Магический мезальянс

Свидетели справились с подготовкой достаточно быстро, однако того времени хватило, чтобы смута перетекла в яростный спор между теми, кто считал, будто откат возвращению магии не помеха, и теми, кто опасался даже приблизиться к кладбищу, дабы не быть задетыми уничтожающей мощью магического притока. Тем не менее, на «Черном венчании» надлежало присутствовать гостям, — как сказала Смерть. — Торопитесь. Неизвестно сколько времени понадобится читать призыв, — погонял Снейп, открывая металлическую калитку, ведущую на кладбище, и пропуская поверенного Светлой стороны вперед. — Ну-с, а… что-то я один… — пожаловался директор, проходя за оградку. — Идите. Люциус сам докатит вашего суженного… — То есть как — «неизвестно сколько времени»? — перебил Снейпа обогнавший всех Скримджер, чуть ли не отталкивая того от кладбищенского заграждения. — А так, что мы можем читать призыв до посинения, если хоть одно условие не соблюдено… — Но все ведь соблюдено, не правда ли? — Чего вы от меня добиваетесь? Гарантий? Вы их не получите. Я всего лишь свидетель! — разнервничался школьный зельевар. По пути до околицы Гарри с друзьями нагнал Ремус с фонариком, прикрепленным на голове, как у шахтеров, оглянувшись, парень увидел позади еще нескольких волшебников. По округе разносился шум работающих винтов, откуда-то издали возникал новый шум и в небе виднелись мигающие синие лампы вертушек. — Привет, ребят. Теперь понятно, почему сюда столько вертолетов послали, — запыхавшись сказал бывший преподаватель. — Еще летят? — спросил Гарри, щурясь от слепящего фонаря. — Кингсли по рации передали, что сюда должны заявиться маггловские власти и сам канцлер казначейства, — Ремус выключил фонарь на лбу. — Итак, мы посовещались, пришли к выводу, что от чар придется добровольно отказаться, если… В том случае, если Смерть предложит вернуть магию до того, как мезальянс вступит в силу. Возможно, это своеобразное испытание для нашего тщеславия. — А если после? — Мы все надеемся, что после заключения брака откат не убьет нас. Это будет больно, но терпимо. Основной удар понесут представители сторон… — Они могут не выжить в заключении брака? — тонким голосом проронила Гермиона, излагая страшную догадку. — Могут, — последовал короткий ответ. — Получается, что Дамблдор… — начал Гарри. — Да, — кивнул Люпин, опуская взгляд. — Он мог бы этого не делать? — Тогда резонирующая со стихией магия продолжила бы разрушительное воздействие на природу, непонятно тогда… что сталось бы с планетой. Вообще-то, никто не знает наверняка — что случится после… возможно, как уже обсуждалось, магии, в том виде, каком мы ее знали, не будет. — Но мы-таки прихватили палочки, да, Ремус, — подтолкнул обгоняющий их хромоногой походкой «Грозный глаз», словно ему не терпелось завязаться с кем-нибудь в дуэли. Они зашагали по тропинке кладбища, куда стекались и другие обездоленные волшебники, среди которых Гарри замечал даже лордовых Пожирателей. Меж гробниц промелькнула коляска, движимая Малфоем в направлении жуткого вида часовни — зданьице и впрямь было крохотным, да еще с аварийной черепицей на крыше. — Существуют мнения, что этот акт — ловушка. В таком случае от места магического всплеска лучше держаться подальше, — произнес Кингсли, настигнув друзей у входа в зал. — А вдруг мнения ошибочны, — сказала Гермиона. — То нам ничего не грозит, верно? — Верно, юная леди. Вы хотите присутствовать в любом случае? — В любом, чтоб там ни было! — уверенно воскликнул Гарри, дергая дребезжащую деревянную створку двери. Внутри оказалось холодней, чем на улице. Вновь прибывшие погрузились в сумятицу повышенных тонов, резких реплик, пока кто-то не заорал, что свидетелям необходима тишина, иначе «пишите пропало». Первое, бросившееся Гарри в глаза, — свечи, расставленные вдоль стен, — именно они создавали свет, увы, — небезопасный. Плинтуса пропитались мазутом. — Знаете, если все будет в порядке, все останутся живы, — шептала Гермиона. — Этот ритуал развенчать никто не способен… — Разве Дамблдор не великий волшебник? — шепнул Рон сбоку. — Перед Смертью нет великих… Грязный холл святилища, со сводом державшимся на