Магический мезальянс

Темный поверенный едва сдержал облегченный вздох, когда Снейп удалил из комнаты, превратившейся в эдакий храм храпа, задремавшего трактирщика. За несколько минут до того — Малфой улепетнул исполнять свою поруку, всем своим видом проклиная поступивший приказ, но в то же время надеясь, что это сможет избавить от гнета церемониальных обязательств. И худшим оказалось то, что свидетель Воландеморта действительно сбежал как последняя шушера. Во всяком случае, он не явился поутру, как предполагал Лорд, — возможно, чистокровный маг не сумел так сразу сориентироваться среди маггловских медикаментов, тут лучшую службу сослужил бы Снейп, — но это не заботило Повелителя. Во сне колдун снова увидел незнакомых ему людей, — что бы они не делали в окружающем пространстве от их голов исходило сизовато-сиреневое свечение, то, кое-сновидец уже встречал раньше — у еще одной предательницы магии, Нимфадоры Тонкс, в фойе, когда они приехали в общежитие. Но на сей раз, сиреневый свет пронизывал тела увиденных во сне людей, как рентген. Воландеморт еще никогда не испытывал страха перед снами. Проснувшись, он чувствовал ноющую боль в запястье. И свалил все на незавершенный обряд, хотя интуиция твердила, что это тут не причем. Дамблдор покинул спальню утром, ибо в квартиру вновь начали лезть гости. К полудню свита наведалась к Лавгудам, потом перекочевала обратно. Таким образом пришлось поменяться с оппонентом местами, — Великий Темный не собирался терпеть продолжение праздника в непосредственной от себя близости, поэтому перебазировался. Невыносимым стало общество магов, которых ранее страшило само произнесении имени Лорда Воландеморта и парализовывало одно присутствие доминирующей силы рядом, — теперь же они были настороже, ожидая припадка ярости, словно перед ними псих неуравновешенный, не умеющий не то что людей за собой вести, но и вести речь толком. Очередного дня в изоляции хватило Реддлу, чтоб вспомнить — какая у магглов скучная жизнь. Если бы ни эти включения в ментальный фон, хоть немного развлекающие колдуна, он бы покрылся мхом. Из разговоров было понятно только то, что в мире происходят серьезные волнения. Очень дельная мысль осенила Воландеморта, когда он принимал ванную, пытаясь при помощи магии, которой не было, расставить дюжину флаконов и баночек в шеренгу, — разумеется ничего не вышло. Но идея показалась интересной — просто Дамблдор тянет с завершением ритуала, потому что намерен держать зло взаперти, рядом с собой, иначе злодейский муж обязательно начнет связываться с миром. Поместье Реддлов, если оно еще цело, числилось в маггловском реестре. Оттуда можно было начать. Сплотить волшебников и ведьм, готовых любыми способами искать магию — в животных, в травах, проводить опыты и прочее. Пожиратели смерти даже без меток могли бы проникнуться такой идеей. Нужно лишь урегулировать маленький нюанс с врагом… то есть… супругом. Просидев в ванной Салазар знает сколько, безуспешно используя все чары подряд, — вдруг какое-нибудь заклинание сработало бы, — потомок слизеринского рода, наконец, почувствовал, что скрипит от чистоты. Кругом была уйма баночек, упаковок чего-то еще не раскрытого, похоже, верные прихвостни Великого Светлого постарались с покупками. Такого количества банного хламья ни у каждой ведьмы не сыскалось. Покинув ванную, он облачился в синий халат и заметил, что шалман из гостиной потихоньку разбредался. Лорд заглядывал в ментал и никак не мог понять, что магглолюбцы делали с маггловским ящиком. Вероятно, они настраивали антенну? В гостиной были Дож, Артур Уизли, вскоре прискакал олененок Поттер с сотовым телефоном, объясняя функции этого устройства Дамблдору, судя по всему, — объясняя не впервой. Несколько минут колдун просто следил за суетой из смежной комнаты, чужая одежда пахла какими-то специями: подсолнечной семечкой или скорее ее