Магический мезальянс

— Перед вашими комплиментами, Томас, пасует даже мое природное красноречие. Пора бы признать. — Я чувствовал, знал, — вышипел слизеринский наследник, сверля взглядом оппонента. — За потерей ссспособностей кто-то должен стоять, непременно. Ты не достоин звания чародея, Дамблдор. Как жалки и пресны твои сссказки о дружбе, преданности и любви, после разрушения жизней всех тех, кого вела магия… твоих верных пажей в том числе… — он встал и вальяжно проследовал к тому краю кровати, где лежал ненавистный муж. Каждую секунду колдун мечтал о разоблачении Светлейшего. Каждую секунду понимал, что этот голубоглазый черт блефует и пудрит мозги всем, кто имеет неосторожность находиться от него в радиусе вербального поражения. Но Воландеморт никогда не покупался на это, даже ребенком. Эти записи, что он видел, — шифры, знаки — распределения. Точное распределение сил при построении нового магического общества. Лорд Воландеморт обещал раскрыть секрет великого махинатора, и он выполняет данные себе обещания. — Не нужно так сразу рубить с плеча, Том. Не советовал бы я вам торопиться с выводами, поскольку… в судьбе все происходит только к лучшему, иногда правда: худшими из возможных способов. Усевшись на краю постели полубоком, Темный Лорд осмотрел лежащие перед ним мощи снизу доверху, и не препятствовал, когда их обладатель подался слегка назад, чтоб умастить под спину высокую подушку и видеть собеседника в анфас. Оба были слишком вымотанными для чего-то еще. И человеческая природа подводила Повелителя, хотелось есть или спать, или допытываться обо всех чудовищных заморочках, или все припомнить и отомстить Дамблдору хотя бы за физическую оборону на кухне… На кухне? Как же нелепо это звучало в мыслях Темного Лорда. Да только все это разом отступало, и взгляд Реддла просто остановился на груди Дамблдора, где покоились переплетенные пальцы. — Значит, признаешь твоих рук дело? — не вынеся больше спокойствия врага, Реддл схватил его за пижамную рубашку, притягивая сидя к себе, отчего невозмутимая сцепка пальцев распалась, и обдал шипящими звуками лицо. — Спешите видеть! Великий Сссветлый изловчился разрушить всссе! Все, что было дорого поколениям носителей магии! Хм, адски гуманно, гуманист. Только знаешь что? Меня тебе не провесссти. Я верну мои способности, чего бы это не стоило. Верну, и тебе не поздоровится. — Том, я не держу ваши способности в плену, вы сами их сдерживаете… ой, мамочки… — Реддл порывисто обвел ближайшую к нему тощую ногу вокруг своей поясницы, и переместив руки с ворота пижамы на задницу, грубо втянул Дамблдора поверх своих бедер. — Впрочем, тебе не поздоровится еще до, — продолжил Воландеморт прошлую реплику. — Я закончу с тем, что было начато… Он еще раз удивился, насколько легко мог передвигать это худое тело, и прижал разведенные ноги плотнее к своему паху. — Позвольте мне в этом не участвовать. Вы не владеете собой. — Я владею тобой. — Что ж, ваше чувство самозначимости повышается, когда мои ягодицы под вашими ладонями, это очевидно… — Прекрати, умолкни! — как же бесил этот мурлыкающий тембр. — Скажи! Ссскажи, что я прав? — Если бы ты сказал, что хочешь меня без всяких ритуалов, или таблеток… — руки Дамблдора мягко окружили лицо с обеих сторон, и это вернуло Реддлу часть рассудка. — Не трогай меня так! — поспешно отстранился колдун. Отвергая ласку, он отвергал игру по правилам светлых самодуров, он и без того уступал. — Этому не бывать. Я не скажу так никогда, Дамблдор, слышишь? — Не зарекайтесь, уважаемый мистер Реддл. «Никогда» — слишком долго для одной жизни. А мы же с вами, по факту, уже вторую живем. Слизеринский