Большой оранжевый бум

– Ты говорила, что тут нет комаров! У дальнего костра Доггет визжит, подпрыгивает, чешется и наскакивает на апатичную Бурсет, которой все эти наскоки натурально до лампочки: Доггет дышит ей в пупок. Пайпер, лениво приоткрывшая правый глаз, думает, что Бурсет могла бы просто шевельнуть рукой – и Доггет отлетела бы к озеру. Или даже дальше. Вместе с комарами. – Они кусают тебя потому, что ты злишься, – слышит Пайпер. – Глубоко вдохни и подумай о хорошем. Мгновение тишины – и безумно надсадный кашель, перемежаемый возмущениями. Кажется, Доггет съела комара. Пайпер смеется и начинает вставать. Невольный стон тут же слетает с ее губ, она испуганно зажимает рот ладонью. Проходящая мимо Никки комментирует: – Если бы я не видела тебя сейчас, подумала бы, что вы тут неслабо зажгли. Она развязно подмигивает Пайпер, отчего та краснеет. И не сразу приходит понимание о том, что мысли-то совсем не о Ларри. Тот возится рядом и громко жалуется на плохой сон. Пайпер рассеянно слушает его вполуха: рядом проходит Алекс. Может быть, стоит окликнуть ее? В голове моментально всплывают картинки прошлого вечера. Пайпер мучительно переживает то, что уже один раз пережила, а Алекс даже не смотрит на нее. Куда же она смотрит? Пайпер пытается проследить ее взгляд, но не получается. – Какой завтрак?! – возмущенно орет Тэйсти. – Руки в ноги – и вперед! Видимо, кто-то хочет есть так же сильно, как и Пайпер. Но она благоразумно молчит. – А разве надо говорить не «ноги в руки»? – уточняет Пуссе. Тэйсти резко разворачивается к ней, набирает полную грудь воздуха, но ответить не успевает. – Мне кажется, он умэр, – говорит Рыжая, и ее голос подскакивает вверх на последнем слове. Она стоит, склонившись над неподвижным Мендесом, и пристально всматривается в его лицо. В первый момент Пайпер думает, а не пофиг ли ей, но потом до нее доходит. Это охранник. И если он умер у них на руках… Ой-ой-ой, чего можно ожидать! Пайпер невольно отступает назад, стремясь оказаться как можно дальше от Мендеса, как будто это сделает ее непричастной ко всему происходящему. С другой стороны – не она ведь стреляла в него, так? Так. И не она тащила его, обессиленного, вперед, не позволяя передохнуть. Черная Синди подходит к Мендесу и по примеру Рыжей склоняется над ним. А потом вдруг пинает его в бок что было сил. Пайпер только и успевает возмущенно ахнуть, когда слышит стон боли. – Господи, за что мне это все… – Мендес, как выясняется, вовсе не умер. Но и вставать не спешит. Он дико бледный, беспомощный и едва дышит. Пайпер становится его жалко. Она хочет предложить свою помощь, но что она может сделать? Ему, наверное, нужно переливание крови или что там делают медики в таких случаях. Реально поможет ему только возвращение в Личфилд, но этого никто делать не собирается. – Оставьте меня, – умоляет Мендес, когда Большая Бу и Бурсет пытаются поднять его, чтобы тащить дальше. – Я просто сдохну под кустом, никому не мешая. Чертовы твари, дайте мне сдохнуть! Он плачет, у него по щекам катятся слезы, и окружающие стыдливо и молча отворачиваются. Пайпер находит руку Ларри и крепко сжимает ее. Ей хочется сказать ему: «Ну же, вступись, помоги! Ты же мужчина! Ты сильный, ты можешь!» Она верит, что Ларри не станет смотреть на все это безобразие, но Ларри молчит, как и все остальные, очевидно, помня, как к затылку ему прижимался ствол. Зато слышится голос Алекс: – Черт, это уже не смешно. Он всерьез умирает. Вы чего хотите добиться? Пайпер оборачивается, не веря своим ушам. Алекс стоит перед Тэйсти, скрестив руки на груди, и хмурится. Негритянки обступили ее