Идет безумное кино И не кончается оно. Творится бред многосерийный. Откройте выход аварийный! Хочу на воздух… ©
***
Утро накануне Сочельника для слизеринского декана развалившейся магической школы чрезмерно насыщенным выдалось, что подтверждал каждый спелобокий мандарин из выгруженных в холле Вудленд-райз коробок. Где-то в квартире Лавгуда остался недоеденный Снейпом завтрак, когда Чарльз Уизли явился с просьбой помочь в разгрузке. Верный своему слову Дож не дал празднику пойти под откос и, как обещано, организовывал доставку атрибутов к рождественскому настрою. Хотя сам Снейп считал это неразумной тратой средств, переведенных на счета магов в компенсацию земельных участков с месторождениями нефти. — Холодный циклон передавали. Грядет снежная буря, — отчитался Артур, внесший последний ящик и водрузивший его на диван у входа, не закрыв за собой дверь и впуская студеный воздух в помещение. — Просто феномен среди зимы, — равнодушно проговорил зельевар, вспомнив об остывшем омлете. — Кх, как-то так, — покряхтел Уизли. — О, Билл! Пойдем со мной, помочь кое с чем надо… — увидел он сына, чьи руки были ничем не заняты. — Это мандарины? — подплыла к полуоткрытой коробке трезвеющая Сивилла. — Они самые. — А вы почему не на уроке, профессор? — спросила прорицательница, глядя на мастера зелий, как на диво. — Прогуливаю, к своему стыду. — Мадам Трелони! — ситуацию спас Дож, хватая горсть мандаринов и подсовывая женщине. — Берите. Угощайтесь. — Нет-нет, благодарю, — испуганно отшатнулась гадалка, словно цитрусовые могут причинить ей вред. И засеменила в сторону лестницы, когда Дож, недоуменно хмыкнув, присел рядом со Снейпом, чтоб отдышаться после нелегкой работы. — Мистер Шеклболт о землетрясении в Альпах подтвердил. Их Министерство не расформировывало своих арестантов по местам заключения магглов, — поделился орденец. — Сейчас переписи ведут, у кого еще совы летают, информируют о мерах выживания… — Новость отнюдь не рождественская. — Не рождественская, — согласился Элфиас, кручинясь. Снейп тяжело вздохнул, ему придется держать язык за зубами, чтоб случайно не взболтнуть об этом. Хотя «случайно» и «взболтнуть» никогда к шпиону не относилось, он чувствовал себя целиком вовлеченным во всю эту драму с ожиданием вестей из Австрийского волшебного ведомства, с тем, что с Дамблдором случилось нечто похуже, чем попадание в лапы Пожирателей без скидки на ущербное здоровье, что мирясь с замужеством, руководитель Хогвартса не терял надежды. Снейп отлично знал такое состояние, когда не теряешь надежды, но ее по факту нет. Знаменитый оптимизм гриффиндорцев теперь вызывал сочувствие. Он сочувствовал аж до неприязни. Поскольку отождествлял все с самим собой. Поскольку убить надежды означало бы то же самое, если ему сообщили, что Лили Эванс мертва и он никогда ее не увидит. Но ведь это было бы неправдой? Ведь Лили была жива, но по-другому. И что бы она сказала теперь, когда ее друг полностью на стороне правых? Смотрела ли так, как в часовне? Гордилась бы им? Геройски выгрузившим мандарины… заведующим пробирок. — Куда запропастились дети? Мы в торговую лавку битый час собираемся! Скоро же обед… — нарушила ход мыслей Снейпа Молли Уизли, выскочив из квартиры своей тетки. — Они все у Лавгудов, — мужчина предал гласности место пребывания подростков, полагая, что их соберут и изымут оттуда. Пусть эта разбойная гриффиндорская братия отхлынет по своим делам, и тут дело вовсе не в розни. Ни в чем таком уже не было смысла для бывшего учителя зельеварения, а даже если и осталась толика неприязни к красно-золотой кафедре с ее маленькими негодниками, — его неприязнь граничила с интересом и в итоге он заразился основными принципами этого факультета, чувствуя себя