Превращение

Отправиться куда-то на отдых от серых пожирающих будней было идеей Хосока, а местом, где начиналось их маленькое путешествие, была река Йонсан. Удивительным для Чимина было то, что в интернете о ней совсем не было информации, было лишь название округа Йонсан, с его достопримечательностями без упоминания реки. Наблюдая за тем, как Чон собирает рюкзак, Чимин внимательно рассматривал картины в длинном коридоре, сосредотачивая внимание на деталях. Со дня их личного разговора прошла неделя, за которую парень получше узнал своего спасителя, и, к удивлению, привязался. У Пак Чимина никогда не было лучших друзей, даже знакомых, поэтому поощрять такого рода отношения, летать в мечтах и думать о дружбе навеки было не в его интересах. Наблюдая каждый день в школе за тем, как товарищи обсуждают друг друга за спиной, поливая дерьмом, было отвратительно. Ведь именно потом Чимин оказывался свидетелем того, как эти так званные «друзья» продолжают общаться с друг другом, нагло обманывая и не стыдясь смотреть в глаза. Это было крайне иронично, отчего Чимин все больше и больше уверялся в жестокости человеческих отношений, которые на личном примере показывали ему, что все в этом мире со своей гнильцой внутри. Абсолютно каждый. Просто кто-то сразу выставляет её на всеобщее обозрение, не стесняясь того, что о нём подумают, а кто-то надевает маску доброго ангела, потом за спиной поливая тебя всевозможным дерьмом. Такова правда человеческих отношений и, черт возьми, это так отвратительно. Выходя из квартиры, Пак крепче сжимал ручку рюкзака, шагая вслед за Хосоком, который то и дело рассказывал об интересных местах, которые они бы могли ещё посетить. Признаться честно, хотелось иногда попросить его помолчать, но потом осознание всей ситуации заставляло Чимина ненавидеть себя. Ему нравился Хосок как человек. Он был ему благодарен. Эти мысли показывали лишь неуважение к своему спасителю, отчего Чимин всё сильнее сжимал ручку в руке и закрывался в себе. Иногда мысли долбились об виски с ноющей болью, крича о том, что Хоуп, рано или поздно, тоже может предать. Или просто обсуждать Чимина за его же спиной, рассказывая кому-то о том, что парень настоящий неудачник, который живёт за чужой счёт в чужой квартире. И даже это тёплое «хоуп», что действительно было надеждой, не давало Чимину возможности обрести покой, который много лет не посещал юношу. — Чимин, — окликнул юношу Хосок, быстрым шагом приближаясь к отстающему Паку, — ты когда-нибудь красил волосы? На его губах играла ослепительная улыбка, из-за чего в какой-то момент Паку просто хотелось прикрыть глаза рукою. — Нет. — Как насчёт нового цвета, м? Приподняв в удивлении брови, парень немного поморщился. — Эм… Не думаю, что хочу этого. — Да брось, — настаивал Хосок, — это временная краска. Она держится максимум две недели. Должно же быть какое-то разнообразие твоих чёрных волос, верно? Продолжая смотреть в удивлении на парня, Пак неуверенно мотал головой, но в конце концов сдался. Уж не мог он противостоять умоляющему взгляду Хоупа, который в тот же миг, словно пёс, который не видел хозяина много лет, стал скакать и по странному вопить. Наблюдая за этой картиной, Чимин не смог сдержать улыбки, от которой почему-то на душе становилось тепло. — Тогда играем в игру «Выбирайка». — А? — Я загадываю цвета под любым номером до шести, а ты называешь число, — выпалил Хосок, подходя ближе к парню. — Разве есть такая игра? — Ну, я её сам придумал. — Тогда ясно, — не смог не улыбнуться Пак, заметив, что после такого глаза Хоупа потеплели, словно он долго ждал улыбки юноши. Задумавшись, Чимин приподнял голову вверх, задерживая взгляд на огромных баннерах, и всё же выпалил: — Четыре. Эмоции, что отобразились на лице Хосока, было невозможно понять, но было ясно одно — он поражён. Прошла секунда, как тот громко засмеялся, прикрывая рот ладонью и переплетая