***
Об инциденте, произошедшем в первый день прибывания Маринетт Дюпен-Чен в колледже «Франсуа Дюпон», благополучно все забыли, не смотря на ежедневные стычки Агреста и Крутцберга. С того дня прошло всего пару недель, но Чен уже привыкла и смирилась с вечным соперничеством парней. Юноши собачились из-за всего подряд, из-за любой мелочи. Будь то косой взгляд или же резкое слово. Ну ладно это, но парни в конец обнаглели, начав делить Маринетт! Агрест считал ее своей собственностью, ибо она жила у в его доме и пользовалась всем тем, что в нем находится. Она была на его территории и в его владениях. А значит, она его и ничья больше. Крутцберг же считал иначе, что очень не нравилось Адриану и вследствии всего этого, зеленоглазый дьявол просто жаждал вцепиться в его глотку и разорвать на части, когда «мерзкий упырь» так нагло охмурял его названную сестрицу. Сама Чен старалась не обращать на вечную дележку никакого внимания не смотря на то, что это было ой, как не просто. Девушка жила своей спокойной жизнью, да и к тому же, в чудоковатом классе ее приняли очень и очень хорошо. Маринетт сдружилась с Альей, не смотря на то, что шатенка была безумно странной девочкой и ни с того, ни с сего могла начать говорить странные и непонятные вещи. Но даже при всем своем странном складе характера, девушка стала хорошим другом для Мари и поддерживала ту, когда на Дюпен-Чен нападала тоска по дому. Да и к тому же...***
Пару дней назад Адриан вновь бесследно исчез. На вопросы Маринетт «Где Адриан? », Габриэль лишь мило улыбался и оправдывал сына фразами вроде «Он скоро вернется», «У сына дела на студии», «Съемки рекламы, длительный процесс». Он что, живет на этой студии что ли? В Париже наступили солнечные осенние деньки, конечно, немного сырые после вселенского дождевого потопа и прохладные, но все же лучше, чем было до этого. Хотелось выйти и погулять, тем более особняк находился за городом у густого леса, но Чен опасалась диких животных. К тому же по Парижу прокатилась волна возмущений, связанная с тем, что власти бездействуют и не изнечтожают громадных зверин, что поселились в лесу. Город потрясла история, что появилась в СМИ совсем недавно, о старом охотнике, который уже много лет охотился в этом лесу. Но та злополучная охота стала для старика последней в его жизни. Труп мужчины, с прокусанным горлом, нашли у болота в том самом лесу. Следователи, что расследовали дело об убийстве месье Люк'Бина, утверждают, что мужчину загрыз зверь. Огромный хищный зверь, что поселился в лесу и эксперты утверждают, что он там, скорее всего, не один. Затем Париж ошарашила новость об еще одном зверском убийстве, которое произошло в том же лесу, спустя несколько недель, после похорон месье Люк'Бина. Без вести пропала студентка Парижского колледжа искусств, которая отважилась пойти в лес, чтобы просто пофотографировать природу. Вечером девушка не вернулась домой. И на следущий день. И еще через день тоже. Родители студентки начали бить тревогу в вечер пропажи, но девушку нашли лишь через пять дней. Зарытую в листья. Истерзанную. И с перекусанным горлом. Рядом нашли разбитый фотоаппарат девушки, но ничегошеньки, никаких снимков с него эксперты восстановить не смогли, ибо аппарат был буквально раскрошен на мелкие кусочки. Видимо, преступник скрывал следы, а значит он не был тупой волосатой тварью, ищущей пропитание. Убийца был разумным существом. Мутантом, возможно. «Зверь.»—заключили власти, не стараясь ничего выяснить. Конечно, так же намного проще, спихнуть все на животное. Конечно же в аномальную чащу посылали оперативные группы и розыскные патрули, но никаких следов огромных зверей или маньяков они не нашли. Лишь еще один околевший труп бездомного мужчины, который просто напросто замерз от ночных морозов. Прознав о этих жутких случаях, Маринетт очень боялась долго находиться в особняке одна. Не смотря на то что придворный двор был буквально напичкан прислугой, охраной и системами безопасности, Мари все же трусила и нуждалась в присутствии в доме членов семьи Агрестов. Почему-то ей было спокойно рядом с ними. Она считала, что мужчины смогут защитить ее от всяких маньяков и плотоядных хищников, находящихся в лесу.***
И вот, в один из печальных осенних вечеров, Маринетт все же пришлось остаться одной в полумрачном особняке, что медленно, но верно, погружался в ночную мглу. Адриана не было дома уже третий день, а Габриэлю пришлось в срочном порядке покинуть дом и ехать в офис, где случилось что-то, что требовало вмешательства босса. Вслед за господином Агрестом поспешила и помощница Натали, и Маринетт осталась одна, среди прислуги, забившись в темный угол своей комнаты, повключав все, что светилось, задвинув плотные шторы и прижав к себе огромного плюшевого медведя. Господи, только бы дождаться, только бы дождаться... Месье Агрест... Прошу... Быстрее... Страшно. Очень страшно. Тут телефон, что Чен рьяно сжимала в, похолодевших от страха, бледных ладошках, ожил. Сердце в груди сжалось и замерло, но затем часто и быстро забилось, как бы успокаиваясь. —Мама... —облегченно выдохнула Мари, поднимая трубку. —Да, мамуль? —Привет, Дорогая. —послышался из телефона добродушный голос Сабин. —Привет, мам. —улыбнулась девушка, знакомому голосу. —Как ты? Как папа? —Все хорошо, милая.