Магический мезальянс

***

В широком вестибюле поместья Малфоев было темно и холодно настолько, будто наступил Ледниковый период. Это царство вечной зимы напоминало самый настоящий ад для сгрудившегося в кресле подле негреющего очага, мешковатого подобия человека, ранее известного как Лорд Воландеморт. Колдун не мог отслеживать даже течение времени, — ни день, ни ночь, ничего в таком положении не просматривалось, — лишь интуитивно догадывался, когда сменяются сутки. Зато он слышал крики своих соратников, драки, рассуждения, поиски решения… потом он начал думать, что все вокруг кошмарный обман, плод его воображения. — Что ты предлагаешь? Повелителя оставить здесь умирать? Его надо покормить, ты же видишь — он сам не в состоянии о себе позаботиться… Иногда неподалеку от него звучали голоса верных, или скорее — уже не очень, Пожирателей Смерти. Кто-то трогал его, пытался запихивать пищу или заливать питье. Пусть бы это был обман, — он хотел жить. — Как вы, Милорд, держитесь? — где-то рядом послышался трепетный голос. — Белла, верни графин, будь любезна, — раздраженно рекомендовал другой. — Килчер сейчас перетопит снег. — Ты хочешь, чтобы наш Хозяин пил талую муть? Совсем что ли? — Не знаю чей он теперь Хозяин, но явно не мой. В доме не осталось пресной воды! Уж простите великодушно. Мы к апокалипсису как-то не подготовились, — тон говорившей отдавал едкой иронией, вполне под стать очередным предателям крови. — Посмотрим, как ты запоешь, когда магия вернется, Цисси! — Взгляни в окно! Вон там магия! Она ушла в стихию! Темный Лорд догадывался о происходящем лишь из чужих диалогов. Распухшая кожа наплывала на глаза и он различал только очертания людей и тени чего-либо, из-за затекшего рта он издавал нечленораздельные консонанты. Когда сознание пронзили невербальные сигналы, концентрированным гулом высверливая всякие мысли, заменяя бездонным ужасом, он готов был принять любое бесславие и немочь — только бы не тлен. — Коли узнаешь ты погибель свою позорную, дерзостный раб Смерти? Велелепие твое, вершие неподчинительства твоего, идеже алкал Смертину мощь посмешищем выставляти, ведун, — прахом обратилось! Аз твою душу испепелю, не быть ей никогда и ничем, ибо отступничество твое бесприкладно. Мрак ожидает твою ипостась разобщенную, Томас Марволо. Бессмертия жаждаючи? О, бездарен путь твой, заклинатель! Скромнее надо быть в своих камланиях. Моли днесь Смерть о милостыне. Моли, доколе жизнь в тебе теплится. В мгновение ока раздался громогласный взрыв. В вестибюль набежали некогда колдовские слуги. Средь кромешного гвалта не смолкал и некий воображаемый бой, то тут, то там, словно под эсэсовской бомбардировкой все кругом трещало и разваливалось, обещая скоропостижно обратиться в руины. — Нужно выбираться, пока можем! — ревел Яксли. — Оно останется тут… — Кто-то подхватил Воландеморта, но сразу упустил. — А если… — Что если? Мы все здесь сдохнем! — Мы не можем бросить здесь Повелителя! — воскликнула Беллатрикс. — Идиотка, держи сестру! — Колдуна вновь принялись тащить уже двое. — У тебя открытый перелом голени, Белл, — сказала Нарцисса, как раз запрокинув болтающуюся голову Лорда вверх, так, что он сумел увидеть причину дебоша. — Ерунда! Давай, тащи! Дольф! Сюда, немедленно! Помоги же нам… — заглушал стоны земных разломов противный вопль ведьмы. — Я справлюсь, Рудольф, — выдохнула Нарцисса, перекладывая гомункульную ношу на свое хрупкое плечо. — Позаботься о Белле… она очень ранена… — Быстрее! — Морозный воздух ворвался в дыхательные пазухи. Наконец, оказавшись в сравнительно вертикальном