— А-а-а… — сычит. — Какой тут сухой воздух!
Подростки собрались напротив проёма, выглядывая из-за спины Томаса в слепящий простор какой-то пустыни. Корра, которая и так почти ничего не видела за каштановой копной у себя перед носом, щурила глаз от палящего солнца. Жар. Дыхание раскалённой почвы обжигает горло.
— Триста чертей, — выдохнул Блумфилд где-то над правым ухом. Хорхе хлопнул его по плечу, отодвинул Томаса с дороги и зашагал по металлическому подиуму. Ступил на твёрдую землю, мгновенно поднимая клубы пыли вокруг ботинок: Сомний смотрела, как та матирует их чёрный блеск, и чувствовала себя обречённой.
— Так что… Вы уже передумали?
Парни переглянулись, девушка покачала головой. Но выглядело это больше тоскливо, чем ободряюще.
— Пойдём, — сказала она и в том же темпе прошла мимо лидера, накинув на голову балдахин из тонкой белой ткани. Подиум под ногами завибрировал.
Слева, по мере того, как они спускались, открывался панорамный вид на далёкий город, который простирался куда только доставал взгляд. Было заметно, что порядок домов создавал некую округлость контуров, в точности повторяя слова майора:
— Город большой. Что-то типа среднего мегаполиса. Если смотреть на него сверху, видно, как крайние здания придают ему подобие круга. И чтобы быстрее выйти из города в нужном месте, мы пройдём не по «диаметру» и не в обход, а по «хорде». То есть, прямиком через окраины.
— Геометрия седьмого класса… — придрался Билл. — Вот уж не думал, что мы докатимся до её практического применения.
Томас перебил его, пресекая попытки спорить:
— Но нам не уйти от петляний. Придётся обходить опасные места, чтобы снизить шансы случайных встреч…
— Само собой.
— Тут точно безопасно сейчас?
Хорхе нахмурился. Он отмыкал багажный отсек, чтобы группа могла забрать свои вещи, отнести их в хижину и укомплектоваться.
— Да точно, Ньют.
— Мы на открытой местности привлекаем столько же внимания, сколько стадо… стадо слонов. В посудной лавке.
— Очень остроумно… Только в посудной лавке обычно есть люди, а здесь — ни души в это время, — Хорхе подал ему рюкзак.
— Очень пить хочется, — просипел мальчик, у которого лямки выскальзывали из вспотевших толстеньких пальцев.
Билл весело подметил, затягивая его пояс:
— Твои пальцы как сосиски, Чак… Я никогда раньше не думал об этом.
Парень сердито засопел и отошел, предпочитая самостоятельно повыдёргивать ленты. А Ньют вклинился:
— Да какого порока, Билл? Отцепись от него!
Ухмылка последнего от этих слов нисколько не пострадала:
— Воды не колодец. Попьёшь, когда умирать будешь, — с позитивным настроем закончил Билл и поторопился оставить Чака и Ньюта в сердитом недоумении.
Вот кретин… — подумала Сомний, втайне надеясь, что реплика попадёт по адресу. А вслух обратилась к Норману, подававшему ей вещи:
— Раз я всё-таки здесь, отдай-ка мой айзер, — она требовательно вытянула ладонь перед собой.
Блумфилд, сведя скулы в усмешке, нацепил на эту ладонь рюкзак.
— Ай-ай-ай… — Корра сразу опустила руку и сбросила вес. — Ты чё?
— Та ничё, — парень улыбнулся во все зубы и сдался, вытягивая из заднего кармана толстый ствол ледяного бластера: — Лови!
Он бросил его так быстро, что Сомний приятно удивилась своей сноровке, когда умудрилась его поймать, и тут же пнула Индейца под колени:
— Ах ты… подлец!
Они оба язвительно заулыбались.
— Есть у кого учиться.
Повернувшись спиной к собранию, Корра ушла за пределы тени, отбрасываемой бергом, и снова ощутила на себе невидимое пламя. Такое чувство, что волосы на руках сейчас вспыхнут, подобно спичке. Девушка поспешила ко входу в бетонное двухэтажное здание, возле которого приземлился берг — за дверью стало прохладнее.
— Хорхе высадит нас возле старого заброшенного приюта для животных. Он находится на пару миль к северу от настоящих окраин: Блайт всегда приземляется там. Это безопасно.
— Да, место надёжное и поистине Богом забытое. А ведь когда-то давно Монтелимар прямо страдал от количества бродячих псов… Их было, наверное, даже больше, чем крыс…
Приют действительно оправдывал свой статус заброшки. По крайней мере, первый этаж выглядел так, словно сюда последний раз заходили, чтобы уйти навсегда. Стол в форме полумесяца обвалился на пол, придавив собой прогнившие подпорки. Некогда тут стоял администратор, принимавший посетителей с их жалобами… А в правом углу фойе валялся почему-то обугленный каркас от стойки с ящиками для вещей. Сколько лет прошло с момента наступления хаоса?
— Около пяти…
Рюкзак поставлен на пол. Он подпёр стену в том месте, где до пола свисала бирюзовая лента старомодных обоев.
— Жара!
Пнув дверь ногой, Томас втащил внутрь свою поклажу и средних размеров ящик с ручкой: то самое лекарство от боли (но не от смерти), что нужно доставить клиенту на условиях сделки с Хорхе. Их часть работы.
— Вовремя подметил.
От глэйдера пахло кофе: почти так же сильно, как от Билла несло сигаретами. Сомний вдруг ощутила жажду ещё отчетливее.
