Огненная бабочка

       Слово генерал-майора Акабане — закон. Что бы он ни сказал, все подчинялись, даже устоявшиеся законы мироздания менялись по его велению, а любой приказ немедленно приводился в исполнение. Кроме заявления о том, что секса до завершения игр не будет. Они с Нагисой позволили себе крохотное, совсем крохотное незначительное исключение.        Отряд долго ехал до лагеря, расположенного неподалёку от места будущего проведения Имперских игр. В машине, почти не спавший ночью Нагиса, невинно прижимался к плечу Кармы, славно тёрся об него и порой поднимал прелестную сонную мордашку, спрашивая, добрались ли они. Но порождала эта сонная мордашка вовсе не желание прижать Нагису к груди и защитить от тряски, а заняться сексом. Большая часть мыслей Кармы будто специально перенаправилась на сексуальную тему, стоило запретить даже упоминания о ней. Так долго парочка не ограничивала себя в любовных похождениях, поэтому даже самый слабый намёк на симпатию или случайное прикосновение расценивалось как приглашение к жёсткому сексу.        Несмотря на то, что отверг предложение Кармы сбавить темп тренировок после поездки в душной машине и резкой смены обстановки, Нагиса сберёг энергию, чтобы согласиться на вечерний любовный акт. Сложнее, чем выдержать нагрузку, не потеряв желания обменяться с Кармой ласками, стало не сойти с ума в до ужаса новом месте. Нагиса привык к уютной личной комнате Кармы, где нет причин переживать из-за свидетелей, и разрешено творить, что заблагорассудится, а тут товарищи спали рядом, на футонах в общей комнате. Они вряд ли что-либо слышали, слишком устали от дороги и тренировок, но до конца опасения Нагисы не исчезли, стеснение настаивало, что не нужно поддаваться дикости, стоит вести себя скромнее.        Нагиса зажимал рот, особенно сильно на очередном, глубоком, издевательски-сладком проникновении. Чтобы не сорваться от переизбытка подзабытых эмоций, он дышал медленно, а то и вовсе задерживал дыхание, боясь простонать громче; хотя любые звуки, какие Нагиса издавал, едва отличались от сдавленного возбуждённого мычания. Изголодавшись по жару, страсти, гладкой коже и надрывным стонам Нагисы, Карма практически не сдерживался. В контраст вчерашнему поведению он подложил Нагису под себя, крепко держал его одной рукой за талию, второй упирался в постель. Какой же Нагиса великолепный. Обычно извивался, стонал, поддавался каждому движению, но стоило добавить смущающий элемент, как начинал вести себя, будто девственник, лишь изредка доказывая, что сохранил способность ощущать возбуждение.        Нагиса издавал приглушённые пошлые звуки, пытающиеся раскрепостить, показать восторг, заполнивший тело, и желания, вроде: выкрикивать имя Кармы, царапать его спину, дотрагиваться до метки, вынуждая проявить нежную и податливую свою сторону. Может быть в следующий раз... который, судя по всему, наступит не скоро. Придётся ждать окончания игр, какие займут неделю или две, а там смелость уже рассосётся и придётся Нагисе вернуться в приличный режим, лишь принимать наслаждение, а не дарить его. У Кармы подобных проблем никогда не возникало.        Он не терял развратности и сейчас, когда следовало быть как можно тише. Не постеснялся, зная, как Нагиса поведёт себя, вогнать в него член и кончить, ощутив, как Нагиса дрогнул и замер, чуть погодя поддался назад, позволяя проникнуть глубже. В его протяжном глухом рыке удалось разобрать стон. Недолгую тишину нарушило раздававшееся надсадное дыхание. Карме понадобилось время восстановиться, прежде, чем он, наклонившись к уху Нагисы, прошептал: — Никакого секса до конца игр.        Судя по серьёзной интонации, Карма не шутил, этот раз и правда стал последним на ближайшие дни. Игры вызывали волнение, причём у всех, но Карма не падал духом, и Нагиса проникался его спокойствием, против воли расслабленно улыбнулся и кивнул, будто не принял прозвучавшую фразу за роковой приговор. Зато теперь ничто не будет отвлекать от подготовки, если по известному закону естественные мужские потребности не застанут в схватке или на каком-нибудь собрании.        