Dragon Age: Серый Страж

      Элисса приоткрыла глаза и увидела обветшалый деревянный потолок. В голове было пусто, ни единой мысли о том, что произошло и где находится. Она приподнялась и ощутила режущую боль в левом боку и груди. Элисса резко согнулась и стиснула зубы, чтобы переждать приступ, который вскоре успокоился.       Кусланд выдохнула и осмотрела себя. Она лежала на деревянной кровати, укрытая шерстяным одеялом, и была одета в одни штаны, а торс плотно перевязан полосками чистой ткани. В комнате был тяжёлый сырой воздух с примесью трав. У противоположной стены горел камин, в котором в чугунном котелке что-то варилось. Вокруг стояли сундуки и книжный шкаф, а рядом…       — Чейз? — тихо позвала Элисса.       Мабари мирно посапывал возле её постели. Услышав своё имя, он вскочил, радостно замахал коротким хвостиком и залаял.       — Чейз, что ты…       — А, глаза твои открылись наконец? Мать будет довольна, — внезапный голос заставил Элиссу задержать дыхание и замереть.       В комнату вошла молодая темноволосая женщина с перьями на наплечнике. Элисса инстинктивно прикрыла грудь одеялом и часто заморгала. Она её знала: эти украшения из перьев, амулет на шее из костяных и медных дощечек, полоска бусин и внимательные золотые глаза.       — Я Морриган, коль ты не помнишь, и сейчас мы в Диких землях, где выздоравливаешь ты моей и матери заботой. Что с твоей памятью? Ты помнишь, как моя мать тебя и друга твоего спасла от смерти?       — Я помню башню… порождений тьмы… — начала вспоминать Элисса, — битва! Что с армией? Что с королём?       — Покинул поле тот, кто должен был на ваш сигнал ответить. Порождения тьмы одержали победу. Кого бросил он, на части разорвали всех — ни короля, ни Стражей уже нет в живых. Твой друг переживает очень сильно и всё горю предаётся с тех пор, как моя мать ему об этом рассказала.       Дыхание Элиссы дрогнуло. Убогая комната исчезла, перед глазами Кусланд стояла остагарская долина. Как в прошлой битве она была усеяна трупами порождений тьмы, так ныне там солдаты Ферелдена, Кайлан, Дункан, Стражи — все. На них кишат тёмные твари, питаются, лапают, оскверняют, куда-то тащат, точно добычу. Трагедии, подобно этой, надолго врезаются в память выживших и терзают их сны по ночам.       — Как твой друг, отрицать всё примешься? Да только отрицанием никому ты не поможешь. Все уже мертвы. Прими правду, вставай и двигайся дальше. В горе и слезах никакого проку нет.       Морриган говорила бесстрастно, без капли сочувствия, но Элиссе было и не нужно. Морриган не видела, никого не теряла, ей не понять.       — Что с Алистером? Он в порядке?       — Да, как и ты, хотя и ведёт себя точно дитя. Он у огня снаружи. Мать хотела с тобой поговорить, как только ты проснёшься.       Элисса смотрела в пол. Мабари жалобно заскулил и просунул голову под её руку. Элисса через силу улыбнулась и внезапно вспомнила, что пёс ведь был ранен.       — Твой пёс сам выбрался из Остагара. Едва живой пришёл он в Дикие земли и отчаянно в лесу тебя он звал. Я услыхала его зов и привела сюда. Крови порождений тьмы он наглотался, но в Диких землях есть цветок, способный исцелить. Животных лечить куда проще, чем людей. Везучий он.       — Спасибо, — искренне прошептала Элисса.       Морриган приподняла бровь.       — Я… пожалуйста, но благодарить тебе стоит мою мать. Я не целитель.       Элисса осторожно поднялась и нашла у кровати свои вещи. Сумка, меч и щит — удача или это провидение Создателя, но самое важное, что она унесла из Хайевера, всё ещё при ней. Доспеху и рубахе, что были на ней, не повезло. Их словно рассекли огненным мечом, заботясь о том, чтобы снять быстро, а не аккуратно. Теперь это бесполезный хлам. Элисса заглянула в сумку и с облегчением нашла там последнюю рубашку, и натянула её. Фамильное кольцо, кошель, бурдюк, серый хайеверский плащ и документы Стражей — всё остальное она оставила в Остагаре.       