продуктом — халвой, анисовыми звездочками или бальяном, солодкой или лакрицей, гречихой с оттенком полыни, сливками, пралине. Итак, это озлобило еще больше! Какого беса он разбирал этот запах по составным, будто зелье? Обрядовую связь нужно было срочно разрывать… По какой-то уже заведенной традиции Темный Лорд вышел вечером, чтобы добыть еды. Кухонная зона справа от двери в спальню была полностью оборудована. По центру комнаты, где вчера лежали подушки, теперь стоял небольшой круглый стол, за которым заседала пара «рыцарей» — Дож и Олливандер, почти неотличные друг от друга по прическе. Торговец волшебными палочками, по иронии, также оказался их соседом по лестничной секции. Когда Воландеморт прошагал к тумбе, заставленной тарелками, смотря на этих двоих, казалось, точно они сидят на иголках дикобраза. Напротив кухни обозначилось уже два дивана — прежний и новый, перпендикулярно первому, смотрящему в аккурат в маггловский ящик с помехами. На одном диване сидел муженек, на другом — папаша Уизли, тыкая пальцем в телефонный коммуникатор, откуда доносился чей-то голос. — А? Что? — кричал Уизли. — Никакие наладчики не работают? И ремонтные закрыты? Ладно, сейчас, погодите, я передам. Аберфорт просит поговорить с ним, — протянул плебей трубку «руководителю их кружка». — Зачем ему со мной говорить опять? Скажи, я уже сплю. Вернее, скажи, что я посещаю уборную. — Сэр, он вообще-то все слышит, — сказал Поттер. — Мистер Уизли, вам надо было микрофон прикрыть… вот эти точки, вот тут… — указал мальчишка. Уизли опасливо поднес телефон к уху, потом выдал: — Так и есть. Аберфорт все слышал и передает, что вы… — робко перевел взгляд на Дамблдора рыжий. — Ч-что вы… нехороший человек, в общем. — Чего и следовало ожидать, — пожал плечами старик. В дверях копошился парень в комбинезоне рабочего, перед ним был лоток с инструментами. Увидев Воландеморта, парнишка поздоровался, и стало сразу понятно — что он маггл, и чуть позже стало понятно — что он чинит дверной замок. Внезапно, уже в настоящем времени, сиреневое свечение появилось над макушкой того самого маггла. Однако оно исчезло, когда Реддл встряхнул головой, избавляясь от иллюзорного видения. В тот момент все заметили колдуна. Светлая сторона избрала молчаливую тактику по отношению к ужасу Британии, за исключением бывшего избранного, начавшего громко зачитывать инструкцию подключения пакета каналов, заслоняя помехи на экране, и остановившегося лишь на несколько секунд, якобы невзначай проследить — куда направляется убийца его родителей. — Обратитесь к менеджеру «Сэтеллайт телевижн» по всем вопросам, активировать услуги и узнавать о скидках, предоставляемых на «Чилдренс чэннел», «ЭмТиВи Европа», это музыкальный, и канал для женщин. Там в основном всякие реалити-шоу крутят, — комментировал Мальчик-который-выжил. — А это что? — уточнил замужний чародей. — Где? — Поттер тут же посмотрел на причину всех бед, Воландеморта. — Оу, вы имеете в виду: что такое реалити-шоу, профессор? Ну… это любимые передачи тети Петунии, для домохозяек, в целом. Темный Лорд звонко уронил вилку на пол, до этого пересилив желание метнуть столовым венчиком в Великого Светлого или в малолетнего гриффиндорца, или в главу рыжего семейства. Поттер и Уизли суетливо вздрогнули, до сих пор машинально опуская правые руки к карманам, дабы нащупать палочки. Дамблдор неспешно повернулся через плечо, оглядывая своего мужа: — М, мы забыли уделить его величеству Тому внимание, — слабо улыбнулся волшебник. — Отметить как ему идет синий цвет. Вам удобно, Том? Комфортно? — намекая на украденный халат. Реддл медленно обошел тумбы, чтобы поднять запущенный на пол прибор, полностью игнорируя все слова и Поттера с его взглядом умственно отсталого. — Воняет твоей поганой сссутью… — Как ты смеешь… — поперхнулся сиротка, чтоб его перебили сразу в два голоса: — «Как смеешь» клеймить