Магический мезальянс

На следующие сутки, расправившись с завтраком, Воландеморт почувствовал себя лучше… не намного. Он был апатичен и угрюм, большую часть времени пялясь в окно, мимолетом подумывая — с каких пор его начала интересовать погода? Колдун направлял свою мыслительную деятельность по курсу побега, что было весьма сложно из-за транквилизаторов, которые ему кололи иногда против воли, из-за неизвестно насколько допустимого расстояния по союзу неравных сил, а также из-за творившегося на улице ледникового периода. — Что в меня вливают? Я должен знать, — потребовал черномагический практик у Снейпа, захаживающего вечерами ко всея светочи. Неверный Пожиратель посмотрел на Лорда, недоверчиво изогнув бровь, и спустя паузу, вытащил из кармана халата бумажку с рецептом. — Список инъекций вам вряд ли о чем-нибудь скажет. — Уж потрудисссь… — Цераксон, ампулы по четыре миллиграмма, церебролизин по десять миллиграмм, — опустив взгляд на пергамент, принялся зачитывать грязный полукровка. — Мидокалм, известный на Западе, как медозалам, снимает возбудимость нервной системы и обладает релаксирующими свойствами. Что-нибудь еще? — Ты это прописал? Мне ничего из этого не помогает! — Я анестезиолог в хирургии госпиталя Святой Марии, а лекарства вам назначает терапевт. — Посссмотри… — протянул с горестной ухмылкой Воландеморт. — Посмотри, Северуссс, на что обрек нас твой обожаемый распорядитель… мы заключены в хрупкие, немощные тела. По чьей вине? Ты по-прежнему предпочитаешь оставаться ссслепым, Северус? — Не настолько, Хозяин, — с циничной гримасой раздельно проговорил Снейп: — чтобы не заметить насколько ваше прежнее, совершенное, магическое, тело, потеряло, презентабельный вид. — Как же ты жалок! — выплюнул колдун от безнадеги. — Узри, наконец, что с магической Британией сталось под его протекторатом… Снейп смерил Темного Лорда взором непередаваемого презрения и развернулся на выход, — видимо бурчать в дверях получалось более эффектно: — Не берусь предполагать: что было бы с ней под вашим протекторатом. — Вполне вероятно, выжили бы только нарглы, — на оптимистичной ноте мелькнул в проеме двери тот, к чьему появлению Реддл не успел морально подготовиться, и судя по знанию темы беседы, наблюдавший за супругом на ментальном уровне. — Вполне, — мрачно согласился прислужник светлых. — Как вы тут, живы? — Дамблдор любопытно склонил голову, будто сам не знал ответа на свой идиотский вопрос, завалившись в палату и подходя ближе, пристально изучая каждую черточку гнева на лице Воландеморта. Теперь в руках волшебника был маленький пакетик каких-то желтых конфет, которые он закидывал к себе в рот, пока Великий Темный совершал отчаянные попытки игнорировать вражеское присутствие. — Уходите, его заклинивает от вас, — уловил настроение свидетель ритуала. — Не пускайте действие антидепрессантов насмарку. Такое общение на фоне стресса может явиться причиной удвоения дозировки, вас это тоже касается, Альбус. — Меня? Да бога ради, я не страдаю стрессами. — Да что вы говорите… — Мм, по крайней мере, Том у меня никаких особых стрессов не вызывал, а на свадьбе все неплохо посидели, и случившиеся накануне беды… забылись. — Неужели, шшшлюха? Снейп заметно покоробился от неприкрытого хамства, когда не такой могущественный, но все еще злодей продышал оскорбление в адрес своего миротворческого противника. Было трудно подавить эмоциональное напряжение, когда противник опять не соизволил возмутиться, а вместо этого отстранено пожал плечами: — Ну, Тому хочется верить в обратное, конечно же. Тут все складывается логично. — Не упрямьссся-сстарик, Лорд Воландеморт мог сссравнить твою непорочность только с порталом, огромным порталом, разинутым порт-ключом… — Да-с, портал к вашим новым физиологическим впечатлениям, — мило прикрыл веки муженек. — Лимонных долек отведаете? Казалось, Реддл треснул, как глиняный горшок, но лишь