Пыльные истории.

Шум и музыка доносились из чуть покосившегося дома, что стоял в стороне от всех. Высокая фигура едва слышно хмыкнула, медленно направляясь к нему. По обе стороны каменистой дороги призраками стояли засохшие деревья, чьи ветки, будто узловатые пальцы, так и норовили зацепить плащ незнакомца. Преодолев несколько метров, он сжал руку в длинной кожаной перчатке и уверенно постучал в дверь, настойчиво и сильно. Музыка враз стихла, обнажая раздавшийся неприятный скрежет. Секунда — и в глаза незнакомца уже бил слишком яркий для обычного огня свет канделябров и множества свечей. Премилый ангелочек с глазами цвета утреннего неба и длинными ресницами, хлопающими так часто, что это казалось неестественным, пронзил незнакомца удивленным взглядом. — Вы кто? — прощебетал ангел, блеснув аккуратными белыми зубами. — Куинни, дорогая, открой дверь, — раздалось откуда-то сзади. — Этого гостя мы и ждали. Изящным жестом распахнув дверь, Куинни отошла в сторону, пропуская незнакомца. Он сделал широкий шаг вперёд, переступая порог, и чуть прищурился, быстро оглядываясь. Его плечи укрывал кожаный потёртый плащ непонятного цвета, а шляпа с большими полями прекрасно скрывала тёмно-карие глаза и щетину с пробивающейся сединой. — Мы ждали вас, — услышал он приятный мужской голос. Сделав ещё несколько шагов, оглядывая множество разряженных людей, он, наконец, встретил его обладателя. Невысокий упитанный мужчина средних лет восседал на резном стуле, но, при появлении незнакомца, не без труда поднялся на ноги. Жилетка едва сходилась на его животе, явно принося дискомфорт, а тёмно-зелёный камзол из дорогой ткани подчёркивал бледность одутловатого лица, окружённого потёртым сероватым париком. — Я — судья Голдштейн, — представился хозяин, склонив голову. — А вы, вероятно... — Персиваль Грейвс, — Грейвс в свою очередь кивнул. — Извините, что помешал вашему празднику, — без капли вины в голосе добавил он, опуская большую сумку на пол. Внутри неё что-то звякнуло, но звук тут же исчез, растворившись в душном воздухе. — Ничего страшного, мистер Грейвс, — суетливо отозвался судья. — Мы праздновали день ангела моей старшей дочери Порпентины... Он говорил что-то ещё, но Грейвс уже не слушал. Она появилась из-за спины молодого человека с вьющимися рыжими волосами и подошла к отцу. На её бледной коже ярко-алые губы были похожи на лепестки розы, упавшие на снег. Девушка наклонила голову в знак приветствия, и на секунду Грейвсу показалось, что её глаза проникли в самую его душу. — Рада с вами познакомиться, мистер Грейвс, — негромко вымолвила она, продолжая взглядом оживлять его давно окаменевшее сердце. — Взаимно, мисс Голдштейн, — он моргнул, прогоняя наваждение. — Ещё раз прошу прощения за то, что прервал торжество. — Грейвс не без усилия перевёл взгляд на её отца. Как я понимаю, это вы призвали меня сюда, судья? — Именно так, — подтвердил он, и кудри парика заколыхались. — Полагаю, нам стоит все обсудить наедине? — предложил Грейвс, но по залу вдруг разнёсся шёпоток. — Нет, — резко произнес судья и тяжело вздохнул. — Все и так знают тему нашего разговора. Всадник без головы! — почти крикнул он, и словно холодный ветер пронёсся по помещению. Все присутствующие опустили головы и будто уменьшились в размерах в попытке слиться со стенами. Грейвс втянул ноздрями воздух. Страх. Его запах Грейвс не спутал бы ни с чем. — Вот уже две недели наша деревня страдает от него, — судья сокрушенно потёр лоб с капельками пота. — Мы находим трупы уважаемых людей. Без головы! Мы искали их везде, но, ни одной не нашли... — он снова вздохнул, поджимая губы. Грейвс невольно покосился на Порпентину. Она обняла руками хрупкие плечи и заметно побледнела, словно... словно что-то вспомнив. — Всадник без головы? Вы уверены? — скептицизм пробился в его голосе, хоть Грейвс и хотел его спрятать. На своем веку он повидал много таких вот историй, когда оказывалось, что кто-то просто-напросто хочет таким образом запугать людей и забрать их имущество себе, разыгрывая небывалые представления. — Да, сэр. Мы видели его, — вдруг сказала Порпентина, подняв на него полные ужаса карие глаза. — Я видела его! — тонкий голос задрожал, и она сглотнула. — Я видела его... Он настоящий, клянусь! Скачет на своём чёрном, как сама ночь, коне, и его меч отливает кровью в свете луны... Я клянусь вам, он существует!.. — она прижала руки к груди, сделав небольшой шажок вперёд, и Грейвс вдруг ощутил давно забытое чувство. Ему хотелось её защитить. Отправив праздные мысли в закоулки сознания, он усмехнулся и снял шляпу, открывая окружающим вид уставшего, но красивого лица: аристократические черты с печатью тревог подчёркивали длинные волосы, касающиеся плеч. Между широкими бровями пролегала глубокая морщина, а взгляд казался острее лезвия бритвы. Порпентина стиснула похолодевшие руки за спиной, внезапно почувствовав, как сердце начинает ускорять свой бег. — Где я могу оставить свои вещи, судья? — спросил охотник за нечистью, а его тёмные глаза засияли азартом нового дела.