наш светоч… — мстительно передразнил глупого юнца. — Гарри, не реагируй, не надо, — одновременно произнес Великий Светлый. — Наш старый-добрый Сссанта всем раздал по мешку «любви»… — продолжил Реддл уже грубым тоном. — Отсутствие реакции, на самом деле, вызывает у таких субъектов больше всего страданий, — в унисон говорил Дамблдор. — …сссвятой долг для таких развешшшивать детишшкам лапшшу на ушши, — запойно протягивал Лорд. — …ведь, логично, им ничего не остается, кроме подстрекательства к склокам, — вкрадчиво не затыкался муж. — …готовить слуг к их бесславному сссуществованию. — …все же, полагаю, кто-нибудь должен прекратить это первым. — Вы-вы заблуждаетесь, — с некоторой опаской вмешался Уизли, защищая создателя «Ордена». — Вам не понять ни дружеских, ни семейных уз, сколько «венчаний» не проведи. Нет никаких слуг и вельмож. Мы семья, где каждый всегда поддержит другого, с магией или без. — Спасибо, Артур, — кивнул старец. — Том просто болтает, сам не ведая о чем. И я склоняюсь ко мнению, что он элементарно нам всем здесь завидует. — Разумеется. Вас здесь большинство, — с прискорбием сверкнув глазами на предателя магической крови, колдун вернулся к тарелке с пищей. Как не крути, а запеканка из картофеля, зеленый салат и биточки из бекона, жареной цветной капусты и шпината творили форменное безобразие с мастерами темных искусств. — То же самое мы отстаивали будучи в меньшинстве, — не унимался задетый за живое Уизли. — Я помню, — холодно отмахнулся наследник Слизерина. — Помню, многие из ваших сссогласны были убить кого угодно, пищали под пыточными, как новорожденные мандрагоры и гадили в штанишшки, трясясь за свои ничтожные жизни. — Артур, ну-ну. Тише, — Дамблдор схватил за рукав куртки подскочившего с места Уизли. — Ну-ну, Артур, фу-фу, монократ не велит, — усмехался поверенный тьмы. — Закрой свой рот! — разозлился Поттер, тоже дернувшись вперед. — Страшшно, что же случится? Светлейшие опустятся до рукоприкладства? — Каким бы не было нападение, если паршивые волшебнички решатся нанести какой-то удар, оно отразится и на супруге, — рассчитывал Воландеморт. — Бросьте вы, господа, к горгулье! Меряться кто кому нос утрет? — воскликнул Элфиас Дож в поддержку монарха, то есть, давнего приятеля. — Не видите, провокатор над нами потешается… — Это шутки или мне позвонить в полицию? — выпучил глаза парнишка-маггл у двери. — О, это актеры. Они репетируют роли, — Дож выдумал байку по наущению свыше. — Как-то уж очень натурально. Прям кошки на душе заскребли… Маггл отрезвил присутствующих, Уизли присел на место, когда Дамблдор встал усадить его и встать рядом с воспитанником гриффиндорского факультета, приобняв того и приговаривая: — Гарри, не кипятись. Мы уже столько раз беседовали с тобой на эти темы. — Я… да, я понимаю, сэр… — бормотал отрок, лицо которого стало багровым. — Мы это обсуждали… — Да-да, сссэр, позвольте облизать вашши ботинки… — дразнил Лорд, пока чей-то знакомый голос не оборвал его: — Мистер Реддл, о, я тоже кое-что о вас помню. Помню, вы пришли ко мне, такой юный, с пылом в очах. А как вы радовались, получив столь исключительную палочку. Помню, сколько тогда с вами обтолковал за нее. У вас был такой заразительный интерес, и было чем интересоваться, не скрою. Палочек с такой редкой сердцевиной — из пера феникса — по пальцам пересчитать. Я потом побежал к миссис Берк, сообщить, что встретил юного чародея, который, возможно, в будущем совершит столько славных дел, что затмит самого хозяина этой птицы… подарившей перо для вашей палочки. Воландеморт затаился возле тумбы, глядя на Олливандера, утирающего скупую слезу. Спустя несколько мгновений он понял, что слушатели затихли с какими-то неопределенными физиономиями. Лицо Дамблдора было отстранено-удивленным. Отчего-то, колдун почувствовал себя эмоционально израсходованным. Взяв свою порцию, даже