наследник фыркнул, не различая границ разрыва собственных ощущений в каком-то сонном одурманивании: чего в нем было больше — ярости, желчи или желания, жажды подчинить по праву полученный трофей, чтобы раскрыть, познать все его тайны. Воландеморт призывал капли своего сознания, тонущего в чужом ментале, через гнев, он понимал, что не может чувствовать себя так, как сейчас. Его злили догадки о воровстве магии, посредством ритуала призыва Смерти, — почти удостоверенного в этом конспектами старца, — злила рыжая щетина, трущаяся о его переносицу и лоб. Злила ласка, с которой он прижимал тело врага к своему стану, задавая некий едва осязаемый ритм. Злило дыхание, ложащееся на кожу скул и век ветреным ароматом зубной пасты. Злило, что губы по цвету напоминали вызревшую клюкву. Злил запах сладковатого геля и шампуня в волосах. Злил член, упирающийся снова в одежду, но встречающий также и твердость под ней. В попытке убежать от всего этого, Реддл единым махом, развернувшись по оси, перекинул оба их тела вбок, смещая дальше по кровати, с коротким стоном Дамблдор оказался уложенным на спину. Это было как днями позже, до Рождества, когда они кувыркались без эрекции, только теперь эрегированная обнаженная плоть поверенного тьмы просунулась по промежности, полоснув по члену врага. — Если я скажу, что хочу, откроешь секрет? Нет сссмысла отпираться, старик. Верни. Или раскрой ритуал, чтоб вернуть магию. Возможно… Темный Лорд будет милостив тогда… но, в конечном счете… мы хотя бы сможем возобновить честную войну. В тебе осталось чародейской чести хоть на унцию, Дамблдор? Это будет честная война, а не эта вот… дурь… Произнося речи, Воландеморт вновь и вновь повторил эти скользящие движения выпадами бедер вперед, а возбуждение эхом прокатывалось по всем суставам, от пояса к ступням и вверх, к корешкам волос на голове. И несмотря на то, что оно раздражало смертельно, даже полное осознание того — кто пребывает в его объятьях и вызывает столь безумные реакции, — не отрезвляло. — Ах, Том, не вам о честной войне рассказывать, явно, не вам… — пролепетал профессор. — Уникально трусливый гриффиндорец! — театрально засмеялся злодей. — Достойно принять поражение — тоже, своего рода, искусство. — Я еще не пал так низко! Четыре года до последней дуэли… — О, пусть победит сильнейший… и пусть это будете не вы.  — Рассскрой сссекрет! Довольно гудеть песенки на конкретно поставленный вопроссс. Как ты сумел привести магию к такому упадку? — Нет никакого секрета в том, что вам нравится демонизировать мои поступки, дорогой Том, — волшебник моргнул и несколько заторможено прикрыл ресницы, когда Воландеморт выровнялся над ним на вытянутых руках и очертил одной из ладоней высокий лоб мужа, собирая длинные волосы так, будто вовсе не горел желанием снять с него скальп. — У тебя есть шанс выйти из спальни не покалеченным, если я узнаю правду сейчассс… — Прям-таки сейчас? Ну ладно-хорошо. Договорились, — слишком быстро согласился старец. — Что? Хорошшшо? — смутился Лорд от неожиданности. — М-да. А что? Вам не верилось в собственный успех, Томас? — в тот миг руки Дамблдора, которые бренно покоились на кровати, взметнулись, чтобы опять обрамить лицо склонившегося для устрашения жертвы Повелителя. Только на сей раз в этом снисходительном жесте не было никакого романтического намека, напротив — некая тлетворная дрожь усеяла меркнущее пространство. Внезапно произошла немыслимая метаморфоза. Сиреневая дымка опутала зрение, словно ненавистник распылил в его сознании свою умиротворяюще убивающую, добродушно душащую, лиловую сущность, и она отравляла Великого Темного. Он выпрямился