***
Мирон не переживал. Наверное, впервые в своей жизни рядом с отцом. Тот что-то слезливо и нежно рассказывал ему о том, что он его безмерно любит и обязательно скоро заберёт. Парень делал заинтересованное лицо, но сам мысленно был уже рядом со Славой. Ему было очень противно от лживых слов отца. Что-то не позволяло Фёдорову искренне верить в слова родного человека. Он сам не знал что это. Просто какое-то предчувствие, которое уверенно твердило ему о том, что всё это лишь пустое враньё. Янович сидел на деревянном стуле и не мог дождаться того момента, когда его отпустят обратно в отделение. Рядом с отцом Мирон чувствовал себя слишком неуютно, не так, как с Карелиным. Хотя, по-сути, это было что-то совершенно разное. — Мирон, ты меня вообще слушаешь? — твёрдо проговорил мужчина, с неким укором смотря в глаза сына. Он и сам понимал, что омега его совсем не слушал. Поэтому решил обратить на себя хотя бы каплю внимания подростка. Тот, казалось был где-то не здесь. Летал в облаках и думал о чём-то другом. Ян волновался за сына. С ним явно что-то произошло, он так сильно изменился. После того "происшествия" они совсем не виделись. Альфа очень боялся посмотреть парню прямо в глаза. Ведь, это именно он был виновен в том, что произошло. Мужчина пока не понял, где точно он оступился. Но обязательно выяснит. Только, не сейчас. Молодой человек явно не хотел откровенно разговаривать с ним. — Конечно. — спокойно соврал Янович. Ему было очень тяжело говорить с альфой. После пары дней общения с человеком, который по-настоящему дарил ему любовь, он прекрасно видел разницу. Отец только и делал, что запрещал ему что-либо и оскорблял. Очень низкими и гнусными словами. Так не называют родного сына, который и не целовался-то никогда в своей жизни. Но это до этого времени, естественно. Так же нельзя. Парень же всё-таки не был бесчувственным, у него были свои переживания и эмоции. Для него слова отца не были простым воздухом. Он верил в них, считал их кристально чистой, словно прозрачный ручей, правдой. Мирон только сейчас понимал, насколько несправедливо гнилыми словами его поливали. Но он больше не будет верить этому человеку, ни единому его слову. Никогда. Обида съедала его изнутри. Он словно ржавел, как железная гайка. Ему было больно. Если раньше он хотел видеть отца, то теперь нет. Так, почему же ему было столь больно от этого? Если он и раньше знал, что отношение отца к нему было неправильным. Да потому что он увидел, как к нему могут относиться другие люди. Добрый врач Дмитрий Ларин, у которого вообще-то таких как он десятки. Он выслушивал все его бредни, искренне пытался понять его и по-настоящему волновался за его здоровье. Доктор приходил к нему раз в три дня и спрашивал о том, как он себя чувствует и всё ли у него хорошо. Конечно, это была лишь его работа. Но всё равно приятно. И тот же Карелин. Он защищал его от всех и относился с такой искренней нежностью. Ещё Ваня, несмотря на их серьёзный конфликт, они были очень близкими друзьями. И тот пытался всячески помогать ему. Он сочувствовал и старался помочь. А отцу же было плевать. Мужчина соизволил явиться только сейчас. И что-то Фёдоров сомневается, что всё это время тот думал только о нём. — От тебя как-то странно пахнет. Слишком резко. Ты случайно ни с кем из альф не общаешься, а? — серьёзно спросил Ян. Он только сейчас осознал, что от Мирона собственно не пахло самим Мироном. Это точно не был его природный аромат. Чересчур резко и терпко для молодого омежки. От них обычно почти не пахло. Примерно до семнадцати лет. Но у всех это происходило по-разному. До мужчины только дошёл тот факт, что его маленький мальчик лечился совсем рядом с неадекватными альфами. И с ним вполне могло произойти что-то непоправимое. Эта мысль заставляла его сердце биться быстрее. Он по-настоящему боялся за своего малыша. — Ты здесь с кем-то спишь?! — громко прокричал злой мужчина, вставая со своего места и направляясь к своему сыну. Парень взглотнул. Ян догадался. Мирону стало очень страшно, но не за себя, а за Славу. Он только нашёл его и терять больше не хотел. Фёдоров безумно любил его, поэтому точно не сможет просто забыть. К тому же, после того чем они с Карелиным занимались вместе, отношение отца