***
Мирона забрали следующим же утром. Отец просто приехал, подписал нужные бумаги, и они уехали. Парень сам не знает, что чувствовал от этого всего. Скорее всего, попросту ничего. Голая, бездонная и отвратительно серая пустота. Сейчас ему было совершено плевать на всё. Он не чувствовал больше ничего, кроме леденящего душу холода. Только бесконечно глубокая и чёрная, словно смоль, бездна хранилась в его разбитом сердце. Фёдоров очень сильно хотел убедить себя в том, что у него всё будет хорошо. Он справится с этим. Сам. Без кого-либо лишнего и постороннего. Его отец молчал о их прошлой встрече. Видимо, просто боялся говорить об этом. Он с натянутой полуулыбкой спрашивал своего сына о его самочувствии и здоровье. Тот так "искренне" улыбался, что бедного Мирона тошнило от этой отвратительной лживости. Но всё-таки Янович отвечал ему. Ибо отец всё же старался проявлять к нему внимание. А это уже было неплохо. Когда они приехали домой, их встретил радостный и вроде даже счастливый Александр. Тот выглядел столь весёлым и... родным. Фёдоров не хочет признавать то, что он скучал по своему отчиму. Но всё же это было так. Всё-таки, что-то чересчур тёплое растекалось у него в груди, когда парень увидел его вновь. Похоже, он действительно безумно скучал. Несмотря на все обиды, ссоры и споры. За все эти годы так или иначе, но этот человек заменил ему родного папу, по крайней мере пытался. А это уже было кое-что. Сейчас Мирон сидел в своей комнате, учил русскую литературу. Скоро ему предстоит ряд крайне сложных и очень важных экзаменов. Отец сказал ему, что первый будет уже через пару дней. Поэтому парню необходимо довольно сильно поторопиться. Он окунулся в мир классики с головой. Читал всё, словно в первый раз. Юмористические произведения Гоголя, без сомнения душевные стихи Пушкина, сонеты Шекспира, "Тарас Бульба", "Война и мир" и ещё пара безусловно прекрасных, классических произведений. Всё это ему предстоит вспомнить. В данный отрезок времени мысли о Славе покинули его. Но это и к счастью. Если он не интересен Карелину, то зачем все эти слёзы и сопли? Просто нужно уйти. Зачем доставать человека своим ненужным присутствием? Правильно, не за чем. На лице Фёдорова вдруг появляется лёгкая, чуть грустная полуулыбка. Он прекрасно осознает, что первая его настоящая и искренняя любовь закончилась полным крахом. Просто разрушилась, как детский песочный замок. Теперь у него никого не было. Он был совершенно один в этом холодном мире непонимания и безразличия. Это было безумно больно понимать. Но Янович отчаянно пытался гордо принимать это всё. Он справится с этим. Сам. Без лживых мразей. И... Без него.***
Первый экзамен прошёл довольно гладко. Учитель поставил ему отлично. Это и не удивительно, это же литература. Всё-таки его любимый предмет. Ему попался двадцать первый билет. Нужно было рассказать одно стихотворение Эдуарда Аркадьевича Асадова и его биографию. Мирон всё это знал. Он рассказал чувственный стих о любви, именуемый "Добрый принц". Почему-то, именно это стихотворение вспомнилось ему в первую очередь. На парня сразу нахлынули воспоминания о том, как они вместе со Славой читали тот сборник. Он читал учителю в слух, иногда так переигрывая. Это выглядело очень забавно. Учитель был поражен тем, насколько точно молодой человек передал эмоции и чувства. У него не было выбора, он безоговорочно поставил ему пять. Фёдорова не особо сильно радовала эта оценка. Честно говоря, ему было совершено плевать на всё это. Он просто очень хотел поскорее вернуться домой. К Александру. Янович не знает точно почему, но тот на данный момент был единственный, кто хотя бы немного поддерживал его и проявлял заботу. Он сильно ругался с отцом из-за того, что Фёдоров практически не спал из-за чёртовых экзаменов. Мужчина считал, что учёба на первом месте. А отчим же, напротив, ставил здоровье и сон превыше всего. Ян не мог долго спорить с любимым человеком и в конечном итоге сдавался. Тогда Мирон получал хотя бы два часика отдыха. Вот и сейчас, парень гулял по городу, пытаясь хоть чуть-чуть прийти в себя. Ему плохо, он был полностью раздавлен и потерян. Ноги сами привели его к давно знакомому старому зданию. Детская психиатрическая больница №6. Самая маленькая и дешёвая больница этого города. О том, что в ней происходило все молчали. Но ужасные истории всё равно просачивались в массы. Все прекрасно знали, какие жуткие и жестокие вещи здесь делали с несчастными пациентами. Но никто ничего не предпринимал. Ведь, это не их дело. Фёдоров постоял пару минут около входа