Надо было дома сидеть.
Следующим в помещение вошел, точнее, вкатился Чак, да еще с таким откровенно несчастным видом, что у Корры внутри что-то скисло. Ну уж это было последней каплей.
— Так, я наверх.
— Только не трогай там ничего: это вещи Хорхе. Тут, вроде как, его обустроенная точка.
Сомний промычала что-то в ответ и едва ли не подпрыгивая взлетела по лестнице, пока первый этаж продолжал наполняться людьми.
Со ступенек девушка сразу попала в одну маленькую комнату, из которой и состоял весь второй этаж. Со стен содраны здесь обои, на железяке-раскладушке лежит матрас, сотканный из пыли и мелких пушинок, летающих в воздухе. Солнце прямо над крышей, все тени попрятались. Ровным дневным светом залит коричневый тёплый линолеум — Корра вспоминает, как неприятно к покрытию липнут босые пятки: чувство прокралось в голову откуда-то из самого детства.
Сомний завороженно смотрит в окно, ощущая волнительный укол тревоги, какой-то спящей угрозы от пустоты заднего двора. Вольеры и клетки необитаемы, но словно пропахли нечеловеческим воем и дикостью. Вокруг одной старой миски летает пара-тройка мух, привлекая внимание к следам непонятной красной субстанции… Лёгким взмахом ресниц Корра отметает неприятные догадки, поворачиваясь к маленькому стеклянному столику. Первый этаж гудит под ногами, словно улей.
Сомний поправляет пяткой задравшуюся холщовую штанину и обращает внимание на фото в рамке без стекла. Там — Хорхе с какой-то девушкой, которая заметно моложе него самого, чем-то слегка похожа на…
— Ам, привет снова, — переступает последнюю ступеньку Томас и делает пару шагов внутрь. — Что-то ты долго. Да, сэр… Я сложил твой тёплый спальник на случай заморозков, но, вообще-то, это была твоя забота.
— Ой… спасибо.
— Не стоит, — отмахнулся тот. — Ничего тут не трогала?
Подмигнул карим, будто кошачьим по форме глазом, в который Корре захотелось что-то влепить, но она только ответила:
— Нечего было трогать. Идём, да?
— Время.
Оба спустились вниз.
— В этом городе не будет никого, кто захочет нам помогать. Я уверен в этом, — Норман встряхнул затёкшую руку. Берг снижался с ощутимой скоростью и лёгкое давление било в барабанные перепонки. — Со всех сторон будет только опасность.
— Если точнее, то с двух. Мы окажемся зажаты между шакалами П.О.Р.О.К.-а с одной стороны и больными агрессивными шизами с другой.
Томас, предпочитавший систематизацию всего вокруг, руками показывал, как пространство между двумя баррикадами сужается и в один миг схлопывается. На месте воздуха подразумевались, конечно, все сидящие в этом «кузове».
Хорас напряженно мигнул глазами:
— Как думаете… П.О.Р.О.К. уже знает о том, что мы исчезли?
Под аккомпанемент тяжелого вздоха от Билла, Минхо ответил «да».
— Я полетел.
Хорхе пожал руку сперва Норману, потом Минхо и даже Томасу, который только что спустился и продолжал активную деятельность:
— Мы тоже сейчас выходим. Попрощаемся у берга: посмотрим в последний раз, как летает эта махина.
— Будем надеяться, что не в последний, — ответил Блайт, натягивая на голову бафф. Но потом сменил тон на привычно деловой: — Только доставьте чемодан по адресу. Умоляю.
— Постараемся.
Команда один за другим вышла наружу, понабрасывав рюкзаки на сутулые плечи. Со стороны они выглядели обычными бродягами, чья одежда уже успела припасть пылью, а кожа лица и рук у многих успешно сгорела. Жара была просто невыносимой.
Сомний приставив ко лбу ладонь смотрела, как их пилот-на-один-раз взбежал по трапу. Он обернулся, махнул рукой на прощание и вошел внутрь, опустив рычаг. Всё то время, пока они наблюдали плавное исчезновение входа на борт, Корру не покидало запредельно подавляющее, неприятное чувство того, как закрывается дверь в последний портал домой.
Фактически, он не был последним, но общей картине это трагичности не убавляло.
Ребята стояли достаточно далеко, чтобы ветер, поднявшийся вокруг берга, не мог сбить с ног. И в то же время достаточно близко, чтобы пыль и песок понабивались в ноздри. Корра чихнула, спрятав лицо в руках, а когда локальная буря наконец утихла, громадное металлическое брюхо окончательно затмило солнце над их головами. Кто-то из интереса, кто-то чтобы прочувствовать драму момента — все смотрели вверх. Кроме двух: Билл, сощурив глаза, смотрел в сторону города. А Корра смотрела на Билла.
Транспорт всё уменьшался в безоблачном небе, уступая внимание группы их новой цели — Монтелимару. Мутная полоса домов плавилась, словно мираж, искаженная волнами горячего воздуха от прогретой земли. Парни дружно отряхнули свою одежду.
— Пойдём… — Блумфилд нарушил неловкость молчания. — К тем… квадратным одинаковым домам прямо по курсу.
— Да, я как раз туда и планировал, — вставил Томас.