нужным. Но также Снейпу было нужно блюсти покой Ставленника света. При всей внутренней восприимчивости, которую внешне, разумно, не показывал никому, свидетель обряда не мог вообразить эмоции человека, выслушивающего соболезнования в течение стольких дней. Соболезнования вместо поздравлений. А если и были поздравления ко дню свадьбы, они являлись натуральными издевками. Взрослый волшебник, повидавший всякое, теперь должен был терпеть и это? В общем-то, Дамблдор хорошо держался, что удивляло. Снейп удивлялся и самому себе, ибо он был слишком спокоен, не спешил, будто все давно знал и понимал. После тех разговоров в нортгемптонском отеле, он точно заручился какой-то истиной, уверенностью в том, что все идет своим чередом, что все будет так, как должно быть. Конечно, ему требовалось больше бесед, но пока он не собирался, подобно Поттеру, доставать директора вопросами о магии. Но как бы не хотелось уберечь Дамблдора от информации о катастрофах на материке, от необходимости соития с нещадным монстром, война с которым грозила миру магов, казалось бы, вот только вчера, от склоки с родным братом, чьей задачей было лишь добить моральный дух тем же тычком, что и Малфой. Одна безумная ночь, перед рождественской, уместила в себе все пороги траура, дабы всем довелось поколотиться в истерике. А некоторым аристократам… в разрядах тока. — Чертов выродок! Грязный нищеброд! — заорал Малфой с физиономией из разряда «да сразит меня молнией» и распушенной, превратившейся в павлиний хвост копной. — Вы рехнулись? — взъелся Снейп на Уизли-старшего, решившего поразвлечься электрошокером вновь. — Ой, Мерлин! Я случайно! Мне же… ээ, мне нужно было куда-то разрядить, я уже нажал кнопку… — Дурдом! Вы не старше своей ребятни, Артур… — выругался Снейп. Сгорбившись прильнув к стене, некогда преподаватель тонкой науки зелий корил себя за неумение опекать выдающегося из чародеев всех времен. Поддержать хоть как-то. Все началось с мелодии клавишных, под которую особо успешно проливать свет в зашоренные глаза мальчишки — не это главное, ненависть Поттеровская генетическая, поэтому Снейп тут не заморачивался. Продолжилось шпыняющим Аберфортом по поводу Фоукса и возгоранием пернатого товарища. А закончилось тем, что Темный Лорд воспользовался общим раздраем и утащил мужа в капкан. То бишь — в спальню. И конечно, Снейп понимал, что магия ритуала не позволит супругам убить друг друга и заключительный акт эти двое должны были совершить так или иначе, однако успокоиться он не мог. У Дамблдора даже не было времени по-человечески оплакать свою «болезнь», пожалуй только Снейпу и доступен стал подтекст всех взглядов Поверенного, отражающих муку. Каково было знать, что после оттока чар от Нурменгарда камня на камне не осталось, еще не отойдя от разрухи в школе, при этом отдаваясь убийце и ваятелю хоркруксов? Конечно, Реддл изощрится в том, чтоб сделать мужу еще хуже. — Умоляю, уберитесь! — взбесился Снейп, когда трактирщик снова вломился в дверь с выставленным замком, считай, что открытую. Правда, с уже более виноватым видом. — И свечки захватите, не надо никому тут держать… — Хорошая нянька, ты сегодня ночуешь внизу, — пробормотал родственник Великого Светлого. — Этот все же? Ай, что неужто? Они с этим? — пьяно-коряво спросил он у Малфоя. — Профессор со своим спутником отбыл в опочивальню, — представительно разъяснил Малфой. — Ох и гадость… — сплюнул Аберфорт, глядя на парализованного в ногах чистокровку. — Охи, ахи, — подхватил тот. — Тут уж никому не примазаться к славе. — Люций, может, вернешься к адекватности? — Может и вернусь. Когда уйду отсюда на своих двоих, Северус… — А ты не думал, что подчиняющее сработало из-за невыполнения поруки? Было ли тебе хоть чуточку плохо