в спине, сбрасывая с себя чужие руки. И в тот момент ощутил невыносимую слабость. Ему и до этого было сложно бороться с человеческой составляющей, но теперь, будто вся усталость человечества свалилась на голову. — Что ты сссотворил? — голос Воландеморта сочился ядом, когда он тщетно попытался схватить противника. — Вы знаете ответ, мальчик мой, хотя он и не лежит на поверхности. Все уже есть, независимо от вашего протеста или согласия. Все уже кончилось, не гневите природу, — звучало так успокаивающе и знающе, что силы покинули колдуна. Вместо враждебного захвата, он лишь опустился на локти, невольно позволяя рукам чудака мягко касаться плеч, шеи, затылка и висков, позволяя пальцам погружаться в его почерневшие после ритуала волосы. Сознание еще сопротивлялось и стремилось анализировать — он хотел получить знания, он дал согласие получить знания. Дал согласие быть снова обманутым этой хитрющей дрянью. Что произошло? Вершение новой магии? Тактильное заклинание? Чем усерднее Воландеморт думал, тем сильнее сгущался туман под его веками, становясь густо-фиолетовым. Он закрыл глаза, протягивая колени вдоль кровати, и приник щекой к ключице лежащего под ним старшего мага, постанывающего от тяжести и бубнящего что-то вроде: — Ну вот тебе и насильников поразвелось… виагры на таких насильников не напасешься… И Воландеморт, конечно, еще злился и проклинал, но где-то там, далеко, в прошлом, с палочкой, в зеленых лучах, в подземельях, разящих илом. Он ненавидел эти руки, поглаживающие его голые плечи и спину, словно заботились о ребенке, но они испарялись под куполом сиреневых фигур магглов. Тоннели Тайной комнаты, коридоры Хогвартса куда-то исчезали, уступая место иллюзорному мареву сирени. За секунды перед глазами сменялись образы людей, которых убийца никогда не знал. Но знал, что они были больны. Знал, отчего они умирали. Их боль входила в тело Реддла. И он был охвачен лишь желанием прекратить ее. Прекратить немедленно! Приверженец чернокнижия очнулся ночью неизвестно которых суток, возможно минул день. Первое, что он почувствовал — желание уничтожить Дамблдора. Кто-то? Заботливо? Прикрыл? Его задницу одеялом? Воландеморт беспощадно сорвал одеяло — было бы возможно еще испепелить материю! Потом боль во всем теле напомнила, что Лорд уже не обладает прежней неуязвимостью. Да и в спальне, естественно, уже никого не было. Он присмотрелся в темноте — вдруг чертов старый фокусник слился с радужной стеной? Колдун настроился на ментал, но нет — погас, как энергетическая батарейка. Прежде чем фонтан искр, при проникновении в обрядовую связь, ударил по мозгам Воландеморта, оттого что след супруга уводил аж на первый этаж, он успел подняться с кровати, терпя резь и судорогу в каждой мышце, и пройти к выключателю. Свет шибанул по сетчатке сотней острых игл, заставляя зажмуриться. Спустя несколько минут привыкания, он оперся о комод, — ноги совсем не держали туловище. Естественно, тетрадь, очки и телефон с поверхности комода исчезли. Воландеморт погряз в доводах. Он видел тетрадь, схемы. Для колдуна, имеющего опыт в воскрешениях, находка служила поводом причислить Дамблдора к темным лордам, причем практикующихся на ритуальной некромантии. Вызов Смерти под силу некроманту первоклассного порядка, — не то чтоб доселе Воландеморт не знал о двуличности Великого Светлого, — но найди этому подтверждение чуточку раньше, и полмира были бы счастливы пополнить ряды Пожирателей. Мысли спорились, пока одна из них не начала отдаваться болью. Почему Реддл снова видел магглов в лиловой пелене? Чем они были больны? Были ли они его жертвами? Родственниками жертв? Нет, скорее — они были откупами за уже совершенные преступления. Но как… …как Дамблдор смог активировать эту область задолженности? Это могло значить лишь одно — лидер «Ордена Феникса» призвал Смерть. И упырь бы с ним! Но последствия? Воландеморту было плевать на остальной мир — его магии не стало! Вместо нее появилось какое-то иллюзорное видение и физическое истощение за просмотренные кадры, плюс боль увиденного, магически передающаяся созерцателю? Кому продать остаток души, чтоб казнить мужа? Внимание Лорда привлек длинный рыже-красный волос запутавшийся между пальцами. И он начал накручивать его, переплетая как ниточку, обратившись сознанием в ментал. Наконец, колдун понял, что за торжество случилось в фойе. Свадьба. Еще одна. Чудовищная свадьба посрамителей рода. И бес бы с ней! Лорда бесил лишь супруг, который перетанцевал контрданс со всем, с кем только возможно — с женихом, невестой, МакГонагалл, Дожем, Бэгшот, полоумной белокурой девочкой и ее отцом. Это была жутковатая фольклорная композиция «Темная лошадка». У Реддла стучала кровь в висках от звука пианино, губной гармоники и чего-то струнного, типа мандолин или лютни, — пожалуй, кому-то вперлось заказать целый оркестр. Казалось, даже сердцебиение двоилось от захваченного ритмом музыки сердца Поверенного с другой стороны, который непременно должен был выглядеть экстравагантней всех гостей. Хотя каких гостей? Наряды или лица кого-то еще Реддл не мог рассмотреть, ибо следил только за ним. За своим мужем. Вот они с Минервой совершали резвые приставные прыжки влево, затем вправо, тесня другие пары к выходу, потом менялись боковыми парами, потом — по диагонали, крест накрест, восьмеркой по кругу. Дамблдор перекладывал свою руку Элфиасу, Ксенофилиусу. И каждый тревожный виток мелодии напоминал о проваленной войне. И все бы ничего, но Дамблдор был в черном пуловере, длинной жилетке с росшивкой и этнической шотландской юбке, полы коей были чуть длиннее жилетки, и его распущенные ниже плеч, ржавого цвета волосы сливались с пунцовыми скулами. И все это делало бывшего директора каким-то языческим духом, бесполым фейри. И Воландеморт думал, если бы магия вернулась, он бы не просто убил своего суженного, — он бы отрезал ему волосы и заставлял бы всех своих жертв пить оборотное зелье, чтобы всякий раз убивать только Дамблдора. Значит, ментальная связь ослабла до того, что позволила превысить ранее допустимое расстояние? Несмотря на крайне нелетное состояние, с намерением спуститься вниз Реддл покинул спальню. Бардак в гостиной был прибран, стол опять стоял по середине, на спинке дивана висел синий халат. Обуви не было. Пошатавшись по комнате, колдун обнаружил лишь тапочки с плюшевыми головами львов. Отвратительно. Он их не наденет. Мало того, что повсюду изгой, еще и посмешищем для кучки плебеев станет из-за этой обуви? Он должен был испортить эту идилличную картину, открыть хоть кому-то из волшебников глаза, развенчать титул Великого Светлого — Дамблдор в разы опасней любого темного лорда, дружественность для него синоним безразличия, он использовал всех в своих целях. Однако, пол в коридоре был ужасно холодным. Идти босиком Воландеморт не стал, ведь холодные полы возвращали ему воспоминания о приюте. И это было еще отвратительнее тапочек со львами. Тем временем Темному поверенному делалось все хуже. Кто-то не поскупился и на ужин, отчего у оголодавшего Лорда сводило желудок, поскольку он все еще воспринимал через брачную связь абсолютно все — запахи, даже некоторые вкусы, вроде вина или бренди. Он улегся на диван, слушая поскуливания в животе и погружаясь мыслями в балаган свадьбы Уизли. Дамблдор