Всё пройдёт зимой холодной

       Марк проснулся от весёлого щебетания птиц. Сладко потянувшись, он встал и, подойдя к окну, раздёрнул шторы. Сквозь тюль с огромными розами было видно, как песчано-серые воробьи перескакивают с ветки на ветку и взмывают вверх, теряясь в густой листве. Оставленные места тут же занимают вновь прилетевшие птахи. Яркие утренние лучи проникали сквозь небольшие просветы меж ветвей, освещая просторную комнату.       Мужчина вернулся к креслу, снял белую рубашку. Повесив её на спинку кресла, он направился в ванную комнату. Его забавляла создавшаяся ситуация. Он, как потерпевший кораблекрушение, нашёл спасительный островок. У него ничего с собой не было: ни смены одежды, ни запасов еды, даже простейшего куска мыла и того не было. Марк улыбнулся собственным мыслям, зайдя в ванную. Вчера он не заметил, что санузел совмещён с ванной комнатой. Да, у него вчера даже в мыслях не было заглянуть сюда. Ну, и ладно. Здесь он ненадолго.       Марк подошёл к раковине, расположенной между унитазом и старой овальной ванной, повернул барашки, настраивая прохладную воду. Ополоснул лицо. Засмеялся: «Пипец. Даже полотенца нет! Тоже мне путешественник! Ну, кто так срывается с места? Только тот, кто безумно хочет стать счастливым!» А он хочет. Сильно хочет. Потому и примчался сюда ради той, что в глаза никогда не видел.       Впервые услышав зов жертвы Марк испугался бездонного отчаяния, которым окатила его незнакомка. В крике, пронзившем его сознание, было столько боли и одиночества, что от наплыва столь ярких эмоций Марк пошатнулся возле доски, запнувшись на полуслове. Всё поплыло перед глазами, дезориентируя в пространстве и времени. На миг ему показалось, что он слышит громкие голоса и грохот захлопнувшейся двери. Ощущение ненужности хлестануло, как пронзительный зимний ветер, расцарапывая каждую клеточку тела мельчайшими льдинками, что принёс с собой его порыв. Только заглушив в себе эмоции незнакомки, Марк смог вновь овладеть собой.        — Марк Александрович, вам плохо? — Даша Лукина, студентка третьего курса, стояла перед ним, протягивая в руке кусочек мела, что выпал из его пальцев. — Как вы себя чувствует?        — Да, Даша? — Марк с удивлением смотрел на девушку. Времени, на которое незнакомка выбила его из реальности, хватило Лукиной чтобы дойти до него со своего места. На лице девушки читался испуг, да, и волосы с ярко-фиолетовыми прядями были взлохмачены. Всегда аккуратно уложенное каре растрепалось, когда студентка наклонялась за мелом. — Всё хорошо. Спасибо, — ответил Марк, когда девушка повторила свой вопрос. Продолжая опираться правой рукой о классную доску, он обвёл взглядом кабинет. Его студенты сидели на своих местах как мыши, спрятавшиеся от кошки. — Простите, что напугал вас. Как я уже говорил: этот год выдался тяжёлым для всех нас. Я очень рад, что вы смогли преодолеть все трудности и в том же составе перейти на четвёртый курс. Поздравляю вас с окончанием учебного года! Желаю хорошо отдохнуть на каникулах! Жду всех в сентябре. — Последнюю фразу он добавил уже после того, как его студенты сорвались со своих мест, радостно покидая надоевшие за год стены университета, на ходу прощаясь с преподавателем и желая ему того же.        Марк коснулся носа, убирая повисшую на его кончике каплю, а потом провёл рукой по щекам и подбородку, стирая с них воду. Оглядев себя в висевшее над раковиной зеркало, он пошёл одеваться.        Спустя пять минут Марк уже выходил из дома. Возле соседнего подъезда сидели две шумные старушки, обсуждающие безумно дорогие цены во вновь открывшемся магазине. Напротив них расположились три грязные кошки. Они живо следили за жестами бабулек в надежде, что те кинут им что-нибудь поесть. Чёрная кошка с большим белым пятном на боку вскочила на лапы, когда пенсионерка в красной кофте полезла в свою сумку. Но тут старушки увидели идущего в их сторону молодого человека. Всё-таки достав из сумки сосиску, бабка зажала её в руке и склонилась к сидящей рядом подруге:        — Видать Ленкин хахаль.        — Да, с чего ты взяла? — охнула та и вперила свой взгляд в мужчину.        — Как с чего? Она ж как развелась — к ней так мужики и повалили. Да, не простые. Все на крутых машинах, да разодетые.        — Так этот же пешком.        — За углом где-нибудь оставил. Ты на его костюм посмотри.        — Посмотрела. И что? Мятый. Хоть бы погладил. Нет, не Ленкин это. К какой-нибудь другой бабе приходил, — резюмировала вторая пенсионерка.        Марк ухмыльнулся. Вот так ничего не делая, он дал старушкам повод для сплетен. Он остановился, почти поравнявшись с ними и, вложив в улыбку всё своё обаяние, сказал:        — Доброе утро, дамы! И чем же вам Ленка не угодила? Завидно что ли?        Если бы старушки в этот момент пили чай, то наверняка поперхнулись бы и их ещё и откачивать пришлось. А так они уставились на Марка с выпученными глазами, в которых застыло мучительное соображение ответа для нахального незнакомца. Он же не стал дожидаться, когда они разродятся гневной тирадой о невоспитанности современной молодёжи, и свернул на тополиную аллею вдоль центральной дороги, по которой вчера его привёз к дому Юрий Семёнович.        По обе стороны дороги тянулись тротуары. От дороги они отделялись широкими палисадниками с распушившимися за июнь тополями и заросшие луговой травой. Палисадники были огорожены резной чугунной оградой. Тротуары поднимались вверх по небольшому склону и вливались асфальтовым реками в широкую городскую площадь. Выйдя на площадь, Марк остановился, разглядывая её при свете дня. Городская площадь с двух сторон ограничивалась параллельно идущими дорогами. По обеим сторонам от Марка на пересечении центральной и боковой дороги располагались магазины. На правой стороне площади была автобусная остановка и прямо за ней — четырёхэтажное жилое здание тёмно-вишнёвого цвета с белыми балконами. Часть первого этажа занимало кафе «Ариана», вторую — много меньшую по площади — автовокзал. Вход на жилые этажи был с другой стороны дома. Из-за чего вокруг дома через газон протянулась несанкционированная тропинка. Напротив, за площадью, раскинулся городской парк, огороженный высоким чугунным забором в том же стиле, что и палисадники вдоль центральной дороги. Сквозь густую листву берёз виднелась белая треугольная крыша местного театра. Марк прошёл на остановку, встал, сливаясь с толпой. На фонарном столбе висела жёлтая табличка с расписанием автобусных маршрутов. Мельком взглянув на него, мужчина достал из пачки сигарету, повертел её в пальцах и сунул в рот. Руки дрогнули, и зажигалка не вспыхнула с первого раза. Блондин выдержал паузу и снова попытался её зажечь. Торопливо прикурил от заплясавшего оранжевого огонька. Надо успокоиться. Первые затяжки были быстрые, рваные, словно он задыхался от недостатка кислорода, пытался надышаться и не мог. Затем совладал с собственным возбуждением. Начав наслаждаться самим процессом курения, Марк наконец-то расслабился. Медленно выдыхая сигаретный дым, он успокаивался, будто с дымом уходило напряжение последних дней. Мужчина бросил окурок в урну у столба и пошёл к пешеходному переходу, расположенному на противоположной стороне площади. Наискосок от перехода стояло стояло трёхэтажное серое здание с развивающимся государственным флагом на крыше. Мэрия или как там у них — администрация? Вообще-то это было не важно. Главным было то, что сразу же за ней начинались оранжевые дома.        Мужчина ступил на белую полоску «зебры», ожидая зелёный сигнал светофора. Там, через дорогу, его ждала новая жизнь. Жизнь, о которой он так долго мечтал. Глядя на женатых братьев, он радовался их счастью и в тайне завидовал. Теперь и он будет счастлив. Осталось только найти девушку. Вот, если бы жертва продолжала мерцать, как маячок указывая путь! Но так уж повелось, что она сияла для стража лишь раз, обнаруживая своё существование. Потом же страж шёл к ней, основываясь на своих ощущениях. Каждая жертва обладает своим неповторимым ароматом. Вдохнув его однажды, страж сразу же понимает кто перед ним: избранная или носитель, человек совсем недавно общавшийся с ней. Чем больше прошло времени с момента их общения, тем слабее становится оставшийся на носителе аромат, а потом и вовсе исчезает. Марк перешёл дорогу.        