Пока Карма бесшумно относил испачканное покрывало в стирку, Нагиса перебрался на его футон и закрылся одеялом до носа, предаваясь сладким мечтам. При всей эгоистичности и наглости, Карма приносил множество эмоций, ярких и светлых. Когда кусал за шею или дотрагивался до метки на каком-нибудь важном собрании, как только стыд улетучивался, Нагиса переставал сердиться и ощущал себя любимым, нужным, желанным. Самое приятное, Карма не скрывал любви не при каких обстоятельствах, без всяких внутренних барьеров целовал Нагису при свидетелях, не только при подчинённых, но при незнакомых рядовых и офицерах. Нагиса так не умел. Ещё боялся неодобрительной реакции, ведь многие осуждали отношения между подчинёнными и их капитанами. И при всём этом Карма почти решил отправить именно Нагису в третий этап, а не пойти сам. Почему, Нагиса не до конца понимал, но не мог обмануть такое доверие.        Пришла пора финальной проверки, не считая битвы с самим Кармой. Эта обещала стать сложнейшей, ведь лишь казался Итона ленивым и апатичным, вечно витающим где-то в виртуальном мире, но дрался, как демон или сам Эмма*. Сложность заключалась в том, что, их с Нагисой стили боя совпадали — оба ориентировались на скорость и ловкость, наблюдение, хитрость и смекалку.        Понимали это все, в том числе Карма, поэтому он дал право получить три раны. Новость обрадовала — так спокойнее за собственную жизнь, и обидела, ведь подтверждала, что Итона достаточно талантлив, чтобы ранить столь умелого противника, причём как минимум раз. Или же Карма просто дразнил. Ради него Нагиса решил не переживать из-за таких пустяков, выложиться на все сто процентов, показать, чему научился, что тренировки, воодушевляющие речи и поединки не прошли даром, что теперь он силён, достаточно силён, чтобы одолеть любого. После глубокого вдоха Нагиса изменился: голубые глаза стали отражать твёрдость, непоколебимость и, пусть соперники держали настоящее оружие, никакой жажды крови, лишь холодный расчёт.        Сосредоточенный, Нагиса не заметил Кармы, что всем видом твердил: «Я горжусь тобой», зато сигнал к началу распознал как нельзя чётко. Никто не двинулся с места. Нагиса и Итона следили друг за другом, за скольжением стоп по песку, взмахом ресниц, дрожанием пальцев, ища в них ключ к первому шагу. Оба не торопились. Рассчитывали. Предсказывали. Прошло около тридцати секунд, а битва всё не начиналась. Спешить было некуда, но Карма не отказал себе в удовольствии поэкспериментировать. Та сущность Кармы, что нарекалась «любящим ухажёром», возразила, называя идею подлостью, твердила, что стресса Нагисе более чем достаточно. Но антипод, капитан, заткнул этакого Ромео мощным ударом и поддержал небольшое усложнение. Любопытно, как оно повлияет на Нагису. Сложив руки на груди, Карма прошёлся взглядом по бездействующим бойцам. — Вы начинать собираетесь? — съязвил Акабане и, как ожидалось, никто на него даже не обернулся. Вежливая просьба сменилась твёрдым тоном: — Семь минут на победу.        Информацию Итона проигнорировал. Исход битвы его не интересовал, так что и поведение его не изменилось, а Нагиса постепенно покидал режим планирования, готовясь атаковать. Времени не слишком много, ещё и для противника с таким уровнем. Придётся сражаться в сверхбыстром режиме, но если Карма верит, что Нагиса справится и уложится в лимит, что поделать? Остаётся лишь оправдать его надежды. Карма… Слабость, сотрясающая нутро, напоминающая, кто тут главный, и сила, что вдохновляет на подвиги, ведёт к победе и воодушевляет. Только победа. Ради Кармы. Всё для него.        Нагиса, что мгновение назад занял неподвижную стойку, бросился на Итону от чего любопытные зрители вздрогнули. Тот не уступил в скорости, отразил удар без колебаний, но не успел твёрдо встать на ноги, как последовала новая атака; она так же не достигла цели. Вновь атака, вновь звон металла. Движения бойцов едва удавалось распознать, они будто читали мысли, легко выясняли, куда уклониться и нанести удар. Так бегло меняли позиции, словно телепортировались, перекидывали оружие из руки в руку прямо в момент удара.        Остальные рядовые, пытающиеся уследить за ходом битвы, едва верили, что эта парочка — их ровесники, в том числе по времени обучения. Они отличались по уровню, превосходили в разы, а то и в десятки раз. Таланту Нагисы в битве поражались, хотя примерно знали, насколько он силён, а Итона предстал пугающим открытием. Всего за миг он менял стойку, никак не намекал на стратегию, которой придерживался, каждый его удар был внезапностью, при том, что Итона различал все нападения и замыслы оппонента, пока тот продолжал бой.        Удар. Ещё один. Резкий рывок. Уклонение и новый удар. Карма невольно сощурился. Ошеломлённые зрители не отыскали причину недовольства, зато противникам она была известна хорошо, особенно Нагисе. Тонкая струйка крови щекотала, странствуя вниз, но не заставила поддаться раздражителю и неловко махнуть рукой. «Стыдно пропустить такой очевидный удар», мог бы упрекнуть Карма, но тот признал, что малой кровью Нагиса обошёлся, миновав действительно опасной раны. И этой царапины избежал бы при желании, но в целом держался неплохо. Они оба, а ведь старались не изо всех сил. — Пять минут, — оповестил Карма.        