в это место. Его одолевали сомнения. Но он всё же решился. Парень слишком сильно скучал. Ему нужно хотя бы нормально попрощаться с недавно любимым человеком. Ведь, всё что между ними было - нельзя просто так стереть. Это же не рисунок карандашом. Так не получится. Фёдорову было немного забавно от этой ситуации. Только нашёл любимого друга детства и тут же потерял. Только ему показалось, что вот, всё хорошо, он любил и был любим. Но нет. Так же нельзя. Чтобы всё у него шло прекрасно. И парень бы искренне посмеялся над этим, если бы что-то у него в груди не болело так остро. Он убеждал себя в том, что всё у него будет. Янович сможет найти себе другого человека, которого он полюбит сильнее в сотни раз. Но это будет уже не Карелин. И это причиняло ему адскую боль. Старый железный забор был позади. Сомнения начали медленно наступать на него вновь. Вот, Мирон уже зашёл в здание. На первом этаже был лишь один старый охранник и пара усталых санитаров. Парень узнал одного из них. Это был тот же самый мужчина, что вёл его в тот день на встречу к отцу. Фёдоров быстро направился в его сторону, искренне надеясь на то, что тот пустит его к Славе. Он осторожно прикоснулся к плечу санитара, пытаясь обратить на себя хотя бы каплю внимания. Тот сидел за небольшим столом в наушниках и, казалось, сладко спал. Музыка гремела очень громко, омега мог отчётливо слышать какую-то песня небезызвестной группы "Rammstein". Янович тихо вздохнул и вновь попытался разбудить мужчину. — Да чего ты его тормошишь-то? Он почти четверо суток не спал. Прояви хоть немного уважения. — с недовольством проговорил старый охранник, смотря на омегу с явным упрёком. — Совсем нынче молодежь совесть потеряла. Ничего кроме своего телефона не замечают. Человек людей спасает и времени у него совершенно нет на таких балбесов, как ты. Мирон заметно замялся. И уже было думал о том, чтобы тихо уйти. Но всё-таки желание увидеться с некогда любимым человеком оказалось гораздо сильнее. Он не может сбежать не попрощавшись с ним. Слишком многое было между ними. Слишком чисто парень любил этого альфу. Федоров до сих пор испытывал к нему добрые и светлые чувства. Но, если Слава видел в нем лишь ребёнка, то вероятнее всего ничего не выйдет. Ибо какой нормальный человек будет встречаться с невинным малышом? Явно не Карелин. Поэтому, сейчас ему нужно сказать пару слов на прощание и без лишних слов уехать. Навсегда. Хотя, где-то в глубине души, Янович больше всего желал остаться в этой чертовой клинике. Чтобы видеть любимого человека каждый день, ощущать его нежные прикосновения и жадные поцелуи. Он так желал это, но понимал, что так просто не получится. Не судьба. У них ничего не выйдет. Они слишком разные и у них слишком разное будущие. Славе исполнится двадцать один год, и он уедет со своим отцом куда-нибудь за границу. Парень без проблем найдёт там себе красивую омежку и просто будет жить счастливо. Всё у него будет замечательно. На самого себя Мирону давно уже было плевать. Начать жизнь с чистого листа или же вновь прибегнуть к острым лезвиям. Это уже мало его волновало. То, что он выберет на данном этапе жизни, уже не столь важно. В любом случае, его ждёт нечто новое. Парень изменился. Стал старше, хоть и прошло чуть больше полугода. Он сам справиться со своими внутренними демонами. Сам. — Извините. — холодно выдавил из себя Фёдоров, медленно подходя ближе к охраннику. — Мне нужно встретиться с одиним пациентом. Это возможно? Он не из буйных. — Конечно. К кому вы хотите попасть? — едва выдавил из себя полностью потерянный мужчина. Он был ошарашен тем, насколько твердым был голос парня, которому по виду и шестнадцати не было. В глазах того было ледяное спокойствие и уверенность. Немолодой охранник не мог отказать такому парню. Мало ли, потом ещё встретит его где-нибудь в тёмной подворотне. За несколько лет работы здесь у альфы уже выработалось некое предчувствие к душевно больным людям. И он с точностью мог сказать, что этот юный омежка был болен. Но при этом находился на свободе. А это значит, что ничего в эту секунду он не мог с ним сделать. — К Вячеславу Карелину. Если не ошибаюсь, то он лежит в третьем отделении. Можно мне сейчас с ним увидеться? — всё также спокойно спросил Мирон. Хотя, тон парня скорее утверждает, нежели спрашивает. Фёдоров просто ни мог не увидеть его. Следующую неделю ему предстоит ещё пара сложных экзаменов. И ему попросту не даст отец уйти куда-либо надолго. Поэтому сейчас самый лучший момент. Точнее единственный момент, когда он мог увидеть любимого человека. — К