I see a band of Angels and they're coming after me. Ain't no grave can hold my body down.
Johnny Cash - Аin't No Grave
Почему это началось? Может, потому что Аделаида как-то кинула фразу о том, что Джон, кажется, крайне заинтересован не в убийстве Помощницы, а в игре с ней и вообще, видимо, уже по-своему влюблен? Или потому, что Шарки напрямую сказал нечто вроде “самое время вам с Джоном решить все разногласия через постель”? Джой не знала. Ее только вытащили из очередного наркотического трипа с Верой, и все дни, что помощница Шоу находилась в отключке, она видела красочные сны с Ним. Его покрытые чернилами руки на ее шее. Но не как в бункере, не душат, оставляя синеющие отпечатки, а ласково гладят, опускаются ниже, к ключицам. Он что-то шепчет. Джой половину не разбирает, она слишком расслаблена дуновениями ветерка, покачивающего колоски примятые ее телом и те, что растут вокруг. У ветерка легкий запах цветов блажи. Джон хочет видеть ее рядом с ними. Джон прощает ей убийство старшего брата. Помощница пытается рассмотреть его лицо, но ей мешает зеленоватая дымка. Над его головой, словно нимб, огромная крона дерева с белыми цветами, лепестки которых падают на них, остаются у него в волосах. Джой лежит у него на коленях, а его покрытые татуировками руки опускаются ниже, распахивая джинсовую жилетку, почти невесомо разрывая на ней майку. Шоу замечает у Джона в левой руке непонятно откуда взявшуюся тату-машинку. Он наклоняется над Джой, шепчет, что так надо, так будет лучше для нее. Только через очищение она спасется. И, вдыхающая аромат блажи, смешивающийся с парфюмом Джона, Помощница кивает. Только боль от иглы почему-то настоящая.***
Джой резко открывает глаза. Ярко-белый свет ламп, подобных тем, что обычно вешают в больницах, слепит. Перед кроватью сидит напряженно разглядывающий ее Шериф. На соседней койке лежит подрагивающий маршал, ему досталось гораздо больше, чем ей. Помощница глупо улыбается внезапной мысли о том, что, когда они с маршалом в последний раз говорили, он был прав. Она не хотела разрушать его дымчатое счастье в блажи, но это был приказ... — Тебе лучше, салага? — голос Шерифа звучит непривычно громко. — Мы все тут волновались за тебя, ты бредила несколько дней. — Где вы меня нашли? — свой голос звучит еще более непривычно, и Джой жмурится, будто это поможет убрать остаточное воздействие блажи. — Да ты сама притащила Бёрка к воротам тюрьмы, Шоу, — Шериф явно восхищен. Он ставит свою красную чашку с отбитым ушком, которую держал в руках, на столик рядом с койкой Джой. Видимо, чтобы не разлить в процессе рассказа. — Мало кто с собой-то справляется в блажи, а ты еще и его схватила. Помощница незаметно усмехается, вспоминая руку Джона с жужжащей тату-машинкой и свой кивок из сна. — Мне можно встать? Я... Надо продолжать работать. Хадсон еще у них... У него. Теперь упоминать Джона стало еще сложнее. Всего лишь бред отходняка, а ощущался, будто он был реальнее Шерифа, его красной кружки и Трейси, которая подошла проверить пульс затихшего Маршала. — Я бы не стала, — послышался голос Трейси. Судя по тону, женщина особо не сочувствовала, скорее даже наоборот. — Но ты же наша последняя надежда и никого слушать не станешь. Поэтому вставай. Помощница осторожно села на скрипучей кровати. Спину ломило и фокусировать взгляд все еще было сложно, но выбора особо не было. Она опустила голову. Костяшки рук были покрыты запекшейся кровью и отозвались ноющей болью, когда Помощница попыталась их размять. Некрасиво. Все, что происходит здесь, безобразно. На выглядывающем из-под майки подтянутом животе разводы чужой крови и пыль. Хорошо бы помыться и постирать одежду, но на это совсем нет времени. Хадсон мало осталось, она и так вся была в ранах, когда помощница Шоу видела ее в последний раз.