После этого соглашения девятеро человек совсем не синхронно сделали первый шаг. Но одновременно почувствовали, как тяжесть тут же осела в их телах и, что было куда более страшно, в мыслях…
Земля под ногами была относительно твёрдой: только пыльной, так что идти было легче, чем по сыпучим пескам. Но удушливый воздух сушил слизистую носа и рта, а дышащая ткань одежды прилипала к мокрым от горячего пота телам. Группа старалась держать темп: до ближайших домов было минут двадцать ходу, если на глаз прикидывать. И хоть Хорхе Блайт уверял, что патрули по окраинам проводятся ранним утром и поздним вечером, никто из них не хотел оставаться на блюдечке дольше, чем это было необходимо.
Первое время все шли в сопящем молчании. Напряженная атмосфера никуда не делась, так что Корра чуть ли не впервые в жизни была рада своей склонности погружаться в мысли, отпуская сознание с привязи. Тем не менее, органы осязания бдительность не теряли.
Надеюсь, они установили плоспер, пока я была наверху. А если забыли?
Нет. Всё в порядке.
Как говорил Форд: «наш последний, совершенно на крайняк одноразовый шанс на побег». Спасибо папе за заботу… Хорошо хоть один экземпляр остался. П.О.Р.О.К. отобрал и саму идею этого… плоского портала-перехода, и папу, чтоб им всем…
Повезёт ещё, если они хорошо его замаскировали. Чтобы не дай Бог никто не это самое…
На этом слух Корры уловил какой-то шум. Она сфокусировалась на происходящем: кто-то уже умудрился начать перепалку. И дайте только подумать, кто…
— Честно? Просто факты. Голые… факты, — делая паузы для дыхания, что-то рассказывал Билл. Он был, по-видимому, увлечён какой-то новой деталью: скорее всего, изъяном операции, который ему удалось вычленить — экое достижение! Ужасно довольный собой, спокойно гнул свою палку:
— И ты отрицаешь… Нет, это очень странно, что мне одному кажется безответственным отправлять в Зону Отчуждения кучку подростков, от шестнадцати до двадцати лет каждый, без сопровождения более опытных старших людей…
— Мне тринадцать, — робко обозвался Чак, но после красноречивого взгляда Блумфилда решил притихнуть.
— А мне — двадцать один, если что, — ответил последний. — И можешь мне поверить, Билл, у меня опыта ведения операций больше, чем у некоторых сорокалетних «взрослых людей», как ты выразился. И если ты сомневаешься, что я могу…
— Да нет, я не сомневаюсь, что ты можешь. Но, например, тот же Форд может больше. Или это ты тоже станешь отрицать? Почему он остался там?
— Контролировать ход… всего… — попробовала встать на защиту Корра, подходя ближе к эпицентру спора. Билл только оскалился ей в лицо, прекрасно осведомлённый о том, как сильно её это бесит:
— Да что ты, — улыбчиво промурчал он. — Боюсь спросить: каким образом? Здесь всё контролируется П.О.Р.О.К.О.-м: нет никаких камер, никаких своих людей, никакой очевидной связи, чтобы отслеживать, что здесь происходит…
— А вот этого ты не знаешь, — поправил Блумфилд.
— В отличии от некоторых персон, мне не обязательно что-то знать. Я могу понять это самостоятельно.
Корра облегченно выдохнула, когда блондин снова повернулся к майору. Он всё ещё был ядовито спокоен, а она начинала выходить из себя, потому что в действительности ей нечего было ответить. Получалось, что Билл… прав. Снова.
— Флетчер бы объяснил нам, какая у нас страховка, если бы она вообще
была.
— Да уж… — внезапно подключился Минхо, и все лица повернулись к нему. — Следовательно, так ли важна О.К.А. эта операция, если они не могут обеспечить нам достойную защиту?
— Вот именно, что
не могут, — майор начал жестикулировать, что отнюдь не было хорошим знаком. — Мы — не П.О.Р.О.К., нас мало, и средств у нас в обрез. Но это не значит, что операция нам не важна!
— Так, закончили.
Ньют, как обычно, слегка прихрамывая, вышел вперёд и стал лицом к спорящей четвёрке. В ходе обсуждения осталось незамеченным то, как близко они подошли к домам: до входа в город оставалось рукой подать.
— Если вы забыли, где мы находимся, то я напомню: мы на открытой местности. Можно сказать, в самом тылу врага, и знаете, это чёртов вопрос времени: как скоро нас заметят.
Все приостановили ход и склеили рты, моментально остывая перед хмурыми волнами бровей на его добром лице. Всё действительно было
настолько плохо.
— Вести пустые споры сейчас не время.
Пока Ньют говорил, к нему подошел Томас и стал рядом, осуждающе-строгим взглядом обведя всех «друзей» и по обыкновению скрестив руки:
— Отлично, что ты, Билл, нашел такую интересную тему для разговора. Но не мог бы ты в следующий раз умничать, когда это уместно? Надо было соображать вчера. А сейчас от тебя ноль пользы, и не надо мне перечить, — ещё более настойчиво добавил он в ответ на решительный порыв Билла к продолжению дискуссии.
Последнему ничего не осталось, кроме как пассивно-недовольно поморщиться: указывать Томасу на неуместность
его лекции по правилам поведения было равносильно самоубийству. — Не забывайте, что мы команда. Пока что. Поэтому соберитесь и перестаньте пытаться бить друг друга по слабым местам.
Потому что это коснётся всех.
Билл снова оказался в центре внимания: он поднял ладони вверх в примирительном жесте, но лёгкая ухмылка не сходила с его лица, покрытого каплями пота и, словно румянами, розовыми пятнами от солнца.
Томас и Ньют пошли первыми, все остальные в темпе поспешили следом. Сомний заметила, что в конфликте высказались все, кроме Хораса, который мечтательно плёлся сзади и не то чтобы имел силы говорить вообще.