соплях, способен был вместить максимум — человек тридцать. Но в постоянном притоке, людей набилось уже сверх того, все потесняли друг друга. Троим товарищам пришлось утрамбовываться вглубь карликового нефа. — Развязать все узлы, которые на вас имеются, — расслышал Гарри призыв Малфоя из-за спин стоящих. — На одежде, в волосах, шнурки на обуви в том числе. — Если кто-либо бестолковый нечаянно опрокинет свечу, будет сожжен заживо. И это не магия, а химия. Имейте в виду, — раздалось менторское замечание где-то неподалеку, когда Гарри сместило к стене, в момент расшнуровывания кроссовка. — Аккуратней, — придержал Рон приятеля за локоть. Подняв голову и посмотрев вперед, Гарри заметил, что стоит почти рядом с низеньким алтарем, и расслабленно опирающимся о его край — директором. Отчего-то почудилось, будто лицо Дамблдора выражало обычную скуку, или просто Гарри, даже за шесть лет обучения в Хогвартсе, еще не до конца разобрался в выражениях лица Дамблдора. — Люций! Какого Мерлина ты не вытащил капельницу! — гаркнул Снейп, стоящий в нескольких шагах от старого профессора. — Хорошо, что я тоже умею вытаскивать капельницы, — Дамблдор извлек иглу из-под ключичной артерии колдуна и отбросил шнур, по канальцу коего уже начала подниматься кровь. — Не шипи на меня, Том. А то передумаю. — Не заступать за границы кольца! — предостерег Снейп всех наблюдателей. Гарри увидел свободное пространство около жертвенника, наконец, обратил внимание на то, чем накрыт алтарь — переливчато-прозрачной материей, похожей на мантию-невидимку. На престоле также лежала палочка, направленная ручкой от входа, а острием указывающая на перстень. Поверенные у престола были в середине обведенного чем-то черным, вроде смолы, наподобие оккультного, только без символов, круга, словно для призыва дьявола, или что-то типа того. Возобновилось чтение. Ближайшие минуты молчание, со слишком частой периодичностью, нарушали только вертолеты экспедирующих магглов, желающих обогатиться. Гарри не мог оторвать взгляд от уродливого существа, перестать думать, что Дамблдор обречен на жизнь с врагом, терроризирующим волшебный мир. Или на смерть?.. И в следующую секунду ощутил резкое давление в черепе, — аж к горлу подкатило. Свечи потухли единовременно. Звуки с улицы прекратились, будто на здание поставили заглушку. Маги заперешептывались, засетовали на судьбу, завздыхали и заохали, предвкушая ненастье. Тут же — контур круга замерцал мягко-зелеными искорками. — Аз днесь пред вашими ликами, кудесники. Узрела Смерть чаяния ваши, узрели тако и вы Смертины, — раскатистый напев, точно ознобом оседая на коже слушателей, больше не напоминал хор и с каждым словом звучал на октаву ниже. Все зашевелили головами, осматривая залу. Вдоль стен плелся серо-лиловый туман, у алтарной арки скопились целые кучевые облака. Этот таинственный дым источал завораживающее свечение, так, что всех стало видно. Гермиона взвизгнула, схватилась за гаррино плечо… когда из тучных клубов вырисовалась непропорционально длинная фигура в накидке, полностью скрывающей анфас. — Ажно горделивость ваша смерена, — голос, исходящий от фигуры, стал столь низким, что вскоре походил лишь на хрипящие выдохи. — Окромя немногих желя гложет о волхование и властительстве. Смерть уповающим ипостаси одесные воротит. Алкали вы пуще, нежели днесь. Клонитесь во нужде, да воздасти Аз… — Отказывайся, Гарри, — неустанно шептала Гермиона. — Рон, отказывайся, пожалуйста… «Магия или жизнь» — хэллоуинская страшилка для волшебников. Почему-то не чувствовалось ничего — абсолютная кома рассудка. Фигура протянула изнутри своей ризы тонкую, какую-то изломанную, как ветвь, руку к алтарю, коснулась волшебной палочки. Три стружки отскочило в стороны, раскалывая древко. Стержень палочки прирос на место обрубка среднего пальца, который сразу дотронулся к перстню, и черный камень втек в палец в качестве когтя. Рука сжала мантию и дернула вверх, быстро покрыв одно плечо — фигура наполовину исчезла. — Иже всякому, волю сыскавшему перемочь ваше чванство, маги, Смерть нагрянет непоспешно и не в мучения час. Во увенчании четырех зим воротится ко балансу. Памятствуйте о заключительном