внутренне. Метнув взгляд на предложенную упаковку желтых конфет, словно именно ими пожилой чародей устроит ему шоковую терапию тотчас, он пожалел, что не может дотянуться и выбить их из руки болтуна, заскрипев со всей угрозой: — Я засуну тебе в ануссс эти лимонные дольки… — Это… — на мгновение задумался Дамблдор. — Это тревожный факт. — Прошу прощения, у меня иссякло желание выносить подобное, — Снейп шагнул из палаты. — Что верно, то верно, — венчальный мошенник кивнул бывшему шпиону, затем вновь обратил взор на искушенного монстра, коим Лорд мнил себя после того, как удалось вывести из строя ментально умиротворенного Дамбдора, даже хоть на пару секунд, той скверной информацией, смутившей бедолажного Северуса. — Оформить больничный надо бы до приезда Кингсли. — Больничный лист на две недели уже готов, — сказал Снейп, придерживающий двери для своего господина. — Хорошо, — еще раз еле различимо кивнул Дамблдор своему агенту, а взгляд его, обращенный на лежащего стал поистине грустным. — Думаю, Том не способен пока приступать к работе. И тут до Воландеморта дошла суть: — Какой… какой еще «работе?» — Самой настоящей, — будто глубоко соболезнуя, поклонился старец. — По Лондону и пригородам сейчас мобилизуют медперсонал. Может, вы не в курсе, но в мире полно жертв катаклизмов стихии, а ваш диплом врача позволяет вам быть задействованным в помощи магглам, — грамотно уведомил перебежчик на светлую сторону. — Задействованным в восстановлении баланса, — дополнил Дамблдор. — Помощи? Магглам? — Среди волшебников также есть потерпевшие, если дело принципа. — Я не… я… — запнулся от желчи убийца. — Верно. Вы — не вы, Том. — Пошли отсюда, Альбус, — Северус настойчиво потянул за руку, воспользовавшегося оговоркой Лорда, организатора хаоса, выводя из палаты. — Пойдем. Время пока терпит. Колдун за малым не впал в прострацию. Конечно, он помнил о наставлении Смерти, тогда, в гостинице, — семьдесят семь душ, — все-таки не галлюцинация. К чему его подводили? Такое не могло… никак не укладывалось в разуме Темного Лорда… И, словно в подтверждение ужасу, с которым должен был, — о тавтология! — столкнуться Ужас волшебной Британии в должности реаниматолога, зрение его заслонила сиреневая дымка и кадры, очень больные кадры. Порой выносить чужую боль становилось чем-то нереальным, и это ни разу не способствовало реабилитации после нервного срыва. С жизнью Реддла случилось просто самое отвратительное из всего, что шар для ворожбы даже побоялся бы предсказывать. Замужество? Работа? Спасение магглов, вместо истребления оных? Он не мог описать свою злость, но будь она мечом, он рассек бы Землю пополам. И сам разрывался от этого. Смириться… …не получалось. В частный медцентр часто поступали больные с обморожением, Воландеморт видел очаги воспаления, ощущал их на себе, боль чужих тел на какие-то безумные мгновения овладевала им. Из всех магических способностей ему досталась наиболее убивающая… логично, ведь он убийца. Колдун не чувствовал ничего, направляя палочку на младенца Гарри под вопли истеричной гриффиндорской мамаши. Хотя, он признавал, что Поттеры были достойными противниками его Пожирателям. Однако их подвела любовь и дружба, внушенная организатором «Ордена Феникса». Но сейчас… Сейчас в Лорда проникали болезни совершенно незнакомых людей. Жалости к ним, по-прежнему, накопилось ни на грош. Но теперь, его медленно уничтожала его же самая ненависть, делая его слабым… Лидировала пока, разумеется, ненависть к Дамблдору, а не к обитателям сего мира. Колдун зарекался прекратить половые диалоги, поскольку его долго треморило потом… и от перебранок, и воспоминаний. Наверное, он просто не мог об этом не упоминать, не мог скрыть свои мысли от супружника, при воспоминании о сексе с которым у Воландеморта всегда пропадал аппетит, и он с искривленной физиономией просиживал над замерзающим завтраком, обедом или ужином. Потому