Перед путешественниками наконец в полный рост встала стена проволочного забора, который не был виден от приюта. В нескольких местах по периметру он светился дырками, выкрученными плоскогубцами или чем-то вроде того. Какой цели он служил — сложно было сказать.
Парни напряжённо пыхтя перелазили через торчащие остроконечные прутья. Корра замыкала шествие: она как раз помогала Чаку отцепить ткань баффа от проволоки, когда с правой стороны переулка долетели эхо шагов и обрывки вялого разговора.
Том отреагировал моментально:
— Сюда-сюда-сюда… — хрипя на ходу и помахивая рукой, он направился в сторону левого кирпичного здания. Сцепив зубы все бегом последовали за ним: только бы не попасться! Под кроссовки, как назло, бросались всякие шумные предметы вроде жестяных консерв и старого приемника, сорняк опутывал ноги, играя на стороне голоса — чьего-бы то ни было.
Корра добегает до порога и протаптывается внутрь как раз в последний момент… кажется.
А потом проходит ещё около десяти перебитых дыханием секунд, прежде чем из ближайшего проезда на пустырь выходят посторонние. Прижав спиной рюкзак к стене под окном, Сомний с пола опознаёт направление их ходьбы по звучанию. Открытый звук, отделяемый лишь покорёженной стеной заброшки, набирает громкость по мере того, как двое — видимо, мужского пола и местные — подходят к окнам. Шаги неспешные, расслабленные… как и густой неприятный голос, ведущий крайне унылый (по однозначному вздоху второго) монолог. Только маленьким шпионам под кирпичной кладью, которые были вообще не в теме, его слова могли быть интересны. Но от этого они не становились понятнее:
-… и это так достало… Почему это нам всё расхлёбывать? Почему центр не притянет к поискам Мизинца? Его ходячие трупы — воры, ищейки и психопаты поголовно. Пусть займутся своей работой!
Сомний забывает, как дышать: сипящий голос теперь так близко, что будто вот-вот
заговорит
с ней.
Его спутник тоскливо промямлил:
— Откуда тебе знать, что они его не притянули? Мы их кормим и хороним, а они нам за это платят. И не только деньгами. Дыра не бесполезна и ты сам это знаешь, поэтому
заткнись, Дастин.
За-ткнись. Я очень устал.
Ноги пошаркали дальше.
Ещё пара минут.
Вокруг всё полностью стихло: только посвист ветра в щелях жестянок и трещинах стен. И в лёгких.
Сомний наконец расслабляется, а в мыслях только одно:
— Жееесть… Просто жесть. Это жесть!
Парни вокруг начинают потихоньку подниматься из скрюченных поз.
— У меня теперь точно сколиоз…
— Лучше кривой позвоночник, чем кривой череп.
— Потише, народ… — прикрикнул на них Чак. У него одного в глазах будто ещё прибавилось тревоги.
— Чего тебе?
— Вы забыли? Хорхе сказал, что в крайние дома обычно ходят умирать… шизы, — последнее слово словно потерялось где-то в его пухлых щеках. — Это же заразное место… В лучшем случае только заразное…
Сомний напряглась:
— Он прав. Лучше пойдём отсюда.
Поднявшись на ровные ноги, она сделала пару шагов и наклонов туловища в стороны. Сердце всё ещё быстро гоняло кровь. Потом потянулась за флягой, прицепленной к рюкзаку:
— Уже можно пить?
— Да, — ответил Блумфилд. — Можете пить. Набирайте в рот воду и держите несколько секунд — это помогает. Потом глотайте. И не пейте много: чем меньше используете сейчас, тем больше останется на потом.
— Замрите, — Билл махнул рукой и застыл. Корра медленно опустила руку с флягой, проигнорировав его просьбу, но ей хватило ума сделать это молча. Все прислушались. На какой-то полуявный момент осязание так обострилось, что можно было отсчитать секунды по пульсации крови в ушах и висках. Кто? Что?
А потом из обездверенного прохода в тёмный коридор действительно пробрался какой-то шорох. Ньют бы сказал точнее: скрежет. И писк…
— Твою м-мать! — заорал Хорас, тут же хлопнув себя по рту, за что мигом получил подзатыльник от Минхо:
— Не ори, дебил!
— Сам не ори! — тут же возмутился рыжий, вылезая на ближайшую груду кирпича. — Это… это…
Все расслабились. Ну, почти все…
— Крыса.
Сомний скептично посмотрела ему в ответ, делая шаг назад от трущобной хозяйки: та сверкнула красным бисером в сторону гостей и шастнула сквозь щель в сорняки.
Минхо хохотнул и плюнул в сторону Хорасовой крепости:
— Билл, ты нас спас… — пробасил он, нахмурив брови над переносицей. — Весь город пред тобой в неоплатном долгу.
Последний только глаза закатил.
— Да-да, очень смешно. В следующий раз, когда услышу какой-то шум, подожду, пока тебе отгрызут яйца. Ну, чтобы точно знать, что это опасно.
— А меня лично больше волнует то, чем она здесь питалась… — вклинился Чак, как только нашлась возможность.
— Опять ты за своё… — вздохнул Томас. — Впрочем, реально пора уже двигать дальше. Надевайте свои рюкзаки обратно.
Парни нехотя зашевелились. Всем хотелось верить, что сюрпризы на этом закончились, и не хотелось идти туда, где они их ждут.
— А вообще-то крысы — это хорошо, — стишенно продолжал демагогию Чак. — Теоретически, мы сможем пить их кровь, если не найдём воду к тому времени, когда наша закончится.
