Прошло 10 лет
— Эй, соня, вставай, мы опоздаем на собственную свадьбу, — ласково прошептал Даник мне на ухо. — Еще пять минут… — зевнул я. — Вставай! — мой любимый сбрасывает с меня одеяло, — и за кого я только выхожу замуж… Ты всю ночь спал с презервативом? — Что? Презервативы?! — вскакиваю я. — Ага. Сейчас один находится на твоем члене. Ты опять сразу же заснул у меня на груди и забыл его снять, не говоря уже о том, чтобы выбросить, — возмущается Даня, — Так ты собираешься вставать? — Да, да, иду… — я поплелся в ванну, по пути снимая уже использованный презерватив.***
Я стою напротив зеркала, теребя подол своего белого коротенького платья и рассматривая белые туфельки. На глаза попадается кольцо. Ровно шесть месяцев назад Данюша сделал мне предложение, подарив это чудесное золотое кольцо с бриллиантом. Сейчас такое же находится на нем, показывая всем, что мы связаны. К сожалению, за это время я так и не научился ходить на каблуках. Скоро мой выход в свет и я безумно волнуюсь. Но платье это всего лишь обычный кусок ткани, который может надеть на себя кто угодно, так ведь? На нашу с Даником свадьбу пришло кучу народу, и бывшие одноклассники, и даже моя мама. Все еще она иногда подвыпивает, но уже не так, как раньше. Теперь она независимая женщина, открывшая свой небольшой бизнес. На удивлению, к нашему браку она отнеслась спокойно, даже специально испекла торт на свадьбу. Моя мама под руку ведет меня в просторный зал церкви, где и проходит церемония. Все присутствовавшие оглядываются, удивленно рассматривая меня. Я подхожу к алтарю, где уже стоят широко улыбающийся Даник и священник. — Друзья, мы собрались здесь и сейчас дабы разделить с Даниэлем Эпельбаум и Алексом Эпельбаум этот важный момент в их жизнях, — торжественно начал священник, — В течение десяти лет они были вместе, их любовь и понимание крепли и зрели с каждым днем, а сейчас они решили связать свои жизни в качестве мужа и мужа. Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым это не может произойти — пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание, — он сделал небольшую паузу. — В таком случае, если никто не желает высказаться, Даниэль, согласны ли Вы взять в мужья Алекса и любить его до тех пор, пока смерть не разлучит вас? — священник окидывает взглядом Даника. — Да, я согласен, — Даник смотрит прямо мне в глаза. — А Вы, Алекс, согласны ли взять в мужья Даниэля и любить его до тех пор, пока смерть не разлучит вас? — теперь священник смотрит на меня. — Да, согласен, — твердо отвечаю. Я никогда не был настолько уверен в чем-то, как сейчас. — Объявляю вас мужем и мужем! Можете поцеловаться, — долгожданные слова объявлены. Мой муж накрывает мои губы своими, а я в ответ приоткрываю свой ротик и прижимаюсь к нему всем своим телом. Сейчас мы как-будто одни во всем мире и не слышим хлопанья и радостных возгласов в зале. Мы со всеми гостями находимся в ресторане. Тут проходит дальнейшее празднование. Он роскошно украшен, а посередине стоит огромный свадебный торт, приготовленный моей мамой. Но главное развлечение праздника — моя знакомая стриптизерша в белых шортиках и с идеально выщипанными бровями, соблазнительно танцующая на сцене.***
Все идет кругом, меня тошнит. Перед глазами всплывает одна и та жа картина, где Даник целует свою новоиспеченную подружку. Так больно, в точности, как десять лет назад. Из глаз без остановок текут горькие слезы. Как он мог так поступить со мной?! А ведь только пару часов назад мы клялись друг другу в любви до гроба. Кругом один обман. Абсолютно все гости напились. А лично я, после увиденного, заливал в себя какие-то дорогущие коктейли практически без остановок, только во время ожидания заказов я запивал все это водкой. Поэтому, сейчас я ползу на четвереньках к туалету. Зайдя в кабинку, в глаза сразу бросились ярко-красные таблетки. Они такие красивые, так и хочется повертеть их в руках, подолгу рассматривая, а потом и проглотить. Недолго думая, я осуществляю свое желание. Как только я проглотил их, в ту же секунду голову пронзает острая боль, а в глазах начинают мелькать яркие огоньки. Я падаю на пол, потому что ноги подкашиваются. Губой ударяюсь об холодный унитаз и вырубаюсь. Какая красивая гирлянда на потолке. На ней и красные, и синие, и желтые огоньки. Ой, а вон там один одинокий оранжевый огонек. Кажется, он плачет. — Оранжевый огонек, не плачь! — кричу я. — Как я могу не плакать, если я один такой уродливый оранжевый огонек на всей гирлянде? — теперь он рыдает. — Зато ты особенный! Таких, как ты больше нет. — И правда, — он сразу же перестал плакать, — спасибо. Я только хотел сказать огоньку что-то, но гирлянда исчезает, а вместе с ней и оранжевый огонек. Вместо гирлянды на потолке появляются огромный розовый слон. — Где гирлянда?.. — недоумеваю я. — Слушай, почему ты вообще лежишь тут? Посмотри на меня, жирного розового слона. Я не могу ничего делать, кроме как жрать, тем самым заедая свою грусть. Ты же, можешь танцевать! Забей хуй на все и иди к той прелестной стриптизерше и хорошенько покрути своей упругой жопкой! — почти орет слон. — Бля, ты прав. Пойду-ка я, — я воодушевился словами слона, который уже исчез с потолка. Свадебное платье валяется на паркете. Я, в одних трусах, старательно кручу своим персиком на сцене рядом со стриптизершей. Я плавно перехожу к шесту в углу сцены. Он такой холодный, металл приятно скользит по моим бедрам. В это же время пьяная толпа гостей орет и хлопает мне. Музыка заканчивается и я открываю глаза, и в моем поле зрении оказывается разъяренный, отрезвевший Даник. По щеке снова скатывается одинокая слеза.