Ничего не изменилось, Итона и Нагиса остались в своём ритме, не теряли хладнокровия. Нагиса бросился в атаку, но Итона сделал подсечку и воткнул нож, к счастью, в землю. Нагиса откатился, перекувырнулся назад и встал, тут же увернулся от нападения. Не успел вскочить, как снова был вынужден уклоняться, опираясь на руку. Итоне наскучило. Он решил побыстрее закончить битву. Его движения стали неуловимыми. Лезвие просвистело рядом с ухом, затем недалеко от шеи и прямо перед глазами. В голове пронеслась вспышка, напомнившая о битве между Кармой и Итоной. Карма играючи одолел его. Может, в тот раз он заскучал и целенаправленно проиграл, а может Карма, сам по себе азартный, просто превосходил по уровню и его манера поведения подходила в борьбе с Итоной. Нагиса же, в противовес лёгкости Кармы, предпочёл серьёзность и хладнокровие. И пришла пора воспользоваться ими по-настоящему.        Смена настроя Нагисы ввела в краткий шок — Итона кожей ощутил холод, что неожиданно сковывал мышцы. Он отскочил на безопасное расстояние. Отказался от идеи быстро довести дело до конца серией ударов. Теперь действовал осторожнее, не слепо бросался в бой, а ждал хода противника. Одно неверное действие и конец. Уникальность Итоны заключалась в умении копировать чужой стиль, полминуты и враг сражается сам с собой, а смена темпа, что редко удавалось исполнить в бою, требовала сбора новой информации и внимательного наблюдения. Очень внимательного. Нагиса беспрестанно менял ведущую руку и положение ножа, концентрируя Итону на нём.        Удар вниз. Смена руки. Удар вверх, справа, тут же слева. Смена. Несколько ударов, снова смена. Итона не отрывал зорких глаз от оружия. Отлично. Учитывая прошлого лидера Итоны, в воспитании бойцов использующего все возможные методы, с третьим необходимым условием не возникнет проблем. Резкое нападение. Теперь Нагиса сделал вид, будто меняет ведущую руку и... хлопнул. Не упуская растерянности оппонента, Нагиса совершил последний рывок и оказался позади. Тонкое лезвие на кольце упёрлось в заднюю часть шеи Итоны, околдованно смотрящего перед собой. Он не уследил за произошедшим, но оглушительный хлопок в его память врезался как нельзя чётко. На рефлексах Хорибе дрогнул от вновь раздавшихся хлопков, пусть звучали они тише и мягче. Полковник Акабане неспешно подходил, аплодируя. — Прекрасная работа, Итона, хотя в начале мог так откровенно не лениться, — не похоже, что Хорибе оскорбился. Он спросил, когда их отпустят, и послушно вернулся в строй. Улыбка, прорезавшаяся на равнодушном лице генерал-майора, подбодрила его и Нагису, несколько переживающего за результат. — Молодец. Превосходная реакция, ни одного лишнего движения, полный контроль над собой. Но можно было обойтись без этого, — упрекнул Карма, беря Нагису под плечо и оглядывая царапину. Пальцы заскользили вдоль руки Нагисы, разнося по ней трепет, и остановились на ладони, тыльную сторону которой Карма поцеловал. — Как я и ожидал, отличное выступление. Прошу встать в строй.        Смущённый и похвалой, и нелепой раной, Нагиса выполнил приказ. Встал по стойке «смирно». Восстанавливал дыхание после тяжёлой битвы. Анализировал. Упрекнул себя за рану, но только одну. Неплохой результат. Отвлекли Нагису донёсшиеся до него, ещё не покинувшего собственные мысли, голоса товарищей: «Ну ты даёшь», «Это было потрясающе», «Вы просто демоны» и ещё парочка комплиментов, что затихли на фоне Кармы: — То, что вы видели — уровень, которого достигают за десятки лет упорных тренировок, если вообще достигают. Буду честен, не все из вас доберутся до таких высот, но я этого и не требую. Превзойдите себя — это всё, о чём я прошу, — Карма выдержал паузу, чтобы все прочувствовали тонкую атмосферу. — Игры начнутся завтра, так что… отдыхайте.        Нависла тишина. Рядовые переваривали услышанное. Завтра всё начнётся, утро ещё не прошло, в связи с чем... капитан разрешает отдохнуть? Как-то это странно, если не безумно. Лишь у Итоны приказ вызвал исключительно положительные эмоции. Остальные недолго переглядывались и в итоге устремили взгляды на Нагису, что не слишком бойко возразил: — Но, генерал-майор, — тот вскинул голову, — разве мы не должны тренироваться, пока есть время? — Чтобы завтра проснуться уставшими и нервными? Оставим это для других. Мы сегодня отдыхаем, а вечером травим байки у костра и едим. Как вам такой план?        