Пыльные истории.

Она его гибель. И он это знает. Знает и ничего не может с собой поделать. Каждый раз, когда видит ее; когда улавливает ее аромат; когда ее тень бежит по стене, пытаясь скрыться или же обмануть его, маня в свою пучину дьявольского, но такого сладкого наслаждения — он поддается, коря себя где-то внутри, где нет ни единого света надежды. А она улыбается и в ее глазах горит адский огонь страсти, похоти и любви. Хотя… любви ли? Умеют ли такие, как она любить? Он не знал и уже не узнает. Ее глаза снятся ему и он просыпается весь в поту и с такой тяжестью в груди, что хочется выбежать, найти ее, упасть на колени и проклясть ее красоту, ее магию, что околдовала его, не давая забыть ни одной черты этого прекрасного, божественного лица. Он почти делает это, но останавливается, понимая, что это неправильно и пытается утолить свой голод в борделях, с незнакомыми ему, с неизвестными для всего мира, видя в каждом лице только ее. И это точно проклятие. Он касается ее руки, совершенно случайно и готов поклясться, что в этот момент его сердце перестало биться. А огоньки в ее озорных темных глазах заблестели, словно она проникла в его голову и видела всю ту грязь, что он хочет, желает, мечтает сделать с ее телом и душой. Молитва перед сном стала дольше, ведь греховные помыслы не оставляют его разум, как бы он сам не старался. Она везде. Она повсюду и всегда. — Порпентина Голдштейн, вы обвиняетесь в союзе с Дьяволом, что наделил вас страшной ведьмовской силой. А ведьмы горят на костре. Исполняйте приговор. На ее лице спокойствие и покорность, что пугает его еще сильнее. — Святой отец, с вами все хорошо? — слышится голос со стороны и Персиваль Грейвс едва заметно кивает, не сводя с нее взгляда. Их глаза снова встретились — как тогда, но теперь это вызвало острую боль где-то в ребрах, руках и ногах, что еле держали его беспомощное тело. Ее губы дрогнули в каком-то неизвестном ему слове или фразе, когда факел с огнем коснулся хвороста под босыми ногами. Женский крик разорвал тяжелый воздух, оглушая все вокруг, а он все смотрел, как пламя быстро, с присущим ему страшным аппетитом пожирает женское тело. Его сердце остановилось в тот момент, когда стало тихо, когда стал слышен только треск горящих костей ведьмы. Она его гибель. И она убила его в тот момент, когда умерла сама.