Корейский Шерлок в пижаме от Гуччи

Разлепить глаза казалось непосильной задачей, так что Винтэ с тихим стоном переворачивается на бок, скинув с себя одеяло и заваливая на что-то, лежащее рядом с собой, оголившуюся почти до колена из-за задравшейся штанины пижамных брюк ногу и обнимая рукой. Красота. Спим дальше. Стоп. Тэхен осторожно щупает это, накрытое теплым одеялом «что-то», что, как он понимает, дышит, и когда слышит хриплое ото сна «Руку в жопу закатаю» тут же успокаивается. Всего-навсего Юнги. Ах да, они же ночью уснули втроём на диване в гостиной. Домовладелец тогда долго упирался, но, как известно, переть против Винтэ бесполезно, поэтому в итоге лег, как миленький. Ещё и пожеланиями благородно осыпал: «Меня вам во сны, мои дорогие малыши. Уж я там вам пердюханы нафигачу и мозги продуршлачу». Тэхену свербело поинтересоваться, что значат эти его странные выражения, но разум сказал ему завалить и напомнил, что иногда лучше оставаться в неведении. Уснули они в итоге почти сразу. Спалось спокойно, но есть… Один вопрос: Тэхену приснилось или Чонгук и правда посреди ночи, перекинувшись через Мина, взял руку Тэ в свою и переплел их пальцы? Да нет, точно сон. Кстати, а где Чонгук? Чтобы удовлетворить свое любопытство все же приходится приложить воистину нечеловеческие усилия… открыть глаза. Щурясь от света, проникающего сквозь не до конца закрытое шторами окно, Тэхен натыкается взглядом на широкую спину Голдена, обтянутую домашней белой футболкой, которая была немного наклонена над барной стойкой, а сам ее обладатель что-то увлеченно строчил в своем ноутбуке, удобно устроившись, если, конечно, это возможно, на маленьком круглом и весьма высоком табурете. Улыбка сама собой украшает лицо Кима и к ней незамедлительно добавляется румянец на щеках, когда он вспоминает, что было до того, как к ним заявился Юнги. Если честно, Тэ не ожидал такого от Чонгука. Думал, он будет более зажат и не осмелится первое время приступать к настолько, как ему кажется, решительным действиям. Ну что ж, ошибся, бывает. Он этому даже рад. Теперь, главное, им следует сесть и спокойно обсудить статус их отношений, чтобы не возникло потом никаких неловкостей и недопониманий. И этим стоит заняться как можно скорее. Пытаясь не создавать звуков, он, неслабо помятый после сна, но до неприличного счастливый, поднимается с кровати и босыми ногами медленно на носочках подбирается к Чонгуку, чтобы несколько секунд спустя… нет, не обнять за плечи и не подарить внезапный поцелуй в шею или щеку. Вы чего? Это же Винтэ: «розоволосое недоразумение», «Харли Квинн в пижамке». Так что он отвешивает младшему легкий подзатыльник. Чонгук от неожиданности подскакивает на месте, чуть не валясь с табурета, а уже после хватается за ушибленное место и оборачивается. — Ты чего, хен? — ошарашено лупит на него Гук. — Мой воздушный поцелуй потерпел крушение, так как не справился с управлением по причине «Ты мне нравишься, Тэхен», — беззлобно передразнивает он младшего. — У тебя крыша от счастья улетела что ли? — продолжает возмущаться Голден, хотя Винтэ замечает закравшуюся в его губы смущенно-довольную улыбку. Чонгук, не давая возможности ответить на такое возмутительное предположение, притягивает Тэ к себе за талию, обнимая и утыкаясь лицом в его пижамную рубашку в области живота, и трется об него своим носом.  — Эм, ладно, спасибо, что почесал мне пузо, — кивает охреневший Тэ, сразу же отдавая долг в виде поскребывания ногтями его загривка, внимательно всматриваясь в глаза парня, после того, как тот отстраняется. — Что? — спрашивает младший одними губами, щурясь, после затянувшегося молчания и зрительного контакта. Он все еще чувствует себя очень странно, но пытается к этому привыкнуть. Ничего же по сути не меняется, правда? Они все еще друзья… влюбленные друг в друга друзья, недавно признавшиеся в своих чувствах, и теперь топчущиеся где-то на краю в нерешительности словесно узаконить статус своих нынешних отношений. Да, абсолютно ничего не изменилось. Чонгук в очередной раз делает вывод, что он идиот. — Пытаюсь передать телепатически, чтобы ты приготовил мне завтрак, — вырывает