— Это он сейчас пошутил? — переспросил Минхо где-то за спиной Сомний, которая одним ухом слышала разговор, а сама уже подходила к майору, занятая абсолютно другими мыслями.
— Достанешь карту? — обратился тот к Томасу. — Посмотрим ещё раз, куда мы должны притащить этот чемодан, прежде чем высовывать нос наружу.
Стоит заметить, что температура воздуха понижаться пока не планировала, а даже наоборот — только разгонялась по курсу к сорока пяти градусам.
— Давай…
Сомний заглянула через плечо в распечатанную сине-белую версию города, действительно похожего на круг.
— И где мы?
— Вот… здесь, — ткнул пальцем в точку Блумфилд, даже не задумываясь: с ориентацией в пространстве у него-то как раз проблем не было. — И нам… сюда. Четыре квартала, немного отклонимся от маршрута.
Томас быстро пробежался глазами и свернул лист втрое.
— Тогда побежали?
***
— Похоже на тот дом, который описывал Хорхе?
Блумфилд выглядывает из-за угла: щурится, стараясь разглядеть вывеску по ту сторону проспекта, и снова жуёт траву.
Они зашли глубже в сети этого города, и чем дальше, тем быстрее повышался градус тревоги и напряжения в воздухе вокруг них: в том числе и по причине присутствия посторонних людей. Небольшая группа таких как раз стояла напротив входа в предполагаемый пункт назначения.
— Думаю, это тот дом.
Майор потирает пальцами пыльное смуглое запястье: идти туда сейчас кажется ему не лучшей затеей.
— Но там люди, — Ньют подчеркивает проблему. — Они могут быть заражены, агрессивны или просто слишком внимательны. Я бы не хотел сейчас с кем-нибудь пересекаться.
— Он прав. Лучше я пойду один и отдам этот чемодан, а остальные подождут здесь.
Блумфилд хмуро смотрит на руку Томаса, протянутую за металлическим кейсом.
— Дай ему чемодан, — ладонь Корры касается его пальцев, сжатых вокруг оббитой кожей ручки; девушка поворачивается к Индейцу лицом, переводя взгляд с Томаса на него.
— Разве ты думаешь, что есть варианты получше?
— Да, я могу сам пойти и отдать его, — непреклонен.
— Типа… я знаю, что можешь. И я знаю, что ты хочешь всё устроить и всех защитить. Но не всё делать тебе самому, так? Тем более, Томас здорово находит общий язык с… кхм, людьми.
Сомний задумывается на секунду. Над головой, в тени двух высоток, ветер бьёт паруса маек и простыней на частично обитаемых балконах. Здесь дышится хоть немного спокойнее, и совсем не хочется снова возвращаться на широкую улицу под безликие объективы воспалённых глаз.
— И ещё нам понадобится подстраховать его на случай драки. А ты тут главный набиватель вражеских хлебальников, — невольная тень улыбки мелькает на её губах и майор сдаётся:
— Ага, большой повод для гордости, — улыбается он и смотрит на Томаса. — Держи!
Пихает ему в грудь нагретый солнцем чемодан, а глэйдер пожимает ему руку.
— Так… Туда и обратно! — кидает он напоследок и пересекает грань тени и света. Его голова спрятана под белой накидкой, а на плечи наброшены драные тряпки: остальные следят за его движениями под прикрытием каменных стен. Билл облокачивается на прохладный кирпич лопатками, сбрасывая с себя лишние ткани. Лёгкое дыхание ветра приносит благословенную свежесть от витиеватых дорожек разбитого двора. Там где-то даже растёт пара больных деревьев.
— Так эстетично… — тихо урчит от радости Хорас, проходя мимо него и Сомний, сидящей на серой битой плитке у его ног.
— Думаешь, обойдётся без драки?
Корра устало молчит, слушая тихие стоны пожухлых листьев фикуса и бегонии: может, они скажут что-нибудь интересное?
— Сейчас посмотрим… — нехотя отвечает она, стараясь не смотреть прямо в лицо собеседнику. Смахивает его желтый волос, упавший на грязно-синий костюмный рукав, неохотно встаёт и подходит ближе к выходу на проспект. Проследить за Томасом.
Темноволосый как раз перешёл широкую улицу, оставив следы от кроссовок в песочных ямах асфальтированной дороги. Четверо оборванцев не намного старше него самого закончили свой трёп и обратили внимание на незнакомца, подошедшего к их компании. Самый крупный из них встал немного спереди, засунув руки в карманы спортивок. С видом знающего человека он облизал взглядом кейс:
— Ты принёс то, что должен был?
Прокуренный голос словно берёт Томаса за шиворот. Не очень комфортно вот так вот начинать общение с местной шпаной.
— Да, если ты об этом… — кивает на чемодан в правой руке. — Мне нужен Джей Тоби Кинкл.
— Эт я, — добродушно сплёвывает «лидер» и делает шаг вперёд. — А мне нужен твой волшебный ларец.
Томас какое-то время смотрит на них всех, потом протягивает ношу перед собой:
— Да, окей…
Лысый одобрительно кивает и берёт ручку чемодана. Ну, почти…
В последний момент Томас как дёрнется назад:
— А-а… — обводит весёлым взглядом немного ошарашенных парней, которые постепенно начинают подходить к нему вплотную. — Вы что это, совсем за дурака меня принимаете?