что он постоянно думал об этом извращении. Думал, что мог бы и лучше. Думал, что нужно было не отпускать Дамблдора со стола в гостиной, а продолжать, пока ноги не отвалятся. Или там в спальне, не разглагольствовать о найденной тетрадке и вязально-звездных схемах в ней, — ясно же, что профессор и шут, и шлюха, а раскрывать свои карты противнику не намерен, — а растрепать пижаму в клочья и трахать этот мешок костей до потери сознания, жизненных ориентиров и света в конце тоннеля. Если бы только Воландеморт не был тогда столь слаб… В течение недели к Дамблдору захаживали друзья. Каждый чертов день, Салазаров василиск бы их подрал… навещали когдатошнего директора и студенты, и преподаватели, и все жители общежития. Приносили ему сладости и фрукты, и те… мерзкие лимонные дольки. Большую часть дня Дамблдор прохлаждался, ничем не обремененный, читал в соседней палате какой-нибудь журнал натуралиста или гулял по коридорам, — у него была всего одна капельница в день от повышенного давления. Брачная связь распалась частично. И недуг Лорда не отражался на «правой» стороне мезальянса совсем уж пагубно. Сильней нервировала бурная социализация чародея, — Дамблдор слонялся по общей приемной и допытывался до пациентов по самым банальным вещам. Иногда он возникал в палате Реддла, как персональный боггарт. И задавал свой раздражающий вопрос, приправленный различными подколодными репликами: — Надеюсь, вы живы, а то лишнего хоркрукса, боюсь, тут не найдется. — Как видишь, я все еще бессмертен, Дамблдор, пуссстой глупец… — Вот и молодец, — откланивался бывший директор, и веселясь, добавлял у двери: — против овец. — Против тебя, что ли? — хмурился Темный Лорд. — Неподражаемо, — и прихлопывал в ладони так, будто тоже не думал об этом, о том же, о чем и Реддл. В тот вечер, когда было решено идти на Вудленд-райз, ибо свободных мест в стационаре почти не осталось из-за наплыва больных, Воландеморт чувствовал себя точно слизь на перчатках тупого первокурсника, не знающего в какое зелье ее влить, — как определ его состояние Снейп. В лекарню наведался Шэклболт, и они беседовали с Дамблдором прямо в палате. — Хотел предложить наручники да смотрю — не больно-то пострел буйный, — сказал чернокожий аврор, глядя как злодей поднимался с кушетки. — Ну, мы как-то справлялись впредь и без таких кардинальных мер, — отмел опаску Великий Светлый. — Вы будете треп разводить? Дорогу опять переметет, а уже стемнело, — заглянул в палату Аберфорт. — Мы не заблудимся, — откликнулся Северус, начавший помогать больному с переодеванием. Лорду пришлось нацепить чьи-то черные брюки и ботинки, возможно, принадлежащие зельевару, толстый орнаментный свитер, рукава которого с трудом влазили в рукава черного камзола, но зима доподлинно не дала существенного выбора тряпок: побольше и поплотнее — было основным критерием в одежде. — Итак, мне пора, — молвил Кингсли. — Ситуацию с премьер-министром и с нашим министром, я описал. — Да, конечно, — проводил Дамблдор советника. Воландеморт прислушался: не скажут ли чего-то еще? Так как во время встречи Дамблдора и Шэклболта, на него свалилась свинцовая усталость. Но ничего конкретного произнесено в тот вечер не было. Передвижение по улицам напомнило брожение в лабиринте. Высокие снега подпирали фонари, заледенелые глыбы лежали по обочинам проезжей части. До срока выписанный Лорд медлительно колыхался в направлении дома, похрустывая снегом под подошвами. В направлении дома? Точнее — пристанища обреченных. Рядом шел Снейп со сложенным штативом капельницы, Дамблдор ушел вперед с братом, и колдун видел только их спины под белым, густым снегопадом. Черный маг был растеряно рассержен — дождались, пока удар хватит, довели лицемерные добродетели! И со всей возможной резкостью урывал свою руку, когда Снейп пытался подстраховать от падения бывшего Повелителя, всякий раз, когда тот скользил вниз от слабости