***
— Корра? Что ты здесь делаешь? Девушка молча останавливается перед Норманом. Тот сходит по трапу берга, отряхивая руки от пыли и земли; за его спиной кто-то вдвоём с напарником начинает затаскивать громоздкий ящик, помеченый стёртой эмблемой О.К.А. Сомний некоторое время смотрит на терновый венец вокруг солнца, исчезающий в темноте холодной утробы берга, а потом переводит взгляд на Блумфилда: тот соблюдает дистанцию, не совсем уверенный в том, что ему делать с ней. Особенно после вчерашнего. Корра так же молча протягивает ему полиэтиленовый свёрток, но, подумав, добавляет краткое описание: — Это айзер. Форд приказал отдать его, потому что вам он может пригодиться больше, чем мне. Ни один мускул её лица не дрогнул. Продолжая транслировать апатию с ноткой подавленности, в глубине души она упивалась выражением полного замешательства на лице Индейца. — Твоя «ледышка»? Внутренности Корры стянулись в тугой узел от последнего слова. Как он смеет после вчерашнего без тени смущения использовать детские шутки? Как он может продолжать… — Я думал, ты никогда с ней не расстанешься. Ну, как бы, потому что… Это последнее, что… — Осталось мне от отца, да, я в курсе! Мне не нужно напоминать об этом, кретин. — Корра резко бросила пакет в руки Нормана: благо, его реакция не подвела, иначе Сомний тут на месте его и прикончила бы. Но потом продолжила уже менее грубым тоном, отходя обратно в своё поникшее состояние: — Это единственный в своём роде лазер. Вам он пригодится как оружие, против которого у П.О.Р.О.К.-а ничего нет… Раз я не смогу найти папу, много ли смысла в том, чтобы спать с его гением под подушкой? Забирай. Блумфилд помедлил, рассматривая её сомкнутую вокруг тела правую руку: несложно было догадаться, что Корра что-то скрывает. Он знал её слишком долго, чтобы не изучить все её повадки. Но было ли это действительно знаком сейчас? Испытав укол жалости, Индеец отмахнулся от своих эмоций и спрятал свёрток во внутренний карман жакета. Сегодня не одна Ната боролась со своей слабостью. — Ты прекрасно меня знаешь, Корра. Я поддержал Форда только ради тебя и твоей безопасности. Иголки его карих кофейных глаз пробивали по самое сердце. Блумфилд говорил без шуток: это было серьёзно, это было более, чем просто дружеское беспокойство, от чего Корра стала ещё злее, чернее грозовой тучи от ярости. Сомний сильнее сжала пальцами предплечье левой руки, а потом опустила обе вдоль тела. Людей на площади вокруг берга всё прибывало. Откуда-то прокричали имя Индейца, с другой стороны кому-то махали рукой… — Я тоже думала, что прекрасно тебя знаю. Мой друг Норман никогда — слышишь — никогда не предал бы меня, прикрываясь такой… глупой, такой… по-детскому неуместной, нелепой заботой! — Сомний чуть ли не с надрывом выплёвывала слова. — Ты всё ещё Норман, но друг ты мне или нет? Знаешь что? Да я… Да я вообще уже не уверена, что хотела бы сказать «да». — Норман, алло! Мне что, голос сорвать нужно? Тебе дорожку красную постелить?! Иди сюда бегом, мне… Корра почувствовала, как мышцы её лица полностью расслабились. То, что читалось в глазах Нормана, было чем-то настолько страшным, настолько пугающим: даже хуже, чем постоянная смерть, которую она привыкла видеть ежедневно. Его глаза были словно окна. Сомний отвернулась, взяла в руки коробку с батареями для лазеров и понесла её в берг, уже на ходу возвращая себе полное равновесие. Потом разберусь. Это нормально. Если он ожидал других слов, очень жаль, но это не моя проблема: то, что он совсем не разбирается в людях. Не моя проблема.***
Flashback 23:55
