Жестокие создания

Несмотря на то, что острова у нас два, мой остров кажется мне таким одиноким и забытым всеми как на земле, так и под водой. Да-да, дорогой мой друг, у меня есть рыбий хвост и на дне мне спится спокойнее, чем на побережье. Но нашу расу вперёд толкают не только инстинкты и проклятия, но и обычное любопытство. Впрочем, выходить на побережье считается строжайшим запретом, после которого старшие русалки могут выгнать меня из семьи... К счастью, они уже никогда не узнают о моей выходке. Уже не узнают, зато ты знаешь теперь... Меня зовут Волналия. Хочу, чтобы ты знал, чтобы ты помнил... Я всегда отличалась от своих сестёр и братьев. Помню, как мы ходили на охоту, завлекая отбившихся от курса торговцев, выманивая грустных рыбаков или забирая лихих пиратов. Последних забирать всегда было интереснее, и совесть меня никогда не мучила после этого. Во всяком случае, даже если и просыпалась совесть, то осознание того, что убиваешь грязного, захмелевшего пирата, всегда переносилось легче, чем убийство заблудившегося рыбака. Но в любом случае под водой мы радостно пировали. И даже если мне было не по себе от внутренних переживаний, я должна была показывать полное удовлетворение и радость. Но ты, наверное, сейчас мысленно спрашиваешь: "Почему нам не живётся мирно, и зачем нужна эта охота на людей? В чём смысл такого раскаяния?" и тому подобное. Но всё дело в нашей природе и нашем проклятии, или не проклятии... Просто пойми, что нас такими создали, и мы в этом не виноваты, но всё имеет смысл, и всё такое, каким должно быть. Одновременно с русалкой рождается и жажда человеческой плоти. Это как у вампиров есть жажда крови, а у нас есть подобная жажда сырого человеческого мяса. Это... Это даже больше, чем просто проклятие, и намного больше, чем просто инстинкт. Ты теряешь сознание и возможность себя контролировать сразу же, как только позволишь себе расслабиться или отвлечься. Многие из нас любят музыку и песни. Это потому, что музыка позволяет думать о человеке, как о человеке, а не как о куске мяса. Поэтому если вдруг отважишься петь кому-то из русалок, то пой как можно громче и никогда не останавливайся, потому что в тот момент, когда ты запнёшься, забыв слова, или станешь выдерживать паузу перед тем, как начать новую песню, ты непременно будешь съеден. Если бы я могла себя контролировать, я бы сказала тебе другое, но лучше уж знай правду. Честно говоря, я понятия не имею, откуда во мне взялось такое сожаление к еде. Мне было бы гораздо легче жить, будь я такой же толстокожей, как мои братья и сёстры. Слушала бы людские песни, а затем пела бы сама, насылая чары на бедолаг, и радовалась бы жизни. Но, увы, у судьбы на меня другие планы. Нет, сначала всё было совершенно неплохо. Был шторм, и я впервые встретила того моряка на тонущем корабле. Он был настолько красив, у него был потрясающий голос, широкие, покатые плечи и такое нежное, горячее тело... Я хорошо знала, что проклятие ко мне обязательно вернётся, и поэтому поубивала и спрятала всю команду того корабля. Когда же моё проклятие становилось вовсе невыносимым, я бегала к тайнику и утоляла свой голод другими людьми просто потому, что мне не хотелось его терять. А моряк пришёл в себя уже на второй день. Поначалу он немного испугался, увидев меня в воде, на побережье, но ни разу не пытался меня убить. Это мне понравилось ещё больше. Потом мы очень долго сидели по вечерам под луной и пели песни друг другу. Сначала он, потом я... А затем я рассказала о проклятии. Всего за несколько дней он научился петь без остановок. У него получалось неплохо, и я реже стала плавать до своего тайника. Потом моряк стал меня угощать своими блюдами. И хотя в каждом из них было мясо, я не чувствовала насыщения, и проклятие продолжало мало-помалу выжигать меня изнутри. Тем не менее моё холодное сердце начинало биться быстро-быстро, только когда он приходил. И ведь знал, чем рискует, знал, что я могу потерять себя в любую секунду, и просто продолжал приходить каждый день. Когда он брал меня на свои сильные руки, я была готова потерять саму себя полностью. И только осознание того, чем это закончится, не давало мне провалиться в грёзы. Он часто смеялся и учил смеяться меня. А для меня это было так необычно и так дико. Я никогда не понимала, когда он шутит, а когда говорит всерьёз, и это всегда немного шокировало, но также всегда отвлекало от его нежного и вкусного запаха. А затем... Затем закончилась еда в моём хранилище, и передо мною возник вопрос. Могу ли я предать того человека, или мне следует продолжить ходить на охоту. Из моего подводного жилища меня выгнали, потому что одна из сестёр проследила за мной и всё рассказала остальным. В одиночку с целым кораблём мне было не справиться, поэтому я стала искать одиноких рыбаков. Некоторые из них молили о пощаде, рассказывая о семьях и детях... Но я знала, что не могу отпустить никого из них ни при каких обстоятельствах. Но в конце концов одинокие рыбацкие лодки перестали приплывать на наш одинокий остров, а спасательные корабли уже давно не проходили мимо и... проклятие меня одолело! Моё холодное сердце будто бы перестало биться в тот день, когда я познала вкус его сердца. А ведь мой моряк действительно был даже вкуснее, чем все прочие люди... И никогда ещё мой остров не казался мне таким одиноким.