на неустойчивой почве — никакой треклятой жалости не допускать! Тем временем в холле общежития намечались стандартные посиделки. Воландеморт увидел сперва на ментале, как там встретили старого героя, и бросил попытки перевербовать предателя-полукровку тем, что видел записи веденные Дамблдором и интуиция подсказала, что они могут иметь прямое отношение к исчезновению магии. Нет, со Снейпом уже нельзя было договориться. — Сэр! — воскликнул бездарный мальчишка и побежал обнять кумира, едва переступившего порог. — Простите, сэр, мы не успели к вам с Роном… сегодня в больнице был сумасшедший день… — Все в порядке, мой мальчик, со мной были Аберфорт и Северус. Лучше расскажи, как там ваши дела в госпитале? — Пг’афессо’г Дамбльдо’г, идите к нам! — вскочила, приглашая к столу вошедшего, картавая француженка. — Деточка, Альбусу нужен покой, — опередила маневры остальных леди Бэгшот. — Я буду здоров, все сладится, благодарю за заботу… — Профессору нужно поужинать нормальной пищей, а не тем больничным кормом, что у магглов принято называет кашами, Батильда, пропустите Альбуса, будьте любезны, — суетливая кухарка, матерь всех Уизли, расчистила стул и придвинула его по центру стола. — Коль уж так… — уступчиво посторонилась историк магии. — Спасибо, Молли, — Дамблдор занял «главное» место. Воландеморт проник в здание почти незамеченным и присел на том диване у стены, справа от входа, который остался стоять тут со времен переезда. Зато все заметили Снейпа, начав звать за стол, но зельевар твердил, что не голоден, ожидая пока Лорд отдохнет, чтоб проследить его шаг до мужней квартиры. Никто не приглашал убийцу, будто он какая-то тень Великого Светлого, не радующая других, но неотделимая, потому все вынуждены были ее терпеть из-за деликатности. Сидеть в зале врагов было пыткой, но Воландеморт просек тему разговора. И теперь жадно подслушивал. Казалось, Дамблдора очень волновало что-то. И нельзя было этого упустить. Возможно, это «что-то» связано с пробуждающейся магией. — В отделение интенсивной терапии сегодня пятьдесят человек поступило, — рассказывал Поттер, потому что бывшего директора интересовало все, что связано с госпиталем Святой Марии. Поверенный тьмы понял, что большинство волшебников кинулись в добровольцы, они называли себя Группой быстрого реагирования на катастрофы или Факультетом по борьбе с апокалипсисом, — как презентовал сын рыжего осквернителя магической крови. Напротив Лорда, на стене консьержа, висел маггловский ящик, транслирующий новости, СМИ сообщало: «Старания строителей ненапрасны. Вода постепенно уходит в искусственное русло. На данный момент уже можно судить о том, что Лондон не подвергнется столь катастрофическому затоплению, даже если весь снег на улицах растает за один миг». — Какой кошмар, куда же всех разместили? — Половина из них вылечилась, сэр, — вдохновленно толкал речи подросток. — Я говорил, тот фельдшер он… он как будто, знаете, сэр, лечит прикосновением! — Гарри просто померещилось, — сказал Дамблдору любитель полнолуний, сидящий по левую руку от Мальчика-нуждающегося-в-повторном-убивающем. — Нет! Я видел. Тот фельдшер, он… будто знал все, где у кого что болит — абсолютно все! — Ладно, Гарри… — Думаю, Ремус, Гарри не преувеличивает. Ничего сейчас не следует исключать, — внушительно произнес Дамблдор. К тому моменту, Воландеморту надоело пребывать в оккупации противника, и он встал, прошелся от дивана к середине зала, привлекая некоторые взгляды, смущенные, недоброжелательные или все еще немного напуганные. Спустя минуту из-за стола поднялся и супруг, увлеченный рассказом Поттер вскочил вслед за старцем. Попрощавшись со всеми, чародей напомнил свидетелю, задержавшись с сироткой, неподалеку от общего стола: — Северус, у тебя ключи от квартиры. — Шагайте, Реддл, — порекомендовал Снейп, слегка подталкивая злодея к лестнице, но тот не сдвинулся, вперившись взглядом