его из раздумий голос Тэхена, а его обладатель мягко проводит пальцами по его шее. — Ты мог просто попросить, — жмурится от приятных щекочущих ощущений Голден. — Так неинтересно. — С тобой так сложно. — Нам надо поговорить, — одновременно с ним выдает Тэхен. Оба резко замолкают. — Может, сначала все-таки позавтракаем? — предлагает Чон, не давая молчаливой паузе затянуться. Тэхен кивает. Окей, разговор может подождать. Тем более сейчас у них тут свидетель, хоть и спящий, но все же. Пока Гук выполняет запрошенный заказ, а то есть хлопья с корицей, безжалостно утопленные в полной чашке теплого молока («Или так, или в сухую жри» © злой Чон Чонгук, который уже задолбался лечить простуженное горло одного упертого хена, не только пренебрегающего теплой одеждой, но и которого вдобавок постоянно тянет на холодненькое), Тэхен устраивается на его месте и, не спросив разрешения, читает то, что успел написать до этого Голден в свой блог. «Дата: петь, плясать, а ещё облиться банановым молочком. Цитата дня: «Я слышал, как Юнги-хен мурчит во сне. А чего добился ты?» Не вдаваясь в подробности сегодняшней ночи, хочу сказать: спящий Юнги-хен, который упрямо пытается стянуть с тебя одеяло, а ещё подгибает его у своих ног и словно пытается соорудить из него кокон, при этом что-то бурча себе под нос — это то, перед чем вряд ли кто-то останется равнодушным…» — Ты не написал ничего про нас, — замечает он, когда Чонгук подает ему завтрак и закрывает ноутбук, убирая его в сторону. Сам садится напротив с баночкой клубничного йогурта в руке. — Я не хочу пока кому-то об этом рассказывать. Надеюсь, ты не против, — пожимает плечами, не поднимая взгляда. Тэхен хмурится, но отвечает: — Да, хорошо. Как хочешь. В отношениях же вроде нужно идти на уступки. А у них отношения? Он так и не понял. Когда в тишине столовой тарелка с раскисшими хлопьями становится уже наполовину пустой, раздается негромкий настойчивый стук в дверь. — Пойду открою, — вызывается добровольцем Винтэ. Интересно, кто на этот раз соизволил явиться к ним в такую рань. — Надень носки, хен, — говорит ему вслед задумавшийся о чем-то своем Чонгук. Ким его, естественно, не слушает, уже пришлепав босыми ногами к входной двери и распахивая ее. А вот этому лучше было бы оказаться сном. Неужели белые полосы бывают настолько короткими? На пороге стоит высокая стройная женщина средних лет в теплом кремовом пальто и черной водолазке под ним. Маленькая сумка на ремешке перекинута через плечо. Ее темно-кашатновые волосы коротко подстрижены, а длинная челка открывает вид на небольшой лоб. Красивое лицо не выражает никаких эмоций при виде Тэхена, чего не скажешь о последнем. — Мама? — выдавливает он неверяще. Его глаза сейчас настолько большие от шока, что в них, наверное, можно без труда прочитать несколько строчек, состоящих исключительно из вопросов с множеством восклицательных знаков. Чонгук, заслышав это с ложкой йогурта во рту тихо икает. — Здравствуй, Тэхен, — холодно отзывается женщина, проведя своим взглядом по открывшемуся ей виду помещения, не останавливаясь ни на секунду на Чонгуке, будто он не интересней опустевшей табуретки. — Что ты здесь делаешь? — гостеприимность на нуле. Ну, простите, вас не ждали. Женщина, проигнорировав вопрос, самостоятельно проходит внутрь, аккуратно обойдя замершего статуей Тэхена. Занимает бывшее место сына за барной стойкой и пальцем отодвигает недоетый завтрак, кладя на освободившееся место свою сумку. Чонгук тут же прочищает горло и кланяется ей, чуть было не поцеловавшись лбом со столешницей: — Здравствуйте. Позвольте представиться, меня зовут Чон… Но его останавливает поднятая ладонь: — Не требуется. Сокджин рассказывал о тебе. Зачем брату рассказывать их матери про Чонгука? — хмурится Винтэ, наконец-то закрывая дверь и возвращаясь в столовую зону. Встает рядом с Гуком, сложив руки на груди, и ожидает, что же скажет его мать. Он нервничает и надеется, что это не так заметно. Стоит уточнить: отношения у Тэхена с родителями мягко говоря не очень. Ну, а если говорить прямо, то вообще никаких. Последний раз они общались вживую года два назад. Тогда-то Ким и съехал