— Ты уезжаешь? Барт отличался редкостной проницательностью. Не исключено, конечно, что он где-то услышал о продолжении операции… Тогда ещё, когда любой сказал бы, что сопровождать иммунов будет она. Точно она, как же иначе? Но Корра знает его достаточно хорошо: мальчик мог и сам обо всём догадаться. Иногда он замечает вещи, которые ей хотелось бы оставить незамеченными. У Корры в голове почему-то возникает образ штатного доктора… — Я… Не знаю. Ещё не уверена. Постараюсь уехать. Младший Сомний понятливо замолкает, увлечённый игрой с пластмассовой фигуркой мистера Старка, но от Корры не ускользает то самое отражение мыслительного процесса на его овальном щекастом лице. В комнате только трое. Джером перекатывается из стороны в сторону в своей кроватке, ограждённый прутьями её стенок — или стенок сознания? — от всего мира: от беды и боли, которые собираются вокруг его домика из песка. Корра, переодетая, лежит в своей постели и чувствует лёгкий запах сигаретного дыма из приоткрытой двери в коридор. Билл всё ещё курит в комнате, горьким привкусом во рту заставляет Корру вернуться мыслями к произошедшему часом ранее. И, чтобы не поймать чертов триггер, она начинает разговаривать вслух то ли с Бартом, то ли сама с собой. — Всё это просто бессмысленно. Конечно, то, что мне придётся пробыть в его обществе ещё миллион времени, не радует нифига. Но это всё ещё не та проблема, которая могла бы заставить меня опустить руки. Корра немного помолчала, невидящими глазами остановившись на прикроватной тумбе. Потом встрепенулась, как раненая: — Просто опустить руки! Да, они все этого хотят. Так им всем будет проще: когда я просто перестану ставить их долбаную операцию под долбаный риск… Может, я и законченная эгоистка, но если вопрос стоит между моей миссией и миссией миротворцев, я выберу успешность своей. Просто так сдаться — черта с два… — последние слова она произносит с ноткой горечи, понимая, что шансы её попадания в группу избранных не превышают и пяти процентов. Барт оставляет игрушку, подходит к кровати сестры и залазит наверх, устраиваясь под её боком. — Ты привезёшь домой папу? Сомний поворачивает к нему лицо, всматривается в беззаветно открытые её сердцу глаза и будто бы получает возможность читать его мысли. — Обязательно. Только если найду. Только если уеду. Иногда мне не верится, что ему всего восемь лет. — А Галли? Сомний молчит некоторое время. Ей всё чаще становится ясно, что она больше привязана к папе и беспокоится о нём, забывая местами о брате, который так и не появился в числе иммунов группы Альфа. — Обоих. Но ты, пожалуйста, присматривай за мамой и Джеромом, пока меня дома не будет. Договорились? Барт отвернулся, положил голову ей на плечо: — Постараюсь. — И про рацию не забывай, — Корра треплет рукой его волосы. — Давай условимся на восемь вечера каждый день. Попробую находить связь. — Угу, — кивает. — Только ты ни слова о том, что я собираюсь сбежать. Мама… Мама может быть против. Барт не отвечает. Он то ли думает, то ли уже засыпает, но Сомний не волнуется: она знает, что брат не проболтается. А мы такие разные. Я и Барт… Словно стереотипы о мальчиках и девочках, попавшие не в то тело. Впрочем, я счастлива за него, за его мягкий характер и спокойную жизнь, сто процентов более безопасную и размеренную, чем моя. С мамой всегда должен оставаться он, а не я. Он станет, наверное, кем-то творческим или, может быть, врачом… Лишь бы не стал мной.***
Толпа собирается вокруг берга: орущая, пусть и вовсе не многочисленная. Тут человек сорок, преимущественно сотрудники О.К.