в последнее время от пренебрежения свидетельскими обязательствами? — Ничего похожего. Разве что голова немного разболелась. От шампанского натощак, я подозреваю. Время, наверняка, уже приближалось к рассвету, и за этот период Снейп осведомлялся бессчетное число раз — все ли там в порядке с Дамблдором, множество раз выгонял зрителей и болельщиков в лицах Аберфорта, Артура с его старшими сыновьями и Ксенофилиуса. Заложник чистых кровей уже оповещал в звукоподражании младенческому хныканью о своих урильных проблемах, и Снейпу пришлось выбрать в жертву какой-то стакан, чтобы позволить бывшему напарнику-Пожирателю помочиться туда. Когда Дамблдор каким-то образом улизнул из спальни, зельевар обомлел от сочувствия к своему почетного возраста другу. Дамблдор вообще открывал в двойном агенте все новые градации человечности, о коих ранее даже подозревать не приходилось. Снейп никогда не думал, что увидит истерику этого великого мага, перетекающую из взрывного смеха в запойный плач, или что он услышит шутки о делании детей в браке, которые по всей вероятности были порождены Поттером. А уж то, что Дамблдора можно когда-либо застать в такой разбитости, такой потрепанности всего его, несмотря на года, незатейливого очарования — это было из областей фантастики. Он знал величавого старца, создающего вокруг своей седобровой персоны такую атмосферу мудрости, покоя, доброты и юмора, что не принадлежать этой атмосфере казалось грешно. А сейчас Дамблдор предстал в разорванном тут и там, обтягивающем исподнем, со взъерошенными волосами и кровоподтеками. От его появления Малфой взвыл с таким лицом, будто у него начались роды или отошли воды, или по малой нужде уже не надо стало. Снейп же очухался лишь, когда слабый намек на улыбку тронул прикушенный уголок губ человека, который все еще был тем самым Альбусом Дамблдором. — Идемте, идемте, директор, — Снейп помог старшему магу отлипнуть от двери и повел в гостевую ванную. Поверенный союза противоборствующих сил послушно вошел в ванную комнату, и оперся руками о раковину, не выгоняя свидетеля, коему трудно было молчать при виде проявляющегося синяка на шее Дамблдора: — Святые угодники, нельзя было это терпеть! Мы бы взломали дверь. Да, вы бы отключились оба, прибегни мы к воспитательным мерам… но нельзя же… — Вот-вот, воспитательным, — выдохнул Дамблдор, включив воду и попытавшись умыться. Снейп смотрел, встав на страже двери, и не помнил, когда еще они были в более неформальной ситуации, чем эта. Пожалуй только, он мог сравнить с тем моментом, когда Дамблдор надел кольцо и обзавелся порчей, едва не умерев. И мастер ядов и темных искусств уже и не знал, что из этого было более неформальным? И было ли проще тогда, нежели теперь? — Мой муж, мне его и воспитывать, — Дамблдор сполоснул во рту, Снейпу не хотелось знать подробности, но судя по тому, как директор втягивал щеку и, что сплюнул он кровью, похоже, дело было в прикушенной изнутри щеке. — Тем более, что мы с ним даже обручились заранее. Кольцо Марволо. С проклятьем. Помнишь, которое я надел… о, непростительная ирония. Снейп помотал головой, и спустя полминуты поднес Дамблдору полотенце. — Кажется, мы с вами подумали об одном и том же. Кольцо Марволо? — Возможно. Да, кольцо. Оно было хоркруксом Тома. Дамблдор присел на краешек низкой и короткой ванны и открыл кран позади себя, стачивая воду в емкость. Снейп догадался, что ритуальная связь не разорвана, ничего не исполнено, иначе Малфой не ныл бы тотчас в гостиной, а комбинезон волшебника был бы изорван совсем. — Выходит, ничего не вышло? И как Реддл вас выпустил? — хотя Снейп и видел, и для него куда предпочтительней было непростительное заклинание, все же решил уточнить. — Ох, это хитрая