Berget fodde en ratta

      Иногда я завидую Локи. Вот серьезно. Только он может входить в груду металлолома, которую кто-то, исключительно по ошибке или явно давая большую поблажку, назвал «челноком», с видом Царя Небесного. Его бледное лицо, сияющее поистине благородным отвращением ко всему живому, резко контрастировало с фоном космической развалюхи, способность которой оторваться от уровня поверхности и преодолеть гравитацию, ставили под сомнение даже дверги. Посудина, отзываясь на тяжесть огромного эго, которое трикстер повсюду таскал с собой, громко скрипела каждым болтиком в своем составе, но продолжала трещать, готовая к старту. Нырнув в каюту, бог Обмана исчез, оставляя за собой право ненавидеть весь мир и тяжелое послевкусие пренебрежительного отношения к происходящему.       Я попыталась было провернуть тот же фокус, присоединиться к трикстеру и воспарить-таки к Нидавеллиру, но Солас, видимо, имея в душе неуемное желание разговаривать с вашей покорной слугой, ловко ухватил меня за локоть и потянул в сторону, подальше от внимательных глаз Драрга и его подчиненных. В принципе, я могла бы возопить, как раненный мамонт, сослаться на сомнительные попытки домогаться до целомудренной дамы, и попросить оставить в покое, правда, несколько в нецензурной форме. Но, в отличии от эльфа-отступника, я пыталась пропагандировать какую-никакую благодарность и благожелательность.       Солас, договорившись с самим Ивальди, не только выпросил свободу для нас с Локи, но и уговорил предоставить посудину для нашего дальнейшего «почти позорного» побега со Свартальвхейма. Узнав об этом, сын Лафея и, одновременно, пасынок Одина, вознегодовал, оскорбившись до глубины души, ибо какому-то магу из глухого, почти забытого мира, доверия было выказано больше, чем ему — Его Высочеству Локи Первому. И напоминание о том, что бог Обмана сам заработал себе отвратительную репутацию лишь углубило трещину досады на его ледяном йотунском сердце.  — Итак? — укрывшись за хвостом челнока, поинтересовалась я. Солас, внимательно оглядев мое лицо, видимо, пришел к какому-то неутешительному выводу, и печально улыбнулся: — Знаешь, я раньше думал, что мы с тобой друзья. — Я тоже так думала, — театрально покачала я головой, — пока ты не ампутировал мою руку. — Поверь, это и правда было необходимо, — голос эльфа звучал печально. — Я думал, это поможет. — Ну и как? — поинтересовалась я. — Помогло? Эльфийская раса встала с колен? Эллювианы заработали лучше прежнего? Или, быть может… — Не паясничай, — резко оборвал он. — Ты слишком мало знаешь, чтобы упрекнуть меня в чем-то. — Вот именно. Мало знаю, — я вздохнула. — Впрочем, ты не прав. Одно мне известно точно. Рядом со мной стабильно находился предатель. Спасибо тебе, конечно, за подмогу и всё такое, но, думаю, на этом всё и наши пути расходятся. Будем надеяться, больше я тебя не увижу. Никогда в жизни. Счастливо оставаться, — я картинно помахала рукой.       Действительно, а чего ожидал эльф? Весь выстроенный диалог выглядит так, будто бы он буднично сообщил, что немного перепутал берега и вместо мусорного пакета выкинул все данные им обещания. — Повремени, прошу тебя, — Солас вновь ухватил меня за руку. — Астрид, послушай. Сейчас это очень важно.       Я с сомнением оглядела его — высокого, с бледным лицом и впалыми глазами. Таким я его и помнила: всегда немного печален, в движениях — спокойствие и затаившаяся опасность. И голос либо размеренный, с плохо скрываемой надменностью к любому, кто ничего не смыслит в духах, демонах и магии, либо, напротив, сбивчивый, торопливый, когда всё идет не по плану. Именно такой, как сейчас. — Хорошо, — я попыталась мысленно досчитать до десяти. — У тебя ровно пять минут. — Камни бесконечности, — вняв моему тону, Солас не стал тянуть кота за все подробности и перешел к делу, — появились еще до Большого Взрыва. Чистые сгустки сингулярности, обретшие форму. Братья нашей Вселенной, — стоило ожидать от Соласа лекции. Нет, я совсем не удивлена, что он в курсе происходящего — духи Тени докладывают ему абсолютно всё, что случается с миром. Но какое отношение это имеет к нему? Или ко мне? Солас продолжил: — Всего их шесть. Камень Силы, Камень Времени, Камень Пространства, который твой друг любезно выкрал из Асгардских закромов, Камень Души, Камень Реальности и Камень Разума. Шесть аспектов бытия, шесть сквозных столпов Вселенной. — И что? — начала я злиться. — Давай ближе к делу. — Камень Силы использовали еще целестиалы. Он может уничтожать целые планеты, разбирая по атомам до ядра. Вместе с нашей стороной реальности, Камень уничтожал и Тень. — И всех её обитателей, конечно же, — кивнула я кисло. У Старой девы — страсть собирать котов и кошек, Эбони Мо –различных гибридов, а у Соласа — друзей в Тени. — И теперь духи Тени трясутся, понимая, что вот-вот, и их не станет? — Камень Души позволяет