Магический мезальянс

Тяжелые темно-сливовые шторы оберегали комнату от дневного света, минимальное количество мебели создавало ощущение простора. На первых порах, все, что Воландеморт мог отнести к высшим благам цивилизации, оказалась ванная с горячей водой, где он задремал, изнуренный каторгой последних событий. Время застыло в четырех стенах, халтурная шумоизоляция которых лишала покои эффекта идеального одиночества. Убитый потерями Темный Лорд просто лежал на кровати, всматриваясь пустым взором в светильник на тумбе, пока не осознавая или, по большей части, не желая осознавать своего полного краха. Как заставить Дамблдора признаться в чертовом ритуале призыва Смерти? Как переключить гнев толпы на Великого Светлого, постоянно выкручивающегося из неоднозначных переделок? Может, когда толпа посрамленных магов начнет давить отовсюду, старик, наконец, раскроет все свои тайны? После обеденного часа, колдун познакомился с гостиничным меню. Он все еще с трудом ел, а чужой галдеж за соседней стеной мешал насладиться пищей. Да и чем теперь он мог насладиться в этой жизни? Одним фактом жизни. Все остальное было унижено, угнетено, растоптано… У Дамблдора имелись ответы, — черный маг был уверен, — имелись. Вот только, — как их добиться? Ближе к вечеру, Воландеморт погрузился в чуткий, лихорадочный сон. Проснувшись в поту, словно он опять уснул в ванне, колдун уже стопроцентно знал: с чем, то бишь, с кем, это было связано. Как раз в момент пробуждения, в дверь раздался стук. Великий Темный поднялся с кровати и поплелся открывать, укутав плечи одеялом и кляня белый свет, — невзирая на обильное потоотделение, колдуна изрядно знобило. — Северус? — удерживая брань и сцепив руки, встав на пороге комнаты, обличил полукровку бывший Повелитель. — Я принес лекарства. Вследствие ритуала вы поделили болезнь поровну с поверенным другой стороны, — сказал предатель, слегка сдвигая Лорда и гордо прошествовав в номер. — Как это… очаровательно… — прошипел колдун. — Для гнусного перебежчика. У меня есть мой свидетель. — Малфой сейчас занят. Воландеморт подпер стену справа от двери, наблюдая за тем, как зельевар доставал и выкладывал на комод маггловские упаковки таблеток и шприцов. Практически ничего не выдавало в шпионе спиртного, кроме идиотского бессмысленного взгляда. Он принялся открывать упаковки, но руки совсем не подчинялись ему, зато речь казалась вполне отлаженной: — Вам лучше воспользоваться этими медикаментами. Температура может повышаться до тридцати девяти. Поверьте, в этом мало приятного… Колдун тяжело, презрительно, исподлобья смотрел на негодного приспешника, пытающегося корявыми резкими движениями разделаться с упаковкой ампул, а потом, не менее эпично, — с пачкой пилюль. В тот момент что-то прошуршало в коридоре, и двое магов навострили слух, воззрившись на полуприкрытую дверь. — Черт возьми… — пробубнил Снейп, выронив ампулу из порванной пачки, которая тут же звонко разбилась о пол. — Выметайссся прочь! — как можно более устрашающе вышептал Реддл, хотя устрашающего в его хриплом голосе уже ничего не осталось, и оперся на дверную створку, открывая ее, дабы выпроводить свидетеля. — Как угодно, — равнодушно обмолвился Снейп, бросая на крышке комода полурастерзанные пачки. Одновременно с тем, как слуга Великого Светлого вырвался из номера, колдуна чуть повело в сторону выхода, ибо новые ноги еще слабо держали его новое тело. В ту же секунду Воландеморт заметил, что его проклятый муж тоже вылез в коридор из двери соседнего номера. Он был также укутан в одеяло, как и Реддл, только в одной руке держал сосуд с выпивкой, а во второй, кистью которой придерживал края одеяла