история, — отмахнулся старец, не поднимая взгляда. — Мне пришлось применить секретное оружие щекотки. Было больно, да-м. Но у меня этот бок нечувствителен, — провел он пальцами вдоль своих ребер. — А в чем воспитание? — Пока лишь начало. Том все сам делает. — В каком смысле? Что? — без сна мозги зельевара явно просили бодрящего эликсира. — В смысле, пока ничего. Все, что он делает, так это портит мою одежду. А у меня она, на беду, как раз в дефиците. — Я вижу ужасную картину, Альбус. У вас есть хоть какой-нибудь план нормального исполнения этапа близости? — Сказал же, начало положено. Том должен быть уверенным в том, что я не хочу. — А вы не хотите? — подозрительно склонил голову Снейп. — Северус, этот вопрос не вписывается в стратегию. Нет цены в том, чего я хочу, есть слово «надо». — А что именно надо? — Чтобы не было жертв. А свершенные злодеяния окупились. Новой ошибки я не допущу. — Но чего вы добиваетесь? Хотите заставить его что-то осознать, раскаяться? Это невозможно… — Знаю, — внезапно прервал почетный маг. — Но мне нравится принимать участие в чем-то невозможном. — Реддл не мальчик, заигравшийся черной магией. Возможно, вы все еще можете видеть в нем студента, который вырос на ваших глазах… — Северус, я понимаю, с кем мне предстоит иметь дело, — Дамблдор поднял взгляд, глаза были красные и влажные. — Но я не должен ошибиться. Не должен. — В чем? — директор посмотрел на зельевара испытующе. — Ошибиться в чем? — В ком, — поправил Дамблдор, и выдержав паузу, повел по-педагогичному. — Новое сознание Томаса Марволо Реддла будет, полагаю, стремиться жить по старым идеалам. Оно не знало любви, не имело представления. Я считаю, ему стоит пройти по прежним тропам, через жестокость, вражду, обиды… стоит пройти по хоженому пути, чтобы выйти к чему-то другому. Это значит, мне придется потерпеть. — Терпеть такое обращение? — не сумел сдержать возмущения Снейп. — Альбус? — Да, Северус, — мелко закивал пожилой волшебник. — Да, к прискорбию, да. Некоторое время, пока обрядовый подопечный купался, Снейп еще опасался, что того сломит такая политика постельного воспитания бездушного существа. Но судя по тому, каким посвежевшим вышел Дамблдор в гостиную, закутавшись в черную мантию зельевара, которая уже служила домашним бельем, и отшучивался с Малфоем — до слома волшебника было далеко. — Достопочтенный профессор, судя по вибрациям воды, то, что вы делали, можно было сделать и в спальне с Милордом. Мерлин! У вас ссадины? Уповаю, то был горячий злодейский флирт. Неужели вам не нравится пожестче? — Жаль, вы заложник клише, дорогой Люциус, — присел на диван Дамблдор. — Боюсь, тут виновны литературный вымысел и приукрашивание изнасилования. — Вне чуждого мне бахвальства и ложного самолюбия, ответствую, что я пока у вас просто заложник. Без клише. Я нуждаюсь в клозете, пище, питье и даме сердца. Оттого, что вы тянете пастилу, страдает столько людей. Вы же у нас благодетель, верно? Да и Северус у нас вряд ли пожелает исполнять роль моей жены, пока я тут в вашем заточении. — Прочитать нотацию о том, какой ты «чудесный муж?» — приподнял брови Снейп. — Нет, с этим Нарцисса прекрасно сама справляется. — Мистер Малфой, какой вы, все-таки, надоедливый субъект. — Я говорю профессору Дамблдору о том, что возможно он не вкусил всей прелести замужества, и рано сдал, имея неплохие заявки на победу. — О, вы сейчас подразумеваете, что самый верный способ справиться с искушением, это поддаться ему, как писано великим прозаиком, сэром Уайльдом? — Именно эту галиматью, которую ваша Светлость сейчас высказать соизволила, я и подразумеваю. — В таком случае, вам надо проконсультировать мистера Реддла, — улыбнулся Дамблдор. — Милорд собирался показать вам небо в