***
По ней нельзя идти, ее нельзя уловить, но она держала крепко накрепко бессмертные души, не давая им потеряться во Времени. Они должны встречаться вновь и вновь, проживать жизнь подле друг друга, улавливать отзвуки прошлого в неуловимых знаках, а узнав, насмерть скрепляться, чтобы снова прожить новые вехи вместе. Так где же она? Уже реже, но так же серьезно и задумчиво мальчик пытался разглядеть, как далеко уходит нить. Все такая же белая, невесомая и несуществующая. Я хотел играть с тобой в детстве в мои любимые игрушки. Я хотел ходить с тобой вместе в школу, сидеть за одной партой. Я хотел кататься вместе на наших велосипедах. Я столько хотел разделить с тобой, а тебя все нет. С каждым годом, нам все меньше и меньше остается игр и времени. Где же ты?***
Тони смотрел как два глянцевых черных гроба опускаются в темные идеальные прямоугольники, как неестественно сочно зеленится трава, вокруг дыр, как черные пятна по одному исчезают с фона, открывая лазурное небо. Сжатый кулак за спиной смял нить, но та хитро спаслась между судорожных, дрожащих пальцев на волю и так же спокойно дышала на ветру. И так, я один. Решение уравнения так часто бывает всего лишь единицей. Юный Старк побеждал огромные, словно Левиафаны в клетке тетрадей, алгебраические уравнения, которые хранили в себе такой простой ответ. Видимо и его жизнь трехэтажный жуткий пример из цифр и букв, где в итоге ждет одиночество. Белая, белая… Хорошо, что так. Она будет маленькой, а я сильным. С каждым годом все что есть во мне и для меня множится в тысячи раз, мне будет что ей предложить, я смогу ее защитить. Я заставлю тысячи смениться на миллионы, а дальше – на миллиарды, а дальше… Звезды. Пусть будет ребенком, нельзя взрослеть, нельзя… Словно и не было свежевскопанных могил, изумрудный дерн лег над телами его родителей.***
Он был пьяным, счастливым. Жизнь стала калейдоскопом из мутных пятен, среди которых нет места глупым сказкам, серебру из вен и небесам. - К чертям, - прагматично заметил Тони Старк, качнулся и не совладав с моторикой, сыпанул пачку денег в ноги полицейскому, - Пардоньте. Его остановили за что-то, видимо за пьяную езду, но как объяснить, что выпивши он водитель от бога. Молодой мужчина расстроенно надул губы, как клянчащая язва двенадцати лет. Стражи порядка в это время растеряно мнулись рядом; что делать. Ах, если бы они ответили на этот вопрос. - Сэр, на красный цвет, поймите… Тони так усердно кивнул головой, что расстроил в край свой вестибулярный аппарат и чуть не завалился назад за ограду, на которой держалась его тело. - Красный… Помогая себе руками вернуть баланс, Тони выпрямился и увидел нечто, напоминавшее китайского дракона. Испуганно выпучив глаза, Старк поднял левую руку на уровень глаз. То что примерещилось змеем, нельзя было списать на алкогольную интоксикацию. Так же мягко, но уже без болезненной чистоты, леска искрилась алым в свете ночных огней. Их вена наполнилась кровью. - Сэр, что с вами? - С Днем Рождения. - Упился, - не выдержал полицейский, буркнув себе под нос. Старк закинул одну руку на плечи в погонах, а другой продолжал маячить перед своими немного протрезвевшими глазами: - Мне надо кое-что отпраздновать. Его душа явилась в его мир, готовая разделить их очередную жизнь.***
Красная ниточка никогда не имела большого значения для Ванды. После вмешательств в ее тело, которые привели, видимо, к улучшениям, этот недо-лоскуток почти пропал из внимания девушки. Красные всполохи, линии создаваемые ею самой, алая мощь – как могла с этим сравниться бесполезная нить? Ванда чувствовала, как внутри демоны заходятся в лютом восторге, раздирающем легкие изнутри. Здесь, в подземелье лабораторий Гидры, невозможно холодно. Но не холоднее чем в ее ледяной, застывшей душе. Обморожение было последней стадии, как только она поняла, кто перед ней стоит. Впереди чернел силуэт широких черных плеч и затылка. Прошить бы его своими чарами, расплести как соломенную куклу… Но какая ирония. Чтобы не хотела сделать Ванда, все было опозданием и слабой глупостью. Потому что это уже царило между ними двоими. Красный цвет, так долго игравший основополагающую роль в оттенках их жизни, наконец, передал эстафету. Тонкая рука, тяжело и медленно поднялась в темноте, дабы наслать ведьмовское проклятья, но этой подземной ночи блеснуло солнце. Ванда замерла, боясь спугнуть жертву, и скосила глаза. В красном ореоле алого свеченья, бесполезная нить ее души больше не терялась. Теперь вена наполнилась солнечным золотом и радостно струилась вперед. К Тони Старку. Ночное создание из недр запретного леса испарилось и предстала испуганная девушка. Лесным зверем она метнулась назад, только золото блеснуло на прощанье своему найденному клубку. Тони обернулся, послушав свою тень прошлого. Но отголосок уже улетел прочь.***