станет только хуже. — О да. — грубо проговорил Фёдоров, смотря отцу прямо в глаза. — Со всеми подряд и во всех позах. И знаешь что? Я не собираюсь останавливаться. Раз уж ты меня считаешь за шлюху, то и вести я себя буду, как шлюха. — Что ты такое говоришь? — ошарашенно промямлил мужчина. Он даже не знал, как можно ответить на это. Ему стало очень неприятно от слов родного сына. И ещё он совершенно не понимал, правда ли это. Всё могло быть. Ему становилось плохо от одной только мысли, что его маленького мальчика может иметь какой-нибудь грязный и ненормальный альфа. — Правду. — грубо проговорил парень и быстро вышел из кабинета. Но далеко уйти ему не удалось. В нескольких метрах от входа его поймал санитар и крепко взяв за предплечье, повёл обратно в отделение. Сердце Мирона билось так сильно, словно он пробежал несколько километров без остановки. Впервые в своей жизни омега посмел ответить отцу. И он точно ни о чём не жалеет. Но всё равно ему было до жути противно. Фёдоров чувствовал себя тряпкой, которой вытирали пол. Он шёл и думал. К нему пришла очень рисковая, но довольно интересная идея. Мирон может отомстить отцу за годы оскорблений и поливаний грязью за раз. Одно его действие и всё. Только, ему придется знатно постараться и потерпеть. Но это точно того стоит.***
Вечер. Все нормальные пациенты давно спали. И только одна пара молодых людей всё никак не могла уснуть. Мирон лежал на чужой груди и думал. А Слава в это время нежно и легко поглаживал его спинку. Он тоже был погружен в свои мысли. Казалось, парни думали о чём-то очень важном. — Слав... — чуть сонно проговорил Янович, мягко обвивая руками чужую шею. Он начал реализовывать свой дьявольский план. Все за и против были взвешены. Парень решился, пути назад уже нет. Он должен это сделать. Фёдоров одним разом сможет и отомстить отцу, и отблагодарить Славу. Альфа точно достоин этого. Он был к нему так добр, мягок и нежен. Он заслуживает этого. — Что, зайка? — с лёгкой улыбкой на губах, спросил Карелин. Он повернулся и с ожиданием посмотрел в чужие глаза. Мирон отвёл взгляд. Ему было до ужаса неловко говорить о подобном. Стыд быстро начал накрывать его с головой. Но он должен. Хотя бы ради их отношений. Парень точно сделает всё нежно. Омега уверен. Если уж сейчас Слава такой осторожный и ласковый, то и потом скорее всего тоже будет таким. — Я хочу с тобой... Очень. — тихонько прошептал молодой человек. Он набрался смелости и припал к чужим губам. Ему было до жути неловко, но он слишком хотел этого. Почувствовав, что альфа не отстраняется, он начал неуверенно лезть своими ладонями под его футболку. Фёдоров благодарил небеса за то, что они сейчас были здесь совершенно одни. Никто не сможет им помешать. Не сегодня. Все те, кто жили до этого со Славой в одной комнате, как-то резко решили переместиться в другую палату. Мирон не знает почему. Но всё-таки он был очень рад этому. — Ах, ты же маленький сорванец. — довольно прошипел Слава и резко повалил юного омежку на постель. Фёдоров чувствовал горячее дыхание на своей шее, сильные руки под одеждой. Карелин трогал его тело. И ему это безусловно очень нравилось. Янович на ощупь был просто великолепен. Мягкая нежная кожа, быстро бьющееся сердце и сбивчивое дыхание. Омега неловко прикусил свою нижнюю губу и прикрыл глаза. Чужие ладони ласкали его так умело и спешно. Мирон громко простонал, когда почувствовал настойчиво вылизывающий язык на своей тонкой шейке. Но парень сразу осёкся. Шуметь ему было нельзя. Кто-то мог застать их в самый важный момент. Такого позора бедный Фёдоров точно не выдержит. Для него это будет конец. — Мирон, а ты уверен, что хочешь этого? — неожиданно спросил Карелин. Его взгляд пылал от испытываемого жаркого желания. Но он не мог так просто. Так же всё-таки нельзя. Пользоваться своим маленьким бывшим другом. Чёрт, да парень же забирал его из садика. Слава помнит, каким милым и прелестным был тогда Мирон. Такой самый настоящий зайка.***