сидел по центру стола в холле общей трапезной общежития, в целом поле приспешников, точно светская богема, разящая кельтическим фольклором, — такая же мудро лепечущая свои басенки, любезно улыбающаяся, отшучивающаяся, выдающая очередную порцию бреда, причесавшаяся и одевшаяся во что-то неприличное, только уже… оттраханная. И от сего факта дышалось значительно легче. Но ощущение праздника по-прежнему неприятно давило. И вообще… как Дамблдор мог веселиться после… Внезапно Воландеморту сделалось совсем плохо. Какая-то симптоматика: давление в глазницах, головокружение, шум в ушах, удушье, — давала о себе знать все более отчетливо. Тело чувствовалось, как ватное, но сердце, наоборот, работало на износ, — слабость и взвинченность наслаивались, словно пирог. Вначале, по пробуждению, он принял все эти симптомы за обычное состояние отходняка после остервенения. Теперь, это больше походило на откат за какое-то нарушение уз. Физические травмы? Превышенное расстояние? Долгое пребывание порознь? Черный маг приложил последние, казалось бы, силы, чтоб взглянуть сквозь ментальный канал. Пиршество все еще продолжалось, но бдительный Снейп уже заинтересовался своим подопечным. — Я говорил вам, предупреждал! — сетовал продажный полукровка, отводя к лестнице руководителя дурдома, где тот привалился к перилам и Снейпу пришлось его придерживать под локоть. — Я выпил всего ничего, чуть-чуть красного вина… — Которое повышает давление. Альбус, вам ли не знать меры? В ложке — лекарство, в стакане — яд. — Там действительно было меньше рюмки… — Но этого хватило после таблеток, неужто неясно? Когда Реддл их принял, ваша связь еще была прочней всех магических обетов. Эректильные препараты выводятся из крови до двух суток, а еще многие из них категорически не совместимы с алкоголем. — Где-то я уже слышал это: «до двух суток»… — Вы отлично сработали, директор, — саркастично парировал Снейп. — Реддл принял таблетки, вы запили их алкоголем. Сердечно-сосудистые осложнения обеспечены обоим. Завидовать нечему. Скрипнула дверь и Реддл услышал, что голоса из его ментала звучат уже в квартире. К тому времени он ослаб настолько, что не мог произнести ни слова, когда его хватились. — Куда запропастился ваш благоверный? Сядьте, Альбус, пожалуйста, — Снейп отправился в спальню. Обездвиженный маггловским недугом колдун был замечен за спинкой дивана не сразу, ведь лежал совершенно беззвучно с едва приоткрытыми глазами. Видимо, Дамблдор, занявший соседний диван, подал какой-то жест своему слуге о нахождении пропажи. Снейп взглянул на Воландеморта сверху, пророкотав: — Прекрасно. Он белее полтергейста. Я звоню в скорую. — Подожди, Северус… — Альбус, некогда ждать! Или вы до сих пор не понимаете, как это серьезно? — Тот санитар, о котором рассказывал наш юный волонтер… был очень похож по описанию… откуда… — Из госпиталя Святой Марии. Мне спросить у Поттера номер именно этого подразделения? — Нет-нет! Ни в коем случае. Не тревожь Гарри, пусть отдыхает. — Я спрошу, — настоял Снейп. — Северус, не надо… сейчас всем видятся несуществующие вещи… — в слова волшебника просачивалось явное неудовлетворение. Воландеморту не пришло на ум — о ком велись толки, и в какой-то момент ему вообще стало лень думать. И больше о том вечере и ночи он не помнил ничего. В сознании колдун, дерзнувший на деяния против природы, ощутил себя уже не здесь. Он лежал на высокой кушетке с приподнятой спинкой. Палату освещало большое окно, за которым виднелись холмистые сугробы и далекие очертания утопающего в белизне города. Подтаявший снег на широком подоконнике напоминал поблескивающий пломбир, и Реддла