на миг представив: если бы Темному Лорду жилось по регламенту правых, — стряпуха-жена, вкусная еда, отара пащенков, мозги атрофировавшиеся до функций желудка, — еще раз окинув презренным взором окружение, он уполз в спальню. — А знаете? Приходите к нам в гости почаще, — сказал Дамблдор торгашу палочками, но эту реплику Воландеморт уже считал с их общего ментала. Ночью отгородиться от чужих мыслей становилось сложнее, визитеры расходились, за балконным стеклом кружили лохмотья снега величиной с ладонь. Лорд окончил трапезу, и оставив поднос возле кровати, принялся смотреть в окно. Итак, следующим шагом он пошлет Малфоя искать какие-либо признаки магии в прежних ее носителях. Олливандера удастся легко завербовать, тот может сделаться первым, кто приступит к ваянию новых палочек, если не будет распускать сентиментальные нюни. Нужен лишь контроль над ментальной магией и расстояние от Дамблдора, хотя бы в несколько миль. И эти магглы с их сиреневым свечением — откуда они брались? Наверняка, из ментала любителя плебса и грязнокровок, — если брачная связь передает такое в голову Темному Лорду, то все куда хуже. Откуда же еще им взяться? С незавершенной графой мезальянса надо было кончать немедля. Для этого всего-то и требовалось — немного эрекции. Вопреки предметной необходимости, атмосфера комнаты навевала истому. Краской уже не воняло, клеенки были убраны, матрас был идеальной плотности — не мягкий и не твердый, застеленная кровать казалась уютной, как и годриково одеяло. Потому Воландеморт заметил своего мужа не с порога, а услышал хлопок двери и звук шагов сквозь ментальную дымку. Он выпрямился на локте, когда Дамблдор с некоей небрежностью выгрузил на комод около двери футляр очков, какую-то книжицу и телефон. Пауза затягивалась, пока двое подозрительно смотрели друг на друга. Дамблдор словно приценивался: приемлемо ли будет сейчас начинать диалог? Подойдя к изножью постели он сбросил черную мантию — точь-в-точь как у свидетеля, — оставшись в розовом домашнем костюме. — Убери за собой, окажи милость, — указал волшебник на пустую посуду у кровати на полу, стараясь казаться нейтральным, и проследовал к ванной комнате. — Хм, убери за мной, — осклабился колдун, надеясь на укоризненный взгляд. — Или позови сссвоего дворецкого. — Сотворить свалку из спальни в качестве демарша Темной стороны? Идея дивная, право же. Укоризненный взгляд чародея, обошедшего вокруг кровати, едва ли действительно укорял, — он был скорее сожалеющий. Но и то лучше наигранной приязни. Дружелюбие для Великого Светлого синоним безразличия, будто бы этим он ровнял Воландеморта со всеми, со всем стадом своих почитателей. — К слову, — старец взметнул указательный палец: — я никого здесь не задерживаю, — и скрылся за проемом открытой двери. Вероятно, муженек распустил всех, по-гриффиндорскому храбро, уверенный, что ничего ему не угрожает, а даже если угрожает, то он со всем справится. Темный Лорд пересел поудобнее, не собираясь подчиняться недвусмысленному прошению убраться. — Мудрейшиству разве уже нассскучило проповедовать любовь? — он сидел почти на середине кровати, когда супруг снова возник в комнате. Слишком яркий свет из ванной комнаты делал весь силуэт благоверного почти желтым, отутюжил морщины на лице и складки на ткани ночной одежды, а короткая щетина и длинные волосы, цвета ржавчины, которые Дамблдор причесывал, точно девица, походили на выцветший пергамент в ореоле электрического пятна. И выглядел он по-директорскому чинно, не взирая на эти девичьи жесты, производимые с волосами. — Выйди, Том. Пожалуйста, — было сказано так рассудительно, что Реддл за малым не поддался, повинуясь студенческой привычке: слегка сместив корпус тела вперед, но после сжав челюсти и сузив веки, глядя на старого врага. — Нет, — погодя полминуты, выдавил сквозь зубы, ибо этот тон праведника весьма раздражал. — Лорд