алмазах, — оглядел Малфой собеседников. — Можно мне лучше диван в покрывале, — директор поудобнее умащивался для сна. — А мне подземелье с ингредиентами и котлами, — добавил Снейп, присаживаясь на объемную мягкую сумку с неразобранным хламом и подкладывая под спину подушки. — Давайте без аллегорий. У нас и без того чересчур своеобразная форма общения, — насупился глава аристократического семейства, который сам же и ввел в оборот аллегории. — Вы же не будете заниматься онанизмом все четыре года? — Не поверите, можно и сорок четыре. Главное, никому не навредить, — пробормотал Великий Светлый уже в полудреме. — Благодаря вашему брату, нам здесь всем ясно, что вы предпочитаете общество мужчин. Так какая разница? — Есть разница, — шепнул чародей и отключился. На Рождество шли активные приготовления, съедобного — на стол, блестящего и гирляндоподобного — на стены и потолок. Первый этаж и студенты скинулись на ель. Снейп поспал недолго, но странный сон хорошо запомнил. Мастеру зельеварения снилось, что он будто проводник, вбирал информацию о каждом предмете, к которому притрагивался. Это были предметы, находящиеся в этой комнате, в квартире, только что заселенной супружеской четой Света и Тьмы. Это была посуда, вещи, клетка для птицы, — все, до чего касалась рука во сне Северуса несло ему знания веков, поколений. Все, что видели эти вещи, кого видели, кто держал их в руках, кто надевал, кто владел ими. Впечатления ото сна быстро развеялись нахлынувшими гостями. Вечером в Сочельник в доме лидера «Ордена» скопище народу ворчало на разные лады о том и сем, навевая Снейпу смутные мечты об уединении где-нибудь в темноте. Куча людей, пусть и старых знакомых и единомышленников в некоем роде, заставляла его самую малость завидовать колдуну, лишенному столь цепкого внимания общественности. Визуального внимания, по крайней мере. — А где ваш Тот-чье-имя-не-называют? — спросил мистер Грейнджер, довезший документы о разрешении на частную медицинскую практику и надеющийся забрать дочь из компании сверстников, празднующих в фойе. — А, Том? В царстве грез. Мы открыли дверь, но выходить он отказался. Устал, наверно, — подмигнул старец, сохраняя свое обычное поведение, невзирая на то, сколько было выпито глинтвейна. — Альбус, вы не думаете, что он попытается бежать, когда очнется? — соблюдая приватность, испросил зельевар, вдруг решив, что Лорд мог подобное выкинуть. — Ну, связь пока не позволит. Том не будет проверять это забавы ради. — Если только он не вылезет в окно? — Не должен. Мне показалось, обмороки не вошли в список его хобби. В ближайший момент собеседники сменились, к Дамблдору подсел Аберфорт с примирительной фразой: — Да полно тебе рожей кривить! — и директор, подняв взгляд исподлобья, улыбнулся. — Я подарил тебе пижаму и носки. Ты свободен. Пожалуй, Снейпу не дано понять, что такое братья Дамблдоры, ибо человека, разговаривающего с ним подобным образом, мужчина хотел бы видеть рядом с собой ни чаще, чем никогда. — Спасибо, будь я домовым эльфом, это порадовало бы еще больше, — ответил Поверенный Смерти. — Там пижама с радостными овечками мне приглянулась. Еще были с бананами и огурцами, но я не знал какие приятней для твоих сладких снов: желтые или с пупырышками. Еще были в полосочку тюремную, но я решил, что клеточка лучше, — на это Снейп не мог не вмешаться: — Вы брата обижаете. — Могу и тебя обидеть, хочешь? — Тогда вы с Реддлом на одной паре. — Пожалуйста, не вносите в наше сегодняшнее меню смуту и раздор, господа. И совместно со зрелым поступком: цокнуть языком и важно отвернуться, Снейп встал, чтоб направиться в зал внизу. Снова шпион не по профессии работал: то детским психологом, кое-как вдолбив Поттеру поздравить уже-не-директора, то