в Дамблдора и стремясь передать в этом посыле весь свой негатив. Он вновь встретился с муженьком глазами, но тот отвел взгляд, чтоб смотреть на тараторившего юнца, Поттер мельком бросал взоры ярости и брезгливости на Темного Лорда, будто ничего более мешающего ему говорить интересные вещи в мире не существовало. — Мне кажется, это чушь, что он похож на Гриндевальда, как «Грозный глаз» сказать соизволил. Но магом он точно был… может, целителем. Иначе, как бы он вылечил столько народу… магия возвращается, сэр? — Так откуда он знает о магии? — негромко осведомился Дамблдор. — Не знаю, профессор. Я спросил его о волшебстве, еще я спросил о вас. Вдруг, он знал вас? Если он был волшебником, то не мог не слышать о вас. В общем, он смолчал и больше я спрашивать не стал. — Гарри, — позвала шепотом грязнокровая девчонка своего друга, подплыв сбоку. — Гарри, профессор Дамблдор спрашивает у тебя все это, только чтобы не разговаривать с ним, — скорчила она рожу от неловкости, махнув головой в сторону Воландеморта. — Правда? Ну отлично. Тогда, случайте дальше, сэр… — Гарри, им действительно нужно поговорить, — громче зашептала грязнокровка, оттягивая за рукав кофты пророческого ребенка. — Поттер, давайте вы попридержите словарный поток до лучших времен, — вмешался Снейп сурово. — Директору пора соблюсти постельный режим. Поттер уныло выжидательно осмотрел всех, а потом отступил со словами: — Я позже загляну, сэр? — Обязательно. На этом не закончились счастливые, в кавычках, встречи. И стоило магам в молчании подняться на второй этаж, как из смежной двери появился Ксенофилиус Лавгуд. Подгоревшие после взрыва феникса обои были явно не рады видеть Воландеморта вновь, а на лестничной секции раздавался диалог сомнительной вменяемости: — Наконец, вас выписали! Радость переполняет… — хотя фраза звучала весьма странно для приветствия, когда сосед потянулся за рукопожатием к Дамблдору, было видно, что он вроде как, правда, рад. Насколько Темный Лорд мог верно судить об этом чувстве. — Я целый день пишу статью про того парня из госпиталя Святой Марии, — сразу возвестил о своих успехах редактор прессы. — Скоро я приду к вам, мой друг, в таком случае, — пообещал Дамблдор. — Быстрей, чайник уже вскипел и ром Гораций еще не весь выпил… Ради сохранности собственной психики практик презлейших волхвований тогда промолчал. Таким образом молчать ему пришлось еще несколько дней. Лорд расположился на диване в гостиной. И снова надолго обратился в свои мысли. Он так много думал только будучи бесплотным сгустком, помноженным на разум хоркруксов, — черная магия спасала ему жизнь. Он думал об одной дате, когда однажды, очень давно, одна нищенка родила в приюте одного мальчика, и все это плохо укладывалось в голове, в купе с тем, где сейчас тот мальчик устроился. Еще он слишком много думал о последнем сексе. Поскольку Дамблдор ночевал везде, кроме своего дома, пользуясь относительной свободой от обрядового гнета и просто позволяя колдуну безраздельно занимать жилплощадь. Снейпу приходилось работать на магглов — позорище, — не менее унизительным считал Реддл и то, что Великий Светлый поручал слежку за мужем своему свидетелю. — Он же достал тебя, доссстал? — выуживал признание Воландеморт, когда бывший мастер зелий приносил ему пропитание по вечерам и ставил капельницы. — Нет, — беспристрастно отказывался Снейп, раскладывая продукты. — Ты идеальный раб, Северуссс, безропотная челядь… Иногда паршивый полукровка не доносил блюда до дивана, где лежал Лорд, и уходил без укола лекарств, отвечая холодно: — Обслужите себя сами, раз так. Лорд не огорчался на проявления столь родной слизеринской мести, он даже поощрял ее, если бы она не применялась конкретно к нему — наследнику Слизерина. Это все еще не утратило для колдуна былого значения. Также ему отрадно было кого-то задеть до мстительных реакций, даже если этот кто-то не был