со всех сторон, Безумные Глазки держит пушку наготове. Пайпер взволнованно приподнимается на цыпочки и невольно сжимает еще крепче руку Ларри, почти не чувствуя, что он не сжимает ее в ответ. – Хочешь остаться с ним? – ухмыляется Черная Синди и подбоченивается. Алекс щурится, глядя на нее сверху вниз. – Могу и остаться. Синди снова хмыкает. – Что, потащишь его обратно? – дополняет она свой предыдущий вопрос. Алекс поджимает губы. – Если придется – потащу. Она выглядит слишком упрямой. Никки подходит и хлопает по плечу, видимо, пытаясь намекнуть на то, что попытка не очень хорошая, но Алекс отмахивается от нее, как от мухи. Черная Синди нарочито медленно облизывает губы, разглядывая Алекс, потом переводит взгляд на Тэйсти, ожидая ее решения. Та хмурится и качает головой. – Никто не вернется, слышали? Никто! Это звучит… пугающе. Тем не менее, Пайпер сглатывает, признавая, что чувствует облегчение. Она не думает, что может остаться здесь без Алекс. Не теперь. Еще вчера она была бы рада. Бурсет и Бу поднимают Мендеса и осторожно тащат его вперед. Латины, Рыжая и Морелло плетутся за ними. Чуть поодаль идет Доггет, яростно расчесывая на своих руках комариные укусы. – Ну, что встали?! – рявкает Пуссе замершим Пайпер и Ларри. – Живо вперед! Пайпер очень хочется спросить, а куда они в итоге придут-то, но время явно не подходящее. Отпустив руку Ларри, она вздыхает и украдкой косится на недовольную Алекс, вспоминая, что та вроде как говорила, что непрочь сбежать. Что же поменялось у нее так быстро, что она даже готова вернуться в Личфилд? Неужели только из-за Мендеса? Пайпер никогда бы не подумала, что Алекс настолько человеколюбива. Она, конечно, не стремилась убивать людей, но и рисковать собой из-за кого-то достаточно неприятного никогда не планировала. Когда Пайпер проходит мимо, Никки все еще стоит рядом с Алекс, и это отчего-то неприятно отдается в животе. Пайпер заставляет себя смотреть вперед и давит желание позвать Алекс. Вчера она уже позвала ее, чтобы поговорить. Ну, поговорили. Что теперь? – Твои подружки прибьют нас всех, – обреченно говорит Ларри, и Пайпер вздрагивает, когда понимает, что нужно что-нибудь ответить. – Не убьют, – она все еще смотрит вперед и только вперед. – Патронов не хватит. Ларри издает какой-то смешок, а Пайпер думает, что Алекс бы спросила: «Ты серьезно? Нет, ты серьезно, Пайпс?» И бровь бы еще вот так изогнула. И поверх очков бы взглянула. Моросит дождь, листва немного задерживает его, но не настолько, чтобы холодные капли совсем не падали на голову и плечи. Пайпер успела благополучно забыть о своем затылке, но после пятой капли вспоминает, и теперь он ноет. Спасибо хоть, что не так сильно, как вчера. Наверное, у нее ничего серьезного, раз голова не раскалывается на куски. Пайпер скучно. Она пытается поговорить с Ларри, но тот слишком озабочен тем, как выжить, и не особенно охотно отвечает. То и дело оглядывается, будто сегодня всерьез подумывает о том, как бы сбежать. В какой-то момент Пайпер хочется рявкнуть на него и заставить принять хоть какое-то решение, а не дергаться вот так из стороны в сторону. Негритянки сначала держатся кучкой, потом разделяются, и Черная Синди без особого удовольствия замыкает печальное шествие. Пайпер прислушивается к тому, что она бормочет, и через пару минут поворачивается. – Нам вовсе необязательно идти дальше, – как можно более убедительно говорит она. – Еще не поздно всем нам вернуться. Черная Синди смотрит на нее как на психованную. Пайпер иногда ловит у нее такой взгляд, но он обычно устремлен на Безумные Глазки, и понимать, что в этот раз он