забирать души. Более того, он создает свою, отдельную Тень, карманное измерение, где заключены те, кого он поглотил. Для обитателей Тени это — верная смерть. Камень сжирает их, не оставляя даже воспоминаний, — продолжил Солас, как ни в чем не бывало. — Камень Реальности. Он, пожалуй, тревожит меня больше всех. Он не только стирает границу между Тенью, нашим Миром, или другим измерением. Он может вернуть все в состояние сингулярности. — Пожалуйста, сократи свою мысль до минимума! — взмолилась я, зная, что эльф так может и весь день устраивать сплошной экскурс по метафизическим категориям. — Хорошо, — кивнул эльф огорченно. — Камни собирает не тот, кто должен. Это не забота Таноса, не предначертано ему. Он сам решил взять на себя бремя ответственности за судьбы Вселенной. И может наворотить бед. — Да чтоб тебя! Солас! — возмущение закипело у меня в горле. — Заканчивай! — Прошу, не торопи меня. Я и так пытаюсь дать тебе необходимый минимум, — разозлился эльф. — Хорошо. Собрав Камни воедино, Танос не станет их Владыкой. Да, он и сумеет использовать энергию сингулярных сгустков в своих целях. И при том — весьма успешно. Миллиарды живых существ не доживут до послезавтра. Нити судеб ровно половины обитателей Вселенной будут оборваны, и при том — весьма грубо, — он мрачно замолчал, словно пытаясь переосмыслить сказанное. И вдруг он словно воспрял духом. Спина мага выпрямилась, он встал в свою излюбленную позу, упрятав руки за спину и твердо сообщил: — Но не твоя. И не Локи. А значит, вы еще сможете что-то сделать после этого массового вымирания. — А никого поприличней для спасателей не нашлось? — с сомнением спросила я. Конечно, как и любой человек, я хотела признания своих заслуг и повышения в должности от Искателя, к, например, Великому Уравнителю — разведчику, который тайком разруливает политические конфликты на малых планетах или отсталых мирах, интригами и хитроумными играми приводя их к нужному для Асгарда результату. Но быть Мессией? Нет уж, увольте. — Твоя судьба неразрывно связана с судьбой Локи. Это, извини меня, состоявшийся факт, — Солас кивнул в сторону челнока. Из каюты, из-под крепкой, почти сорокадюймовой обшивки чувствовалось недовольство трикстера, который явно устал ждать свою непутевую боевую подругу и, возможно, вероломно планировал бросить меня здесь. — А судьба Локи связана с Камнем Пространства. Один из Духов Скорби рассказал мне, что твой друг не так уж и давно желал переписать историю. И, не придумав иного способа вернуться в прошлое, создал складку в пространственно-временном континууме.       Теперь наступила моя очередь коситься на челнок. Мозг с трудом, неторопливо и тягостно пытался понять, как сложно было провернуть такой фокус. Как следствие, в моей душеньке принялись бороться два чувства — уважение к брату Тора за проделанную работу, но и, одновременно, тотальный отказ верить в такое происшествие. Я, конечно, много ожидала от Локи, учитывая, как сильно чернеет его биография в последнее время. Но не догадывалась, что кто-то способен на такой поступок чисто теоретически: во-первых, это требует колоссальных магических затрат, коих нет у смертного, даже если он в чем-то асгардец; во-вторых, это преступление доселе неизведанного уровня, до которого, пожалуй, и пытается дотянуться Танос; а в-третьих, ожидать такое от Локи — мелкого, в масштабах Вселенной, пакостника– не хватало фантазии и у меня*.       А я никогда не жаловалась на недостаток воображения. — Разумеется, твой друг не осилил бы такое в одиночку, — понимая, что челюсть моя вот-вот звякнет о каменную твердь, поспешил добавить Солас. — Он воспользовался Камнем Пространства. Но сам факт, что Камень позволил ему образовать сгиб в ткани Мироздания, а затем переместить сына Одина… — Лафея, — рефлекторно поправила я. — Лафея, — согласился эльф, — и кого-то кроме него, говорит о том, что Камень нашел в твоем приятеле нечто такое, чего нет в остальных. Почувствовал это нем и согласился подчиниться в большей мере, чем ранее на службе у кого-либо. Очевидно, что теперь Локи — настоящий хранитель Камня Пространства. — Погоди-погоди, — Солас-то, конечно продолжал нести околесицу и существовать где-то на своей волне, а меня все еще терзали смутные сомнения. — Ты уверен, что Локи мог провернуть такое? — Вполне, — положительно качнул головой Солас. — Зачем? — Это тебе лучше уточнить у него самого.       Интересно, как мне теперь относиться к Локи? Просто получается, что он либо гений вселенского масштаба, либо психопат. Третьего, так сказать, не дано. Оно понятно, что эти два понятия ходят рука об руку, но, если это все помножить на далекий от идеала характер бога Обмана, то получается пиздец. И не подумайте, что я оскорбляю трикстера — я просто его характеризую.       