носильщиком посуды после аперитива. Дамблдор лишь раз попытался удержать свидетеля рядом с собой вопросом, куда тот собрался. — Я? За проклятыми мандаринами, разумеется. — Перестань, Северус, я все еще не беременный. От твоего сарказма, разве что. — С удовольствием бы оплодотворил ваш ум еще парочкой фраз, но пора уже родовитую знать пестовать. — Благо, что Молли согласилась приготовить для нас эту чудесную запеканку, — Снейп кивнул Дамблдору, правда, услышав о еде, знатное сословие в лице Люциуса Малфоя начало капризничать. — Она туда слабительного подмешала. Я знаю, специально для меня! Если Артур не пришел со своим электрошокером, то Молли обязательно придумает что-нибудь новенькое. Но Малфой просчитался, ведь что-нибудь новенькое для него придумал Темный Лорд, вскоре после вечеринки. Давешний коллега-Пожиратель был крайне счастлив снова ощутить свои нижние конечности, только привести их в движение удалось не сиюминутно. Позже, убедившись, что Дамблдору в спальне ничто не угрожает, когда стрелки часов шагнули за полночь, Снейпу пришлось помогать чистокровке шагать по ступеням. С такси не везло, поскольку циклон накрыл Лондон, а дорожные службы магглов, похоже, халтурили. И Малфой поведал о своем задании с виагрой под завывания метели, настаивая на том, что без помощи Снейпа не обойдется. — Ты свихнулся? Я в этом не участвую. Люциус, отцепись, — дернул маг свою руку, так как свидетель Темной стороны уже прекрасно держался на ногах, переминаясь у запорошенной дороги. — Северус, тебе известны взыскания по нарушению «Черного венчания». Они оба сойдут с ума, а потом… магия сведет с ума и нас тоже! Поцелуй меня дементор! Им всего-то и нужно, что потрахаться… с одной маленькой ремарочкой… — Пути не видно. Мы все равно сейчас не уедем. Нам лучше вернуться в общежитие и переждать, — Снейп продрог в демисезонном камзоле без мантии, в лицо ему сыпало мокрым крошевом. — Давай, лазутчик, это наш последний шанс! — подтащил его Малфой к левому фасаду дома, где разворачивалась какая-то мизансцена. Кто-то прогревал машину, желтый свет фар разрезал белоснежную порошу. Возле автотранспорта стояла Манерва МакГонагалл, какая-то женщина и подросток, пританцовывающий от холода. — Профессор Снейп! — воскликнула, узнавая его, мадам МакГонагалл, как бы в упреке за то, что стоит без дела и не может толкнуть машину. — Вы собрались в морг? — Снейп подошел прикрывая глаза козырьком руки от осадков. — В морг? — переспросила бывшая заместительница директора Хогвартса. — Пожалуй, проезд не лимитирован нынче только туда… Неуместность язвительной шутки ведьма пояснила тем, что ей срочно нужно встретиться с семьей брата. По недавним известиям от кого-то из Министерства магии, Малькольм с женой и сыном выбрались из наводнения, но были доставлены в больницу. А Финниганы собрались в их маггловский дом, заодно и подвезти гриффиндорского декана согласились. — Финниганы? Откуда у них взялся кусок земли в Годриковой лощине — загадка, однако этот дом они взорвут безо всяких фениксов, — на этом Снейп соблаговолил толкнуть машину, пусть опасность разнести Вудленд-райз останется только за стихией. А стихия крепчала. Машина завелась и даже тронулась, но уехали ее пассажиры недалеко, чуть не закипел карбюратор. Так с перерывами лишь поздним утром добрались до арендованного коттеджа на Гранд-авеню, удивительно, но расположенного в огражденном частном секторе за квартал до городской клиники — с улицы даже виднелись верхние этажи. И Снейп договорился созвониться с мистером Финниганом о том, когда те будут ехать обратно. Нельзя было долго рассиживать, оставив Дамблдора на растерзание мужу. Леди Малфой встретила визитеров в узкой прихожей с видом, с коим скорее провожают