А., но это уже толкучка. Постоянно кто-то пытается настроить рупор, выкрикивая несвязные фразы. Время от времени из прибора долетают и локального значения приказы: не ходить же по всей площади в поисках того, кому передать? — Взлетаем? — Да. Пятиминутная готовность. Хорхе даёт нижнюю пять Блумфилду, достаёт смартфон и начинает что-то шустро набирать по клавишам. Они стоят рядом: два парня одного роста и телосложения, что правда, разница в возрасте сильно бросается в глаза. Хорхе старше лет на пятнадцать. Можно сказать, друзья. Не первый раз выпадает подниматься в небо на одной посудине. Норман что-то на ходу соображает, пытаясь абстрагироваться от бьющего в уши шума: это его маленькая слабость. Кажется, всё взяли, всё знают… — Майор, лови документы. Алекса Корги выплёвывает море человеческих тел прямо Норману под нос, от чего тот в своём несконцентрированном состоянии рискует потерять равновесие. — Тьфу ты, чёрт зелёный… — тихо буркнул майор, но потом уже вслух добавил, взяв папку с фальшивыми документами: — Спасибо. Слушай, ты Нату не видел? — Видел, когда она в берг заходила. Они с Коррой что-то бурно обсуждали минуты три назад. Кажется, снова поссорились. — А Корра… — Норман внезапно почувствовал судьбоносное желание увидеться с ней перед полётом, возможно, последним в его жизни, но… — В бункере… Если честно, понятия не имею, — Алекс побледнел. — Не особо хочу с ней общаться. — Прости её, — Индеец уже собирался уходить, но обернулся на секунду к брату Томаса Корги. — Я понимаю твоё состояние, но знаешь, что? Она не виновата. Никто не виноват в его смерти, кроме П.О.Р.О.К.-а. Это твой единственный враг. Не забывай о том, что мы тут все за одно. Тут же зазвенел рупор: — Норман Блумфилд, Натали Томпсон, Билл, Ньют, Минхо, Томас, Хорас и Чак должны быть уже на берге. Сейчас! Это был голос Хорхе. Норман повернулся и, превозмогая головокружение от оглушающего крика толпы, последним взошёл на берг. Как только трап поднялся за ним и закрыл последнее отверстие, путь назад был отрезан. Будто из-под земли загудели двигатели, пуская по корпусу мягкую дрожь. Норман осмотрел уже знакомую обстановку, в которой никогда ничего не менялось, разве что теперь вдоль стен сидело шестеро угрюмых подростков. Блумфилд как седьмой занял место возле рыжего Хораса. За неестественно яркие волосы и контрастно тёмные густые брови Индеец окрестил его Фриком: конечно, без всякого злого умысла… Не одна Корра имела привычку давать всем ассоциативные имена. Корра… Берг улетал всё дальше от штаба, а мысли Нормана всё дальше уходили вглубь его сознания: настолько глубоко, насколько там вообще можно было развернуться. Соломинка мерно покачивалась меж его сомкнутых лиловых губ, перемазанных брусничным соком. Прошлое перемешалось с настоящим, но — вот ведь штука — оказалось, что всем прошлым и настоящим майора была «она». То, что было до, он либо не мог, либо не хотел вспоминать. «Она» означало в его голове две самые главные вещи: О.К.А. и старшая Сомний. Большего ему никогда не требовалось. Не трудно представить, что было причиной подавленности седьмого подростка: центр его внимания с операции переместился на что-то совсем уж отвлекающее, но, вероятно, всё-таки болезненно важное. Такой глупый разговор получился… Всё так глупо. Я не хотел ссориться с ней, она просто не понимает. Она как ребёнок… Может, лучше бы Ната осталась дома, чем вот так расставаться. Как глупо… Нет. Правильно, что ей запретили. Если бы сами не додумались, я бы заставил их это сделать! По-другому не будет, пока мы друзья. Мне с трупом дружить без надобности. Окон в берге нет: это сплошной объемный эллипс из тонкого, но крепкого металла, и увидеть, что происходит снаружи, можно только через лобовое стекло в кабине пилота. Также в берге есть биотуалет, багажное отделение и большая центральная кабина, в которой можно и присесть, и прилечь… И поесть, если есть, что. Поскольку запас провизии был строго просчитан без опции перекуса в берге, пассажиры активно пользовались только первыми двумя возможностями: четверо из них сидели, двое — полненький статист Чак и Томас, которые оказались самыми невыспавшимися — лежали на коленях у соседей. Минхо — седьмой — исследовал возможности биотуалета. Норман очнулся от