В словах, таких, как: «Круто», «Здорово» и «Замечательно» никто не сошёлся, но общая реакция легко читалась в интонации и счастливых лицах, даже Итона одобрительно поднял кулак вслед за всеми. Женская часть отряда сбилась в кучку и скоро ушла, говоря что-то про реку и пикник, мужская не прониклась приказом, придерживаясь мнения, что следует ещё поработать, а Нагиса прильнул к Карме и оказался захвачен им в объятия. — Спасибо. Им… нам правда нужно отвлечься. — Всегда к твоим услугам, — подмигнул Карма. — И нам с тобой есть, чем заняться.        У Нагисы от фразы замерло сердце, но обрадовался он слишком рано. Не прозвучало предложения уединиться, как он надеялся, поворковать, вместе полежать на диване или что-то вроде. Вместо этого Карма смыл кровь, обработал царапину Нагисы и чмокнул его ладонь. На этом всё: ни глубоких поцелуев, ни попыток потрогать метку или раздеть, ни единого намёка на физическую близость. Карма упоминал, что никаких ласк не будет, но чем, как не любовью, можно отвлечься и заняться в свободное время? Это же самый надёжный способ оградиться от мира и его мелкой суеты. Но приказ есть приказ. Существуют и другие способы зарядиться энергией и восстановить нервы.        Парочка, обмениваясь влюблёнными взглядами, прошла в комнату. С порога Карма снял майку, оголяя крепкую спину и метку. Рука тут же потянулась к ней, но Нагиса вспомнил, что не время для подобных выходок, и одёрнулся. Отдых отдыхом, а про игры забывать нельзя. Именно поэтому Карма велел забыть о сексе хотя бы на время их проведения. И тут же, будто специально, вновь пошатнул самообладание. Оно едва не улизнуло из-под надзора, а страсть чуть поймала разум в ловушку, когда Карма стянул штаны и обернулся, с обольстительным лицом протянул Нагисе руку. — Как насчёт совместной ванны? — Конечно, — чуть не выкрикнул Нагиса.        Вот оно, наконец-то интим. Без ласк в разнообразных местах, укусов за шею и плечи, но лучше так, чем мыться отдельно. Можно лежать, навалившись на Карму, спрашивать, не тяжело ли ему, на что получать лёгкий смех, рисовать на воде узоры, а потом наслаждаться не слишком профессиональным, но старательным массажем. Вместе с ним ушла ломота и жажда физической близости.        Взаимно поблагодарить за массаж Карма не позволил — видимо, прочёл коварную задумку Нагисы невзначай задеть метку — зато не отказался от расчёсывания и сушки волос. Очень медленно, аккуратно и нежно Нагиса проводил по ним расческой, вспоминая прошлое. Всего за пару лет произошло больше, чем за десятилетие. Множество событий сплотили, научили расставлять приоритеты и принимать болезненное прошлое. Теперь они с Кармой вместе, разные и непохожие, но одинаково упёртые, прокладывали путь, что лежал через Имперские игры. Не успел Нагиса загрустить из-за них, как Карма уже вывел на разговор: — Что-то случилось?        Вот оно что — впав в задумчивость, Нагиса перестал расчёсывать волосы Кармы, чем и выдал растерянность. Всё ещё не владел телом идеально, как он. Хотя Карму всё-таки, при детальном рассмотрении, иногда выдавали глаза. — Я так и не победил тебя, — неловко ухмыльнулся Нагиса. — У тебя ещё будет время. Но, что важнее, — Карма поднялся, чтобы придать себе и своим словам большую внушительность, — сегодня никаких лишних мыслей, особенно об играх. Договорились? — Да, генерал-майор.        Из-за обращения Карма хищно оскалился и захватил Нагису поцелуем, глубоким, сочным, дерзким. Метод сработал — гордость до сих пор играла с Кармой злую шутку, он неизбежно заводился как минимум в одном из двух смыслов, когда выпадал шанс доминировать. Вместе с жаждой власти всегда являлось возбуждение, но и нерушимая привычка сегодня не дала результата: после поцелуя, единственного поцелуя, Карма отстранился с непривычным выражением, блаженным и умиротворённым.        Когда увидел его, Нагиса понял, чего Карма на самом деле добивался. Отдыха. Элементарного человеческого отдыха. Карма мечтал расслабиться, перестать быть капитаном и превратиться в обычного человека со своими желаниями, лишёнными разрядки в виде секса и похоти, но сам себе позволить этого не мог. А Нагиса, чуть не хлопнувший себя по лбу за слепоту, мог помочь, устроив романтический вечер. Не расставить повсюду свечи и рассыпать лепестки роз, а заварить ароматный чай, сесть с Кармой на диване и включить какой-нибудь скучный добрый фильм, который Итона не совсем легально откуда-то скачал. Нагиса озвучил незамысловатый план, а Карма над ним недолго подумал и в итоге выдал короткое: «Если ты так хочешь». Так и не признался, что намекал на острую необходимость перевести дух.        