на войну. Она была в обычном длинном платье с рукавом и серой войлочной жилетке. Увидев супруга, она сперва прикрыла пальцами свои губы, коснулась своего лба ладонью, потом схватила лицо Люциуса по бокам, чопорно подавляя желание объятий. — Почему так долго? — сжатые ответы по теме рождественской истории прервал Малфой-младший, спустившийся по узкой лестнице на голоса из прихожей. — Драко, сынок, — позвал отец и они приобнялись за плечи, родственно соприкоснувшись лбами и застыв в таком положении на несколько секунд. Уже тогда Снейп заметил какую-то странность, но не стал разглашать. Бывший воспитанник слизеринского факультета поравнялся с деканом и кивнул в знак приветствия, глядя при этом на верх своей обуви. — Как вы, Драко? — спросил учитель, но мальчишка предпочел промолчать. И все проследовали в гостиную. Миссис Кребб в шерстяной накидке и почти копией Нарциссиного платья поздоровалась с некогда приспешниками Великого Темного, принялась накрывать на стол. Следующим вышел Макнейр, которому Малфой в чем-то проспорил и успел договориться о тюремном залоге для выкупа Пожирателя еще, как оказалось, при эвакуации в гостинице Хэверинга. Прихрамывая и что-то уже пережевывая, Макнейр тоже поприветствовал мужчин и уселся в кресло у камина. — Все же… Темный Лорд пал? — охрипшим после азкабановых темниц голосом спросил он у Снейпа, сидящего напротив. — Существует и хорошая новость. Темный Лорд на этот раз пал не один. Последовал краткий пересказ событий, случившихся после скрепления матримониального союзничества, и комментариями со стороны «уж Смертушка постаралась волшебникам насолить». Миссис Крэбб ударилась в слезы, принявшись благодарить зельевара, мол, пытающегося спасти их ребенка. Хотя сам Снейп решил, к своему стыду, что он не пытался. Когда все сели за стол, миссис Крэбб отправилась к мужу с подносом еды, а Макнейр бросил: — Я больше по огденскому, Люци, — и в гостиной остались лишь Малфои со Снейпом, прикидывающем сколько он еще выдержит по счетчику в этом доме скорби. — Тебе стоит посетить Коукворт, Северус, — сказал Малфой, беря ложку и закладывая салфетку за ворот. — Вдруг что-то еще уцелело. Ты же не будешь жить с Поверенными в одной квартире вечно? — Не вечно. Четыре года. Что будет после никому неизвестно. — Твое жилье тебя не интересует? — допытывался аристократ, привыкший к классической трапезе, но суп или то, что могло бы быть супом, пахнущий не совсем аппетитно, видимо, подвел к вопросу о жилище. — Петтигрю небось там сдох и завонялся. — Хвост? Точно, — хмыкнул зельевар. — Пусть земля ему будет… гравием. — Салазар! Это что похлебка? — не выдержал Малфой, обронив прибор в тарелку. — Это суп, — спокойно ответила жена, посмотрев на никудышного приспешника тьмы взглядом коррозирующим металлы. Снейп тактично смолчал, понимая, что в семьях, где всегда готовили домовые эльфы, хозяйки не обременяли себя кулинарными практиками. — Что ж. Потерявши голову, по волосам не плачут, — пропел Малфой. Воцарилась тишина, соблюдавшаяся до конца попыток справиться с пищей. Воландемортов свидетель о поруке вспомнил спустя полчаса, приказав обладателю телефона дозваниваться до служб доставки по городу и до работающих аптек. На что Снейп искренне возмутился. — Но у магглов же есть эти самые, гори они огнем… курьеры, так? Они доставят все куда надо. Я не собираюсь больше терпеть… — Но я все равно вернусь в Вудленд-райз, — уверил Снейп. — Невзирая на погоду. — Здесь пять спален. Для меня и Нарциссы, для Драко, Уолдена и Крэббов. Для тебя есть место, и я рассчитывал на тебя, друг мой. Я сразу сказал Нарциссе, чтоб она сняла апартаменты не меньше, чем на семь комнат. — Да, денег за аренду хватило ровно на год, — прикрыла веки Нарцисса, недобро