Но что теперь?       Элисса открыла скрипучую дверь, и заходящее солнце ударило ей в глаза. Был вечер. Когда глаза привыкли к свету, Элисса увидела, что Алистер стоял и смотрел перед собой на болота и словно ничего не видел, как будто перед ним рушился весь мир. Элисса окликнула его — Алистер вздрогнул и обернулся.       — Ты жива! Я думал, ты уже никогда не очнёшься, — на его лице проступило явное облегчение.       — Я в порядке… кажется.       — Все мертвы. Серые Стражи… Дункан… даже король! — Алистер выглядел потерянным и сбитым с толку. — Если бы не мать Морриган, мы валялись бы мёртвые на вершине той башни.       — Вот только не надо говорить обо мне так, будто меня здесь нет, — отозвалась недовольно старуха, стоявшая в стороне.       Элисса резко повернулась, она даже не заметила, что тут есть кто-то ещё. Мать Морриган выглядела так же, как в последнюю встречу, или нет? Чувствовалось в ней что-то ещё, словно она теперь не старуха на исходе лет и уже начавшая терять ясность рассудка, а полная сил женщина, пусть и в годах, и уж точно в своём уме.       Алистер лишь извинился:       — Прошу прощения, я не хотел. Но как нам тебя называть? Ты не сказала своё имя.       — Имена красивы, но бесполезны. Хасинды кличут меня Флемет. Полагаю, вам этого хватит.       — Как? Флемет? Та самая из легенды? Ты ведьма Диких земель, — тихо удивился Страж.       — И что с того? — фыркнула старуха. — С колдовством я знакома, да. Благодаря этому, вы сейчас здесь стоите.       — Вы спасли нас… Я благодарю вас, — неуверенно пробормотала Элисса. Всё произошедшее никак не укладывалось у неё в голове.       — Как мило, твои манеры тронут даже ворчливую старуху, — рассмеялась Флемет. — Впрочем, из башни вас вытащить было не так уж трудно. То, что предстоит вам, куда трудней.       — А как же Дункан и остальные? Неужели им нельзя было помочь?       Алистер не мог этого принять. То, что он ещё жив, а Дункана нет, казалось ему самой несправедливой вещью в мире.       — Мне жаль вашего Дункана, но скорбеть по нему вы будете позже… как однажды сказала моя мать, в темноте перед тем как отомстить. Сейчас для вас самое главное — долг, а долг для Серых Стражей всегда был один — объединить земли в борьбе с Мором. Или сейчас это изменилось?       — Получается… кроме нас, никого не осталось? — растерянно спросила Элисса.       — Все погибли. Сейчас мы единственные Серые Стражи на весь Ферелден. Кроме нас, некому остановить Мор, — с горечью сказал Алистер.       — Но я… я же ничего не знаю о том, как быть Серым Стражем, и…       …мой брат.       Элисса неосознанно начала заламывать пальцы. Алистер чувствовал себя полностью раздавленным и посмотрел на неё с мольбой.       — Прошу, помоги мне! Я потерял всё. Всех своих братьев! Я не допущу, чтобы их гибель оказалась напрасной, но в одиночку я ничего не добьюсь! Ради любви Создателя не бросай меня одного!       Казалось, он был готов заплакать, сломаться, погибнуть под тяжестью утраты и непосильной задачи. Сердце Элиссы разрывалось.       — Почему Логэйн вообще так поступил? Разве он не был предан королю?       — Вот это хороший вопрос, — задумалась Флемет. — Сердца людей порой чернее любого порожденья тьмы. Быть может, он считает тёмных тварей простым войском, которое можно одолеть манёврами, а, быть может, он не понимает зло, которое таится за Мором.       — Архидемон, — обречённо произнёс Алистер.       — Кто он, этот архидемон? — Элисса пыталась успокоиться и привести мысли в порядок, они роились, как осы в банке, и Кусланд едва балансировала между собранностью и падением в бездну.       — Архидемон — это древний бог, пробуждённый ото сна и заражённый скверной, — зловеще пояснила Флемет. — Верь, во что хочешь, но история утверждает, что архидемон ужасен и бессмертен. А не верят истории только глупцы.       — Нам нужно что-то предпринять! Предупредить людей, иначе Мор застанет их врасплох! — Алистер начал лихорадочно шарить взглядом по окружающему пространству, словно где-то там мог найти ответ.       — И кто станет тебя слушать? Люди глупы и в погоне за мирскими благами забывают об истинной опасности. Вы как Серые Стражи должны открыть им глаза… или можете подождать, когда явится сам архидемон, — со скрипучим смехом сказала Флемет. — Представляю, как это будет убедительно!       Элисса нахмурилась и крепко сжала рукоять меча, её взгляд упал на символ Кусландов на навершии. Дрожащей ладонью она схватилась за ткань рубашки на груди и ясно почувствовала подвеску с кровью Посвящения. Мысли вдруг перестали метаться, и в сознании возникла чёткая задача. Она должна это принять. Должна справиться! Она теперь Серый Страж, и долг превыше всего. Пусть она закроет наглухо свои чувства, свою боль, пусть будет выкрикивать её в дремучих лесах, где никто не услышит, но долг она исполнить обязана — это то, чему учил её отец. Флемет поймала её твердый взгляд.       — Я вижу, вы решились. Готовы быть Серыми Стражами?       Элисса кивнула.       — Что нам делать?

***

             Кусланд продиралась сквозь кусты, перешагивала через кочки, взбиралась по холмам, окутанным туманом, вдыхала стылый воздух Диких земель. Она рвалась вперёд, почти переходила на бег, чтобы просто идти, что-то делать, не останавливаться. Недавние раны болели, но это лишь подхлёстывало её ускорить шаг.       Долг превыше всего. Эта мысль была для Элиссы маяком, помогала идти и не сорваться в пропасть отчаяния. Не только она нужна долгу Серых Стражей, их долг тоже нужен ей, чтобы устоять на ногах, и чем труднее задача, тем более рьяно она за неё возьмётся, потому что это всё, что у неё осталось.        «Брата своего пока забудь. Выжил он или погиб, а ставлю я, скорее, на второе, в Диких землях ты его не найдёшь. Орда кишит теперь в Остагаре и в этих местах её ещё полно. Кто бы тут не заплутал, он долго среди тварей не протянет»       Элисса стиснула зубы и ускорила шаг. Ей хотелось рвать ногтями древесную кору, раздробить камни — что угодно, но не останавливаться.       «Помни: только ты можешь остановить Мор. Не молись о том, чтобы это сделал кто-то другой. Теперь это твой долг, и он не даст тебе покоя», — слова Флемет горели в памяти.       Элисса всё сделает. Она поклялась.       — Ты так спешишь, будто тебя орда подгоняет, — заметила Морриган, поравнявшись.       Колдунья снова их вела. Казалось, она не обрадовалась, когда Флемет отправила её со Стражами, но покорно подчинилась. Им нужна была помощь, а неудача грозила слишком высокой ценой для всех — даже для могущественной ведьмы Диких земель.       — Хочу поскорее выбраться отсюда.       — Не виню тебя за это, однако твой приятель плетётся позади, и в мысли свои он погружён. Такими темпами не выберемся мы до зимы.       Элисса оглянулась. Алистер шёл далеко позади, за время пути он почти ничего не сказал, а лишь понуро брёл следом. Даже Чейз стал поглядывать на него и с жалостью поскуливать.       — Как скоро мы выйдем из Диких земель?       — Через два дня мы дойдём до тракта. Там прямой путь в Лотеринг. Это деревенька на перепутье дорог, и многое из нужного мы там найдём.       Элисса кивнула. Им нужны были припасы и короткий отдых, чтобы всё обдумать. Ни снаряжения, ни еды при них не осталось. Алистер, как и она, был в обычной одежде и нёс с собой только щит. Его доспех стал непригоден, на починку понадобилось бы много времени, а меч он выронил в башне, когда его сразили порождения тьмы. Сумка же осталась в Остагаре. Элисса ещё раз поблагодарила Создателя за то, что забыла тогда снять свою.       Они остановились на привал, когда совсем стемнело. У Морриган было кое-что из еды, чем она без охоты поделилась.       — То-то смеху будет, если Стражи от голода, а не от порождений тьмы, помрут, — фыркнула она.       Элисса не помнила, когда последний раз ела, и умирала от голода. Она жадно, совсем не аристократично вгрызалась в предложенный хлеб, несмотря на то, что от него пахло плесенью.       Может, в Диких землях это приправа такая?       Когда на руках остались одни крошки, у Элиссы возникла лишь одна мысль: «Ещё». Вспоминая, как немного она ела с самого Хайевера, это её немало удивило. Алистер посмотрел на неё и, кажется, улыбнулся.       Морриган что-то колдовала над болотным камнем. Когда ведьма начертала заклинание, он засветился и тотчас погас. Элисса почувствовала в воздухе странную вибрацию.       — Искусство прятаться и прятать — первое, чему учила меня мать, — пояснила Морриган на любопытный взгляд Элиссы.       — А что ещё ты умеешь?       — Знаю пару заклинаний. Могу огонь создать и в лёд тебя способна обратить.       — Ты умеешь готовить? — вдруг спросил Алистер, впервые за долгое время подав голос.       — Я умею… готовить, да, — ответила Морриган, не поняв, к чему вопрос.       — Отлично, а то моя стряпня нас убьёт, — отозвался Алистер и пожал плечами.       — А ещё я знаю самое малое пятнадцать ядовитых трав, которые растут прямо на этом болоте, — как бы между прочим заметила колдунья, — но я не хочу сказать, что это относится к готовке.       Скромный ужин из ягод и жареных грибов прошёл в молчании. К тому времени в Диких землях совсем стемнело, а лунный свет не пробивался сквозь густые кроны деревьев. Единственным источником света был маленький костерок. Алистер пробубнил что-то о том, что останется ночью следить за опасностью, так как он пока единственный мог чувствовать порождений тьмы. Морриган возразила, что талисман, данный ей матерью, скроет их от тёмных тварей, пока они в Диких землях. Поэтому все трое и собака могли спать спокойно, насколько это было возможно на холодной земле под стылым туманом.       Элисса завернулась по уши в шерстяной плащ и уснула на подстилке из опавших листьев. Алистер устроился поближе к костру. Морриган, казалось, не мёрзла совсем, а лишь прижимала к себе сумку, словно та её грела.       К полуночи туман стал гуще и оседал на одежде холодными каплями. Элисса проснулась среди ночи, почувствовав позади движение и услышав шорох. Алистер свернулся калачиком и тщетно пытался согреться во сне, его волосы и тонкая одежда стали влажными от тумана, а маленький костёр почти потух. Элисса подложила в угли несколько веток и подула. Щёлкнул сноп искр, но пламя было таким крошечным, по сравнению с окружающим холодом, что Алистер не переставал дрожать и стучать зубами. Элисса неслышно выдохнула и накинула свой плащ на друга, затем подозвала собаку и уснула, прижавшись к горячему телу мабари.       Поутру туман отступил, и даже едва взошедшее солнце, казалось, немного пригрело лес. Когда Элисса открыла глаза, плащ снова был на ней, Алистер в стороне возился с костром.       — Как спалось? — буднично спросил он.       — Кажется, тихо, — кивнула она.       Про плащ они не заговаривали.       Весь следующий день путники шли по лесу, лишь раз остановившись на привал. Приходилось прислушиваться к каждому шороху и треску, и даже Морриган, для которой каждая кочка и сук были знакомы, держалась настороже. Несколько раз Алистер предупреждал о близких порождениях тьмы. К счастью, тёмные твари не почуяли их маленький отряд, и угрозу удавалось обойти.       — Ты всё взглядом рыщешь меж деревьев, будто что-то ищешь, — заметила как-то Морриган.       — Вряд ли я найду того, кого ищу, — отозвалась Элисса.       — Мать мне рассказала про брата твоего. Вот только время искать уцелевших не пришло. К тому же глупо делать это в Диких землях, если не знаешь, где искать. Либо он погиб, либо ускользнул на север.       — Фергюс бы не «ускользнул», — с обидой заявила Элисса, но Морриган лишь отмахнулась.       — Тем хуже для него. Коль хочешь что-то сделать, так отомсти за брата.       — Кому?       Хоу? Логэйну? Порождениям тьмы?       — Выбирай любого, коль покой тебе это сулит.       — Не будет мне покоя, пока не увижу брата живым и здоровым.       — Тогда мне жаль тебя. Впрочем, поступай, как знаешь. Твоё это дело.       Ветер донёс до Элиссы ужасный смрад, мабари заскулил и попытался закрыть лапой нос. Они вышли на поляну, сухая трава которой покраснела от крови. Трупы везде. Одни с растерзанной грудной клеткой, другие сожжены, а иные с оторванными ногами и руками. На всех обезображенных лицах застыло выражение ужаса, и вороны кишели на них.       — Солдаты, — присмотрелась к ним Морриган. — Очередной патруль, дошедший сюда аж с Остагара. Вот только зря сюда пришли — лишь смерть нашли здесь. Причём давно.       — Это ужасно, — прошептала Элисса.       — Сомнений нет. Только скверну, смерть и ужас порожденья тьмы несут. Запомни хорошенько: вот что ждёт всех, коль Мор на этих землях воцарится.       — В Остагаре сейчас то же? — спросила Элисса, хоть и знала ответ.       — Там хуже. Намного.       Элисса кивнула, словно подтверждая свои мысли. Она взглянула на Алистера, который стоял недалеко мрачнее тучи. Несомненно, он представил на месте этих несчастных на поляне Дункана и своих братьев по ордену. Элисса продолжала осматриваться. Под её ногой что-то хрустнуло — крошечный стеклянный флакончик с прядкой тёмных волос внутри, видимо, служивший владельцу талисманом. Она сделала два шага назад, словно извиняясь, и наступила на заляпанный кровью и втоптанный в грязь платок. Элисса присмотрелась к нему: на ткани ещё был виден заботливо вышитый цветочный узор. Внезапно сознание девушки, будто ножом, пронзила мысль.       Ориана вышивала такой же для Фергюса.       Элисса успела понять, что проваливается в темноту — самую чёрную бездну, где никогда не будет солнца. Через минуту прикосновение к щеке мокрого носа мабари вернуло ей ощущение реального мира. Элисса открыла глаза, над ней склонились Алистер и Морриган.       — Простите, голова закружилась.       Элисса села и снова бросила взгляд на цветочный узор.       Показалось.       — Что, раны болят? Будь поосторожней. Ты ранена была смертельно. Никто, кроме матери моей, тебя б не спас. Загонишь себя до смерти, и кто мир спасёт от Мора? Ужели Алистер? Тогда мир обречён.       Алистер кинул на колдунью недовольный взгляд, но сегодня не был настроен огрызаться в ответ.       — Давайте поскорее уйдём отсюда, — сказала Элисса, поднимаясь и чувствуя, что ещё немного, и её от трупной вони стошнит.       Если они не остановят Мор, если погибнут или проиграют, то весь Ферелден будет выглядеть, как Остагар и эта поляна.