С папой все прекрасно. Он передает тебе «Привет». —продолжала Чен старшая, по звуки возни мистера Дюпена и выкрики в стиле «Привет, ангелок! Любим тебя и очень скучаем». В маленьком сердечке Дюпен-Чен поселилось, согревающее душу, тепло и трепет. Страх перед глушью, обступившей ее со всех сторон, немного поугас, оставляя после себя лишь небольшую тревогу, что притупляли родные голоса в трубке телефона. На секунду ей показалось, что она вновь дома. На кухне суетится отец, готовя ужин. В квартире пахнет свежей выпечкой и молоком. Заботливая рука мамы гладит дочку по длинным шелковистым волосам, протягивая ей стакан с какао. У ног ластится черный пушистый кот Ландыш, по которому Маринетт очень скучает ночью. Нет под боком маленького теплого тельца, что убаюкивало ее своим мурчанием. Уголки глаз неприятно защипало, от чего Чен поморщила вздернутый носик. —Я очень скучаю, мам...—всхлипнула Маринетт, прижав к груди медведя, которого она привезла из Токио. —Ой, милая... Мы тоже очень скучаем.—понимающе вздохнула Сабин. —Но потерпи. Осень быстро пролетит. И глазом моргнуть не успеешь.—сквозь расстояние Маринетт почувствовала, как мягко мама улыбнулась. —А теперь, нам нужно попрощаться. Звонить из страны в страну очень дорого, а к нас нету столько денег. Спокойной ночи, дочка. Любим тебя. —Спокойной ночи, мам. Люблю вас. —вздохнула Чен, закончив звонок. «Наверное, нужно лечь спать, пока страх немного поутих»—подумала Маринетт, опуская голову на мягкую подушку. Внезапно потяжелевшие веки неспеша опустились, отделяя Чен от мира страхов и жестокости, и погружая ее разум в мир грез и мечтаний, будто накрывая куполом и укрывая душистым, словно облако, одеялом. Маринетт уже начала видеть какой-то красочный сон, как вдруг ее разум и слух пронзил душераздерающий, протяжный вой, доносившийся из мрачной темной глуши. Резко потускневшие лазуритовые глаза широко распахнулись, а сама Чен в страхе соскочила с кровати, вжавшись спиной в стену. Долгая и протяжная песнь предков то замолкала, будто удаляясь в ночную мглу, то вновь набирала силу, разрезая пространство дикими нотами древности, заставляя девушку в оцепенении застыть с широко распахнутыми глазами и сильнее вжаться в стену, сливаясь с ней бледнотой кожи. К песне предков всех четвероногих присоединилось еще несколько голосов, что тут же умолкли, оставляя за собой лишь холодное эхо вдали. Внезапно волчьи песни стихли. Дюпен-Чен, немного придя в себя и найдя в себе силы отлепиться от стены, в которую она, буквально, вросла, тихими, не уверенными шагами, Мари подошла к зеркалу. Разбросав по плечам шелковые пряди, хоть немного приводя их в порядок, девушка набросила на плечи шерстяной, уютный кардиган, направившись к выходу из комнаты. Выглянув из комнаты, затем на цыпочках выскользнув из комнаты, прикрыв за собой дверь, Чен, кутаясь в теплый кардиган, робкими, практически бесшумными шагами направилась по коридору к лестнице, что вела на первый этаж. Особняк пустовал. Видимо, вся прислуга уже разбежалась по своим комнатам. Пархнув вниз по лестнице и так же бесшумно спустившись к ее подножью, а затем к главным дверям особняка, девушка, воровские оглядевшись, выскользнула на крыльцо. Она не знала, зачем туда шла. Разум Маринетт охватило дикое любопытство, что подавило собой страх перед глушью. Обведя взглядом территорию перед поместьем и убедившись, что никого в округе нету, Маринетт, взяв за ошейник одного из немецких догов, что уже привыкли к японочке и считали ее обитателем дома, тихо, крадучись направилась через двор к главным воротам, боязливо озираясь по сторонам. Тут на плечо Чен легла широкая, тяжелая мужская ладонь. Содрогнувшись всем своим существом и приглушенно пискнув, будто испуганный зашуганный кролик, Маринетт боязливо обернулась, взглянув на мужчину, что стоял за ней. Она знала этого мужчину. Это был глава охраны—добрый усатый мужчина, который частенько угощал Маринетт вкусным козинаками и с которым она каждый раз после школы, когда Адриан уходил к друзьям или по делам, пила чай в охранной будке и долго слушала интересные истории из жизни добродушного охранника. Невинно улыбнувшись знакомому мужчине и помахав ладошкой, Маринетт неспеша попятилась к воротам. Охранник окинул девушку спокойным взглядом, непринужденно покусывая спичку, что вечно была зажата между зубами у уголка рта. —Куда собрались, мадмуазель Дюпен-Чен? —пробасил мужчина, скрестив руки на груди. —Я?.... Я... Пса выгуливаю. Вот. —соврала девушка, потрепав дога Чарли по голове и невинно улыбнувшись. Месье Жаку, покачав головой, перевел уставший взгляд на белоснежную полную луну, что обливала землю своим светом, произнеся глубоким мужским басом: —Они воют каждое полнолуние. —Что? —девушка, сложив ладошки между собой и прижав их к груди, затаила дыхание. —Каждое полнолуние несколько волков, каждый раз, забредают в этот лес. Их никто никогда не видел, но много кто слышал их песни. Древние песни, доносящиеся из глубин прошлого, когда человек, чей разум еще не был омрачен жестокостью современного мира, вместе со своими четвероногими соратникам прочесывал леса, в поисках пищи. Некоторые считают, что это духи леса, защищающие Париж от сил зла.—продолжал свой рассказ охранник. —Думаете, это они... Убили тех людей?....