Эпоха Свободного моря

      Как Люси и предполагала, с острова их спасли, правда она не подумала о том, что в море ходит много разных кораблей, а не только нарнийские, что занимаются ее спасением.       Сначала, когда к берегу причалила лодка, и из нее вышли два здоровых и сильных мужчины, она ничего не заподозрила. Моряки бывают разными, а солнце у воды — жестоким, потому и загорелая кожа девушку не смутила. Она по собственной воле села в лодку, когда недовольного сожжением провианта и острова в целом Джека затолкнули туда силком.       Люси Певенси не очень хорошо разбиралась в судах, потому и не могла определить на глаз тархистанская перед ней шхуна или же нет, да и разницы никакой не было. Они выбрались с необитаемого острова, спаслись от неминуемой смерти, что было первостепенной задачей. Когда же они поднялись на борт судна, Люси, будучи младшей, но все-таки королевой, потребовала встречи с капитаном.       Ей явился статный лысый мужчина, лицо его даже в спокойном состоянии вселяло ужас, и от того спеси у Люси поубавилось.       — Я требую, доставить нас на Исла-де-Муэрто, — девушка нервно сглотнула, а голос ее не звучал уверенно вовсе.       — Ты сказала на Остров проклятых? — заинтересовался капитан, вглядываясь в лицо девушки, а затем он посмотрел на пирата. — khudhha lilsijn, watarak li alqurasinat. (араб. Отвести ее в тюрьму, а пирата оставьте мне).       Приказ Имхотепа привели в исполнение сиюминутно, Люси силком утащили в карцер, а Джек остался на палубе. Жрец внимательно осмотрел пирата, и зацепился взглядом за одну вещицу, некогда подаренную ему самими океаном. Это был компа́с, указывающий самые заветные желания.       — Так тебе и надо! Посиди и подумай над своим поведением! — крикнул вдогонку Джек, наблюдая, как Люси уводят. Он повернулся и обнаружил голодный взгляд жреца на себе, от чего не по себе стало немного. — Ваш образ, капитан, весьма аутентичный, — вновь заговорил Джек заплетающимся языком, — а голову не напекает?       Имхотеп закричал громко, находясь в паре сантиметрах от пирата. Лицо его вытянулось и представило собой нечто страшное, рот его сделался широким и бездонным, а кожа на миг превратилась в песок. Джеку доводилось видеть разное, но такое впервые. Он готов был поспорить, что эти бредни ему привиделись, и на самом деле Люси не сжигала ром, а он спит под палящим солнцем и жует песок.       — А можно мне тоже в карцер? — шепотом поинтересовался Воробей у одного из матросов.       Имхотеп схватил пирата за шкирку и швырнул со всей своей нечеловеческой яростью в сторону своей каюты, а затем зашел и сам, закрыв за собой двери. Команда фиаллэ, некогда одобрившая нового повелителя и бога, живого мертвеца, восставшего из песка, тут же приступили к обыденной работе. Каждый из них боялся, и слово лишнее сказать, дрожал по ночам, и дышать свободно не мог.       Джек нехило приложился спиной об угол стола, перекувыркнулся и поднялся на ноги, будто ничего и не было. С характерным только ему одному безразличием пират поднял свою треуголку, отряхнул и надел на себя. Его хоть и испугало чудовище, стоявшее у дверей и словно ястреб глядящее на него, но вида показывать Джек не собирался. Он словно манерный барон пробежался взглядом по комнате и подошел к одному из столов, заваленных ценнейшими вещами. Тархистанское судно было заполнено серебряными и золотыми ножами и вилками, подсвечниками и безделушками. Джек незаметно, как ему показалось, сунул один из таких ножичков в свой рукав и только потом развернулся лицом к капитану корабля.       — У тебя есть мое, отдай, — заговорил жрец с явным акцентом, не успев еще привыкнуть к международному языку. И если бы он пальцем не указал на компа́с, то пират и не понял бы.       — Эту безделушку? — Воробей отвязал шнурок от своего пояса и провертел игриво в руке коробочку. — Он сломан, север не показывает. Но тебе не север нужен, а остров проклятых, так ведь? — довольно ухмыльнулся Воробей, обходя стол и играя с терпением своего нового друга. — Да, я прав. Что ж, держи!       