Странно было просто сидеть, обниматься, иногда поражаться наивности сценария и шутить над персонажами, забыв о работе. Мышцы гудели, в области раны щекотало, годами выработанные привычки командовали вскочить и размяться, отжаться или пробежать вокруг корпуса, но угомонившееся сердце отвергало идеи, не отрываясь от экрана. Хотя бы иногда и для себя пожить нужно, а тем более для любимого.        После киносеанса Карма, стиснув Нагису, как плюшевую игрушку, ткнулся в его лоб губами и предложил заняться приготовлениями к барбекю: забрать продукты и напитки, развести огонь, перенести гриль. Калорийное меню вызывало у Нагисы недоверие, но Карма объяснил, что все заслужили попортить желудок после обилия здоровой пищи, что они употребили, да и сидеть в лесу, поедая какой-нибудь салат, не так вкусно и весело, как сочное мясо. На такой весомый аргумент даже у Нагисы возражений не нашлось.        Летнюю ночь наполняла свежесть, шелест листвы и тихое потрескивание поленьев. На них весело плясало яркое пламя, ведомое каждым дуновением ветра. Рядовые грелись, поедая свежеприготовленные шашлыки, вдыхая аромат дыма. Болтали и шутили, пока Карма стоял у гриля, а Нагиса всячески содействовал в готовке. Когда все вооружились пластиковыми тарелками с сочным мясом и овощами, повара уселись на поваленные брёвна и завели разговор.        Он как-то сразу зашёл в русло прошлого, когда Нагиса — он стал ключевой фигурой вечера — только пришёл в отряд, поразив внешностью и талантом. После пары шуток Терасака робко признался, что сперва спутал Нагису с девушкой. Оказалось, не один Терасака. Раз уж пошли такие откровения, Курахаши с усмешкой произнесла, что надеялась иметь с Нагисой похожие метки, увидев, насколько он добрый и смелый.        Покрасневший, хотя ничего поделать с тайным влечением ни тогда, ни сейчас не мог, Нагиса сменил тему, перевёл её с себя на менее личную, напомнив о проверке боем для вступления в отряд Акабане. Веселее и необычные всего обряд посвящения прошла Окуда. Негромко и не слишком уверенно она поделилась воспоминаниями, как проиграла в первую же минуту, но от цели попасть под руководство Акабане не отказалась из-за блестящих перспектив. На следующее утро подмешала Карме в чай снотворное собственного приготовления, прокралась к нему в комнату и поцарапала, но совесть уговорила написать записку с извинением и пояснением, кто, зачем и как это устроил. Зазвучал весёлый смех, в том числе смех генерал-майора. — Ближний бой — не твой конёк. Но ты ведь не думаешь, что сумела отравить меня? — Т-то есть? — Скажем так, над скрытностью тебе ещё нужно поработать.        Карма лучше всех знал, что ему в еду что-то подсыпали или подмешали, но всё равно съел завтрак. Видел потенциал, возможности, талант Окуды чётче, чем она сама, и позволил ранить себя, пройдя тест удобным ей методом. Это заставило Нагису задуматься, по-настоящему ли он ранил Карму тогда, в первый раз. Истину признавать не хотелось, но пришлось — нет. Никто, по крайней мере, из новобранцев, не был в состоянии ранить офицера такого уровня. Карма намеренно проигрывал тем, кто по его подсчётам и предсказаниям достигал огромных высот в будущем. За этим Карма проверял бойцов по прошествии пары недель тренировок, когда обнажал задатки мастерства будущих подчинённых и понимал их истинную ценность. Раньше Нагиса не задумывался об этом.        Он передёрнулся от втиснувшегося в узкий круг холодного ветра, напомнившего о времени, завтрашнем событии и необходимости как следует отдохнуть. Карма накинул на плечи Нагисы куртку, притянул его к себе и опустил глаза к слабеющему огню. Издалека надвигались тучи. Листва зашелестела, поторапливая. Всё твердило, что пора расходиться. Осталось дождаться воодушевляющей речи из разряда «Завтра всё начнутся» и с замиранием сердца ждать этого самого «завтра». Однако сказал Карма нечто более обнадёживающее, мотивирующее и дарующее веры в будущее, чем любые обещания, наставления или угрозы: — Спокойной ночи. Хорошенько отдохните.        