— Отдай кейс, парень, — притворно-грозным тоном приказывает верзила, но должного эффекта это не производит: Томас только делает еще пару шагов назад, скалясь ему в лицо:
— Ещё чего захотел? Ты не сказал кодовое слово. Ты не Джей, и вы все полные идиоты, если считаете, что можно брать то, что вам не принадлежит, так просто… — как бы смело это ни звучало, обстановка начинает пугать: трое обходят Томаса по кругу. Теперь остаётся только не делать резких движений…
— Ой… — картинно смущается собеседник Тома, приставляя носки своих сандалий прямо к его ступням. — Ну, раз без этого нельзя, то морду тебе набить всё ещё
так просто, да, парни?
Противное хихиканье раздаётся со всех сторон.
Чего они там застряли? Кто-нибудь вообще собирается меня спасать?! — панически проносится в голове Тома за один миг до того, как дверь трактирного здания распахивается настежь и оттуда как заорёт нечто явно агрессивное:
— А ну пошли в-вон, с-сукины дети! — Томас аж зажмурился от того ощущения, как его уши свернулись в трубочку: настолько противный вопящий голос ему доводилось слышать впервые. Тут же к ругани прибавились ответные чертыхания головорезов, которые представляли себе явно другой сценарий: особенно неприятно получилось с керамическим вазоном, прилетевшим в спину одному из этих тупиц.
— Фиг с ним! — не выдержал тот и пустился первым бежать вниз по проспекту.
Главный тоже мягко говоря подуспокоился:
— Чертов дед, — только и оставалось ему плюнуть вдогонку. Он ещё собирался что-то предъявить самому деду, но резко передумал, решив последовать примеру своего дружка — злобно пыхтящий старик выхватил нож.
— Ой-ой-ой… — тихо протянул Томас.
Во всей этой суматохе он случайно оказался в полулежачем состоянии прямо под крыльцом, придавив собой такой дорогостоящий чемодан. Парень растерянно потирал ушибленную макушку, когда сзади подбежали все остальные его «помощники».
— Ты в порядке? — Ньют подал ему руку. Дед стоял и молча смотрел на весь этот марлезонский балет. Тем не менее, прятать нож пока не спешил.
— Порядок, — Том встал. — Где вы блин были только что? Я мог погибнуть!
— Мы… спорили, — удрученно ответила Корра, а потом обернулась к их общему спасителю:
— Вы и есть Джей?
Старик был невысокого роста. Теперь, стоя прямо напротив него, Сомний решительно не понимала, от чего конкретно убежали подростки: старая безразмерная футболка с надписью «Awesome» покрывала собой дряблое поношенное тело, вероятно, массивную грыжу на животе, а под льняными штанами мелко подрагивали слабосильные ноги. Впрочем, хозяин дома вёл себя довольно бодро:
— Мда… На кой бы я стал спасать этого соплежуя, если бы не мой чемодан в его руках? — прошамкал он тонкими бледными губами и повернулся к ней спиной, заходя в дом. — Кодовое слово — дантист. Заносите уже!
Под потолком гудел вентилятор. Его круглая голова поворачивалась по сторонам, лопастями разгоняя затхлый воздух старческих покоев. Кинкл прошлепал плоскими ступнями по доскам, оставив сандалии у входа: чистоте в доме это не сильно помогало, как заметила Корра по волнам песка на полу.
— Ставьте на стол, я потом займусь, — проскрипел он в один голос с диваном, пружины которого громко приняли его дряхлое тело. Парни рассеялись по комнате, в нерешительности осматриваясь: им-то больше здесь делать нечего.
— Это наркотики, вы же знаете… — просопел Чак как бы между прочим. Джей хмуро дёрнул густой седой бровью в ответ:
— К сожалению, знаю.
— Значит, вы — больной, — констатировал мальчик.
— Больной… — согласился дед. — Но не сумасшедший. Пока что. На этот момент у меня припрятано другое лекарство…
Сомний проследила за его взглядом к столу, на белой клеёнке которого лежала кобура пистолета. Побежали по спине колючие мурашки…
Старик тем временем продолжил, реагируя на кислую мину Чака:
— Да плюнь ты уже на безопасность. В этом городе сам воздух соткан из Вспышки — если ты мог заразиться, ты уже это сделал.
— Это не так работает… — начал было Норман, но решил не продолжать.
— Я же знаю, кто вы такие.
Вентилятор гудит. Так назойливо…
Сомний поднимает покрасневшие глаза на деда, пытаясь прочитать его мимику: кто он вообще такой… Может, не просто так Хорхе отправил их с чемоданом сюда?
Ньют мягко кашляет, натягивая улыбку:
— Что… что значит «кто мы таки-
— Подопытные крыски П.О.Р.О.К.-а, — чеканит каждое слово хриплым шепотом, словно говорит о какой-то раскрытой теории заговора. Впрочем, для Монтелимара всё так и есть. — Сбежавшие из своей клетки. Иммуны проклятые, вам здесь не рады, — предостерегающе добавляет он, плямкая языком о дёсна.
Некоторое время компания ошарашено молчит. Первый случайный человек в этом городе и знает их в лицо… Сколько еще в курсе? Они что, так заметны? Что происходит?
— Вообще-то, иммуны здесь не все… — риторически протягивает Билл, поворачивая ладонь. — Но это уже детали.
Корра сердито оборачивается к нему:
Совсем идиот что ли?
— Никто больше не знает, если тебя
это беспокоит, милая, — внезапно отвечает Джей на её немое опасение.
— И что вам тогда от нас нужно?