приподняв уголок губ. — Никогда не поздно разбогатеть. Нарцисса встала из-за стола и подошла к окну, отвернувшись от присутствующих. Профессор зелий не нашел ничего лучше, кроме как позвонить в справочную и начать обзвон аптек, служб доставки, заодно и дорожников расшевелить. Люциус тоже встал и проследовал к жене, дабы не терять лицо и не трепать о финансовых трудностях при посторонних. — Обнаружилось то, что хранить все состояние только в галлеонах — верный путь к банкротству, — полушепотом заговорила Нарцисса. — Настоящим золотом в галлеоне оказались блестящие камушки сомнительной стоимости. Скорее всего, позолоченное серебро купно с непонятным сплавом, держащимся на магии гоблинов, с уходом гоблинов и чар сильно изменившимся в свойствах. Галлеон из обычного золота должен был стоить в десять раз дороже, чем гоблинский, ведь размером не уступает золотому британскому соверену, примерно одна четвертая унции по весу, но обменный курс к фунту тоже не равен один к пяти после разрушения Гринготтса. То есть, согласно этому, обычное золото отличается от гоблинского явно. В любом случае, двести фунтов за унцию — один из самых низких курсов по золоту за десятилетие. Конец девяностых прогнозирует еще большее падение процентных ставок по вкладам в английских банках. — Мы же не этим богаты, правда, дорогая моя женщина? Ты такая умная… — Ты даже не пытаешься слушать, что я говорю. Люциус, мы должны найти дом подешевле. На землю под мэнором право владения нужно суметь еще доказать юридически, и наверняка заплатить Британский налог на недвижимость от продажи всех драгоценностей, которые удастся там, под завалами, наскрести. Но при двухсот фунтах за унцию, в лучшем случае окупится сад. Снейп прекрасно слышал, как выносится «сор из избы», хоть и звонил, и разговаривал по телефону, и наблюдал за своим студентом, очень долго пялящим взор в одну точку. Работая в условиях многозадачности, он уже против воли отмечал в голове все это. — У нас нет связей… мы не знаем местных реалий… не имеем приличных профессий… — всхлипывала Нарцисса. — Я ненавижу пластиковые карты! — залилась она слезами, давя звонкий всхлип. — Ну-ну, тихо-тихо, любовь моя, — Малфой принялся утешать жену, мельком поглядывая на Снейпа и подводя глаза к потолку. — Это все временно. — Временно? Это ты у нас временный! — Нарцисса отстранилась, а через миг сорвалась и унеслась, заметив Снейпа со словами: — о… Северус… прости за это. Я… я не могу… — Драко поднялся и плавно последовал за матерью, не произнеся ни слова. — Драко? — позвал Снейп, мальчик остановился в дверном проеме, но не повернулся, а постояв так немного, вышел совсем. — Драко после Норгемптона не разговаривал еще, — Люциус оперся о подоконник, выдохнув весь воздух. — Тебе не кажется это странным? — нахмурился зельевар. — Что ты имеешь в виду, Север? — озадачился отец. — Я просто нахожу это странным. Ты нет? Снейп узнавал приспособленца, скользкого, как уж, приятеля. То ли дело — мальчонка! Невозможно предсказать, как отреагирует психика подростка, которому приказали убить могущественнейшего мага столетия. И слизеринцу, планировавшему убийство, видевшему смерть сокурсника, лишившемуся магии, казалось бы — самой незыблемой своей привилегии, теперь нужно было сидеть тут, в доме скорби? Снейп, опять же невольно, сравнил это прибежище с Вудленд-райз, где готовились к очередной свадьбе жизнерадостные разгильдяйские «гриффиндурцы», которым все нипочем — хоть обвал, хоть наводнение, хоть «авады кедавры», хоть «обезмаживание». — Драко не тронулся, — угрожающе притих голос Малфоя, затем еле дрогнул. — Слышал меня? Мой сын не псих! — Может, тогда стоило бы отпустить ребенка побыть в среде сверстников, а не держать взаперти?