Воландеморт ждет популярной лекции. — Я вас не приглашал, — улыбнулся Дамблдор, склоняя голову чуть набок. — Ах, разумеетссся. Твоя благодетель только для… «избранных?» — Вы чувствовали себя обделенным все это время, не так ли? — Ведь обделить меня было для тебя целью. Все время. — О, так вы огорчились, не получив подарка ко Дню коробок? Какая глубокая душевная травма, — мягко покачал головой муж, лирически изогнув брови. — Для тех, у кого осталось что-то от души… — Единственная коробка, которая удовлетворила бы меня — твой гроб! — процедил колдун желчно. — Отлично, о какой же благодетели или любви вас можно просвещать, — метнув свой риторический вопрос, ритуальный партнер развернулся и прошел обратно в ванную. — Возможно, здесь предполагалась любовь до гроба, — бросил вслед Лорд в порядке насмешки. Вообще, Воландеморт старался говорить спокойно, хотя препарирование темы его хоркруксной души уже однообразно осточертело. Дамблдор мог вновь сбежать в случае неправильного движения, не стоило недооценивать этих способностей к бегству. И тем не менее профессор вышел из ванной очень скоро, подперев стену плечом, он стоял и смотрел на сидящего, так же как и тот смотрел на него. — Сдавать позиции, значит, не будем? — спустя минуту спросил магистр добра. — Ведь война еще не окончена, Дамблдор, — ответ снова прозвучал продолжением. — Можем подраться подушками? Или вы предпочитаете более радикальные протесты? — Раздевайссся, старый идиот. Я уже оскомину набил за нашими «приятными» прениями, — вышипел слизеринский наследник почти мило. Реддлу нужно было, чтоб Дамблдор хотя бы присел на кровать, тогда он точно успеет перехватить добычу, в какую бы из сторон та не надумала сбегать. — Ну во-первых, зачастую я укладываюсь ко сну в предназначенной для сна одежде. А во-вторых, предпочитаю не раздеваться перед человеком, называющим меня «старым идиотом» и грезящим о моей смерти, — на губах волшебника играла отчужденная улыбочка. — Хорошо. Хорошшо, довольно, — Лорд глотнул слюну, закрыл глаза, чтоб перетерпеть момент. — Иди сюда. Иди, Дамблдор. Не будем… усложнять, — когда он открыл глаза, вначале посмотрев на свою протянутую вперед руку, пальцы которой подрагивали, обличая внутреннее напряжение, потом взглянул на ненавистного мужа, к которому была направлена рука. — Но куда еще-то проще, Том? У вас нет ни малейшего желания прикасаться ко мне. У меня нет никакого желания испытывать ваши прикосновения, — обреченно покачал головой директор. — Трус! — напустился колдун. — Дорогой вы мой, скорее уж вы потеряли остатки разума на почве зависти. В один миг Воландеморт метнулся навстречу чародею столь стремительно, если бы трансгрессия еще существовала. Дамблдор даже не успел шарахнуться, или просто не хотел? Нет, все-таки не успел. С ним невозможно было говорить! Он едва успел выставить перед собой руки. Лорд мгновенно перехватил их за предплечья и толкнул легкое тело на кровать. — Какая к фуриям зависть, старик! — в ту же секунду навис над ним Воландеморт. Оседлав тощую поясницу и придавив сухие кисти к перине в своих кулаках, поверенный Темных подтянул туловище подальше от края кровати, но ноги супруга до голеней были на полу, и Дамблдор все еще мог ударить коленом в спину. Но не делал этого. Он вообще ничего не делал, в своем привычном стиле, жертвенно воззрившись на воздвигшегося напротив его лица агрессора. — Обычная, человеческая, — быстро заморгав, борясь со сбившимся дыханием, произнес Дамблдор каким-то одобрительным тоном. — Положительное для вас чувство, в сравнении с гневом, ненавистью, жаждой власти и крови… Нижняя часть тела под Воландемортом заерзала, видимо, он давил Дамблдору на живот, — обрядовая связь также дала почувствовать дискомфорт и второй стороне мезальянса. Он выпрямил колено, протискивая его между ног своего суженного, небольших усилий стоило разнять их