Вот уже почти час блондин бродил меж домов. Оранжевый район, и вправду, оказался большим. Его центром являлся такой же оранжевый детский сад. Неподалёку от него расположились развалины кирпичного здания. Местные мальчишки что-то обсуждали, стоя возле стены на куче осыпавшегося кирпича.        — Мальчики, что здесь было? — спросил их Марк.        — Школа.        — Только она давно сгорела, — добавил второй мальчик.        — Ещё до моего рождения, — торопливо вставил первый.        — А сколько тебе лет?        — Десять.        — Где же вы учитесь?       — За «Арианой» есть другая школа. Мы туда ходим, — почти хором прокричали ребята.        — Хорошо учитесь?        — Да, — отозвались дети, но при этом в их голосах сквозило раздражение. Тут из-за угла школы вышла собака и, виляя хвостом, подошла к ним. Дети сразу же забыли про мужчину.        Марк зашагал дальше. Он шёл от дома к дому и с каждым пройденным шагом всё сильнее накатывало отчаяние. Её нигде не было! Его девушки нигде не было! Даже малейшего намёка на её присутствие он не встретил. Солнце припекало всё жарче. Ветра не было. Духота сковывала движения, вызывая усталость. Хотелось как можно быстрее укрыться в тени, но все скамеечки возле подъездов, расположенные под густыми кронами деревьев, были заняты. Мамочки с колясками и пенсионеры надёжно их оккупировали. На ступеньках подъезда возле одного из домов расположилась компания молодёжи. Их голоса и мелодичный звук гитары частично перекрывали задорные крики бегающих тут же детей. Где-то вдалеке две девочки громко ссорились из-за качелей. Малышня, не обращая ни на кого внимания, копошилась в песочнице, укрытая от палящего солнца круглой шляпкой «грибка».        На жгучем солнце голод уступил место жажде, и Марк устало свернул на дорожку, ведущую к мэрии. Рядом с ней он видел продуктовый магазин. Туда мужчина и направился. Пройдя мимо продуктовых рядов, блондин выбрал бутылку минеральной воды и пошёл к кассе. Уже стоя возле кассира, он почувствовал это. Вернее, на каком-то подсознательном уровне выделил тонкий аромат цветов сакуры из десятка других ароматов, витающих в воздухе. Он обернулся. В очереди позади него стояли две бабульки, женщина лет тридцати с небольшим и парень. Марк в недоумении повернулся к кассирше, переспрашивая сумму для оплаты. Расплатившись, он вышел на улицу. Марк сел на скамью, открыл бутылку и с жадностью стал пить прохладную жидкость. Из магазина вышла старушка. Она охая спустилась с невысокого крылечка и пошла за угол магазина. Следом за ней вышла вторая и с криком: "Людка, подожди» заковыляла за первой. Теперь в магазине остались женщина и парень. Кто из них носитель запаха? Дверь вновь распахнулась и насыщенный аромат нежно-сладкий аромат сакуры вырвался наружу. Марк на мгновение представил высокую, тонкую девушку с пшеничными, длинными волосами. Вот она толкнула ручкой дверь. Вот вступила маленькими ножками в розовых балетках на устилавшие асфальт безупречно-прекрасные цветы японской вишни. Предстала пред стражем во всей красе. Сколько ей? Лет четырнадцать-семнадцать. Восемнадцатилетних жертв не бывает. Не найденные стражами — они не нужны этому миру. Они увядают подобно цветам, едва отпраздновал свои восемнадцать лет.        Блондин вздрогнул от неожиданности, когда рядом с ним на скамейку примостился тяжёлый пакет с продуктами. Резкий запах обдал с такой силой, что Марку померещилось будто он попал под шквалистый ветер, сносящий крыши домов. Он удивлённо уставился на женщину. Женщина была беременна. Её округлый животик был хорошо заметен сквозь ткань свободного летнего платья. Марк перевёл взгляд с живота женщины на её лицо. Смотрел на неё снизу-вверх: тёмно-русая, с россыпью редких веснушек на лице, с большими карими глазами, в обрамлении пушистых накрашенных ресниц. Мать его жертвы? Только так можно было объяснить столь сильный аромат. Глядя на беременную, Марк с трудом осознавал тот факт, что его суженая, возможно, ещё не родилась. Он-то планировал забрать девушку и уехать. А теперь выходило, что ему предстоит прожить в этом городе не один год. Была маленькая несостыковочка в его ощущениях. Изначально Марку казалось, что жертва была сама участницей привидевшегося скандала. Сейчас же выходило, что это эмоции родителей, пропущенные через призму младенческого сознания. Возможно, родители ссорились в тот момент. Возможно, говорили что-то угрожающее жизни младенца. Говорят же, что ещё не родившиеся дети слышат всё, что происходит вокруг них. Одарённая магической силой малышка призвала на помощь стража — единственного человека, способного защитить её. Марк встал со скамьи:        — Вам помочь пакет донести?        — Спасибо. Я сама, — отказалась женщина.        — Он очень тяжёлый, — сказал Марк, взяв пакет, — а вам нельзя носить тяжести. Пойдёте. Я провожу вас до дома.        — Я живу недалеко. За школой.        — За сгоревшей?        — Да.        Они прошли по тротуару между домов и, выйдя к развалинам школы, пересекли её двор по диагонали. За пределами школьной территории перпендикулярно к ограде стояли шесть пятиэтажек. Каждая пара домов имела общий двор. Боковые торцы домов выходили на дорогу вдоль реки. Именно мимо этих домов Марк проезжал ночью, когда белая лада свернула с моста. Женщина повела Марка к крайнему дому, стоящему на развилке двух дорог: основной, идущей от моста и ведущей в центр города, и её ответвления, протянувшегося за пятиэтажкой и уходившего по прямой куда-то вдаль. За этой дорогой раскинулась большая поляна, местами поросшая молодым ельником и плавно переходящая в сосновый лес.        — У нас красиво. Вам понравится.        — Почему вы решили, что я — приезжий? — поинтересовался Марк.        — Вы с таким интересом всё рассматривает — будто впервые видите. Если б вы здесь выросли, вы бы привыкли и к лесу за домом, и к речке за дорогой. Для нас всё это естественно.        — Вы правы. Я в Москве живу. — Мужчина помолчал, с наслаждением вдыхая окутывающий их обоих запах сакуры. — Дышится у вас легко. Лес. Речка. Тишина. Нет этого круглосуточного гула большого города. Так спокойно на душе. Давно себя так хорошо не чувствовал! — Выдержав короткую паузу, мужчина представился: — Марк.        — Ирина, — ответила его спутница. — Вы надолго приехали?        — В отпуск.       — К родственникам?        — Нет. Ехал на поезде. Природа понравилась. Я в той стороне скалы видел, — Марк махнул рукой в сторону девятиэтажек. — Хочу полазить по ним.        Женщина посмотрела на Марка как на мальчика-переростка. Он не удержался и весело рассмеялся, видя реакцию Ирины на его слова.        — Вы думаете, что дети сильно меняются, став взрослыми? Девочки сначала играют с куклами, варят им придуманные супы в игрушечных кастрюльках. Повзрослев они продолжают играть в те же игры: только куклы заменяются на детей, игрушечная посуда — на настоящую. Разве не так? — Марк посмотрел на собеседницу. Та молча кивала головой, соглашаясь с ним. — Так и мальчики: вырастая меняют одни машинки на другие.        — А крыши гаражей — на скалы.        — Не все, конечно. Но если провести аналогию между скалами и карьерой — то да, меняют. Большинство мальчиков, повзрослев, стремятся подняться как можно выше в плане карьеры, положения в обществе. С каждым годом игры, в которые играют дети, становятся всё более серьёзными. Однажды дети понимают, что от их решений зависит вся дальнейшая жизнь.        — И в каком возрасте вы это поняли?        — Вы знаете, Ирина, у меня не было такой возможности. Когда мне исполнилось четырнадцать отец сказал, что я достаточно взрослый и он не собирается краснеть из-за моих дурацких выходок.        — У меня старшему пятнадцать. Ничего кроме своего компьютера не видит. Всё на автопилоте делает: просыпается, идёт в школу, ест, делает уроки и снова в монитор утыкается. Настолько зависим от него.        — Вы второго ждёте? — сказал Марк, окинув взглядом спутницу.        — Нет, третьего. Ещё дочка есть. Ей пять лет. Эту с улицы не загонишь. Как глаза открыла, так скорей гулять. Она весёлая, беспокойная. Всегда в окружении подружек. Полная противоположность брату.        — Вы её очень любите, — сделал вывод Марк.        — Да, — ответила Ирина, приняв его утверждение за вопрос.        — А сын знает об этом?        — Странный вопрос. — Ирина остановилась возле первого от дороги подъезда. — С какой стати вы меня об этом спрашиваете? Я не делю своих детей на любимых и нелюбимых. И, вообще, вас моя жизнь не касается. Спасибо, что помогли. Дальше я сама донесу.        — Ирина, я не хотел вас обидеть. Простите, — извинился Марк. — Позвоните сыну. Пусть спуститься.        — Я знаю, что мне делать, — опять рассердилась женщина.        — Простите ещё раз, — растерянно улыбнулся блондин. — Мне было очень приятно с вами познакомиться. До свидания.        —До свидания, — попрощалась Ирина и забрав у Марка пакет с продуктами, пошла в подъезд.        Марк постоял возле подъезда, достал пачку сигарет, покрутил в руках, но так и не решился закурить. Засунув сигареты обратно в карман, он направился в магазин. Планы изменились. Теперь в приоритете стала покупка квартиры и поиски работы. Ему необходимо обосноваться в этом городе на ближайшие лет десять. С жильём проблем не было. Надо лишь обговорить с Юрием Семёновичем цену на квартиру и оформить сделку. Работа же нужна со свободным графиком и стабильным доходом, чтобы ни у кого не возникало вопросов на какие деньги он живёт. И самое главное, то ради чего решил остаться здесь: он должен стать членом семьи Ирины, тем в ком её семья будет нуждаться как в воздухе, чтобы иметь возможность быть рядом со своей жертвой.        Прикинув план действий, Марк отправился за покупками. С помощью местных жителей он узнал о нахождении большинства магазинов, расположенных в этой части города. В несколько заходов он закупился всем необходимым. По пути он заглянул в Сбербанк — снял деньги с карты и договорился с Юрием Семёновичем о встрече в шесть вечера.        Наконец-то пообедав творогом со сметаной и запив всё это чашечкой кофе, Марк принялся наводить порядок в квартире и раскладывать местам свои покупки. С появившейся на столе новой посудой, кастрюлькой и сковородой в кухню будто вдохнули новую жизнь. Включенный холодильник мерно гудел. Запах свежесваренного кофе создавал ощущение жилого помещения. Налив из турки ещё кружечку кофе, мужчина встал на пороге в комнату, прислонившись плечом к дверному косяку. Отпивая маленькими глоточками ароматный напиток, он думал о той, что заманила его в этот город. Его ещё не рождённая невеста. Какой она будет? Будет ли она похожа на мать? Или впитает черты своего отца? И, вообще, как такое возможно? За свою долгую жизнь он ни разу не слышал о подобном. Все жертвы давали о себе знать по достижении ими четырнадцати лет, но не раньше. Его же случай был исключением. Или он что-то напутал, приняв Ирину за мать своей жертвы? Тогда он тем более должен остаться здесь и найти девушку, пока какой-нибудь другой страж не объявился.        Марк допил кофе и шагнул к журнальному столику, заваленному покупками. Освободив рукой уголок стола, мужчина поставил на него белую керамическую кружку с поперечной волнистой полосой синего цвета. Взяв с пола пакет с гигиеническим средствами, блондин понёс его в ванную комнату. Расставляя на полке купленные шампуни, бальзамы, гели для душа, он даже не сомневался: будь его девушка рядом с ним — она бы одобрила его выбор. В завершении мужчина поставил два стаканчика с зубными щётками и положил зубную пасту. На прибитые к двери крючки он повесил два махровых полотенца — для него и для неё, как символ счастливого совместного будущего.        Довольный своей работой, Марк распечатал кусок туалетного мыла. Наконец-то и до него самого дошла очередь. Мужчина скинул одежду и забрался в наполненную водой ванну. Кайф. Марк расслабился, лёжа в тёплой воде. Закрыв глаза, он наслаждался запахом морского бриза, исходящего от пышной пены, что вздымалась белоснежными сугробами над водой. Спустя час он вышел из ванной комнаты, обернув бёдра полотенцем. Раскопав в куче новой одежды на столе синие джинсы, серую футболку с красным рисунком, похожим на небрежный след от широкой кисти, нижнее бельё и носки, он натянул всё это на себя. Завершением его наряда стали белые кроссовки, которые Марк извлёк из коробки. Оглядев себя в зеркало, висевшее на стене в прихожей, блондин отправился на встречу с хозяином квартиры.