достался тебе, не слишком приятно. – Ты чего? – Ларри дергает Пайпер за руку. – Идем! Кажется, он сильно волнуется. И есть, о чем! Пайпер отмахивается от него и подступает к Синди поближе, пусть даже ей не слишком того хочется. – Ну, правда, – вкрадчиво заглядывает она ей в глаза. – Будет плохо, когда… если нас поймают. Она, типа, делает вид, что верит, что их могут не поймать. Ага, как же! Вероятно, остались минуты до того, как из ближайшего куста вынырнут полицейские со своими рупорами и пистолетами! Ну, по крайней мере, Пайпер очень хочется в это верить. А еще она хочет помыться. И не в озере. Разве это такое уж неправильное желание? Черная Синди какое-то время разглядывает Пайпер, даря той надежду на благоразумие. Потом сплевывает – почему-то в сторону Ларри – и подступает ближе. – Знаешь, Чепмэн, – щурится она. – Ты все еще слишком много болтаешь. И мне это не нравится! Она повышает голос на последнем слове. Пайпер вздрагивает, моргает, а в следующий момент слышит: – Ну, что вы там ковыряетесь?! – орет Тэйсти издалека. – Синди, тащи свою жопу и их жопы сюда! Да побыстрее! Черная Синди многозначительно воздевает указательный палец к небесам, как бы говоря: «Боженька не на твоей стороне, Чепмэн, смирись и топай!» Пайпер досадливо вздыхает. Ладно, она что, в самом деле думала, что уговорит Синди разрешить ей сбежать? Пфф! Но попытаться стоило! Когда Ларри, Пайпер и Черная Синди возвращаются к основной группе, становится очевидно, что привал на этот раз совсем не привал, а очень даже трудный выбор перед тем, пойти налево или же направо. – Однохуйственно, – лениво говорит Никки, жуя травинку и обнимая Морелло. – Что туда, что сюда – лес и там, и там. Латины дружно молчат. Рыжая тоскливо смотрит назад и вздыхает. Алекс снова не видно. Пайпер одергивает себя: да что она постоянно ее ищет?! Хватит! – Разорвитесь и сдохните, – слышится слабое пожелание Мендеса. Пуссе пинает его в бок, он громко кричит и затихает. Его уже даже почти не жалко. – Надо решить, – говорит Тэйсти и обводит взглядом народ. – Туда или сюда? Как будто ей реально важно мнение остальных. Пайпер невольно фыркает и тут же пытается замаскироваться кашлем. Ларри проникается и похлопывает ее по спине. Из-за ближайшего дерева высовывается Безумные Глазки и грозно водит дулом пистолета. – Надо идти налево, – глубокомысленно изрекает она, морща лоб. Взгляды присутствующих дружно обращаются в указанную сторону. Пайпер прикусывает губу. Налево. Угу. Туда, где тропы нет. Одни заросли. На вид колючие. Кто бы сомневался. Но Тэйсти, кажется, не сомневается. Это и пугает. И не только Пайпер. – Да ладно, Ти, – неуверенно говорит Пуссе. – Там же бурелом. И она права! Она еще как права! Надежда начинает теплиться в сердце, но Тэйсти рушит ее, как тролль – мост. – Вот именно, Пи, – назидательно обращается она к подружке. – Все решат, что мы пошли по чистенькой и уютной тропинке. Мы же, типа, не идиотки. Издевательский смешок Никки отражает все то, что хотела бы сказать Пайпер. Но негритянки заняты собой, даже Черная Синди. И только Безумные Глазки с важным видом вышагивает из стороны в сторону, то и дело пригибаясь и издавая звуки стрельбы. Хорошо, что ртом. – Ну, типа, может, ты и права, – с сомнением кивает Пуссе. Пайпер обреченно вздыхает, начиная подсчитывать количество колючек, которые непременно захотят поселиться в ее волосах. – Мы пэрэломаем там ноги, – высказывается Рыжая. – Уж эсли идти куда-то, то давайте направо. Одобрительным гулом народ встречает ее сопротивление диктаторскому настрою негритянок. – Все решено! – вопит Черная Синди. – Налево так