Я приветствую твоё лицо

      В четвёртой стоит гробовая тишина, когда они вновь сталкиваются нос к носу. Дождь, что весь день без перерыва на обед терроризировал Наружность, ворчливо уползает куда-то на север, утомлённый созерцанием мрачных построек небольшого города. Сообразительные, конечно, не торопятся показываться на улице, и только детвора неустанно шлёпает по лужам в разноцветных резиновых сапожках.       Обитатели Дома не остаются безучастными, выползая погреться на выглянувшем вмиг солнышке — Логи, во главе с Лэри, с довольным прищуром растягиваются на мокрой траве перед домом, беззастенчиво демонстрируя каждому, кто приближается к запотевшим окнам, болезненно худые животы, обычно скрытые плотными тёмными футболками. Солнце, словно большой и довольный пёс, слизывает с бледной кожи лишнюю влагу.       Гэвин, не разделявший всеобщего ликования, остаётся на прежнем месте, сооружая себе высокий трон из пыльных подушек — восседает, повелитель клопов, и смотрит внимательно-внимательно, подмечая каждую интересную деталь. На поверхности шкафа вновь красуется какая-то бесполезная ерунда, но Рид решает, что тревожить Табаки по этому поводу рановато. Мало ли, может, девчонки забыли?       После Нового Закона, к которому сам Шрам привыкает с трудом, те ошибочно принимают четвёртую за свой личный склад различного бесценного барахла, а ночью Рид потихоньку сплавляет девичьи вещички за дверь, выжидая, пока жадные до чужого добра растащат это всё по своим углам. Обычно их забирают Крысы, и парень безмерно за это им благодарен.       Те, кто уже успел обзавестись подружками, не упускают возможности пошутить на эту тему, но любой энтузиаст со временем сдувается, превращаясь в уродливый сморщенный шарик, когда Рид грозится выцарапать глаза, надвигаясь с любимой заточкой из темноты коридоров. Ему беспрекословно верят.       Толстый выуживает из под чьей-то коробки кусочек засохшего сыра, и Гэвин с недовольной рожей спускается с подушек вниз с целью поскорее изъять несъедобный предмет из загребущих рук. Иногда Толстого хочется просто убить, но парень никогда не озвучивает это вслух, зная, что здесь скорее чиркнут ножичком его, чем дадут в обиду другого. — Давай-ка это сюда, приятель, негоже портить аппетит перед ужином. Подожди, ещё часок остался, и мы обязательно сгоняем в столовку за вкуснейшими бутербродами. Уверен, что Лорд и Табаки с удовольствием поделятся с тобой своими порциями, — говорит всё, что угодно, лишь бы предотвратить возможные последствия. Рид терпеть не может проявление человеческой слабости, но с Толстым иначе не получается. Остаётся только помолиться кому-нибудь на то, что к ужину притащится Рыжая.       Но боги оказываются не благосклонны, и когда Гэвин занимает прежнюю позицию, в комнату въезжает Сапфир. Новенькое инвалидное кресло едва ли не сверкает, да и сам Ричард выглядит, как один из медных начищенных тазов в Могильнике, заставляя Гэвина фыркнуть и устремить взгляд в окно, за которым из-за плотного слоя грязи ничего не видно уже неделю. И пропускает момент, когда Неразумный тащит в рот один из амулетов Табаки. — Посадил его на особую диету, да? — тон Ричарда подозрительно спокоен, да и ведёт он себя так, будто с утра в Кофейнике не случилось ровном счётом ничего. Колясочник успевает в самый последний момент, пряча амулет в кармане и протягивая Толстому спелое яблоко в обмен. — Разве в это время ты не лижешь пятки Слепому? — Гэвин рассеянно глядит вниз и пренебрежительно машет рукой, — коляска просто прелесть. Как думаешь, сколько ещё таких же сможешь достать? Акула будет в шоке, когда Дому потребуется закупать коляски грузовиками.       Сапфир не обращает на колкость никакого внимания, застывая у очередной груды старых вещей, раскиданных Лэри в спешке ещё утром. У Македонского, должно быть, скоро начнётся нервный тик. Как бы не взорвался парнишка часом; такими темпами в комнате исчезнет сначала пол, потом потеряются все горизонтальные поверхности, а после испарятся и стены. Места не останется даже для Моны, если Табаки перетащит сюда свою коллекционную свалку. — Удобно тебе там, Шрам, сидится? Смотри, как бы всё твоё сомнительное сооружение не рухнуло вниз — похоронят со всем имеющимся добром. Прямо как в старину. — Оставь ты его, Сапфир.       Они синхронно поворачиваются в сторону распахнутой двери, и даже Толстый прекращает уничтожение провизии, заинтересованно вытягивая руки вперёд. Мята в приветственном жесте машет ему ладонью и приближается к колясочнику, опуская тонкие пальцы на бледные щёки парня.       С Мятой Гэвин знакомится две недели назад, когда её впервые притаскивает в комнату умный чудила — коллекция девок Четвёртой неустанно пополняется, но Рид, железно уверенный в том, что скорее Курильщик обзаведётся поклонницей, чем кого-то притащит Сапфир, застывает на месте с ложкой во рту и пакетиком йогурта в руках.       У девушки длинные светлые волосы, завидная идеальная фигурка, синие ноготки и платье в цвет — идеальная парочка, ничего не скажешь. Да такому, как он, скорее подойдёт Габби, чем такая куколка. Вот только куколка на него внимание не обращает вовсе, а только и делает, что кружит вокруг своего ненаглядного. Гэвина обмануть сложно. Гэвин знает, что подобная перспектива Ричарду нравится всё меньше и меньше. — И тебе привет, красавица.       Рид спрыгивает с импровизированного трона вниз, цепляет пальцами коляску Толстого и катит с ней на выход, заинтересованно поглядывая на сладкую парочку. Как только он оказывает близко-близко, то не может удержаться от того, чтобы как следует шлёпнуть Мяту по округлым ягодицам, которые так удачно подчёркивает элегантное платье.       И со скоростью света ретируется в направлении столовой, пригибаясь от запущенной в него подушки.