вехе обряда. Смерть почитает точности в оном. Вторая рука, вылезшая из фигуры, коснулась престола, вмиг испепелив его в золу. Другая пара длинных, тонких рук, выросших откуда-то из плеч, протянулась к представителям Светлой и Темной стороны, что стояли, за неимением престола, в одном круге со Смертью. Дамблдор, поняв, чего от него хотят, почти сам протянул руку навстречу. Воландеморт, казалось, сотворил первый за то время, как его видели, жест, — попытался удержать при себе свою поганую руку. Смерть взяла поверенных за их запястья. И еще одна пара рук простерлась вверх. Спустя миг, Гарри ощутил ошеломляющую силу, будто нечто триумфальное наполняло и разом опустошало нутро. Ритуальный круг осветился кольцами, расходящимися дальше и дальше. Стены часовни то ли расширились, то ли вовсе испарились. Повсюду в туманных клубах заскользили человеческие тени. Казалось, весь мир гудел и клубился, простираясь иллюзорными, осязаемыми потоками. — Гарри! Гарри! — очухавшись после легкого обморока, юный волшебник решил, что ему все пригрезилось. Фигуры с длинными ручищами у алтаря уже не было. Но зал по-прежнему окутывал призрачный туман. В сакральном контуре, в мерцающей ауре лежали два бездыханных тела. — Что произошло? — закричал Гарри, но никто не ответил. Многие волшебники сгрудились на полу, кто-то постепенно приходил в себя. А те, кто очнулся раньше — смотрели вверх, на световые спиральки, кружащие под сводом, над головами присутствующих, словно змейки в аквариуме. — Одна из них вылетела из тебя, другая из Дамблдора и еще одна из этого… — Рон поднялся, держась за затылок, указал на Воландеморта, а потом обернулся вправо. — Гермиона! Девушка распахнула глаза, свалившись полусидя еще правее — на упавшего без чувств мистера Дожа, а коробка с пеплом, выпущенная из ее рук, бешено колотилась. — Ох, я что? В обморок грохнулась? — едва обмолвилась она, а потом схватила коробок. — Фоукс! Крышка отлетела в сторону — изнутри выпорхнул красивый, сверкающий оперением феникс. Птица взмыла к своду, под которым странные фитильки, плавающие в воздухе, срослись в один. И снова, синхронно спланировав к месту где ранее стоял престол, разделились надвое и вскользь вплыли в поверенных. — Они же мертвы! — заорал, вырываясь вперед, Гарри, и осознавая, что Дамблдор с Воландемортом стали какими-то не такими. Белоснежная седина старого волшебника порыжела, волосы укоротились, почетная борода втянулась. Красноглазый колдун больше не выглядел как заливной студень, каталка под ним превратилась в серый порошок с кусочками запчастей, он теперь смахивал на того Тома Реддла, из омута памяти, с узким бледным лицом. — Не вздумайте лезть в круг! — преградил путь Малфой, как будто до этого не валялся на полу. — Что? Почему? Все кончено! — Нет, — произнес, поднимаясь по стене с противоположного края, Снейп, сам сбивший пару свечей, благо, что потушенных. — Не наступайте на границы, Поттер! Рожки да ножки останутся! — Они живы? — А наши палочки! — кто-то из зала первым делом уже пробовал колдовать. — Гарри… — Гермиона позвала, глядя огромными глазами, показательно выворачивая карман куртки, где хранила палочки друзей вместе со своей. Из кармана просыпались древесные стружки. Везде слышались ругательства либо вопли разочарования, туман у алтаря колебался волнами, а Гарри все пялился во все глаза — дышит ли кто-нибудь из представителей сторон мезальянса. Воскреснувший феникс мотал круги, не залетая за условную обрядовую линию. — Теперече убедились, заклинатели, что Смерть умеет милосердствовать? Полно Смертины порядки усвоили вы. Велит Она теперече гоститво празднующим да помин усопшим обрядовать. Печиться о кудесах ваших нет требы. Послухам завершать церемонию, — голос опять слышался изнутри головы. Свидетели прочитали негромко заученные тексты — Гарри распознал латинские слова, только, словно бы произнесенные задом наперед. Сразу после этого — аура над кольцом осыпалась пыльцой. Снейп сию секунду подлетел проверять жив ли Дамблдор, Фоукс приземлился рядом с хозяином, Гарри присел на колени, взяв руку бывшего директора. На запястье теперь красовался фиолетовый след пятерни Смерти.