Oblivion

-Ну, давай начнем? – начала Елена, усаживаясь в кресло напротив. -Давай, - ответила я, поправляясь перед зеркальцем, - надеюсь, сегодня получится. А то уже 3 раз снимаем. -Все в твоих руках, - отшутилась она, - мы потом съездим, куда надо, и все там доснимаем. А пока все просто: я – вопрос, ты – ответ. -Ага, просто все, - пробубнила я, но тут же осеклась, потому что объектив камеры направился на меня, и был слышен щелчок включения. -Итак, расскажите нам, Александра, о своем детстве. Как начинался Ваш путь? – пояснив вопрос, сказала Елена. -Я родилась в Якутии, в городе Нерюнгри. Я была первым и единственным ребенком в семье, поэтому все внимание было обращено на меня. Родители заботились и всячески оберегали меня. Потом наши отношения пошли на убыль. А началось это с того, что однажды зимой я осталась у бабушки. Она жила в пригородной деревне. Мне тогда было года 2, не больше. Бабушка была глуховата на одно ухо. Она сидела и вязала шарф. Я играла с игрушками, но потом я увидела у бабушки в углу коньки. Обыкновенные, ничем не приметные коньки. Я подошла к ним и взяла за лезвие. Они были очень острые, и я порезала руку. Конечно, полились слезы и послышались визги. Бабушка все бросила и подбежала ко мне. В это время к нам приехали мама с папой. Они тоже подбежали к нам, начали меня успокаивать и обрабатывать порез. Тогда я ничего не понимала, но именно после того инцидента меня стало тянуть к конькам. Мне хотелось поскорее вырасти и научиться кататься на них. Затем из-за смены власти в городе нам пришлось переехать в Екатеринбург. Меня собирались отдать в спортивную школу на секцию фигурного катания. Мне нравился этот вид спорта, но я не подходила под фигуристку. Да, я была маленькой и худенькой девочкой, но я не была артистичной натурой, не могла играть на публику. Родители настояли на своем, и я все-таки пошла на эту секцию. Сначала все было хорошо, у меня было хорошее скольжение, технически я была выше на голову своих сверстников, но в плане артистизма – полный ноль, плюс преподаватель актерского мастерства была очень вредной женщиной. Я начала постепенно прогуливать занятия, целыми днями катаясь на коробке около заброшенного дома. Родители ничего не знали, но когда все прояснилось, мало мне не показалось. Мать сильно ругалась на меня, но и я спуску не давала. Я просила их отдать меня в другую секцию, где не нужно проявлять свои эмоции. Тогда за меня вступился папа. Он сказал, что не нужно человека заставлять делать то, что он не хочет. Я была очень благодарна ему в тот момент, и меня отдали в секцию конькобежного спорта, - ответила я, наблюдая за сменой лица у Елены. -А что было дальше? Как вы попали в сборную? -Я стала усердно тренироваться. Тренер говорила мне, что нельзя столько заниматься, что у меня обязательно что-нибудь сломается, но я не слушала её. Среди других ребят друзей у меня не было, но потом в секцию пришел новый ученик – Семен Елистратов. Мы с ним очень сдружились, и наша дружба не гаснет уже около 13 лет. Теперь на индивидуальных тренировках я была вместе с ним. За счет этого нас выделили из числа других детей и отправили на чемпионат России. Мне тогда было 10 лет. Недавно прошла Олимпиада в Турине, где Светлана Журова выиграла золото. Она была моим кумиром, я стремилась быть похожей на неё, поэтому встреча с ней на чемпионате была для меня огромной честью и посланием свыше. Тогда я выиграла 4 дистанции, а Семен – 3. Светлана Сергеевна погладила нас по голове, сказала, что мы есть будущее русского спорта, подписала нам коньки и ушла к своему тренеру, оставив от себя чувство гордости у нас обоих. Её тренировал Геннадий Аркадьевич Венский. Он был самым лучшим тренером шорт-трекистов в России. И когда на следующий день нам позвонили и сказали, что Венский хочет посмотреть на меня и приглашает в Москву, я была вне себя от радости. После он станет для меня всем, кем только может быть. Я очень благодарна ему за все, что он сделал для меня. Именно с ним я добилась всех этих титулов, которые имею сейчас. -Как известно, на свою первую Олимпиаду в Ванкувере Вы поехали в возрасте 14 лет. Как Вас выпустили из юниоров и каково это: соревноваться с состоявшимися спортсменками? -Тут постарался Геннадий Аркадьевич. Он, как это часто бывает у нас в министерстве, пришел к министру, стукнул по столу и сказал, что заменить меня некем и что на Олимпиаду поеду только я и точка. Сначала его пытались отговорить от этой идеи, но он уже все для себя решил и менять свое мнение не собирался. Поначалу мне было страшно, потому что это была моя первая Олимпиада, но потом все пришло в норму, особенно после первого выигранного золота на дистанции 500 метров. Затем было еще два золота. Все эти медали я выиграла у именитых конькобежек, и моя гордость буквально подскочила до небес. Но потом я поняла, что не надо зазнаваться раньше времени. На одной из тренировок я упала. Врачи поставили не очень утешительный диагноз – оскольчатый перелом со смещением. Любое вмешательство хирургов могло нести огромные последствия вплоть до завершения моей спортивной карьеры. С соревнований пришлось сняться, но это было неважно для меня в тот