налево! Уверена, есть среди вас любители поворачивать именно туда! Никки тут же смотрит на Пайпер. Та, к несчастью, взгляд этот ловит и вспыхивает как спичка. Вот еще! Она верна Ларри! Была и будет! И никакая Алекс… – Пошли, пошли, – подгоняет всех Пуссе и машет рукой Безумным Глазкам. – Эй, Сюзанн! Давай сюда! Безумные Глазки напоследок грозит кустам пистолетам, изрекает какую-то глубокомысленную глупость и трусцой бежит за своими приятельницами. Пайпер яростно недоумевает, почему они еще не убедили ее отдать им оружие. Или так прикольнее? Типа, никто не будет возражать ненормальной? И ведь не будет, кто бы спорил… Рядом уныло вздыхает Ларри. На какое-то мгновение Пайпер чувствует такую непреодолимую ненависть к нему. Вот почему он ничего не пытается сделать?! Да, конечно, это опасно, но он мужчина или как? Не она же должна решать проблемы, когда есть он! Почему-то счастливо забывается, как еще буквально недавно Пайпер всеми силами пыталась выпихнуть Ларри из этого порочного круга. Дороги через заросли нет. Совсем нет. Пайпер познает это на своей шкуре, когда при первой же попытке последовать за остальными запинается о подло вылезший из-под земли корень. Взмахнув руками и не найдя ничего, за что можно было бы схватиться, Пайпер обреченно бухается наземь, очень и очень больно ударяясь всем, чем только можно удариться. И лежит. Потому что снова шевелиться тоже больно. Вообще все больно, одна боль вокруг. И себя очень жалко, аж плакать хочется. Но слезы моментально высыхают, едва чьи-то крепкие руки хватают Пайпер и помогают подняться. – Спасибо, – выдыхает она благодарно, и благодарность никуда не девается даже тогда, когда Алекс хмуро смотрит поверх очков. – Рановато тебя потянуло к земле, Чепмэн, – ржет издалека Никки и тут же принимается оправдываться: – Да что ты, Лорна, весело ведь! Ну, посмейся, кошечка, у тебя такой приятный смех! Морелло же, очевидно, не готова смеяться над чужими бедами. – Спасибо, – с чувством повторяет Пайпер и утирает влажные глаза. Алекс кривит губы, затем поджимает их. И отшатывается, как от огня, когда выросший рядом Ларри шипит: – Отойди и не трогай ее! Он хватает Пайпер так, будто готов снова уронить ее, чтобы поднять самому. – Да она всего лишь помогла мне подняться! – восклицает Пайпер и ощущает какое-то свербящее неудобство, глядя в спину молча отвернувшейся Алекс. Ларри бурчит что-то себе под нос, отряхивая Пайпер, и его действия вместо все той же благодарности вызывают лишь глухое раздражение. – Это некрасиво, – заявляет Пайпер решительно и выдерживает удивленный взгляд Ларри. – Что некрасиво? Что я помог тебе? – интересуется он. Пайпер почему-то хочется стукнуть его. Помог? Серьезно? Вот он сейчас серьезно тут?!.. От мегаважных размышлений ее отвлекают стоны Мендеса, которого Бурсет и Бу по-прежнему упорно тащат вслед за всеми. – Вы – жестокие суки, – хрипит охранник. – Вот я бы бросил вас умирать! – Мы – не ты, – отдуваясь, рявкает Бу и пытается сдуть со лба налипшие на него грязные мокрые волосы. Ничего у нее не получается, какое-то время она продолжает стараться, потом громко матерится и отпускает Мендеса. Бурсет, конечно же, одна не справляется, Мендес кулем с дерьмом падает на землю, вскрикивает и остается неподвижно лежать. – Ты нормальная?! – возмущенно гудит Бурсет, хотя видно, что и ей эта ноша уже тянет. – Он же мог расшибиться! – Хуже не будет, – огрызается Бу, поправляя выползшую из-под майки сиську. – А если и будет, то нам же легче. Пайпер готова возмутиться тем, что ее падение, например, осталось незамеченным, но вместо нее в диалог вступает Доггет. – Господь