***

      В столовую они прибывают не первые: Фазаны, выпрямившись, уже сидят, будто проглотили строительные линейки бригады облицовщиков, на своих местах, и Шрам не отказывает в удовольствии продемонстрировать им самый пугающий оскал, толкая коляску Толстого к столу четвёртой.       Остальные присоединяются по мере возможности: Слепой приходит неожиданно рано, сопровождаемый Лордом и Сфинксом, Лэри, отлепившись от Логов, скачет следом за ними, Македонский пребывает с процессией в виде Табаки и его тяжеленного рюкзака, — Рид уверен, что тот опять ограбил чью-то свалку — Курильщик приезжает с Сапфиром, который демонстративно садится напротив Гэвина. Последним притаскивается Горбач. Стая в сборе.       Табаки по неизвестной причине выбирает место рядом с Ридом, тут же расстёгивая рюкзак и вытряхивая на стол какой-то мусор. Практически все синхронно и тяжело вздыхают, отодвигая тарелки с едой подальше, но самого колясочника, похоже, это несколько не смущает. Какая-то ржавая гайка скатывается с вершины прямо в чай Ричарда, и Гэвин победно улыбается, демонстрируя неудачнику средний палец. 1:1, ничья. — Кто-то похитил из кабинета дырявые тапки. Ума не приложу, кому они могли понадобится, ведь я спрашивал практически у всех, когда отвозил их туда! — Ты проверяешь каждую вещь? — Курильщик как обычно лезет со своими вопросами. Гэвин морщится и опускает взгляд в свою тарелку — как был Фазаном, так Фазаном и остался. Уматывал бы обратно, да Сапфира с собой прихватил. Клоуны.       Табаки его вопрос игнорирует и с двойным усердием продолжает рыться в рюкзаке — Рид начинает верить, что тот ищет пропажу именно там. Странная привычка коллекционировать разного рода вещи со временем приедается всей стае, кроме Шрама, и когда даже Слепой тащит, как он сам заявляет, из Леса чью-то испорченную кассетную плёнку, парню хочется залезть на потолок и поселиться там. Лишь бы не в этом сборище сумасшедших. — Слышал, ты угнал у Сапфира коляску из Кофейника, — Сфинкс в своём репертуаре. Да-да, пожалеть всех больных и убогих. — Я не виноват, что он ведёт себя, как придурок. — Ну, конечно. Мы в курсе, Шрам, но это не повод...       Лицо Ричарда становится едва ли не пунцовым, зато Гэвин моментально понимает, зачем уродец сел напротив — левую ногу пронзает резкая боль. Ублюдок пускает в ход руки прямо под столом, не брезгуя нечестной игрой. — Не веди себя, как девчонка, — Рид выпрямляется, откладывая столовые приборы в сторону, и повышает голос, чем моментально приковывает к себе взгляды не только обитателей, но и воспитателей. Ральф маячит на горизонте, готовый в любой момент вступиться за своего любимчика,— такие, как ты, должны за Фазанами сопли подпирать, а не сидеть здесь.       Точка невозврата. Точка кипения. И вот уже через каких-то несколько секунд столовая превращается в поле боя, где вместо оружия — тарелки с наскоро приготовленной резиновой едой. Дерутся не ради победы, не ради цели — всем весело, вот только Шраму и Сапфиру не до безобидных игрушек в войнушку.       Клубок сплетённых рук и ног не в силах растащить даже подоспевшему Чёрному с его фанатичной заботой о четвёртой, и в адское месиво лезут воспитатели; Шериф оттаскивает Ричарда на безопасное расстояние, пока Ральф изо всех сил пытается успокоить разбушевавшегося Гэвина. Всеобщая потасовка постепенно сходит на нет. Пару-тройку Фазанов направляют в Могильник.       По завершению ужина оба молча собирают все необходимые вещи под чутким наставлением Сфинкса и стараются лишний раз не смотреть на расцарапанные лица друг друга, охраняемые стоящим в дверях Акулой. Два билета в местный курорт на неделю обоим, и если Шрам бывал в Изоляторе не раз, то Сапфиру только предстоит увидеть его воочию.       Лэри сочувственно похлопывает обоих по плечу и протягивает припасённые на такой случай фонарики, и Гэвин думает, что при любых других обстоятельствах обязательно передарил бы путёвку первому встречному. Он не оставит и камня на камне в этой комнате, когда они оба вернутся обратно.