собранными вместе на груди, — какую-то штуковину с кнопочками. — О, Том, добрый вечер. Как ваше настроение? — Дамблдор изобразил болезненное и пьяное удивление, сразу переключая внимание на Снейпа, булькающего от негодования, как испорченное зелье в котле: — Какого дьявола вы запиваете таблетки вином, Альбус? — Разве? — еще правдивее удивился всея благодетель. — Содержимое прозрачно. Я подумал это вода… — Это бокал Люциуса. — Не о том сейчас речь, Северус. Не понимаю, ты будешь бокалы теперь делить? Тут казус такой приключился, я забыл: как работает пульт для переключения каналов, не мог бы ты… — старый идиот поманил своего свидетеля штуковиной в своей правой руке, вероятнее всего, оказавшейся телевизионным пультом. — Зайдите. Вас кто-нибудь заметит, опять начнется балаган, — предостерегал Снейп, раз за разом оглядываясь на лестницу, откуда они поднялись ранее, когда прибыли в гостиницу. — Ну вот, Том меня заметил, он не начинает балаган, — отманеврировал пультом Дамблдор уже в направлении наблюдающего за ним вражеского мужа и обратился к нему любезно и насмешливо: — Вам не сильно досаждает насморк, мальчик мой? Видите ли, Томас, как забавно получается. Смерть вернула нам былые физические возможности и относительную молодость, но от примитивной хвори не избавила. Честно признать, за всю жизнь ни разу не удостоившись подобного рода болячки, мне даже интересно немного поболеть. А вам, Том? Мм, уверен, вам это доставляет мизер неудобств, в сравнении с тем, что вам уже довелось пережить… Реддл поймал себя на мысли, что просто стоял в дверях и таращился на мужчину, ненавидимого им с детства. Он вдруг проник вглубь этого невыносимого замысла Смерти, этого состояния безоружности, хотя они довлели над ним с самого первого мгновения потери магии. Но только теперь… Темный Лорд готов был упасть и рыдать — позорно, низко, отчаянно. Он смотрел на Дамблдора, чувствуя абсолютный крах. Его надежды на то, что Дамблдор что-то знает, рушились. Он думал, как непристойно видеть Дамблдора без всего, что составляло Дамблдора, — с нечесаными, спутанными медными прядями, покрасневшими щеками и носом — такого непохожего, не совпадающего отныне ни с одним критерием достойного оппонента. И что делал могущественный когда-то чародей? Пил вино с таблетками магглов. Разбирался с устройствами мира плебеев. Присылал своего паршивого посыльного для лечения плебейской хвори. Играл в неунывающего духом. — Альбус, зайдите в номер, я вас прошу, — взмолился зельевар, едва со стороны лестницы раздались отчетливые возгласы явно веселых людей. — Кстати, Том… — хотел было еще что-то добавить Дамблдор, прежде чем колдун поспешно захлопнул свою дверь, скрываясь из виду, не желая никакого нелепого общения и уже не видя, ни как больного волшебника затолкали обратно в комнату, ни тех, кто поднимался по лестнице. Наследник Слизерина, чей титул более ничего не значил для мира, к которому он оказался приобщен, осел в углу, накрывая одеялом и голову. Так, в темноте, забытье и беспамятстве куда лучше, — думалось ему первое время, пока паническая атака перед всевластием Смерти и беспомощностью перед Ее силами, не застала Темного поверенного врасплох, не заставила его задыхаться. Он встал, начал прохаживаться от стены к стене. Иногда укладывался на кровать, но лежать долго тоже не мог. Опять поднимаясь, бродил, прислушиваясь к голосам извне. Порою, на Реддла накатывало бешенство оттого, что потерявшие все маги вокруг него беспечно пили и развлекались, — какое бесчестье! Таким образом, беспутно кануло еще несколько часов. И Воландеморт, наконец, дослушался на свою же голову. Ему сделалось очень дурно. Неужели