в непонятном зигзаге ноги. — В чём дело? — это явно не нравилось Паку и, как он думал, не сулило ничего хорошего. Зря он согласился на эту игру, по-любому где-то был подвох! Миг, и Хосок громко крикнул: — Розовый!!! — Чего?!.. — Розовый, розовый! Ты красишься в розовый! — продолжая широко улыбаться, он подошёл к недовольному Чимину и схватил за плечи. — Я знал, что тебе понравится. — Да, очень, — процедил брюнет, уже понимая, что его настроение испорчено. Сранный, мать твою, розовый цвет! Ладно коричневый или синий, но не розовый, блять! — Да не злись, я же говорю, недельку где-то продержится. А потом ходи со своей вороньей копной. Закатив глаза, Чимин, под смешки Хосока, который пытался держаться изо всех сил и не смеяться больше, шагал к непонятному магазину, чувствуя как плечо приятно грела ладонь Хоупа. *** В зеркало он смотреть не хотел. Смотря в недовольствии на причину его девчачьей сахарной ваты на башке, Пак всем своим видом давал понять, что секунда, и из его глаз полетят искры. — Давай. Нужно быть ко всему готовым, — пропел Хосок, не обращая внимания на злого Чимина, который смотрел на него исподлобья. — Я тебя убью, — процедил он, мысленно сжавшись внутри от того, что Хосок стал поворачивать его к зеркалу. — Вот надо тебе было под сранным номером четыре загадать именно розовый! Больше я не поведусь на твои предложения! — Какой злой котёнок. Сжав ладони в кулаки, Чим хотел что-то ему ответить, но запнулся, увидев в отражении это. Сладкое девчачье безумие. — Пиздец, — всё, что смог он сказать, подпирая рукою лицо и недоумевая, как выйдет в таком гей-параде на улицу. — Тебе нравится? — не без громкого смеха задал вопрос Хосок, переводя взгляд то с Чимина, то на отражение. Видимо, это его действительно забавляло, но вот только не Чимина уж точно. — Это жопа. — Я знал, что ты будешь доволен. Скептически посмотрев на Хоупа, Чимин наконец встал с кресла и зашагал следом за парнем, иногда толкая того в спину, когда тот начинал шутить. Свет солнца приятно грел кожу лица, словно в последний раз, прощаясь перед медленно наступающим ноябрём. Несмотря на то, что скоро должен был быть последний месяц осени, погода иногда была тёплой, что давало возможность гулять без куртки. Чимин скучал по пасмурным дням, холоду и дождю, раздражаясь от того, как ослепительно ярко светило солнце на небе. За всю неделю, что он провёл с Хосоком, Пак дал себе слово устроиться на подработку в кафе. Конечно это приятно, когда тебя опекают и кормят за чужой счёт, но всё же он не тот человек, который вылазит на голову, ибо всему нужно знать меру. И Хосок его не остановит. — Только не говори, что ты опять задумался о том, что обременяешь меня, — неожиданно у самого уха раздался знакомый голос. И как этот чудик понимает его мысли? Обернувшись, он внимательно посмотрел на Хоупа, что быстрым шагом шёл рядом с ним, приближаясь к автобусной остановке. Всё ещё чувствуя себя неловко, Пак пытался натянуть голубую кофту с капюшоном на розовую копну, но потом, представив этот колорит голубой Барби, мысленно скривился и отбросил затею. — Я устроюсь на работу в кафе с завтрашнего дня. И даже не отговаривай меня. — Твоё дело. Но если чувствуешь себя ещё плохо, не мучайся. Лучше побыть дома несколько дней и встать на ноги, чем усугубить ситуацию, бегая по кафе целый день и принимая заказы. От слова «дом» в груди что-то защемило, а в горле медленным сгустком наростал ком. Почему Хосок с ним? За что Чимин ему? Этот парень добрый и заботливый, просит его оставаться дома, пока его раны не зажили до конца, готовит ему самую вкусную еду, которую он когда-либо пробовал в своей жизни. Он сидит с ним у окна на кухне, за ночными тихими разговорами, переходящими иногда на шёпот, в полной темноте, закуривая одну сигарету за другой. Да, Хосок курит. Не то чтобы Чимина это почему-то расстраивало, но он слишком серьёзно ко всему