Пыльные истории.

Убийца, вор, предатель, мошенник — столько слов можно заменить одним лишь именем — Персиваль Грейвс. Тот самый, что ходит в дорогом французском пальто, которое подарил владелец ателье, пусть и под страхом собственной смерти. Тот самый, что выхаживает в дорогих итальянских ботинках, которые пришли ему от именитого мастера за счет уплаты, когда его ребята помогли убрать конкурентов. Тот самый, что курит лучший табак, который приходит в их страну и который доставляет ему кузен Чарли, пусть он и так принадлежит ему. Тот самый, что сейчас вошел в шикарный бар в центре города и перед кем все тут же расступились, уступая место. — Многолюдно, — произнес он приятным голосом, в котором слышна хрипотца. Его черные, как и считают многие душа, глаза осматривали заведение и людей. — Вечер же, — ответила ему миловидная девушка, и Грейвс перевел на нее свой взгляд. С виду Тина Голдштейн выглядела абсолютно безобидно и даже слишком обыденной, особенно в таком месте. Но он знал, что внутри нее горел огонь азарта, желания к приключениям на свою аппетитную задницу и похоть. Присутствующие здесь и не догадывались, что эта девчонка такое вытворяла в постели и настолько «голодна», что ее чертовски сложно было утомить и за целую ночь. Не знают они и то, что она только его, и пусть хоть кто-нибудь попробовал бы тронуть ее пальцем — он бы их сам все переломал. — А тебе только это и нравится, да? В ее глазах загорелись огоньки, делая коричневую радужку чуть ярче обычного. Именно так она смотрела на него после бешеных скачек на нем, после сумасшедшего секса на постели в ее квартире, после бессонной, но приятной ночи. — Выручки больше. Самодовольная улыбка коснулась тонких губ, заостряя черты его лица. Как же обычная барменша вошла в жизнь самого непредсказуемого, а поэтому и опасного преступника Нью-Йорка? Стремительно, будто ураган, появившийся из ниоткуда и наведя свой порядок. Она не дала несчастному владельцу этого самого бара, в котором он сейчас сидел, продать его за приличные деньги, посчитав, что цена слишком низкая, и они смогли бы выручить намного больше, если он останется у них. В тот момент рука так и потянулась за револьвером, что находился во внутреннем кармане пиджака. Но он сдержался и даже поспорил, что если они за три месяца выручат столько же, сколько и было предложено, то его ребята сделают тут ремонт бесплатно. — Вся сила в деньгах, — сказал Грейвс и снова осмотрел, отделанный по последней моде, бар. — Не всегда. Его зацепила такая наглость и упрямство, что он стал приходить сюда, но только после закрытия, зная, что его не выгонят. И оказался прав. Он пил, иногда присоединялась и она, а потом были разговоры о жизни, ее смысле, праве на выбор и законах, споры до хрипоты в голосе и револьвера, чье дуло касалось ее виска, потому что нельзя, черт возьми, быть такой упрямой! — Все готово, — проговорила Тина, ставя последний полный бокал с ирландским виски на стойку. Грейвс достал пачку купюр и вынул из нее самую крупную. — Без сдачи. И только из-за красивой барменши, — игриво сказал он и наклонился к ней. — Я сегодня приду. Получив скромный кивок, мужчина взял бокалы и удалился к самому дальнему столику, где его уже ждали. Первую их ночь они провели у нее, пьяные и веселые, после дня святого Патрика и теперь это уже стало традицией — ночные встречи в ее скромной, но очень уютной квартире. Как и сейчас, будучи прижатым легким женским телом. Закурив, Грейвс чувствовал ее дыхание где-то у левого уха и хрипло засмеялся. — Нельзя тебя и на пару дней оставить. Ты чуть меня не съела, — произнес он и выдохнул белый дым, который моментально растворился. Она молчала, вдыхая аромат его пота, алкоголя и сигарет, стараясь запомнить его навсегда. Запрокинув голову и смотря на потолок, мужчина снова затянулся и его слова обволакивал бесцветный туман. — Скажи, это сложно? Глаза закрылись, как после тяжелого дня. — Сложно быть двуличной сукой? Тишину резанул щелчок и он был ему знаком: нажали курок и барабан двинулся на один патрон вниз. А потом он почувствовал холодный металл у своего виска. Грейвс открыл глаза и повернул голову, видя, как Тина, прикрывшись одеялом, сидела справа от него и держала небольшой револьвер, направленный на него. — Не представляешь, насколько. Сегодня днем ему доставили ее дело. Не без помощи шантажа и больших денег, но он получил личное дело секретного агента Порпентины Голдштейн и папку с тем заданием, которое ее отправили выполнять. — Ты права, не представляю. Ее указательный палец лежал на спусковом крючке и был готов в любую секунду спустить его. — Давай, детка, сделай это. Мне не страшно умереть. Он сделал еще одну затяжку. — Мне не страшно умереть от рук любимой женщины. Глаза в глаза. Тишина. Сигарета. Револьвер. Двое в постели.