снова? — давление внутри черепа возрастало, словно огонь хотел вырваться сквозь его темечко. Аз днесь, Томас Марволо, вещает лихость твою окупаючи, покорно жречеству Смертиному сослужись во врачевательстве да спасательстве простонародья, иже казнить оное чаялся ты надменно. Идеже равенства казненныя тобою меру спасенныя тобою одно станут, помилует Аз. Идеже нет? Немилость узришь Смертину во всяком часе, рок свой погибельный прикличешь и погибель твоя без меры скорбенною будет, коли семидесяти семи мирянам не допоможешь. Не успел Воландеморт опереться рукой о зеркало, как эти чудовищно раскатистые звуки вошли в его мозг, — или вышли из его ушей, — тут уж не разобрать. Но с пониманием смысла, его затошнило. Он пошатнулся к окну, сорвал шторы с карнизов. Яркая, травмирующая зрение и всю его ипостась волна света врезалась в колдуна, как снежная лавина. Наступило утро. Усевшись на пол с размаху, через пелену своей боли, злобы и немочи, поверенный Темных услышал звуки птичьего пения, доносившиеся из окна соседнего номера. Это были самые отвратительно счастливые звуки, которые окончательно добили его. Свернувшись на полу в клубок, вместе с одеялом, он истошно завопил в пуховую набивку. Почему Смерть не забрала его сразу без этого мерзкого шоу? Почему его не привалило балкой в Малфой-мэноре? Почему Нарцисса не скинула его в расщелину? — он думал, что лучше умереть. Не имея представления о том, сколько так пролежал, Реддл услышал, как в его номер опять постучали. — Северус, ты должен мне галлеон, — раздался голос Дамблдора за дверью. — Ты сказал, что он не продержится до утра. Шесть утра, вот, пожалуйста. Я знаю своего мужа лучше, чем ты своего Повелителя. — К сожалению, я уже обменял валюту… — раздался голос Снейпа. Отлично, — они еще ставки насчет его вменяемости делали? Несколько минут спустя в дверь вошли. Волдеморт приподнял голову, видя горничную, открывшую запертую изнутри дверь, с озадаченным видом катящую тележку с завтраком. Неизменно Снейпа и Дамблдора, следующих за персоналом, последний, до сих пор замотанный в одеяле, напоминал воздушный зефир. — О, Томас, позвольте извиниться за вторжение на вашу суверенную территорию, — названный с ненавистью посмотрел на поддатого, делано дружелюбного, фиктивного супружника. — Но видите ли как… обстоятельства непреодолимой силы вновь вынудили нас искать пути союзничества. Дамблдор уселся на пол в семи футах от колдуна, подмяв под зад свое одеяло и оставшись в белом банном халате, в такой же гостиничной одеже был на ту пору и Воландеморт. Предательский зельевар, с гримасой нуждающегося в отдыхе, оперся о комод спиной, встав напротив двух поверенных мезальянса. Повисла пауза. Реддл напряженно переводил взгляд с одного на другое лицо, потом выдавил тихо: — Ваше светлейшессство ищет поводов для глумления, не так ли? — Том. Вам, конечно, будет нелегко это понять… — устало вздохнув, улыбнулся Дамблдор. — Но я не издеваюсь над вами. Мне действительно жаль, что все происходящее нынче загнало нас в рамки почище азкабановых камер. Однако, на данном этапе, мне необходимо решать дела с представителями городской мэрии, улаживающими имущественные дрязги по передаче частной земли на государственные нужды… — Разве я спрашивал, что тебе нужно решать? — злобно хрипя, перебил Воландеморт. — Конечно же нет, Том. Поэтому, я не спрашиваю разрешения, а просто ставлю перед фактом. Думаю, вы тоже не особо обжились в мотеле… На сей раз Дамблдора перебил очередной стук в дверь. Все повернулись на звук. — Феникс выдал. Кружил подле входа, — Люциус Малфой заперся в комнату спустя секунду, за ним влетела красноперая птица, жутко крякая, взмывшая