лишь для честного поединка... В настоящей схватке важно предугадать любую подлость противника. Удар кулаком, например... Или появление второго, а то и третьего. А ещё отвлекающие крики, выбивание клинка... — Но разве дворяне вправе так поступать? Я с детства так воспитан! — сходу возразил Саша, как будто успешно отбивший почти все выпады. Но сам понимал, что предупреждения взяты из жизненного опыта, который ему только предстоит набирать. Конечно, он был признателен папеньке за внушение правил. Однако сам догадывался, что непрактичный помещик, за двадцать лет не взявший в руки оружие, не до конца представлял, к чему готовить своего отпрыска. Впервые осознав, что отец не является для него мужеским примером, юный отрок устыдился... Но беспросветное бытие семьи укрепило эту мысль и заронило первые ростки честолюбия. Однако просто вырваться из бедности казалось недостойной целью — Сашины амбиции устремились скорее к карьере и силе духа. — Я не прошу забывать про кодекс, ничуть! — успокоил новый наставник. — Но выживание и успех не слишком уживаются с прямотой и наивностью... Разумная наглость и упреждающая хитрость нужны везде, не только в оружейном бою... полагаю, это придёт к вам с опытом, на своих ошибках... Но каждая из них может стоить жизни, вот и пытаюсь их упредить... И последствия Сашиного сыскного приключения на этих встречах не завершились. При побеге в Петербург именно Тушин свёл его с Лядащевым, известным ему по схожему ведомству, написав тому письмо с просьбой помочь советом...