положении, Воландеморт увидел, что часть мэнора ушла в недра глубокого раскола, расчертившего родовое пристанище Малфоев вдоль, что туда рухнула лестница со стеной, а за кромкою рва с противоположной стороны высился сугроб футов в двадцать. — Извиняйте, леди! — кинул напоследок Яксли, исчезая за еще целой стеной. — По краю идти слишком опасно, — произнес Лестрейндж. — Снегом привалит или расщелина шире раздастся. — Какие имеются предложения? Лечь на погребение под завалом? Я этого не планирую, дорогой зять. Я хочу увидеть моего сына. Как выяснилось — обочина разлома была единственной дорогой из рушившегося жилища. Снаружи насыпало столько снега, сколько Англия за полвека не видывала. Яксли умчался далеко вперед, оставляя за собой грузные следы на узкой тропке, между обрывом и высоченными снежными горами. Они пробирались осторожно, вне ориентиров, по памяти хозяйки владений. Бесформенный кусок мяса в виде Темного Лорда, на одной опоре, мог всего-то болтать головой туда-сюда, размягченные кости не позволяли держать ее ровно. — Идите! Мы догоним! — Рудольфус с домовым эльфом тащили Беллу, отстав где-то позади, — той придавило ногу, исходя из реплик. Нарцисса остановилась, ее хватка ослабла, и шея колдуна прилипла к плечу. Его голова свесилась так, что был виден только обрыв. В какой-то миг он был уверен, что уже падает. — Как вы думаете, глубина внушительная, Мой Лорд? — вопрос коснулся его слуха, кривой рот исказился в усмешке. Он рыдал, орал, проклинал, если бы… Нет, он в самом деле это делал, но только внутренне, разрываясь, как в вакууме, в плену закрытого мерзкого тела. Если бы не исчерпались все чары, его эмоции сотворили не меньше разрухи. Потому что никто не чувствовал этого, никто не слышал и не знал, то что слышал он, никто не был им — Лордом Воландемортом. — Думайте об этом каждую секунду, Мой Лорд, — говорила по пути Нарцисса. — Думайте о глубине. Я слабая женщина и в любой момент могу оступиться, не удержать вас, Мой Лорд. Мне будет жаль. Конечно, но не вас. А мою сестру, которая может прыгнуть разыскивать вас там, на той глубине. Однако, я все же… слаба… И снова темному магу померещилось, точно специально, бывшая приспешница споткнулась и его перевесило ближе к обрыву. В нем накопилось злости достаточно, чтоб умертвить легион, да вот только… он продолжал тонуть в океане унижения. Почему Смерти не уничтожить его сразу, не оставлять барахтаться в колодце паники, терпеть плевки слуг, глумление над его именем? — Простите за прямоту, от вас жутко разит, Мой Лорд. Каблук на моих туфлях вот-вот отвалится. Так, как вы думаете, глубокая ли эта рытвина? — Глупая женщина… — прошипел Воландеморт на змеином, челюсть опухла так, что говорить складно он вообще разучился. — Наверное, это ваши предположения о глубине, — хмыкала Нарцисса, Белла позади причитала все громче, вероятно, не доверяя сестре. — Помните об этом, даже если магия вернется. К вечеру они добрались до трассы на Суиндон. И последовала новая порция Смертиных нотаций. Они укоряли его, великого, гениального мастера темных искусств, издевались над ним, — эти вереницы сплетенных в клубок голосов, терзали образами, внушали угрозами. Лорд был изумлен, что Смерть посвящала ему такие долгие лекции, хоть эти бабские штучки уже сполна досадили ему. Можешь испепелить — испепели. Можешь бросить с обрыва — сбрось. Разумеется, он понимал это ликование, — мучить мучителя приятней вдвойне, — а еще у него не было выбора, кроме как выслушивать. Но позже, он смекнул, что не единственный, кто слышит Смерть. — Скрепить матримониальными узами