раздумий в момент, когда задремавший было Хорас опустил свою огненно-рыжую голову ему на плечо. Майор нервно поёрзал, но мешать не стал: вместо этого окинул взглядом содержимое берга. В какой-то момент Норман почувствовал, как его с головы до пяток пробила морозная дрожь. Он одеревенел на минуту, ужасаясь той мысли, которую ему сейчас придётся подумать: А где Ната? Ещё ничего не произнося вслух, Блумфилд резко выпрямился и лихорадочно забегал взглядом по помещению, хотя и без этого прекрасно понимал, что её здесь нет. Это габелла. Мне конец. Он встал, сопровождаемый вялыми взглядами неспящих, и задал вопрос совершенно потерянным голосом: — Кто-нибудь видел Наташу? Томас вальяжно потянулся, разминая кости до тихого хруста суставов, и ответил: — Видели. Она с Хорхе маршрут решает. Ты чё, уснул что ли на планёрке? Форд же сам ей карту доверил… — Ты о блондинке? Она с пилотом, — кинул Ньют, зевая и переводя взгляд с Томаса на Блумфилда. Последний всё ещё был скован сумасшедшим напряжением от осознания того, насколько близко он подошел к краю. Сердце снова нашло свой ритм: майор вспомнил, что на планёрке Форд поручил ей ответственность за траекторию пути. — Но я не ви… — Погоди-погоди… — Минхо закрыл за собой дверь туалета и обменялся шутливыми взглядами с друзьями. — Ты что, ревнуешь? Майор окаменел, почувствовав, как его осадила эта кучка ржущих гиен. Идиоты. Пока волна смеха и подколок постепенно стихала под звуки ёрзанья по сидениям, Блумфилд заземлил свою пятую точку обратно и нахмурился самой ночи темнее. Словно его острые смуглые скулы ещё больше свело от вспышки раздражения, вот-вот тонкую кожу прорежут. Ненавижу просто. Дурацкое общество. Тела парней приняли свои прежние позы, после чего на момент сохранилась золотая тишина, а в следующий миг прозвенела рация тремя высокими нотами и майору пришлось ответить: — Прийом. Из трубки слышался голос Флетчера, приглушенный шумом и звучавший словно по ту сторону толстого стекла: — Проверь в документах координаты второго блокпоста: это старые данные, нужно сменить. Прийом. — Понял. Индеец открыл черновую «базу данных», записанную в кратком виде на листах, и принялся переписывать длинную строку под диктовку Форда. — Передашь… … в курсе, он знает, что с этим делать. Как понял, прийом. — Повторите ещё раз. Прийом. — Хорхе передашь, он знает, что с этим делать. Прийом. — Понял. Конец связи. Рация зашумела и смолкла. Майор оторвал взгляд от коробочки и строго посмотрел на группу иммунов. Все молчали, сделав умные лица, на взгляд никто даже не ответил. Начиная подозревать что-то неладное, Норман аккуратно положил рацию рядом с папкой под угнетающее молчание. Потом обернулся и со всё нарастающей решительностью двинулся ровным шагом к кабине пилота, с каждой секундой всё больше уверенный в том, что увидит — или чего не увидит — там. Сделав последний шаг, он вцепился в ручку и резко дёрнул на себя дверь. Хорхе спокойно и вдумчиво вёл берг, привычными к виду с высоты глазами глядя в белую пустошь неба, граничащую с землёй по узкой полосе горизонта. Спустя секунду он обернулся к вошедшему и вопросительно кивнул головой, мол, чего тебе, но Норман в тот момент сделал шаг назад и с хорошо отмеренной силой впечатал дверь в её законное место. Резко обернувшись, он был встречен шестью парами глаз, неотрывно смотрящими в его собственную, и наконец позволил себе осознать ту самую простую и оглушительную как гром среди ясного неба вещь: он последний во всём берге узнал, что Наташи здесь нет и, более того, отродясь не было. Нога её. Здесь. Не ступала. Майор глубоко вдохнул воздух, округлил глаза по пять копеек и сообразил трагичное: Ну, это таки конец. Этот вывод, однако, никакой ценности не имел, поскольку Норман ещё минуту назад смирился с тем, что уже не жилец. Зная Форда, это лучше принять заранее. И без истерики.***