относится и вообще, очень много думает в последнее время. А что если у него будет рак? Начнутся проблемы со здоровьем? А вдруг у Хоупа оно слабое и курение плохо скажется на нём? Это было странно, чтобы он так грезил переживаниями о ком-то, кроме мамы. Кстати да, как там она? Что с ней произошло, он  должен увидеть её. Обязательно. Пак Чимин пытается отвлечься, но мысли всё равно невольно возвращаются к худшему. К воспоминаниям. Хосок говорил, что станет легче после возрождения. Что всё убудет, а боль отступит. Ты будешь чувствовать себя по другому, свободным и готовым действовать ради лучшего будущего. Это твоя новая жизнь, что дарована за смелый поступок, поэтому нет никаких сомнений, что ты будешь счастлив. Но почему тогда Чимин не может отпустить рой мыслей в голове? Почему он не может успокоиться? С самого первого дня его новой жизни его что-то гложет, не даёт вдохнуть спокойно. Словно камень на груди, и Чимин не может понять в чём причина. — Чимин, ты меня слышишь? — голос солнца прерывает его от раздумий, медленно дотрагиваясь до больного плеча. — Слышу, Хосок, всё нормально. Не волнуйся за меня. Парень в недоверии, но кивает, замечая вдалеке автобус и махая ему рукой, в то время как Чимин невольно засматривается на его тёмные растрёпанные волосы. Пряди сияют на солнце и приподнимаются от лёгкого осеннего ветра, в то время как Чимин с горечью думает о том, что это единственное, что он хотел бы видеть в последние минуты своей жизни. Да, пусть будет так. *** Река казалась необъятной, бесконечной. Солнце светило во всю, не жалея тепла, поэтому Чимин всё же снял пальто, надевая светлую голубую кофту. Дышать хотелось полной грудью, ложась на землю и смотря на медленно проплывающие облака. Да, он это сделает, но чуть позже, когда земля будет теплее. Хосок стоял рядом, смотря куда-то вдаль и о чём-то думая. Улыбка не сходила с его лица, отчего хотелось улыбнуться в ответ. Вот как он так заставляет тебя усмехнуться? Ты ведь даже контролировать это не можешь. Людей у реки не было, что радовало. Пак никогда не любил толпу и шум, хотя вряд ли два или три человека походили на юрбу. Все равно Чимин любил находится в таких местах один. Ну или хотя бы с таким человеком как Хоуп. Он бы никогда не подумал, что в его жизни будет личность, с которой захочется просто так стоять и смотреть вдаль, задумываться о жизни, просто молчать, наблюдая за синей гладью воды, что тихим урчанием смешивалась с опавшей листвой и ветром. Это так вдохновляло. Чимину действительно хотелось верить в лучшее. Надеяться. Он ведь нормальный человек, да? У него ведь всё хорошо, да? Тогда почему странное чувство гложет его даже в такие прекрасные минуты? Словно что-то не на своём месте, не хватает пазла. — Хосок, — тихо прошептал Пак, не замечая, как тот отошёл, — скажи, о чём ты говорил однажды ночью про особенности превращения?.. Слова Чимина казались тихими и какими-то слабыми. Словно он сам был лёгкой пушинкой, что вот-вот улетит в небо. — Ты про позавчера? Его голос. Где-то вдалеке. — Я не помню. Особенности. — Некую часть моментов из жизни ты забываешь, но рано или поздно вспоминаешь их. А зачем тебе? Что-то случилось? Ты вспомнил что-то? Голос Хоупа становился всё громче,  а его шахи постепенно приближались позади. Чимин закрыл глаза, когда лёгкий холодный ветер ударил в лицо, и вздогнул от пробежавших мурашек по телу от тепла. На голову упал капюшон его светло голубой кофты и Чимин незаметно улыбнулся уголком потресканных губ. — Ещё голову продует. Не стой на месте, замёрзнешь. — Хорошо, — тихо отвечает Пак, поворачиваясь к Хоупу. Тот улыбается и тут же приподнимает ладонь, что-то показывая Чимину. Маленький розовый камень, с белыми переливами и искристыми голубыми крапинками. Удивительно, и где он его нашёл? — Прям как ты сегодня. Возьми. Я надеюсь, он будет тебе напоминать об этом дне. С удивлением продолжая