Дамблдором. Дамблдор ночевал у Лавгудов, у Олливандера, у недавно заехавшей Гризельды Марчбэнкс, у Поттера и Финниганов на третьем этаже, у Дожа и Бэгшот на первом этаже, короче вел активную социальную жизнь. За то время Воландеморт узнал из ментала, что магия модифицируется, по всей вероятности, сугубо в целительство. Во всяком случае, всех каким-либо боком задействованных в работе госпиталя Святой Марии, чересчур волновала личность какого-то фельдшера реанимации. Продолжая сталкиваться с галлюцинациями магглов в сиреневой дымке во снах и наяву, Лорду оставалось признать, что была в этом доля правды — знахарское колдовство набирало обороты в мире. Только самого колдуна оно, похоже, не затрагивало, ибо хворь не отпускала. На четвертый день, после больницы, он попытался сбежать, но смог доползти лишь до фойе — там Лорда сломило каруселью в голове и зашкаливающим пульсом. Большего стыда, яри и душевной муки Воландеморт не испытывал, не мог припомнить от этого фиаско, завидуя себе самому в виде «меньшим, чем дух, чем самое захудалое привидение». Особенно, когда муж не упустил шанса поизмываться над ним после этого, посетив свою квартиру. — Томас-Томас… ведь, вы куртку забыли. И лыжи, — Дамблдор сидел на другом диване в гостиной, ожидая пока откапает капельница. — Только не говорите, куда бы мне их засунули. Шучу. Хватит дурью маяться. Единственным плюсом было то, что супруг отчасти перенимал симптомы Реддловой болячки. Получив дозу лекарств, колдун медленно прохаживался по комнате, тренируя вестибулярный аппарат. Бросить лечение он не мог, без этого становилось хуже и видения еще больше донимали. — Я не могу так, Дамблдор, это ссстановится нессстерпимо… даже не могу передать насссколько… — прошипел змееуст. — Да ладно, вы все еще бессмертны, — лукаво улыбнулась профессорская дрянь. Лорд встал посреди комнаты, уставившись на ненавистника в немом исступлении, — он вообще-то не имел в виду жизнь в целом. Снейп, стоящий у кухонной тумбы, и что-то нарезающий, типа бутербродов, — картина не для слабонервных: шутливый Дамблдор, кухарничающий зельевар, — усмехнулся: — Возможно, Реддл подразумевает скуку без работы? — Ах, точно. Я об этом не подумал. — Ты бредишшшь, грязный предатель! — повернулся к Снейпу когдатошний господин. — Отнюдь. Мистеру Сметвику удалось продлить ваш больничный лишь до конца января при помощи своих маггловских связей. Вопреки вашей воле, работать придется. Тем более, что вы внештатно закреплены за Парк-роуд лечебницей. — Это позор, позор носителей магии, позор всссему… — Кто будет вас содержать? Люциус Малфой больше не предложит кров своему Милорду. Никаких мэноров и бесплатной еды. — Ладно, Северус, не напирай покамест, — вежливо попросил Дамблдор. Воландеморт отвернулся к стене, между спальней и гостевой ванной, где раньше торчал обрубок елки. Взгляд его нацелился на дурацкий цветок в горшке, с которым раньше вальсировала дочь Лавгуда. И лишь этот цветок лицезрел всю мощь горечи и всю боль такого бесславного поражения, застывшую на бледной маске Темного Лорда. Несколько минут Реддл таращился в растение, не видя больше ничего вокруг. В какой-то момент он понял, что Дамблдор и Снейп собрались уходить, и… нет, не хотел задерживать, но у него просто вырвалось: — Малолетняя дура забыла тут свой цветок… — эта реплика застала Дамблдора у выхода. — Его зовут Ромео. И… милая девочка Полумна его нам подарила. — Хм. Мерзосссть. — Разве? Это плющ. Символ бессмертия, вообще-то. Любуйтесь, Том. Вам ведь нравится все, что связано с бессмертием. Дверь за спиной Воландеморта захлопнулась. И он прикрыл ладонью лицо, оставшись наедине с собой и тлеющим голосом врага в его мыслях, и этой заключительной фразой Великого Светлого. По позвоночнику у него будто проползла длинная, мохнатая многоножка. Дамблдор ушел на ночлег к брату, а колдуну вскоре предстояло познакомиться с еще одним цветком.