Пауза затянулась. — Ладно, возвратимся к нашим баранам. То есть, к Локи и Таносу, — я устало потерла переносицу. Подумаю о том, что в очередной раз наворотил трикстер, завтра. Или послезавтра, я-то, по мнению Соласа, в отличии от огромной толпы живых существ, смогу это сделать. — Камень Пространства заключен в Тессеракте. А он, в свой черед, находится у Таноса. — Правда? Пусть так. Это не мешает твоему другу пользоваться им. Тут очень простая логика — это не Хранитель выбирает себе Камень, а напротив, Камень — Хранителя. Танос может захватить их, заключить в Перчатку и пользоваться толикой силы Камней Бесконечности. Но это лишь некоторая часть их истинной мощи. В любой момент твой друг может попросить Камень прекратить подчиняться Таносу — и он услышит его. — А ларчик-то просто открывался. Надо поведать Локи, что он — последняя надежда всего живого, — я прыснула, представляя, куда меня пошлет трикстер после таких новостей. — Сразу попросит Камень не шалить — и раз! Танос проиграл. Красота. — Твой скепсис неуместен. Разумеется, твой друг не в состоянии просто взять и попросить. Камень, как порождение сингулярности, субстанция более сложная чем все, что ты когда-либо видела, уже понял суть сына Лафея. А чтобы твой друг разобрался в природе Камня и способе общения с ним, требуется время. И наставник. — Дай угадаю, — хмыкнула я. — Это, разумеется, ты? — Нет, к сожалению, — Солас огорченно выдохнул. — Даже у меня не достает знаний. Тебе нужен тот, кто понимает, что это такое — сингулярность. Тот, кто сам является её чадом. — И кто же это? — Не имею представления.       Люблю это. Пойди туда, не знаю сам куда. Возможно, даже нахер. — У вас не хватит сил противостоять Таносу сейчас, — продолжал Солас. — Пойми меня правильно, я всего лишь констатирую факт. Танос сможет стереть с лица Вселенной ровно половину живых существ и насытить Камень Души. И вот когда он совершит свое злодеяние, когда успокоится, вы сможете подумать, что делать дальше. — Я не хочу, — вытянула я откуда-то из недр грудной клетки. По-моему, это прекрасная в своей лаконичности фраза. Не понимаю, почему её перестали воспринимать серьезным аргументом и нужно уточнять причины своего отказа сверх уже озвученного.       Солас выжидательно смотрел на меня сверху вниз, а я не знала, что еще можно добавить. Подобные заявления я, как и любой нормальный человек, ставлю под сомнения — надо мне это, впрягаться в такие излишние разборки? Если всё так, как сказал Солас — то это исключительно проблемы Локи. И, быть может, Тора, если он еще жив. Но точно не мои. На ватных ногах я медленно развернулась и отправилась ко входу в челнок. Чувствуя внимательный взгляд на спине, я не могла отделаться от мысли, что отступник хотел бы еще многое добавить, но того, что уже было сказано, хватало для размышлений с избытком. Я и так не могу сделать выбор, что же мне теперь делать: упасть в обморок или устроить нервный срыв. Тестируя мой уровень стрессоустойчивости, Солас забыл, что я люблю вести себя так, будто бы родилась впервые. — Астрид, — тихо проговорил Солас, догоняя меня у самой двери. — Ты — последний человек, которому я желал сделать больно. — Я даже не знаю, что меня больше смущает, — стараясь выдать бодрую интонацию, протараторила я, но не обернулась и сделала первый шаг внутрь. — То, что у тебя есть такой список, или то, что я есть в этом списке.       Локи любезно ждал меня внутри, сложив ногу на ногу и перекрестив руки — в общем, всем видом старался показать, насколько нашего героя утомило ожидание. Проводив Соласа взглядом, полным отвращения, трикстер закрыл за мной дверь, и ушел на место пилота, бросая переваривать информацию в одиночестве. А я не хотела оставаться с мыслями один на один, поэтому, прокашлявшись, делая голос гипер-будничным и фальшивым, уведомила: — Ты когда-нибудь задумывался, что людей закапывают в конце жизни, а растения — в начале?       Локи хмыкнул, но ничего не ответил. Один щелчок и двигатели челнока непривычно громко загудели, закашлялись, подавившись топливом, а неповоротливая жестянка принялась трястись от ужаса предстоящего полета. Я села рядом, на место штурмана и попыталась незаметно постучать себя по лбу и вытряхнуть всю ту ересь, которую выдал мне генератор бреда по имени «Солас». Увидев это, бог Хитрости неоднозначно откашлялся и принялся выставлять на пульте управления исходные данные — гравитационную постоянную, угол входа в стратосферу, задавал мощность древним, как сам Один, реактивным ускорителям.       Челнок медленно поднимался над землей, непрерывно дергаясь в разные стороны и изо всех сил пытался вести себя, как космическое судно и не рухнуть в самый ответственный момент. В иллюминатор было видно, как Солас разговаривает о чем-то с Драргом, повернувшись спиной, будто бы незнакомый, чужой эльф, который и знать не знает вашу покорную слугу. Знаете… Эти ебучие последние дни неожиданно слились в один. Большой и бесконечно уродливый.