наматывать виражи под потолком. Нетрезвой, но важной походкой чистокровный самодур продефилировал к центру, бросив на кровать какой-то пакет, и притворно схватился за грудь, кланяясь при виде сидящего на полу ужаса Британии: — Ох, мой Лорд, — Малфой скривил ухмылку. — Здесь все документы? — спросил Снейп у вошедшего, указав на пакет. — Разумеется все. За кого ты меня принимаешь, Север, — гладко выбритый блондин с почти опрятно заколотыми на затылке волосами, преобразившийся с момента их недавней поездки до Нортгемптона, но еще сохранивший фиолетовые круги под глазами, вразвалочку проследовал к тележке с завтраком. — А, документы, — тем временем вещал деградирующий Великий Светлый. — Мы, мм… Северус, ну скажи, будь добр, как это все целиком называется? — Указом Бывшего Магического министерства для упрощения сотрудничества с маггловскими органами власти введены удостоверения личностей для волшебников и ведьм, утративших способности к колдовству. Исходя из этих удостоверений, каждый маг причислен к маггловской протестантской общине, в которой каждый является заслуженным врачом, ассистентом, доцентом, профессором медицины или медицинским работником, учтенным сгоревшим архивом филиала Эдинбургского университета… — О, ведь я получил диплом сексопатолога! Перед вами квалифицированный кадр. Так что, в случае вашей неудовлетворенности половой жизнью, — Люциус нарушил нудный монотонный рапорт и, собрав пальцы в знаке «белиссимо», выдохнул, оценивая взглядом сидящих на полу: … — я могу вас проконсультировать. — Сколько ребяческой радости, — желчно выдавил Северус. — Завидуй сколько влезет, анестезиолог. Эта мисс… Грейнджер со своей родней постаралась во славу. Я всегда говорил, что эти грязнокровки однажды окажутся очень полезны. Что? — среагировал Пожиратель на изумленные взгляды. — Неужели я ни разу такого не говорил? — Ну-с, для начала: магглорожденные, а не грязнокровки, Люциус, — улыбнулся бредовый директор. — Ну-с, а в эпилоге: консультировать в отсутствии предмета консультирования достаточно проблематично. Темный Лорд не успевал обрабатывать поступающую информацию. Медработники? Магглы? Удостоверения личностей? Нет, — фантастики и так с излишком… Но это почему-то отступало. Он даже игнорировал гнусь тех намеков о сексе, видя каким жалким становился Дамблдор, парируя их. Да, именно жалкий Дамблдор. Из-за этого возобновленную речь Снейпа он почти не воспринимал, только пение — невероятно действующее на нервы. — Заткни свою канарейку! — выплюнул Реддл, обрывая речь учителя зельеварения. — Фоукс, тише, — хлопнул в ладони хозяин пернатого хаоса, и умолкшая птица быстро спланировала на перекладину изножья кровати. — Омлет, стручковая фасоль, пармезан и сухое вино, — отчитался Малфой об увиденном завтраке, параллельно откупоривая бутылку и разливая в две емкости. — Обожаю эту гостиницу. Замечательный сервис. — От меня пахнет спиртным? — спросил Дамблдор. — Разит за милю, — ответил Снейп, беря бокал из рук товарища-Пожирателя, подоспевшего к нему. — За молодоженов, — усмехнулся аристократ, цокнув своим бокалом с выпивкой бокал полукровного свидетеля. — Довольно… — выпалил Реддл тоном человека, дошедшего до критическом отметки. — Не гневайтесь, Том. Мы лишь исполняем волю Смерти, приказавшей вести празднество, — молвил грустный поверенный сказочник. — Кто же виноват, что вы не умеете веселиться. — Веселиться? — откликнулся зельевар, прикончив вино залпом. — Я думал у нас тут поминки? — и взглянул на своего собутыльника. — Да какая разница, — отмахнулся Люциус, отпивший пару глотков. — Какое вы убогое стадо… во главе со старым пересмешником. Очевидно же, что брачный