смотреть на камень, Чимин снова улыбается, с горечью не понимая, почему даже сейчас непонятное горькое чувство в груди не проходит. — Спасибо. — Я буду надеяться, что ты его не выкинешь. — Нет, что ты. Не выброшу. Никогда. Рука Хоупа легко приобнимает Чимина, лишь делая тому больнее. Хосок добрый и тёплый изнутри и снаружи. Словно солнце, и от этого больнее. Ему бы хотелось быть таким как он — свободным, ярким, с надеждой на лучшее. Но он прекрасно понимает, что такого не будет, никогда. Он не может как Хоуп, как это яркое солнце. Чимин смотрит на камень, что на ладони Хоупа, и не может отвести взгляд от нежно-розовых бликов. У него никогда не было таких дней, как этот, и поэтому он безмерно благодарен солнцу, которое стоит около него.  *** Сидя на камнях у берега, они пили тёплый чай, наблюдая как день медленно уходит, оставляя после себя нежно-жёлтый закат. Людей за целый день кроме них так и не было, что одновременно и радовало и прибавляло грусти. Для Чимина это был словно тот необыкновенный островок, где он может побыть один и о многом задуматься. Но почему же он в тайне своей души желал, чтобы здесь были счастливые голоса других людей? Чтобы он не сидел тут когда-нибудь один, вспоминая как Хосок был рядом с ним и подарил красивый камень, как они целый день просидели у реки, думая и иногда разговаривая о чём-то своём. Чтобы здесь были люди, с которыми он бы смеялся так громко, как никогда в жизни не делал и не задумывался ни о чём. Включал музыку и долго плясал, иногда брызгая водой на тех, кто ему дорог, подшучивая над ними и обсуждая дальнейшие планы на жизнь. Да, он бы хотел, но… Смотря как за склон медленно садится солнце, он проводит параллели с Хосоком. Он уйдет, как и другие ушли. Это неизбежно, такова жизнь. Он устанет с ним возиться, посчитает Пака скучным и забитым человеком, с которым не о чем поговорить. Чимин его поймёт. Как бы ни было больно об этом думать, он постарается его понять, и не будет злиться. Просто потому что это солнце заслуживает лучшего. Он заслуживает собаки, которая бы встречала его у двери каждый вечер и облизывала его языком, заслуживает любимую девушку, которая родит ему ребёнка и сделает его отцом. Он заслуживает тёплых осенних вечеров за столом в кругу семьи и любимой собаки, чтобы улыбка с его молодого лица никогда не спадала и вдохновляла других. Он заслуживает всего лучшего, что есть в этом мире. Но точно не побитого Чимина со своими проблемами, необщительностью и порой грубостью. Что-то Пака завело не в те дебри. И когда он стал таким депрессивным? Кажется, с седьмого класса? — Чимин. Повернув голову, Пак ощутил как пробежали мурашки по спине от одного взгляда Хоупа. Он явно не выражал счастье, а лишь непонятную досаду и негодование. — Что… — О чём ты опять думаешь? Да, ему определенно не нравится, что Пак заходит в свои непонятные мысленно-депресивные дебри. И Чимин с ним полностью согласен. — Прости. Я всегда т… — Но так не должно быть, понимаешь? — перебив розоволосого юношу, продолжил Хоуп. — Пак Чимин, я очень надеюсь, что это закончится. Вот только как это сделать, я не знаю, потому что ты слишком далёк от меня. Ты имеешь на это право. Но видеть человека, которого что-то ест изнутри для меня неприятнее всего. Пожалуйста… — Я скажу тебе, если что-то будет не так, — всё же спустя несколько секунд раздумий наконец он смог ответить, — но пока я сам должен разобраться в чём причина. Продолжая внимательно смотреть на Чимина, Хосок всё же кивнул, посмотрев вдаль. Задержав несколько секунд взгляд на его лице, Пак сжал зубы, понимая, что видеть не улыбающееся, сосредоточенное и печальное лицо Хоупа ему неприятнее всего. Больнее всего. — Уже темнеет, температура падает. Поехали домой. Домой. Одно слово, и всё тело заполняет тепло, и Чимину снова хочется растянуть губы в улыбке. Да, он очень сильно хочет домой с Хосоком. И как можно скорее.