баланс разносторонних сил? Что это означает? — Нарцисса спрашивала Рудольфуса, когда они, миновав границы разлома, присели на расчищенной автостраде. — Мне приходит на ум сущая нелепица, — ответил тот. — Она много крови потеряла, — заключила Нарцисса, осмотрев сестру, пребывавшую в полубессознательности и умощенную в снежную колею. В двух шагах от них валялся и сгусток плоти, доселе грозящий магическому миру войной. Ничего особо не заботило его так сильно, как-то, что он все-таки живой. Вероятно, с Воландемортом попрощались бы ночью, перед тем, как волшебных путников подобрали магглы, но Смерть огласила следующее послание. — Кудесники, иже покровителем крови нечистой, заступником всея немочи, Светлым Великим величался, тако иже покровителем чистых кровей заклинателем, расцепивший дух един свой на семь граней, Темным Великим величался — мезальянсом сторон их вернут магию. Союз их скреплен будет у маестата Смерти, при обоих послухах и гостях, по обычаям древнейшего церемониала. Со всем рачением надлежит сторон представителям принять клятву. Обет тот принесши у гробницы, надлежит тако Светлому и Темному скрепить возвратом Смертиных дарований. Ибо обло, оружье, одежа — то Смертины. И ничьи более. Не внемлите указу Смертиному — погрязнет юдоль мирская в казни, всеобщей казни, маги. Лорд трясся в каком-то катафалке, обернутый в ткани, и даже вывернутым из прежнего тела, ему было не так тошно, как сейчас. Смерть продолжила вещать о том, что случится, если его «рачение» по отношению к супружнику покажется Ей недостаточным, что Она не только не вернет магию, но и прикончит его с предварительной обжаркой на костре, как в средневековье. Пошатнувшимся рассудком колдун все же отдавал отчет, что этот монолог доступен лишь ему одному, поскольку Нарцисса и Рудольфус преспокойно беседовали с магглами. Где-то возле него копошился эльф с мешком на голове, во избежание смущения людишек. Беллатрикс периодически приходила в сознание от боли, и тут же отключалась. На рассвете их доставили в больницу, — Воландеморт узнал маггловскую лечебницу по запаху медикаментов. Ни с чем не сравнимый аромат детства. — Простите, мисс, а можно как-нибудь связаться с Лондоном? — во множестве других голосов, визгливых окриков, твердых врачебных формулировок звучала Нарцисса. — Воспользуйтесь телефоном, мэм, — донесся тоненький голосок откуда-то сверху. — Вы не подскажите — как? — Да, мэм. Боже, это у вас от стресса… люди забывают даже где находятся из-за этих паводков и магнитных бурь… Куда именно звонить в Лондон? — В Министерство. — Эм… в Министерство, мадам? Туда вряд ли дозвонишься нынче… такое происходит… Я попробую оставить сообщение секретарю приемной. Кто вам там нужен и как вас представить, мэм? — Скажите, Нарцисса Малфой... нужен Кингсли Шэклболт, кажется, его там назначили помощником или телохранителем… Воландеморт вдруг ощутил, что способен передвигаться ползком, словно червь. Он высунулся из скопища тряпиц и увидел бесчисленное количество пар обуви, снующих в различных направлениях. От холода опухоль на его лице немного стухла и веки значительно лучше размыкались. — Белла в операционной, — сказал Рудольфус, и коричневая пара ботинок застыла возле лица ползущего колдуна. — Минутку, — отозвалась Нарцисса, и пара черных высоких туфель с подкошенными каблуками остановилась напротив красных глаз. — Куда это вы направились, мой Лорд? Нехорошо, если старый ковер изволит ползать по больничным покоям. У магглов так, вроде, не принято. Так что, лежите смирно. И взор немощного колдуна вновь застлало беспросветной тряпкой.