— Слава, Слава! — звонко кричал детский голосок. Маленький мальчик бежал к своему лучшему другу. Он очень спешил, ведь они и так не виделись практически весь день. Малыш прыгнул на своего любимого друга. Тот так счастливо засмеялся и крепко прижал к себе радостного ребёнка. — Ну, как у тебя прошёл день в детском саду? — лучезарно улыбаясь, спросил старший. Он посадил мальчика себе на шею и спокойной походкой направился в сторону дома. Малыш довольно улыбнулся и стал трогать чужие мягкие космы. Парня это только позабавило. Ребёнок был безумно неугомонным. — Очень весело. Мы лепили котиков из пластилина. А потом я ещё нарисовал картинку с зайками. Потому что я их люблю больше чем котиков. — похвастался юный художник. — А ты кого больше любишь? — Тебя, мой маленький зайка. — тихо проговорил Карелин. Видимо, мальчику очень не понравилось, что его так называют. Он весь надулся и крепко ухватился за чужие волосы. Слава лишь засмеялся. Малыш был таким грозным. — Я не зайка. Я - Мирон. — тихо прошептал Фёдоров, недовольно надув свои детские губки. — Мне так папа говорил. А кстати, папа дома? Карелин нервно взглотнул. Он уж точно не хотел объяснять пятилетнему ребёнку о том, что его любимого папочку изнасиловали и зарезали в темном переулке позавчера вечером. Омежка был ещё слишком мал. И ему совсем не обязательно знать о том, что папа умер. Именно поэтому сейчас парень был вынужден забирать мальчика с садика. Убитый горем Ян сейчас находился на похоронах вместе с его собственным отцом. Славе было искренне жаль бедного малыша. Такой маленький и невинный, а уже без родного папы. Совершенно один. Без любви и понимания. Отец точно не сможет заменить ему папу. Они слишком разные люди. Ян очень строг и серьёзен. Он просто не сможет быть мягким и нежным. — Он уехал. И я не знаю точно, когда он приедет. Пока тебя буду забирать я. — с натянутой улыбкой проговорил Карелин. Он осторожно придерживал мальчика за коленки, чтобы тот не упал. Ему было тяжело, но не от веса малыша. — Правда? Мне никто об этом не говорил. — грустно сказал мальчик. Но на его лице вновь заиграла улыбка, когда парень снял малыша с плеч и крепко обнял. Мирон очень любил обниматься. Тёплые объятия всегда подбадривали его. Слава очень хотел отгородить ребенка от этого ужаса, но увы не мог.***
Воспоминания нахлынули на парня слишком внезапно. Он понимал, что Мирон до сих пор ребёнок. И с ним нельзя так. Карелин просто не сможет сделать это сейчас. В чертовой ублюдской больнице, где происходили слишком страшные вещи. На этой грязной постели, на которой он брал всех подряд. А сейчас собирался взять милого, невинного паренька, который ничего пока не знал. Нет, так нельзя. — Нет, Мирош. Мне кажется, что не стоит это делать сейчас. — твёрдо и уверенно проговорил Слава. Он не сделает это сегодня. Просто не посмеет. Этого омегу нельзя брать. Потом, когда тот станет чуть старше у них может быть и выйдет что-нибудь. Но точно не сейчас. — Что? Почему? Ты же хотел раньше. Я-я не понимаю. — ошарашенно промямлил Мирон. Он правда не понимал почему парень сказал нет. Фёдоров чувствовал себя как-то глупо. Будто он простой ребенок, который очень мешал своему родителю и его заслуженно поставили в угол. Вроде бы и понимаешь, что сам виноват, но всё-равно до жути обидно. Сейчас омеге безумно хотелось исчезнуть, чтобы никогда больше не попадаться Карелину на глаза. — Извини, Мир. Но я так не могу. Ты очень красивый и от тебя пахнет просто прекрасно, но я не могу. Я забирал тебя из детского сада. К тому же, ты же ещё совсем ребёнок. И мне очень сложно. Прости, пожалуйста. — быстро прошептал молодой человек и лёг рядом с омежкой. Его взгляд был направлен в пол, он просто не хотел смотреть в чужие глаза. Ему тоже было ужасно стыдно. Сначала сам нагло ласкал и возбуждал, а потом отказал. Это был свинский поступок. Но, так нужно. Он старше, на нём лежала огромная ответственность за этого подростка. Карелину очень нравился Мирон, но что-то в голове настойчиво шептало ему о том, что они не пара. Ну вот кем был Слава и кем был Фёдоров? Примерный чистенький омежка с тяжёлой судьбой и он, человек, натворивший столько дерьма за свою жизнь. У них не выйдет счастливой пары. Просто не получится. Янович достоин лучшего альфы. По крайней мере, так считал Карелин. Его сердце кровью обливалось при одной только мысли, что к его зайке может прикасаться кто-то другой. Но так нужно. Он ещё найдёт себе хорошего и любящего альфу, который точно заставит его забыть о Славе.