от них. Женщина спокойно начинает, терпеливо дождавшись, когда тянущаяся вверх рука рядом сидящего парня, стирает молочные усы Винтэ, так как тот любитель прихлебывать молоко из тарелки: — Мы с отцом всегда верили в то, что тебе всего лишь нужно немного времени, чтобы одуматься и направить свою жизнь в нужное русло. Но наше ожидание слишком затянулось, Тэхен. Поэтому нам самим пришлось принимать меры. — Ты о чем? — он нервно облизывается и не сводит с матери глаз. Сейчас последует нечто очень нехорошее, Тэхен это чувствует. И чуйка его не подводит. А жаль. — Во-первых, я уже договорилась о твоем увольнении из магазина, — любезно оповещает его женщина. — Будешь теперь работать в компании Сокджина. Во-вторых, возвращайся домой, чтобы быть под нашим присмотром и не творить больше своих этих глупостей, — говорит, имея в виду его детективные похождения, а после поясняет: — Особенно те, о которых я узнала от Сокджини на днях. Ты подвергаешь свою жизнь опасности, так еще и втягиваешь в это посторонних людей, — мимолетный взгляд на Чонгука. — А в-третьих, мы выбрали тебе очень хорошую девушку, так что ты наконец-то сможешь завести постоянные отношения и в последствии, возможно, свою семью. Тэхена перекашивает, как от лимонной шипучки: — Это шутка? — нервно улыбается одними губами. Он знает, что его мать никогда не шутит. Но эта ситуация настолько сильно похожа на банальную сцену из дорамы, что он просто не может поверить в происходящее. — Ее зовут Хвиин… — Мне нравятся парни, — резко перебивает ее Тэхен. Хвиин… О, он хорошо помнит эту маленькую стерву, которая постоянно в детстве дёргала его за отросшие волосы и называла сестрицей Ким. Женщина раздражённо вздыхает: — Если пытаешься переубедить меня, то придумай что-нибудь получше. Хотя в любом случае это на меня не повлияет. — Я — гей, мама. И об этом я говорил тебе и папе еще два года назад. — Она была очень рада, услышав наше предложение, — игнорирует она слова сына. — Мама, ты меня вообще слышишь? — повышает голос Тэхен. Похоже, что нет. — Так, сначала разберемся с жильем, — решает она. — Где твой домовладелец? Я хочу с ним обсудить пару вопросов. — Тута я, — хрипло отзывается буррито с дивана. Лохматая голова Юнги-хена выплевывается из-под одеяла секундой позже. Черные волосы торчат в разные стороны, а глаза-щелки пытаюсь нащупать цель. Обернувшаяся на звук мать Тэхена в удивлении раскрывает рот. — Что он здесь делает? — тычет она длинным ухоженным пальцем в его сторону. Все ее напускное равнодушие теряется где-то в прошлом, а ему на смену приходят живые эмоции, что, по мнению Голдена, как-то даже преображают женщину. — Мы спали вместе, — просто отвечает Юнги, приподнимаясь и садясь, скрещивая ноги. Зевает во весь рот, никого не смущаясь. Дом же его. — Что простите? — Ты не так все поняла, мама. У него Джин-хен есть, — машет руками в защитном жесте Тэ. Юнги прожигает его «убей-взглядом» и говорит: — У меня есть Виски и огромное желание заткнуть тебе рот кулаком, — а затем обращается к женщине, — Я вообще за едой приходил, а эти двое меня к себе в койку затащили, — поясняет, чем только еще больше все портит. — Господи, какой стыд, — женщина зажимает переносицу двумя пальцами. — Тэхен, ты переезжаешь сейчас же, так что иди собирать вещи. Все это время охреневающий от происходящего Чонгук, позабывший о своем завтраке, понимает, что переполненная чашка его терпения уже давно разбита об пол, смешав ее содержимое с разной величины осколками. И, наверное, Чонгук пожалеет о том, что сейчас скажет. Хотя, нет, абсолютно нет. — Я — его парень. И он будет жить здесь, со мной. И работать он будет там, где сам захочет, — твердо и с расстановкой выдает он, вставая со своего места и беря руку Тэхена в свою, чтобы крепко сжать ее, и уверенно смотрит при этом в глаза женщине. Где-то на фоне Юнги от услышанного валится на бок с все еще скрещенными ногами, но на него никто не обращает внимание. — Не тебе решать, мальчик, — сжимает челюсти мать Тэхена. Под взглядом женщины Гук чувствует себя шариком, медленно сдувающимся с тихим свистом. Но отступать не собирается. — Согласен, не мне, — говорит