пакт лишь способ уравновесить и сдерживать под контролем номинальные темные и светлые силы. Магия вернулась при откате, она здесь. Нужен только еще один ритуал. Что-то, какое-то действие, возвращающее ее к источникам, из которых она была изъята. — Но палочки превратились в опилки, — справедливо заметил Малфой. — Именно, мой хитрый сссоратник. Магия станет беспалочковой… — Еще ни у кого никаких проблесков не случилось. — Говорю же, понадобится дополнительное действие, катализатор. И что это будет за действие, наверняка знает лишь тот, кем изначально инициировался призыв Смерти, — Реддл прожигающе уставился на матримониального узурпатора. — По твоей вине! Смерть явилась за теми идиотскими дарами из той говенной басенки! Над которой ты чах, старый болван! Она пришла за ними, благодаря тебе… — Какой же ты глупый, Том, — нахмурился Дамблдор, бросая официальный тон. — В этом есть доля истины! — прозрел Малфой, представитель Светлого легиона Смерти покосился на него, как на предателя, коим сам являлся. — Беда в том, что мистер Реддл, аналогично многим представителям магического сообщества Англии, отчего-то заимел слишком высокое мнение о моих способностях. Я не знаю ритуала призыва Смерти. — Это ложь, — внимательно прищурился Воландеморт. — В той же самой степени можно судить, что Смерть была крайне уязвлена чьими-то откровенно хамскими попытками обретения бессмертия, Томми. Отчего и вмешалась в ход истории. Не находишь ли ты? — Я тебе не «Томми», профессор благочестия, — процедил за нерасжатыми челюстями Реддл, вопреки тому, что сам пренебрегал этикетом. В любом случае, тут ни к чему было вежливое притворство. Но Дамблдор, видимо, любил публику, пусть даже столь неширокую, потому актерски склонил голову и прикрыл веки в манере извинения, продолжив: — Так либо иначе, о ритуале призыва или возобновления чар можно задавать вам встречный вопрос. Прямо или косвенно, дорогой мой, вы имели столько же причастия к истории Певереллов, как и я. Никто не заставлял вас выбирать для своей банды столь явные, агрессивные формулировки вроде лозунгов древнего рода: «последний враг истребится?» Волшебник коварно пожал плечами, Воландеморт оскалился, двое свидетелей демонстративно переглянулись. — Может, мы здесь лишние, Северус? — предположил Люциус, тот подкатил глаза под веки. Образовавшийся логический ступор развеял визг феникса, оказавшийся призывным кличем для младшего из Дамблдоров, эдакого шурина Темного Лорда. После ритуала он выглядел намного моложе своих лет, как и многие другие пожилые маги, но был неопрятен, как и ранее. — Вот вы где собрались, — прошагал в полураспахнутую дверь трактирщик, наряду с тем, в комнате воцарился плотный смрад разносортного алкоголя. В руках у него были чехол из-под одежды, сумка и дипломат, — все это мужик тут же выместил на кровать, увидев, что там уже лежал пакет. Малфой налил себе еще вина, Снейп подплыл к подношениям, схватив чехол для одежды в намерении рассмотреть: что в нем находится. — Наряд невесты показался Аберфорту наиболее уместным? — повел бровью Северус, расстегнув молнию чехла и вытаскивая наружу белую тряпку. Люциус прыснул, пролив вино мимо бокала. — Это брючный костюм, — насупился трактирщик. — А вообще-то, нашему новобрачному можно щеголять хоть нагишом. Зрители не осудят. Слыхали про сказку Андерсена «Новое платье короля»? Король-то голый, но все равно король. — Тут нет ни малейшего повода для сарказма, — заступился зельевар, пряча вещи обратно. — К твоему нянькиному сведению, подбор гардероба не моя обязанность. — Нам следует поторопиться, джентльмены. Кортеж до Лондона прибудет к обеду, — вмешался Малфой, пока