Рядовые закивали, но не помчались в тёплые постели. Сперва убрали последствия позднего ужина: засыпали костёр, собрали недоеденное, отнесли тарелки, гриль и неиспользованные продукты на кухню, а Карма следил за процессом с высоко поднятой головой и обнимал Нагису. Все обменивались пожеланиями на грядущую ночь и с улыбками расходились по комнатам. Свет уже не горел. Тьму коридоров разрезал тусклый свет луны. Нигде не слышалось шагов. Все давно спали, восстанавливали энергию, но не они, безумцы, ведомые таким же безумцем. Нагиса подзабыл о третьем этапе, играх в целом. Наслаждался послевкусием мяса и овощей, правящим во рту. Его скоро вытеснила зубная паста, но царящей в желудке гармонии она не убавила.        Расчесавшись, Нагиса поглядел в зеркало, смахнул ресничку и направился в спальную, где Карма уже сверкал голым торсом в постели. Нагиса лёг рядом и укрыл их с Кармой тонким покрывалом. Прижаться к боку не поспешил. Вместо этого попросил лечь на живот, что Карма, не мешкая, сделал. Бабочка на спине сияла голубым, но почему-то тёплым светом. Казалось, если прикоснуться к ней, можно обжечься. Как заворожённый Нагиса разглядывал метку, желая дотронуться до неё и боясь переборщить, начать проводить по крепкой спине Кармы пальцами, опуская их всё ниже. Пришлось ограничиться поцелуем в макушку, а затем устроиться удобнее под боком Кармы. Вновь Нагиса произнёс: «Приятных снов» и тогда закрыл глаза.        Утро явилось в неизменном сопровождении волнения. Все вскакивали, впопыхах выключали будильники, быстро переодевались и вставали у дороги. Все, кроме отряда Кармы, что вместе с рядовыми собирался в комфортном для себя темпе. Многие выравнивали дыхание, едва держали себя в руках и отвлекались от предстоящего события музыкой или последним подобием тренировок, а Нагиса, Терасака, Накамура и их сослуживцы обсуждали вчерашний вечер. Некоторые тогда впервые ели шашлыки, другие вспомнили о походах в детстве, а Хару интересовало кое-что конкретное: — Генерал-майор, как мясо получается таким вкусным и сочным? — Весь секрет в соусе. Расскажу потом. — Кстати об этом. Генерал-майор, не знала, что вы умеете готовить, — поддержала беседу Рио. — Считаешь, мне что-то не под силу? — подмигнул ей Карма. Заявление заинтриговало Рио, она замолчала в раздумьях. Недолго постояла, водя глазами по сторонам, пока вдруг не оживилась и не ткнула в Акабане пальцем. — Спорим, танцевать вы не умеете? — Как минимум вальс, — откликнулся Нагиса.        Все тут же затребовали подробностей. Роль рассказчика самоотверженно принял на себя Карма и в красках расписал прекрасный весенний праздник, когда они с Нагисой танцевали на закате; все интимные детали были деликатно опущены. Кого-то история смутила, других вдохновила, но всех, так или иначе, пленила. Никто в отряде Акабане не придавал значения играм. Никто в отряде Акабане судорожно не повторял историю и военные термины, не отрабатывал удары в битве с воздухом, не дрожал, не обливался потом, а вспоминал вчерашний чудесный вечер. В безмятежности, умиротворении и заключалась его цель.        В машине будущие участники сидели ровно и неподвижно, как каменные изваяния, а отряд генерал-майора Акабане, образовав плотное кольцо, болтал, жестикулировал и смеялся. На шумную компанию то и дело косились злые — не то от возмущения нарушением дисциплины, не то от зависти — взгляды, но никто так и не попросил заткнуться. Не до того было. Слишком страшно перед играми и за свою репутацию. Но не этим безумцам.        Они не теряли духа и выходя из машины на широкую площадь. Поразились зданию с площадками для испытаний, ареной, где пройдёт финальный этап или даже война, но панике не поддавались. Отчасти помогла вычурная строгая обстановка, не разрешающая нарушить манеры, опорочить себя суетой и первобытными эмоциями. Не перебивал приглушённую официальную музыку возбуждённый гул, у входа не происходило толкотни или ругани. Гости не нарушали самообладания, критичности и уважительности. И на всех была надета форма, никто не выразил вольностей даже в одежде.        Стройные колонны бойцов шагали за лидерами к изысканному парадному входу. Вооружённые охранники стояли на каждом метре, зоркие камеры следили за периметром, на входе обыскивали — оружие для этапов предоставлялось непосредственно перед ними, любой алкоголь запрещался к вносу. Постепенно рядовые подчинялись волнению, но продолжали ровно идти и высоко держать головы, следя за раскрепощённой походкой генерал-майора Акабане. Нагиса держал его под руку. Сердце билось чаще. Как-то непривычно было демонстрировать отношения перед всеми, ещё и военными, но тревоги Нагиса не выдавал чтобы не подвести и не опозорить Карму.        