— Мои наркотики. Больше ничего. Но и вам от меня кое-что нужно…
На этой ноте дед поднимается с дивана и проходит долгий путь от него к двухэтажной тумбе. Под молчаливые взгляды гостей он достаёт из верхнего ящика какой-то клочок черной ткани. Поднимает его перед собой и внимательно встряхивает:
— Вот… Теперь это ваша неприкасаемость.
— Повязка на руку? — Минхо берёт в руки платок с голубой эмблемой выбитого птичьего глаза. — Какой-то новый уровень защиты…
— Да, с символикой, дающей карт-бланш на свободный проход по городским улицам. П.О.Р.О.К. с ними считается, так что… больше шансов, что вас не тронут.
— С «ними»?
— Почему вы продолжаете нам помогать? — перебила Сомний, непонимающе покачивая головой. Старик, казалось, смутился, поэтому промолчал, беззвучно шамкая челюстями.
— Да уж… мх.
Парни по-одному уходили в прихожую: первым вышел Ньют, нервно подёргивая хромой ногой: ему давно уже начало казаться, что здесь искать больше нечего. Столько потрачено времени, а им еще пройти миль так пять, а еще отыскать убежище до наступления темноты.
— Мне хочется верить, что вы делаете правое дело, — в конце-концов обозвался Кинкл, останавливая Сомний в самом дверном проёме. — Для всех, кроме меня, вы ничем не лучше П.О.Р.О.К.-а. Но… могу сказать, у меня есть причины считать иначе.
Корре в какой-то момент показалось, что он чересчур глубоко заглянул в её глаза, словно обращаясь только к ней.
— Никому не доверяйте, ни с кем не общайтесь. Они продадут вас подороже как только узнают, кто вы, — а они узнают. Надеюсь, эта вещь вам поможет, — кивнул он в сторону повязки, чтобы Минхо обвязал её вокруг рукава на запястье. Тот послушался, не без сомнения на лице.
— Кому она принадлежит?
— Теперь вам. Если кто-нибудь спросит, откуда, скажите, что вы от Джея Который Прогнал Собак.
Из прихожей послышался сдавленный смешок, тут же перешедший в глухое покашливание. Правда, никто, кроме Хораса, не нашел это ничем комичным. Вопросов так и не стало меньше.
— А ничего, что… — внезапно высунулся из дверного проёма Билл, — … у П.О.Р.О.К.-а есть наши портреты наверняка и какая-то там повязка на руку не остановит уполномоченных от исполнения их высокооплачиваемой работы?
Дед только пырхнул:
— Поверь, нося эту повязку вы всё-таки покупаете себе чуть больше времени. Когда я сказал, что с ними считаются, я имел ввиду: с ними
считаются. Особенно мелкие сошки-исполнители. Кому хочется быть прирезанным у себя дома?
— Пойдём, — окликнул девушку Томас, захлопывая за собой дверь снаружи. Корра накинула рюкзак на плечи и мигнула взглядом за спину, прежде чем выйти из дому: Кинкл остался сидеть на своём месте, пристально и беззастенчиво наблюдая её уход.
Полное беспричинной грусти «может, ещё увидимся» было последним, что Сомний услышала от него.
***
Шквальный ветер принёс с собой вечерние сумерки: он гнал их по улицам города, со свистом отбивая пощечины каменным стенам, плотно трамбуя воздух предгрозовой темнотой вперемешку с колючим песком… Почему колючим? Потому что тот засыпался Корре на язык и она жадно прополоскала рот ещё теплой водой со дна фляги, раскинув ноги треугольником.
Её тело стекало со спинки рюкзака, на котором так неудобно лежалось, но встать и постелить спальник в более укромном уголке не было сил: мышцы отмерли. Где-то под боком пристроился хмурый Билл (о его хмурости Сомний приходилось только догадываться, ведь в комнате было почти полностью темно).
Как бы там ни было, заброшка для стоянки на ночь была довольно удачной.
— Мы сейчас будем открывать кукурузу или как? — очертания рук Томаса подбросили очертания консервной банки в воздух и, судя по звуку, та ловко поймалась обратно.
Дом остался, на удивление, почти полностью застеклён, так что от ветра проникал лишь угрожающе громкий порывистый гул да пускаемые им по полу случайные сквозняки… От прикосновения воздуха к голым щиколоткам кожа Сомний покрылась колючками — та одёрнула штаны и поёжилась снова от того, что понемногу становилось холоднее.
— Да, открываем, — пропыхтел Норман от противоположной стены комнаты, занятый распаковкой своего рюкзака. Корре вспомнилось, как раньше она любила раскладывать свои маленькие детские вещи из маленьких детских рюкзаков по большим полкам отелей, в которых они раньше останавливались с семьёй, путешествуя где-то в до утопического простой прошлой жизни. — Приправим вяленое мясо хоть какими-то… овощами…
Чак выразил тоскливое опасение:
— Надеюсь, в банке нет гусениц. Это так мерзко, когда они случайно попадаются…
— Но… гусеницы это вообще-то хорошо. Протеин! Сможем их есть, если ничего не найдём до того, как наша еда закончится… — передразнил его Минхо, встреченный одобрительным хохотом из зала. Сомний и себе усмехнулась, услышав слегка оскорблённое сопение Чака в их с Биллом углу.
Где-то под рюкзаком хлюпала вода в большой бутылке, её уровень опустился почти до половины за первые сутки. Сомний подумала, что, если они таки откроют эту кукурузную банку сегодня, мясо не придётся есть всухомятку и на воде можно будет сэкономить. Всё-таки не зря они рискнули зайти в тот опустошенный ларёк в трёх кварталах отсюда. Докопались ещё до трёх пакетов почти просроченной сгущёнки и до пачки всем ненавистной лакрицы.