нему? — ошарашенно выпалил мужчина, стараясь не смотреть в обжигающе ледяные глаза парня. — Хорошо. Пройдёмте в комнату для общения. На лице Мирона заиграла довольная полуулыбка. Он был очень рад, что всё шло по плану. Он мечтал об этом почти неделю. Родной дом был для него и адом, и тюрьмой в одном лице. Поэтому он был счастлив, что у него всё же получилось вырваться хоть на пару часов. Свобода. Маленькая и очень недолгая, но всё же свобода. Парень немного волновался, всё-таки они не виделись сравнительно долго. Может, Карелин и вовсе не хотел его видеть. Вполне возможно, что тот был обижен. Резко пропал, ничего не сказав. Обида была бы вполне оправданой. Парня привели в уже привычную для него комнату. Он осторожно присел на мягкий диван. — Извините. А кем вы ему приходитесь? Мне нужно это знать, чтобы сказать ему. Возможно, он не хочет вас видеть. — слегка неуверенно проговорил мужчина. Мирон придумал ответ менее, чем за пару секунд. — Младший брат. — широко улыбаясь, сказал Янович. Это идея пришла к нему практически сразу же. Ведь, по сути, это была отчасти правда. Слава сидел с ним, когда он был неразумным ребёнком. И к тому же, был на несколько лет старше Яновича. Так что, всё было вполне правдоподобно. Мужчина легко повёлся на эту мелкую ложь. Он быстро вышел из комнаты. По всей видимости, за Карелиным. Теперь Фёдорову нужно только подождать пару минут и всё. Он увидит любимого вновь. Но всё-таки, его не оставляли сомнения. Парень всё ещё не знал точно, будет ли альфа рад его видеть. Но сейчас он сможет узнать это. Ждать долго, к счастью, не пришлось. Через минут семь в комнату зашёл он. Глаза Славы были опущены, казалось, тот совершенно не хотел смотреть на своего гостя. Увидев парня, Мирон быстро встал с дивана и направился к нему. Он осторожно прикоснулся к чужой горячей щеке. Альфа вздрогнул всем телом от такого ласкового касания. Он внимательно посмотрел в чужие, но при этом до боли родные глаза. Омега мог поклясться, что в эту секунду его сердце пропустило пару ударов. Карелин смотрел так жадно, не желая упускать ни одной детали чужого красивого лица. Его ладони так и хотели прижать к себе чужое тело. Но тот стоял не двигаясь, понимая, что этот человек больше не его. Парень мечтал наконец-то сказать юному омежке о своих чувствах, чтобы они были вместе, и всё у них было хорошо. Но нужно ли это? Парень сможет быть счастливым и без него. Он же только сломает несчастному мальчику жизнь. А такого зла он точно ему не желал. — Через неделю я уезжаю в Германию. Навсегда. Поэтому, мне очень хотелось попрощаться с тобой, Слав. Я никогда тебя не забуду. И очень люблю. — тихо и мягко прошептал Мирон, стараясь не смотреть в настойчивые глаза парня. Ему было очень больно расставаться. Но так было нужно. Фёдоров чувствовал резкий запах чужого тела. Аромат сводил его с ума, он стремительно стал терять контроль над собой. Теряя последние капли самообладания, он страстно впивается в чужие слегка приоткрытые губы. Их вкус совершенно не изменился, был таким же родным и до дрожи в коленках мокрым. Омежка осторожно уложил свои руки на напряжённые плечи. Сейчас ему не хотелось думать о том, что будет. Он просто наслаждался тем, насколько быстро губы его партнёра стали целоваться не менее пылко. Альфа сорвался с цепи, такую выходку он уже не мог стерпеть. Его ладони довольно быстро оказались на чужих боках. Он нагло и властно мял чужое тело в своих руках. Ему сейчас это нужно. Слава не мог иначе. Мирон сам напросился на это. Карелин резко прижал тело молодого омеги к стене, да так сильно, что полка с несколькими книгами едва не рухнула на пол. Фёдоров чуть слышно простонал. Он чертовски соскучился по этому сладкому ощущению чужих жарких губ на шее. Слава кусал его, ни капли не жалея. Сейчас он не хотел думать о будущем. Парень вгрызался в тонкую шею, с завидной для любого вампира, жаждой. Он хотел оставить как можно больше своих следов. Вообще, альфе очень хотелось забрать его себе и никогда больше не отпускать. Но голос разума уверенно шептал ему о том, что он не может так поступить с ним. Нельзя ломать чужое счастливое будущее. Всё у Мирона будет прекрасно, он в этом уверен. Он ведь молодой и перспективный омега, для которого были открыты все дороги. Они целовались ещё на протяжении примерно пары минут. Потом, они разошлись. Без лишних слов, слёз и скандалов. Так, как положено. Ничего у них не получится. Они не предназначены друг для друга. Это очевидно. Но ничего, когда-нибудь, они обязательно будут счастливы. Без друг друга. Наверное.