— Ну, и где она? - Норман выплюнул изо рта мешающую соломинку. Хватило и пары десятков секунд, чтобы он обработал ощущение своей вины и пришёл к образу иерусалимского великомученика, от которого вообще в данной ситуации мало что зависело. И это не было преувеличением, он был прав. Всем своим видом он этому образу соответствовал, по крайней мере потому, что был твёрдо убеждён: заговор против него устроило как минимум семь человек, а если так, Блумфилд счёл нужным считать себя больше жертвой, чем виноватым. — Ты о Наташе или о… — Корре. Я о Корре. Ко-рре, К-о-р-р-е С-о-м-н-и-й, кто-нибудь слышал что-нибудь о КОРРЕ СОМНИЙ или вы думаете, я это всё буду сам расхлёбывать?! — спокойствия майора хватило ровно на три минуты. — Да поняли все, не ори, — отозвался Билл, о присутствии которого Блумфилд вообще не догадывался до этого момента: настолько тот слился с сидением. Настолько, насколько, видимо, не хотел, чтобы его замечали. Даже запах сигаретного дыма от его одежды был более примечателен, чем он сам. — Ну, да, ты мне ещё поговори… — Ребят, успокойтесь, — тут уже в разговор вступил Ньют, потому что ситуация явно не собиралась выруливать в мирное русло… — Успокойтесь. Он развёл руками в широком жесте и утвердительно глянул на одного, потом на второго. Индеец скрестил руки и выжидающим взглядом прострелил парню голову. Так ведь здорово, что лазеры в глазных ячейках — слишком уж дорогое удовольствие! Никому признавать не хотелось, но он имел полное право злиться. Да хоть поубивать их. Но Ньют решил начать с более человечных мер наказания: — Можешь называть нас крысами. Серьёзно, как угодно. Согласен, это по отношению к тебе тупая и несправедливая ситуация. — Сказочное свинство, — не поднимая взгляда пробубнил Минхо. Майор молчал. Ньют тоже, но этот уже потому, что без реакции не понимал, куда дальше вести. Берг продолжал полёт, потряхивая иногда своими кабинами, и один Бог знает, как Хорхе могло быть не интересно происходящее за спиной. Но что уж, работа есть работа. — Просто я хотел ей помочь, — Томас нарушил молчанку, как первый человек, который тогда соврал. — Да, я даже не сразу понял, что происходит, — добавил Ньют, вопросительным взглядом ища поддержки у Томаса. — Но сообразил на ходу, типа… Раз ты гнёшь свою дугу, нужно срочно что-то делать. — Ну, правильно, мы же с Коррой не договаривались. Если бы она меня попросила прикрыть её, я бы тебя проинформировал. Я просто сам понял, что неспроста Наты здесь нет, а раз такое дело, надо рулить, пока есть куда. — Ну, и я тоже сообразил… — Минхо. — То есть, это был не сговор… — Блумфилд немного смягчился. Он уже воспринимал их не совсем как врагов народа, хотя поначалу просто возненавидел. Трудно быть одному. Против всех. — Нет. По крайней мере, сговор незапланированный. — Вот это ты сморозил сейчас… — Минхо скептически посмотрел на Ньюта, и вроде как все почувствовали небольшую разрядку напряжения. Но вопрос оставался подвешенным: — И всё-таки, если Наты здесь нет, здесь точно есть Корра. Иначе нет смысла вообще в этом всём. — Да, ты чертовски прав, Норман. Блумфилд даже не дрогнул от внезапно раздавшейся за спиной реплики: где-то внутри он уже заранее был готов и не мог дождаться, когда она себя покажет. Он обернулся: сперва только тень Корры, а затем и она сама появилась из-за угла, за которым пряталась дверь в багажный отсек. Видок у неё был слегка виноватый, хотя, понятное дело, извиняться она не захочет. Блумфилд хлопнул себя по лбу, вбивая в голову осознание всей простоты махинации: — Ну, конечно! Багажный отсек. Как изобретательно, Сомний! Просто-таки блестяще! — Как видишь, и этого для тебя было достаточно, — с натянутой улыбкой отчеканила Корра ему в лицо. Минхо захлопал в ладоши, перекрывая