Джек кинул в руки Имхотепа компа́с, полагаясь на старую добрую удачу, что благоволила ему во всех делах. Но не только ей он был обязан, еще и уму своему, что стратегии строил наперед.       Воробей заметил, что на корабле все в благоговейном ужасе от капитана, к тому же двое матросов, что силком его притащили в лодку и вырубили, как им показалось, разболтались об Имхотепе. Из их языка Джек знал не многое, но суть уловил, у жреца не было сердца. А компа́с укажет путь к тому, что желает сердце.       — Должен ли я сказать, что знаю, где находится остров? — спрятав еще и серебряную ложку себе в рукав, с довольной улыбкой протянул Воробей.       — Укажи, — приказал Имхотеп спокойно, разглядывая волшебный артефакт, а затем поднял свой тяжелый взгляд на пирата. — Что ты хочешь?       Как только в разговоре звучала выгода, которую мог бы получить Джек, ему сразу становилось интересно. Сверкая золотым зубом, он походкой вразвалочку подошел к Имхотепу так близко, чтобы шлейф от выпитого вчера рома окутал собеседника полностью и сбил с толка.       — Я доведу тебя до острова с одним условием, — язык его заплетался, как и обычно, а слова хоть и были различимы, но не привыкшему человеку показались бы одной кашей. — Убей Барбоссу.       — Я убить всех, — все так же спокойно ответил ему жрец.       — Вот за это я и люблю лысых! — возрадовался Джек, размахнув руками так, что приборы, которые спрятал он ранее, вылетели из рукава и воткнулись в стену. Воробей пожал плечами, будто так было задумано. — Но голову от солнца лучше бы прикрыл, мозги напечет.       Капитан Тиг, отец Джека, наставлял его с детства, говорил вещи верные и правильные и вырастил того еще пройдоху. Воробей, получивший свое имя за изрядную проворность и мелкие габариты в подростковом возрасте, уяснил много вещей. Но мало уяснить что-то, необходимо пользоваться полученным багажом знаний. На каждую ситуацию у него находился в рукаве туз, как и сейчас. Он упал без сознания, рухнул, как мешок картошки, но то был не задуманный трюк, а скорее факт недосыпа вперемешку с алкоголем.       Он проспался только к следующему утру, продрал глаза и обнаружил, что невероятно голоден и хочет пить. Лежал он все так же на полу, где и упал. Поднявшись на ноги, шатаясь, подошел к столу, на котором стоял кувшин воды и стакан, и прямо с горла влил в себя половину сосуда. Вытерев губы рукавом своей рубахи, Джек не без удивления обнаружил сидящего на диванчике жреца.       — Приятель, ты, что смотрел, как я слюни пускаю? — ответа не последовало, но пират поморщился с отвращением. — Извращенец.       Его поставили к штурвалу, вернули компа́с и для полного счастья не хватало только рома, да старпома Гиббса, вечно слоняющегося по палубе и подгоняющего матросов. Но ни того, ни другого Джеку не дали, напомнив, что в капитанской каюте его ждет злой бессердечный монстр, у которого рот становится песочным. Потому пират покорно выполнял свою часть сделки, не без шуточек в сторону крепких и тихих матросов.       Они обошли Русалочьи скалы, когда Джек заметил, что по пятам за ними идет корабль. Пирата это вовсе не напрягало, даже на руку могло сыграть, потому что чувствовал он нутром, что это именно тот корабль, которому подавала знак Люси. Только не один он заметил преследование. Из корзины впередсмотрящего раздался крик, заставивший Имхотепа покинуть свои покои. Почувствовав неминуемую опасность, капитан Джек Воробей передал штурвал старпому, и подскочил к жрецу.       — Что за дело до обычного торгового судна? — начал петь свою надуманную на ходу песню Воробей, заодно и хаотично размахивая руками. — Давайте, я переберусь туда и укажу им верный путь?       Имхотеп смерил пирата тяжелым недовольным взглядом, и развел руками по сторонам. Волны неожиданно перестали бить о дно судна, а затем почувствовалось легкое дрожание. Матросы все замерли в ожидании. Тотчас поднялась огромных размеров волна, которая, казалось, достигала небес, и со скоростью невероятной двинулась в сторону судна, предвещая только гибель.       — Ну, можно и так, — развел руками пират, и вернулся к штурвалу.