Дамблдор-который-муж начал подниматься, а Снейп подскочил к нему на помощь. Бывший же хозяин «Кабаньей головы» мрачно поглядел на скучившегося на полу поверенного сил зла, пробухтев: — А ему что же? Надеть, — трактирщик перевел взгляд на некогда чистокровного мага, как на ответственного. — Смирительную рубашку не придется ли искать? — Ищейка из баранины ссскорбная… — отозвался змеиный потомок. — Он на меня так шикнул? — яростно предъявил Аберфорт брату. — Думаю, Томас просто негодует от твоего высказывания, завуалировано выражая просьбу соблюдать более корректное обращение, не указывая молодым людям путем злостных измышлений на давние психические заболевания. Люциус откровенно заржал. — Давно нос не ломали? — трактирщик обиженно пропыхтел. — А как-то давно, — согласился старший из Дамблдоров. — Жаль, у меня нет лишнего целого носа, чтоб тебе отточить до совершенства свой замечательный апперкот. От этого цирка Воландеморт ухмыльнулся, опуская даже то, что его окрестили психом. Как же ему нравилось, что муженек не ладил со своим полудурком-братцем. И как же его ненависть начинала по-кошачьи мурлыкать от этих перебранок. — До встречи в фойе, — первым образумился Северус, потянув своего подопечного чародея к двери, феникс взлетел вслед за ними. — Но, если серьезно, — остановил их очухавшийся от смеха Люциус, переглядываясь со всеми по порядку. — Шэклболт сказал, что будет маггловская пресса. Нам нужен второй костюм. — Это задача шаферов — обеспечить поверенных элементарными вещами! — еще яростней воскликнул Аберфорт, вероятно, выполняющий роль мальчика на побегушках. — Я был с моей семьей. Мне было не до Милордов. — У Реддла есть одежда, в которой он ехал из Годриковой лощины, — сурово ответил Снейп. — Доподлинно так, — кивнул Дамблдор и улыбнулся мужу. — Вполне адекватный выбор. В плечах не узок? — В паху жмет. — Какая досада. Особенно, когда вранье. Несколько минут от того, как шайка безумцев удалилась, Темный брошенный властелин еще сидел на полу. Но уже никто не пялился на него сверху, как на диковинную зверушку. Малфой убежал последним со словами: «Увы, мой Лорд, у меня дела». Все покинули его. У него не было ничего. Сейчас — хуже чем в приюте, где было хотя бы какое-то спонсорское пособие, — в этой жизни без магии у него не осталось даже шнурков. Он был полностью зависим от своего ненавистного супруга и абсолютно ослеплен желанием устроить ему адское существование. Потому что он знал: как бы Великий миротворец не улыбался поклонникам, — это фальшь. Потому что он чувствовал, что где-то в глубине Дамблдора живет истерика, такая мощная и незабвенная, которая, если коснуться ее, могла свести с ума своего носителя, превратить в растение, в тень, в то, чем однажды был сам Воландеморт. Ближе к десяти часам, колдун нашел в себе силы начать эти бессмысленные действия со сборами куда-то. Он умылся, оделся, взял документы, но… Все это было так бессмысленно. В коридоре шумели. Лорд должен был выйти. Он знал, что будут все те же маги, шарахающиеся от него, как от чумы. Все отвернулись от него. И не у кого было выспросить о последнем сообщении от Смерти. Что оно могло означать? Застыв у стены перед выходом на некоторое время, прежде чем погрузиться в атмосферу унижения и уничтожения при жизни, Реддл потянулся к карману бежевого фрака. Он достал маггловские документы, чтоб узнать, по крайней мере, что там написано. Короткий стук раздался внезапно, зельевар распахнул дверную створку со словами: — Надо же. Вы сама пунктуальность. Прошлый ужас магической Британии отнял пустой взор от разворота своего липового диплома. Там было написано: «Томас Марволо Реддл. Реаниматолог».