на время постоянно присутствующий гул воздушных турбин, но никто не присоединился. Зато улыбки были на всё лицо: хороша чертовка… — Ты… Безответственная, глупая и… и… упрямая ослица, вот ты кто! На заднем плане кто-то прыснул от смеха, но вряд ли Нормана сейчас вообще интересовал задний план. Злость снова вернула себе власть над другими его эмоциями, ему прямо-таки хотелось порвать что-нибудь немедленно, чтобы выместить эту ярость и обиду за то, что его удалось обмануть: обмануть намеренно. Так ещё и свалят всё на него же! — Я знаю. Сомний внезапно ответила без тени вызова. Едкую злость заменило что-то другое, перевернувшее всё внутри майора вверх дном: он посмотрел внутрь её зрачков и обмяк. Разжал кулаки, опустил плечи, непонимающе-грустным взглядом обращаясь к её здравому смыслу. Неужели без этого было никак? Никак. — Ты сомневался во мне хоть секунду? — с лёгкой ухмылкой спросила Сомний, направляясь в сторону сидений и разминая затёкшие конечности. Билл подвинулся, освобождая ей место, но она села рядом с Томасом. Норман хмыкнул, облокачиваясь о стену и уже не пытаясь бороться с тем, как ему на самом деле приятно её видеть. И как бы мне было тяжело без неё. Такой дурак… — подумал он, непрерывно перебрасываясь с ней чересчур удивлёнными взглядами — такая игра… И просто сдался. Вторая подряд жертва слабости. Вторая победа Сомний. — И? Как ты это сделала? — обозвался Чак, поворачивая свою объемную тушку прямо по курсу на героиню сегодняшней драмы. Корра улыбнулась: ей губительно льстило такое внимание, а радость от успешной операции, которую ей удалось провернуть в одиночку, с каждой секундой только росла в геометрической прогрессии. — Как я сделала что? — наигранно равнодушным тоном ответила она тринадцати — или около того — летнему подростку. Самый младший здесь, а такой любопытный. — Сюда пробралась так, что никто не заметил, а кто заметил — не сдал. Это не так-то просто, я считаю! — последней фразой он обратился скорее ко всем остальным, нежели к ней. Но акцент на этой детали был лишним: всех и без того разбирал интерес, один только майор был в какой-то мере расстроен тем, что сейчас пойдёт рассказ о том, как его одурачили. — Да так… Всё было достаточно просто. — Ой, да не прибедняйся ты! — крикнул Минхо. — Расскажи нормально, все и так поняли, какая ты крутая шпионка и диверсантка. Сомний едва заметно покраснела: — Я говорю как считаю нужным, знаешь, и, будь добр, прекрати перебивать меня… — Это было всего один раз. — Уже два. Все наконец притихли, и Корра вернулась в своё настроение: — Сперва мне пришлось уговорить Нату поменяться местами. Просто-напросто я знала, что она не рада своей новой роли. Быть третьей я не могла, потому что комплект необходимого снаряжения для меня никто не готовил, а значит нужно было отнять чей-то. Норман, — она метнула краткий взгляд в его сторону, а затем интригующе пробежалась глазами по иммунам, — по понятным причинам не был вариантом. Я поговорила с Томпсон дважды, всё чуть было не накрылось медным тазом. Но сегодня удача решила играть мне на руку: иначе как чудом я это назвать не могу. К моему удивлению, под самый конец Ната сдалась. Мы договорились, что она отдаст свои вещи мне и до отлёта берга будет сидеть в своей комнате, а весь остальной план действий — на моей ответственности. Ну, и я сделала, что должна была. — Что конкретно? — Импровизировала. Что ещё мне оставалось? Я перебирала в голове всех знакомых в штабе и в итоге пришла к выводу, что, за кого ни возьмись, все были бы на стороне Форда. Наташа — моя подруга — и та оказалась едва не фатально «правильной». Договариваться с вами было бесполезно: вы не часть команды… Пока. Вам бы никто не поверил. — Да что ты, — усмехнулся своим ангельским курносым личиком Томас по правую руку от неё