в стороны и поместить свои бедра между ногами, вновь сгибая колени после этого и приподнимая таз плененного волшебника над кроватью, не отпуская при этом рук. — Не дергайся! — скомандовал Воландеморт, когда Великий Светлый начал передергивать плечами и совершать махи головой. Поняв причину этих действий, он наклонился и сдул несколько волосков с кривого, крючковатого носа мага, упавших тому на лицо после грубого перемещения на кровать. — О, благодарю… — выдохнул Дамблдор. — Не отделаешься, — усмехнулся колдун, наваливаясь корпусом тела еще сильней. Теперь Дамблдор не мог его столкнуть, разве что садануть по позвоночнику ступней, но это нестрашно. Расслабленный член прижался к мягкой мошонке сквозь ткань пижамы, в то время полы синего халата расступились, — можно было ощутить тепло промежностной области. Реакции одного тела должны были проявляться на другом на физическом уровне, и что-то внизу стало подавать признаки жизни. — Том, может не будем затевать заново… — Заткнись, старик! Заткнисссь, — свирепо шипел Темный Лорд, поскольку Дамблдор попросту начал смеяться, отвратительно искренне, пока пижамы становились таким же ненавистным предметом гардероба, как и комбинезоны. Ему нужно было наклониться чуть ниже, крепче вжаться собой в чужой стан в скользящем движении, чтоб ощутить прокатывающееся вверх и вниз по телу возбуждение, волну жара, ударяющую в основание члена, но тут же рассеивающуюся по всем мышцам. И этого, — или еще нескольких раз, — было достаточно, чтобы его вершитель благ начал давиться беззвучными всхлипами, похожими на усмешки. — Томас, ну завязывайте… пожалуйста… — ничто не мешало Дамблдору вставлять обрывочные реплики. — Я, кажется, начинаю сомневаться, что не привлекаю вас… иначе зачем вы так… так настойчивы в вашем невезении… — Хочешь сказать, я бы делил с тобой ложе вне ритуальных обязательств? Совсем свихнулся, маразматик? Он выпрямился на руках, упирающихся в запястья лежащего, раскинутые по обе стороны от головы. — Тогда… куда вы так торопитесь… — тяжело дышал волшебник. — Давайте экономить энергию. К чему попусту растрачиваться… вам… мои бренные мощи тревожить… дождитесь свидетеля, которому поручили снабдить вас эректильным подспорьем, да? Уединитесь где-нибудь с этим подспорьем… и вам не придется пачкаться об меня, мг, или как там вы соизволили выразиться? — Помнишшь каждое мое слово, — выпалил Воландеморт, кривя издевательскую гримасу. — Я вообще все запоминаю, даже то… что мне никогда не пригодится… Дамблдор смотрелся как-то растеряно, колдун находил это успокаивающим. — В таком случае, «концепцию добровольной помощи и дружеской заботы» ваше сиятельство еще не забыло? — Похоже, вы также помните каждое мое слово, — улыбнулся старец. Когда Лорд опять наклонился, медленно вдыхая запах «этой поганой сути», едва ли наполовину затвердевший член болезненно втерся в ту часть Дамблдора, благодаря которой он мог называться мужчиной. И там, в той части, было все весьма оформлено. В следующий миг Великий Темный резко выпрямил спину, снимая с покрывала руки супруга, — тонкие запястья прекрасно помещались в захватах левой и правой пятерни. — Заставь его встать! — приказал Реддл, притягивая вниз и втискивая между их бедрами ладонь мужа, не выпуская ее из своей хватки. — Мне, вообще, больно… — пожаловался муженек. Воландеморту пришлось позволить Дамблдору опереться о локоть, тогда он освободил одну кисть, чтоб перехватить профессорское горло, как в прошлый раз, только теперь — не душил, а просто держал. Держал острый кадык, словно поплавок подпрыгнувший под пальцами, когда Дамблдор сглотнул слюну. Держал сонную артерию и яремную вену, держал пульс в них, держал дыхание, проникающее в грудь. Это показалось таким будоражащим ощущением, будто магия вернулась. Внезапно волшебство момента разорвал противный пиликающий звук, пронесшийся по всей комнате.