Ванда волком смотрела на задумчивые взгляды мужчины на свои руки. Старк рассматривал свои ладони, вертел кулаком, пуская золотую спираль вокруг себя. Хмурился, переживал… Ванда крутанулась на кресле, раздраженно заламывая пальцы. Возможно если бы она видела как маленький Тони, как Тони подросток, как безбашенный молодой Старк, приникал к метафизичной нити, почти несуществующей, но такой запредельно важной, возможно, тогда бы Ванда успокоила злость. Но склонная к темноте, знавшая ее глубины, девушка сама не могла избавить от этой червоточины. Ванда снова робко обернулась, прячась за высокой стеной кресла. Он казался беззащитным. В черной голове вились мысли: я был пьяный, я не заметил, это Бэннер, черт возьми, как я мог… Ванда не прибегала к своим силам, она слышала его и так. Словно услышав и ее, Старк спокойно, но все же резко, поднял свой взгляд.***
Ванда боялась его, боялась того, какой он мог сделать ее. Выстрелив черными глазами в ее кошачьи, Тони лишь несколько секунд вглядывался в ее детское, обиженное лицо. Затем опустил голову и создал вид, что ничего не произошло. Наивная девушка даже решила, что так и есть. Только спрашивала себя, как она могла жить раньше и не знать такого взгляда. Старк же несколько недель собирал информацию о том, насколько сильно Ванда ненавидит его, как несчастно было ее детство, насколько безотрадна ее жизнь без брата. Незаметно для себя, Ванда погрузилась в мир, созданный Старком для нее. Ненавящивый но неумолимый, как объятья сна. Он пропускал ее вперед, придерживал дверь, безобидно предлагал кофе, максимально облегчал ее работу в ЩИТе, невзначай спрашивал как ее дела, когда ей это было необходимо, и смотрел, смотрел… Мягкая сила была великолепна, внимание Максимоф было усыплено. Девушка обманывала себя, что это проявления доброты к сиротке, никчемные попытки извиниться за умение делать бомбы, хорошее настроение, в которое именно Ванда так удачно попадала. Ей было так хорошо в этом золотом коконе… - Отчет? Ванда уже выходила с совещания и торопливо обернулась в дверях. Если бы она посмотрела ему в глазах, интуиция предостерегла ее. Но Ванда бросила взгляд на протянутую папку в пальцах Старка. Дрожащего, решительного и строгого взгляда она не видела, голос же был обманчиво привычен. - Ах, да… В дверях, на самом пороге, она протянула руку: пальцы уже покрыла сухость шершавой папки, но это ей только казалось. Коварно, неумолимо, решая свою жизнь, Тони схватил тонкую ладонь девушки. Ванда неслышно ахнула. Нити сошлись. Она хотела бы устроить скандал, выставить миллион претензий, но чувствовала, что не может винить его, а вот она… Щеки пылали, бешенный гон крови по венам создавал невообразимый шум, он поднялся до самых висков. Ванда боялась поднять взгляд, ей намного легче смотреть на золотое сечение их рук. Тони же не отрывал глаз с черных ресниц, опустивших тень на горящие пламенем щеки, на спасительные длинные пряди, на застигнутую врасплох сказочную принцессу, которой запрещено покидать замок. Ему все равно, что она скрыла правду, что она это она, что она алая не потому что ведьма, а потому образчик стыдливости. Золотая нить была забыта. Ванда грела свои пальцы в широкой, шершавой ладони, все так же мучительно стесняясь поднять глаза.***
Мальчиком, он был прав. С каждым годом, у них было все меньше времени. И был не прав на похоронах родителей. Никто никого не может защитить. Оно надвигалось с каждым годом, давило на Тони. И то была не паранойя, он чувствовал предвестника беды. Что-то было не так с его воплощением в этой жизни. Тони видел в своих снах Ванду, в различных проявлениях, но всегда с ним, всегда его. Видимо богатство, мощь и слава были оплачены его душой. Старк получил все блага мира, поднялся выше человеческих возможностей, стал Икаром, который победил богов, но какой ценой. Проводив взгядом прах Питера, он увидел, как колышется на безветрии черная нить.