и махнул рукой в сторону Нормана: — Вот этот поверил. Тот завёлся: — Заткнись, а? — Оба заткнитесь, — огрызнулся Ньют и кивнул головой Сомний. — Что дальше? — А дальше я вспомнила про Алекса Корги, потому что мне ничего больше и не оставалось. Майор вмиг побледнел: — Вот, кто крыса… — В таком случае и я — крыса. Следи за словами. Он всего лишь помогал мне. — Да, точно, всего лишь помогал тебе обманывать меня! — Ты прикалываешься? Мы же уже это проехали! Минхо вздохнул: — Ну, вот опять началось… — Ребят? — раздался приглушенный голос Хорхе из пилотской. — У вас там всё путём? — Да, всё путём, — крикнул майор, скрестил руки на груди и больше не говорил. — Это мне дорого стоило. Приходится прилагать усилия, чтобы переступить через себя. Я боялась с ним заговаривать… Чувствовала вину за смерть Томаса, но меня лишили права выбора, поэтому всё случилось так, как случилось. И я рада. Потому что Алекс не ненавидит меня. Он даже не думал о таком. Наоборот — был мне благодарен за то, что я была рядом, хотя толку от этого, конечно… — Он соврал мне обратное. — Он должен был. — А я поверил. — Ты должен был… — Корра замолчала с грустной серьезностью. — Иначе ничего бы не получилось. Пауза. — Спасибо, что поверил. Норман закатил глаза, но ничего не ответил. Хорас посмотрел на наручные часики: оставалось лететь около часа. Все уже порядком подустали находится в четырех стенах безо всяких вариантов развлечения, кроме ссор и перемывания кому-то костей. Блумфилд нарушил молчание: — Я только одного не могу понять. Форд… Он узнал о том, что Наты здесь нет, или всё ещё не в курсе? Билл только усмехнулся: — За свою шкуру переживаешь… — Ты знаешь — да. Да. Да, переживаю. Это нормально. Но ещё мне просто интересно. Вы же все слышали, о чем он со мной говорил по рации… — Да. Что-то про координаты и Хорхе. Мы все так испугались в тот момент, думали, нам крышка. Сейчас ты пойдёшь туда и всё поймёшь, и так далее… — прокомментировал Ньют. — Но я понял ещё до того, как вошел в кабину. И это была не только интуиция, но и логика. Если бы Форд думал, что Ната на берге, он бы сказал про координаты ей, а не мне. Таким образом, я мимолётно осознал две вещи: первая — Наты здесь нет, вторая — Форд в курсе. Но второй я не придал значения. А теперь, что получается… Бессмыслица. Зачем ему было назначать в экспедицию Томпсон, если он так спокойно отнёсся к тому, что всё сорвалось? Он просто забил? — Всё правильно. Он этого ожидал. Все лица повернулись к Чаку. Было что-то слегка комичное в том, как он своим ещё детским голосом говорил серьезные вещи: — Иначе зачем бы он позвал Корру на собрание и обсуждение плана? И сказал ей, что она будет отсутствовать, только под конец? Сечёте мысль? Он просто не смог решить. Часть его не хотела ставить под удар ни операцию, ни саму Корру с её проблемами со здоровьем… — тут Сомний цокнула языком, но так ничего и не сказала. — А другая часть понимала, что для Корры это важно чуть ли не так же, как для нас всех. Только по-своему. И он не мог отнять у неё шанс хотя бы попытаться действовать. В берге повисло молчание. Билл чувствовал, как потоки мыслей девяти человек пересекаются и сплетаются в клубки общих догадок, сходств… Он упивался своим превосходством видеть и слышать то, что любому другому зась. Корра подняла на него глаза и поток её мыслей внезапно для Билла исчез. — Да. Всё так. Типа, он решил: что будет, то будет. Сможет обмануть — пожалуйста. Не сможет — так тому и быть. Выходит только, он не рассчитывал, что ты уйдёшь до конца собрания, — озвучил свой итог Томас. — А мы ведь ещё обсудили начало операции после этого… Ньют добавил: — Пожалуй, майор, тебе стоит рассказать ей. Мы скоро уже садимся. Норман вздохнул: — Что ж… — и обречённо произнёс, подводя черту под этой историей. — Придётся…