передернуло от этого сравнения — так мог мыслить лишь его премерзкий муженек. — Как вид? — крючковатый нос предателя склонялся над бывшим хозяином, и комната превратилась в погребную допросную, не хватало настольной лампы, светящей Лорду в лицо. — Паршшшивый… — он попытался сфокусировать зрение на говорившем. Снейп был в белом халате, наброшенном на плечи поверх сюртука, и казался едва знакомым. И задавал еще ряды вопросов, которые Повелитель не очень-то хорошо сейчас мог расшифровывать. Слева висела капельница, но за период транспортировки в гомункульном теле, он похоже привык к этим висячим проводкам и пузырькам с жидкостями, — почти как у магглов. То есть, точно по-маггловски. — Где… — прохрипел поверженный злодей. — Мы в частном медпункте на Парк-роуд, неподалеку от Вудленд-райз. — Где… он… — разжал зубы Лорд, и Снейп сместился в сторону, открывая Дамблдора в белой больничной робе, обнимающего штекер капельницы в дверном проеме справа от лежащего. — Это кажется про вас, Альбус. — Мм, да ну? А я так надеялся, — вяло пробормотал избранник: — на амнезию… — Вероятно, Реддл тоже. Воландеморт встретился взглядом со Светлейшеством, чувствуя как заскрипели на зубах все его непроглоченные претензии к мирозданию, и протянул руку, свесив кисть с края кушетки, и сжал слабый кулак, как бы обозначая намерения: что бы он сделал, добравшись до горла Дамблдора. — О, Томас, превосходно, вижу, вы не теряете хватки, — издевательская улыбочка тронула губы чародея. — Может, выйдите, Альбус? — предложил Снейп. — У супруга на вас нездоровая реакция. — Пожалуй, — в нежно-грустном прищуре и наклоне головы, согласился Поверенный света. — Стоять, ссстарая падаль! — Том? Отрабатывать на мне командный голос крайне не практично, вы же знаете, — и в этом был тот же укол, потому как голос тотчас у Лорда был отнюдь не командирский. — Идите, Альбус. Вряд ли он тянется, чтоб вы ободряюще подержали его за руку. — Нет… ссстой… — Ах, вот только не нервничайте, дражайший мой, — Дамблдор шагнул в палату, таща за собой жердь капельницы, словно посох кудесника. — Что… что ты сссотворил… — Реддл размяк на кушетке, вцепившись взглядом в силуэт мужа, а голос его осип до серпентарго. — Я ведь стоял у двери, что по-вашему я мог… — Тем днем… — шикнул змееуст, видя, что Дамблдор настроен валять дурака. — Аа, тем днем? Ничего. Мне показалось, вы переутомились пока вершили надо мною свою страшную кару. Я оставил вас наедине с Морфеем и вашим гигантским эго… Кстати, вам следует снизить требования к себе, Том. Все дурное из-за завышенных планок. — Сссотворил ссс моей магией… — Да бросьте? С вашей? Да-с, привычка присваивать чужое в вас еще сильна. — Альбус, выйдите. Он уже весь дергается от вашего вида! Лорда мутило и впрямь, но больше от осознания того, что ему приходится совещаться по поводу магии с врагом. В попытках встать он выглядел так, будто кому-то нечаянно одолжил смирительную рубашку. И бил все новые и новые рекорды терпения. — Другие обязательства, Том. Вы про них забыли? Не только по брачному ритуалу, у вас имелись и долги перед Смертью помимо наших… Затрудняюсь это назвать отношениями. Для выполнения повинности вы получили способность, которую предпочитаете игнорировать, — решил просветить профессор сомнительных благ, внезапно отметая шутливость и вежливость, и становясь совсем строгим. — Я дал вам пищу к размышлению, пеняйте теперь на себя. Заплутавшему в темном лесу глупо проклинать тропинку. — Потом… ночью… — Ночью у вас произошел нервный срыв. Поздравляю с маггловским диагнозом, — ответил Снейп. — Нет… — пошевелил губами Воландеморт, не веря своему нескончаемому унижению.