Шиота не прекращал изучать обстановку, высокое здание с толстыми окнами и широкими дверьми. Никто не торопился. Никто не ругался. Каждый из кожи вон лез, чтобы произвести впечатление на единственного, кому уступил дорогу даже Карма, генералиссимуса Асано. О его прибытии стало известно по пронёсшемуся сквозь толпу шёпоту. От мрачных, жестоких, лицезревших все ужасы жизни, холодных глаз генералиссимуса у Нагисы по спине пробежал холодок. За отцом следовал Асано младший, наглый и напыщенный, и четвёрка его приближённых. Они приковывали внимание вольным, раскрепощённым поведением. Ещё страннее вопиющей заносчивости стало то, что генералиссимус Асано остановился. Встал напротив Нагисы и медленно, надменно, критично оценил его. — И этот юноша — уникальный солдат, о котором я столько слышал? — слова Асано пропитывал удушающий яд, что опустошал и овладевал разумом. Физически Нагиса ощущал, как что-то склизкое крадётся ему в голову, но это что-то испепелило бушующее пламя Кармы. — Да, сэр, — кивнул Акабане. — Уверен, подполковник Асано много о нём рассказывал.        Тот едва оскалился, уловив издёвку, а его отец и мускулом не дрогнул, наоборот, показался ещё нахальнее. На этот раз он источал холод: — В таком случае я буду внимательно наблюдать за тобой, Шиота Нагиса. — Вам будет на что посмотреть, сэр.        Смелость Нагисы предоставила Карме повод возгордиться ещё сильнее. Поклонившись, кажется, с уважением, оба Асано и их подчинённые направились ко входу, а рядовые повыглядывали из-за спины Кармы, как из-за щита. — Ух, ну и жуткий тип. — Ага. Спорим, прошлого генералиссимуса он в камень превратил. — Нагиса, ты крут. — Не представляешь насколько, — похвалил Карма и ткнулся губами в лоб Нагисы, хваля и успокаивая его. Ответил пылко, но в глубине души он весь сжался от знакомства с, пожалуй, самым ужасающим и могущественным чудовищем на свете.        Слова Асано Гакуху без конкретной причины задели Нагису. Беспокойство нарушило его идеальное состояние, нутро предугадывало издёвку и злые намерения. Разные слухи окружали генералиссимуса Асано, в том числе, что он обладал силой поднять мертвецов из могил и короткой фразой пошатнуть дух целой армии. Не то, чтобы Нагиса совсем разволновался, но почва под его ногами задрожала. Зато они не надламывались и дыхание не спёрло. Хватило медленного выдоха, чтобы вернуться в норму. Пусть оба Асано смотрят, Нагиса покажет, чего стоит он и Карма.        Отряд шёл по широким коридорам вместе с множеством бойцов, и оказалось их куда больше, чем приходилось представлять. Ненадолго Нагиса почувствовал себя маленьким мальчиком, потерявшимся в огромном магазине, но надёжный защитник Карма, прижавший ближе, прогнал пугающие мысли. В отличие от магазина, здесь все шли ровно, чётко, как по невидимым указателям и дорожкам. Никакой суеты, паники и толкания, только дисциплина. Это окончательно вернуло Нагисе контроль над собой, а его постепенно переняли товарищи.        Девушка в форме поприветствовала генерал-майора Акабане у входа в колоссальных размеров зал и проводила вместе с отрядом в ложу, расположенную ниже ложи Асано, младший из которых недобро сверкал глазами. Логика утверждала, что нет причин искать подвох, здесь не обмануть, не подтасовать результаты, но неусыпное подсознание напоминало, о ком идёт речь и что он свершал ради достижения целей. Вряд ли Гакушу унаследовал коварство от матери. На что же в таком случае способен Асано старший?        Вобрав дух соперничества, Нагиса стал серьёзен, но даже в полностью сфокусированном состоянии не упустил жеста Кармы, доверчиво вложил свою ладонь в его. Сжал крепче и вместе со всеми стал внимать загодя написанную речь оратора, что объяснял значимость и символизм Имперских игр, их историческую и культурную ценность.        Вскинув бровь, Карма подпёр голову рукой, догадываясь, сколько займет животрепещущая речь, какую все слушали с трепетом, благоговением или нервозностью. Прошло около четверти часа прежде, чем перевозбуждённый от красоты собственного голоса и текста юноша объявил об открытии Имперских игр. Зал наполнили сдержанные овации, но пара выкриков и свист, поглощённый хлопками, всё-таки нарушили официальную атмосферу. Нагиса тоже из вежливости аплодировал, а Карма лишь устремил хищный взгляд на конверт, что принесли оратору. С непередаваемым удовольствием он вскрыл конверт, извлёк из него белоснежный лист и с недоумением изучил текст на нём. Там словно написали: «Мы ничего не придумали, импровизируйте», и скоро удивление разделили все.        