Чонгук, после чего продолжает, невозмутимо кивая на Винтэ, — Ему. Он — взрослый парень, который сам вправе решать, что будет лучше и правильнее для него. — Мам, если ты пришла только за этим, то тебе стоит уйти, — врывается в их спор Винтэ. Он выглядит непривычно серьезно и сильно хмурится, и это совершенно не радует Гука. — Нас еще ждет серьезный разговор, Тэхен, — говорит женщина, поднимаясь и перекидывая сумку через плечо. Понимает, что сыну нужно время, чтобы переварить полученную информацию, поэтому всё-таки идёт на уступку, откладывая переезд. По пути кидает подозрительный взгляд на Мина, что остаётся незамеченным парнем, окутанным сильнейшими думами. Уже перед любезно открытой Тэ входной дверью, она решает обернуться, чтобы сказать со странной улыбкой на губах, что как-то сверхъестественно смотрелась на ее лице… нет, не своему сыну, Чонгуку, который тоже вызвался проводить женщину до двери: — Рада была знакомству. Когда за ней закрывается дверь, Тэхен резко оборачивается к Чону и хватает того за щеки, сжимая их: — Чонгуки, ты попал. — Что? Она ведь не сказала мне ничего такого, — получается еле разборчиво через его губы-трубочку. — Ее прощальные слова означали что-то вроде «Я тебя запомнила» и «Ты — не жилец». Она, конечно, не поверила тебе, но ты ей возразил, а значит, ты теперь в ее черном списке, — отпускает наконец-то и обнимает, утешительно хлопая ладонью по спине. — Ты был смелым парнем, Чонгук. Таким мы тебя и запомним. И да, спасибо, что заступился, — добавляет он, отстраняясь. — Вы, что, встречаетесь? — доносится растерянное с дивана. Это Юнги все еще находясь в лежачем положении, удивлённо пучит на них свои глаза-лисички. Тэхен испуганно бегает глазами. Стоит ли ему оправдаться тем, что это было сказано лишь для того, чтобы переубедить его мать или же придумать что-нибудь пооригинальней? А пока его извилины потеют от чрезмерной работы, он, заикаясь, начинает: — М-мы не… — Да, — перебивает Чонгук. Винтэ ловит раскрытым ртом шок и им же давится, закашлявшись. Вот и поговорили. Голден же, вообще-то не собирался делиться на первых порах ни с кем этой счастливой вестью (жадный он, понятно? да и стебу не оберешься), но обстоятельства были иного мнения, поэтому, так уж и быть, получайте. — Только, прошу, не рассказывай пока никому. Дай насладиться этим без визгливого ора Югема под ухом о том, что «вовремя ты спохватился, а то я уже было хотел его у тебя увести» и бесконечным «ребята, его черепаха головного мозга наконец-то стартанула» от Сокджин-хена. А я уверен, что так все и будет, — жмурится Гук, представляя эту малоприятную картину. — Ля, — тянет домовладелец и обращается к изжамканной подушке в своих руках, — Кажется, в подаренном мне Сокджином кофе, который я попробовал сегодня ночью, было что-то подмешано, и сейчас меня глючит параллельной вселенной. — И что теперь будет? — интересуется Чонгук, имея ввиду ситуацию с матерью Тэхена. Тот поджимает губы: — Ничего хорошего. Но я со всем разберусь. — Каким образом? Тэхен ухмыляется своим мыслям, прежде чем ответить: — Короче, план такой: сначала мы пиздим болтливого Сокджина, потом мы ещё раз делаем это для закрепления урока о закрытых, когда нужно, ртах, а дальше уже по ситуации. — Мы? — переспрашивает младший, но так и не удостаивается ответа. Юнги тем временем качается из стороны в сторону с прижатой к груди подушкой, бубня себе под нос: — Вселенная, отпусти. Лучше верни меня в спокойный мир с Виски на коленях и Сокджином под дверью. И, может быть, вселенная его слышит. Раздается стук в дверь. — Слушайте, нам реально пора начать закрывать на ночь дверь в дом, — все еще находящийся рядом Винтэ, сразу же распахивает ее и недоуменно хмурится, никого за ней не наблюдая. Только когда его голые ноги щекочет что-то волосатое, он решает посмотреть вниз. Это Виски, видимо, потерявший своего блудливого хозяина, явился к ним. Чонгук надеется, что в дверь кот стучал не головой, а то он ведь и так уже в края дурной. Когда Виски обнаруживает Юнги, его зелёные глаза загораются недобрым огоньком, а изо рта вырывается емкое, но точно характеризующее сегодняшнее утро: — Мляу.