момент. Я терпела жуткие боли, врачи не могли ничего поделать. Только через месяц мне предложили вставить искусственную кость, уверив, что это не повредит моей карьере. Я согласилась. После были 2 месяца реабилитации. Они были очень тяжелыми для меня, как и возвращение к тренировкам. Нога еле волочилась за телом. Геннадий Аркадьевич разработал специальную методику, и я быстро вернулась в строй. -Перед Сочи ведь тоже была травма? Как Вам удалось восстановиться впритык перед Олимпийскими играми? -Да, за полтора года до Олимпиады я сломала позвоночник. Консилиум врачей решил, что я не смогу даже ходить, а выступать и подавно. Я была очень подавлена этим известием, потому что я стремилась к выступлению на домашней Олимпиаде. Потом меня прооперировали в Германии. Наперекор рекомендациям врачей, я начала постепенно развивать ноги, хотя они почти не слушались меня. Около полугода я проходила курс реабилитации, прежде чем приступила к работе. Пришлось заново учиться кататься. Все это время Геннадий Аркадьевич спрашивал меня: «А может, оставить этот спорт? Побереги себя и свое здоровье. Подумай о будущем». Но я была одержима мыслями о возвращении. Год упорных тренировок, и я снова в сборной. Интернет кипел статьями о моем волшебном исцелении и моих шансах победить американку. На тот момент она была моей основной соперницей, как и на играх в Пхёнчхане. Перед стартом на маленькой дистанции я думала о том, чего все это мне стоило. Я решила идти вперед, несмотря ни на что ради своего тренера, ради родителей, ради своей страны. Эти мысли были у меня перед каждым забегом. Они настраивали меня, и я побеждала. Тогда в Сочи я собрала полный комплект медалей, став абсолютной Олимпийской чемпионкой 2014 года. Это стоило мне многого. -Почему Вы не начинали Олимпиаду-2018 сначала? Что Вас остановило? -Решение МОК. Из-за полного комплекта медалей в Сочи меня начали подозревать в допинге. Тем более, я была только после серьезной травмы, и не могла так хорошо выступать. Тогда Международный Олимпийский комитет решил не приглашать меня на Олимпиаду в Пхёнчхане, но наши власти были одержимы золотыми медалями, поэтому уговорили МОК разрешить мне поехать в Корею. До моего приезда все забеги выигрывала Уотли. Она хотела собрать все медали, как и я в Сочи. У неё был один единственный шанс, потому что ей уже было 29 – предельный возраст в шорт-треке, и она его упустила. Перед дистанцией на 1500 метров у неё поднялась температура, и она не приняла участие в забеге. Обыграть других участниц мне было легко. Но на 27 кругах было очень страшно. Я боялась подвести страну, боялась проиграть. Сил уже не было, но я собрала волю в кулак и совершила последний рывок. Я опередила Патрицию всего лишь на 5 секунд. Эти секунды лишили её Олимпийского золота. -На публике Вы никогда не рассказываете о своей личной жизни. Может быть, сделаете исключение для нашего фильма? Тут внутри стало необыкновенно мерзко. Мне не хотелось вспоминать подробности, почему я осталась одна, но и отказывать было лишним. -После ЧМ-2016 я летела домой. Все было отлично – я выиграла чемпионат и везла в Россию кубок, который собиралась отдать Венскому. Но тут на меня пролили чай. Он был негорячим, но, согласитесь, мне лично было неприятно. Да и стюардесса вела себя слишком вызывающе. После полета я постучалась в кабину пилотов, чтобы рассказать о произошедшем и потребовать наказания для виновницы сего происшествия. Мне открыл молодой парень, мой ровесник. Все время он смотрел на меня, заставляя меня смущаться. Командир экипажа выполнил мою просьбу, и я удалилась из самолета. Но этот парень глубоко засел мне в душу. Я не могла думать ни о ком, кроме него. Потом он нашел меня, начал оказывать знаки внимания. Оказалось, что он влюбился в меня с первого взгляда, собственно говоря, как и я в него. Его звали Леша. Мы сыграли свадьбу, все было хорошо. Но тут меня отправили на кубок России по шорт-треку. Я не знала о существовании подобного соревнования, но отказаться не смогла. В это время Лешу вызвали на ковер к министру обороны. Он попросил его слетать в Сирию за беженцами. Леша наотрез отказался, потому что он был гражданским летчиком. Но в министерстве все продумали и стали шантажировать Лешу мной, говоря, что меня отстранят от международных соревнований. Он знал, что я не смогу без спорта, поэтому согласился. В Сирии его самолет сбили боевики из ИГ. Он погиб вместе с другими людьми. Я ничего об этом не знала. Только приехала домой с очередным трофеем, а на пороге меня встречает мама, вся в черном, и говорит, что Леши больше нет. Я не помнила себя весь тогдашний год. Может, еще и поэтому на Олимпиаду меня отправлять не хотели. Но Венский знал, что именно спорт может отвлечь меня от депрессии, поэтому сделал все, чтобы я постаралась забыть все это, как страшный сон. -Простите, что заставила Вас вспомнить это… Так какие дальнейшие планы Вы строите? -Пока имею перспективы на Игры в Пекине, но загадывать ничего не хочу. Поживем – увидим, - бросила я и рванула к выходу. Воспоминания навалились с новой силой, и сдерживать их я не могу. Видимо, любовь сильнее обстоятельств. Жаль, что я слишком поздно это поняла.