Юноша, всё ещё пребывая в растерянности, зашёл издалека, с того, что сила, дисциплина и уважение — три колонны, поддерживающие армию и целый мир, а офицеры — те, кто возвышают эти колонны. Первый этап обещал проверить, как именно капитаны наставляют молодые умы, и заключался он в медицинском осмотре. Так, как осмотреть всех в отрядах физически и морально не хватило бы ресурсов, только капитанов и выбранных ими четверых подчинённых, которые тренировались сверх меры, пригласили пройти в кабинеты. Остальные могли начать проявлять таланты в разных сферах: от стрельбы и рукопашного боя до сбора ракет и пилотирования самолётов.        Чуть напряжённые, Чиба, Терасака, Итона и Нагиса следовали по светлому коридору за Кармой, сохраняющим абсолютную невозмутимость. На его лице играла самодовольная ухмылка, будто он знал о неожиданной цели первого этапа. Медосмотр. Кто бы мог подумать. Нагиса всякое нафантазировал, в том числе верховую езду и выживание в диких условиях, но точно не это. Поравнявшись с Кармой, он робко понадеялся: — Будет здорово, если Исогай проведёт осмотр. Я видел его у входа. — Исключено, — проинформировал Карма и с сожалением пожал плечами. — Начальство не потерпит предвзятого отношения, так что вручат нас какому-нибудь очень далёкому врачу.        Как и всегда Карма не ошибся: взрослую блондинку с роскошной фигурой и меткой-серой лисицей, Нагиса встречал впервые. Раз свободно подчёркивала метку через декольте, Ирина — так девушку звали — уже нашла человека с такой же лисицей. Говорила врач с акцентом и обращались, что с Кармой, что с его подчинёнными, как с детьми, но вряд ли была намного старше. Ирина тщательно осматривала рядовых за ширмой, ответственно вписывала и вводила данные в таблицы, задавала разнообразные вопросы и проводила психологические тесты. В основном Ирина вела себя уважительно и сдержанно, однако, когда настала очередь Нагисы, отчего-то нахмурилась. Закончив, девушка обратилась к Карме: — Что же, претензий нет, генерал-майор Акабане. Раны и ушибы получены в результате тренировок, а не намеренного насилия, — бегло пролистав записи, информировала Ирина, затем указала на Нагису, пока тот одевался. — Лишь за этого паренька переживаю: мало весит, маленького роста, а ран больше, чем у других. — Он у меня особенный, — развеял сомнения Карма, из-за чего Нагиса на миг замер. Для полноты картины пришлось расписать её подробнее: — Скрытный убийца и участник третьего этапа. — Что же,.. тогда ладно.        Ирина озадаченно кивнула, с неясным выражением обернулась на Нагису, а затем поставила на несколько бланков штамп и расписалась, допуская Карму со своей «бандой» во второй этап. Окрылённой простой, но невероятно-ценной фразой, Нагиса мгновенно забыл, где находится, что должен пребывать в мандраже и бояться, отправит ли его Карма в финальную битву или всё-таки нет. Забыл также о том, что медосмотр выступил куда более хитрым этапом, чем удавалось предположить, и не все капитаны прошли его по вине жестокого обращения и телесных наказаний подчинённых. Судьба таких лидеров и отрядов оставалось под вопросом.        Подставив руку Нагисе, Карма повёл всех, довольных результатами и обсуждающих пройдённые тесты, поболеть за товарищей, что соревновались в метании ножей, сборке оружия и обезвреживании мин. Итону заинтересовала перспектива взломать данные с результатами первого этапа, а Терасака ринулся побеждать в устроенном посреди коридора армрестлинге. Чиба же присоединился к Хаями на снайперском поле, пока Карма и Нагиса уставились в зал, заполненный людьми, восторженными криками и суетой. На этом фоне Нагиса аккуратно прошептал: — Можешь сказать ещё раз?        Пояснений не понадобилось. Карма поднёс ладонь Нагисы к своим губам и произнёс: — Ты особенный.        Как и в первый раз от комплимента по коже Нагисы пронеслись мурашки, а сердце дрогнуло. Приятно знать, что тебя любят и принимают со всеми недостатками, считая их милыми. Нагиса, не стыдясь огромного количества людей, взял Карму за руку и отвёл глаза. Вокруг сновали, ходили и бегали сотни, если не тысячи человек, разгорячённых, резких, нацеленных на победу, а Карма и Нагиса молчали далеко от толпы, испытывая неоправданный покой. Для них время остановилось. Остались лишь они вдвоём. Ради себя и Кармы Нагиса твёрдо решил не трепетать в преддверии третьего этапа, но сделать всё, чтобы в нём оказаться. Возможность сразиться с Кармой ещё представится, к тому моменту Нагисе лишь требовалось доказать себе, что победа над Кармой нужна ему самому. Он хочет этого. Он старается ради этого. Он заслужил этого... стать слабее любимого.