— … Да включите уже фонарик кто-нибудь.
— Сам и включай, если так надо. Почему например я должен тратить именно свой заряд? — бросил Хорас Ньюту в ответ, и Сомний посмотрела в сторону первого, пытаясь понять, видно ли его рыжую башку даже сейчас или ей просто кажется…
Ньют смиренно вздохнул и зажег вертикальный фонарь. Холодное белое нечто брызнуло из него по стенам комнаты и всколыхнулось, когда хозяин поставил светильник в центр. Свет застал Томаса за открыванием жестяной банки прямо на полу, Нормана — за копошением в его тёплом спальнике, Билла — за лежанием на ноге Сомний. Девушка поморщилась:
Я-то думала, это рюкзак…
Очень приятно, — метнулось эхом в подсознании. Корра снова поморщилась.
Давно не общались.
Ты ждёшь извинений?
— Что? — незаметно для Сомний майор оказывается стоящим напротив неё. Кажется, это он только что спросил…
— Что?
— Ты глаза закатила.
— А… — отмахивается.
Стёкла окон похожи на калейдоскоп: ветер крутит песочные брызги, постукивая по раме, словно просясь войти. В полутьме один за другим ползут песочные смерчи, собираясь где-то в центре города в большую воздушную воронку…
— Билл…? — шепотом спрашивает Корра, не отводя взгляда от улицы. Рука немного приподнимается, показывая на окно.
Под вялое «чего там?» тот поворачивает голову как раз вовремя, чтобы заметить, как прихрамывающий шаткий силуэт скрывается из видимости куда-то дальше по улице. Сомний чувствует, как напрягается полулежащее на её ногах тело. Но тот молчит.
И когда это мы стали так близки, что он на мне разлёгся, будто у себя дома…
— Вряд ли он нас заметил… — Билл думает вслух. — Забей.
— И что он там делает в такую погоду…
Корра спихивает ойкнувшего парня с насиженного места и притягивает к себе рюкзак, чтобы достать запас мяса на ужин. Мёд облокачивается о стену рядом с ней и переводит взгляд на собирающихся в центре комнаты глэйдеров: они делят одну банку кукурузы на всех.
— Ам… Умирает? — отпускает Билл догадку в ответ на вопрос, который, судя по тону, оценивает как что-то катастрофически тупое. Сомний только хмыкает:
Батюшки как остроумно.
И потеряв всякую надежду получить хоть одну кукурузинку, а вместе с тем — и желание вставать из-под окна, спохватывается:
— Так чего ты всё-таки пристал ко мне как банный лист?
— Только не делай вид, что тебя это не устраивает.
— Только не делай вид, что ты имеешь понятие о том, что меня устраивает, — приторно передразнивает Корра и ожесточенно откусывает резиновую соль со вкусом мяса. По-другому и не скажешь… — Ты хотел экспериментировать или пытаться что-то понять, или собираешься просто развлекаться тем, что достал меня?
— Я тебя не достал, — спокойно, с лёгкой усмешкой —
Богом клянусь его голос умеет улыбаться — отвечает Билл и добавляет, отбирая один из кусочков у собеседницы: — И всё-таки мне неясно, что с тобой не так… Я про эту твою способность устраивать мне препятствия так, что я не могу свободно войти тебе в голову. Может, мне проверить твоего парня?
Сомний аж закашливается:
— Кого-о?
— Вот ведь… — ни к чему произносит Билл, тут же умолкая. Корра медленно прожевывает кусок баранины, сглатывает и поворачивается, пока до неё задним числом доходит:
— О, ты снова попытался это сделать.
Но тот уже полностью игнорирует её, псевдо-увлечённо уставившись в центр комнаты, обозначаемый фонарём и парой человек вокруг него.
— И я снова тебя вытолкнула, — девушка даже хихикает. — А забавно ведь, знаешь. И это даже подсознательно!
— Мм… ты и в прошлый раз заблокировала меня подсознательно, тупица.
И прежде чем Сомний собирается с воздухом, чтобы хоть что-то — или чем-то его — ляпнуть, чуть кривой указательный палец возникает прямо перед её носом, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Второй рукой тем временем Билл указывает на комнату:
— А где остальные-то?
— Вроде собирались осматривать верхние этажи, чтобы не спать в одном доме с шизами или чем похуже, знаешь ли… Мог бы и послуша-
— Ребя-ят?
Из дверного проёма по ту сторону зала выглядывает голова Ньюта. От его этого «ребят», произнесённого сквозь пальцы руки, приставленной ко рту, в душу аж врывается то самое плохое предчувствие:
— Вам стоит это… Алло, подьём! — прикрикивает он в конце концов на немного застопорившихся Корру и Хораса, в то время как Билл уже забегает вверх по лестнице — и Сомний ускоряет шаг, прижимая ладонь к холодному лазеру в кармане штанов.
Впрочем, вскоре оказывается, что в его применении нет никакой необходимости. Парень, найденный в комнате прямо над нижним залом, уже несколько часов мёртв: кровоподтёк под кожей от туго затянутой вокруг шеи петли уже стал отдавать в фиолетовый из тёмно-бордового… Сомний жмурится и отворачивается: пальцы до боли крепко зажаты между пальцами стоящего перед ней Нормана, а перед глазами прыгают буквы приклеенной к голому телу записки:
«послушание или смерть»