накажет вас! – пафосно изрекает она. – Нельзя так обращаться с людьми! Помочь Мендесу, тем не менее, она не спешит. Бу щурится и поворачивает голову так, словно у нее шарниры не смазаны. Пайпер готова поклясться, что слышит скрежет. – Все еще целуешь пятки своему Христу? – издевательски спрашивает Бу, и Доггет вспыхивает, открывая рот, чтобы достойно ответить, но ей не позволяют. – Если он такой добрый, то что ты здесь делаешь? Он давно должен был вытащить тебя отсюда, христианская ты душонка! Прядь волос снова падает Бу на лоб. Доггет фыркает, горделиво вскидывая голову. – Значит, это мое испытание, – заявляет она без малейшей тени сомнения. Фанатичка… Бурсет печально качает головой. Бу громко хохочет. Даже Мендес пытается шевелиться. Или сдохнуть, тут не разобрать. – Значит, так нужно было, – упрямо повторяет Доггет и прижимает к губам свой крестик. Пайпер глядит на нее как… А как она на нее глядит? Должно быть, с легкой завистью: хорошо во что-то верить в такой ситуации. Или в кого-то. Может, и ей стоит? – Херня, – резюмирует тем временем Бу, в последний раз приглаживает волосы и смотрит на Бурсет. – Ты еще как? В силах? Бурсет флегматично пожимает широкими плечами, хотя Пайпер замечает в ее взгляде тревогу. Чего она опасается? Сквозь заросли с треском и шумом продирается Безумные Глазки. – Вы что тут? – визгливо спрашивает она, подозрительно всех осматривая. – Сбежать вздумали? Только сейчас Пайпер понимает, что все это время они были без присмотра. Совсем. Одни. И могли бы… Раздражение вновь накатывает, да с такой силой, что Пайпер припускает вперед, не дожидаясь очередных понуканий. Ларри что-то кричит вслед, но слушать не хочется. Дура! Вот дура! Ведь могла бы… Эх!.. …День просто какой-то бесконечный. Они идут и идут, и снова идут, и опять идут, и даже после привала встают и идут. Бу стерла ногу и громко жалуется каждому кусту, что готов ее выслушать. Рыжая так растрепалась, что, возможно, никогда больше не уложит волосы в прическу. Латины срутся между собой на испанском, все больше повышая голос, и это уже откровенно мешает. Тэйсти и компания бдят все тщательнее, под их присмотром приходится ходить даже в туалет. – Серьезно?? – спрашивает Пайпер в первый раз, когда Черная Синди увязывается за ней. – Ты будешь смотреть, как я писаю? – Даже если ты решишь посрать, – с невыразимым отвращением отзывается негритянка. – Тебе же нельзя доверять, Чепмэн. Ты все время хочешь сбежать. Пайпер аж дар речи теряет от возмущения. – А кто бы на моем месте не хотел?! – наконец находит она нужные слова, забывая, зачем отходила в сторонку. Черная Синди неопределенно машет куда-то назад. – Да вон, все они. Идут себе спокойно. А ты все зыркаешь своими глазищами! Пайпер возмущена настолько, что начинает издавать стремное попискивание вместо обличающих аргументов. Черная Синди какое-то время устало смотрит на нее, потом вздыхает. – Ну, ты будешь ссать-то? А то я тоже хочу. Пайпер передергивается от отвращения, зачем-то представив себе эту картину, и, бурча себе под нос, отворачивается, создавая себе иллюзию одиночества. К счастью, Синди никак не комментирует ни звуки, ни виды, и у Пайпер получается немного расслабиться. Совсем чуть-чуть. К вечеру выдыхаются все. Самой уставшей Пайпер, конечно же, считает себя, но потом бросает взгляд на взмыленных Бу и Бурсет и нехотя передает им пальму первенства. Мендес выглядит все хуже, он уже ничего не говорит и даже не стонет. Пульс ему проверяют каждые сто шагов, которые громко отсчитывает Пуссе – еще и для того, чтобы не было так скучно идти. Ей. – Ты устала? – шепчет Ларри, беря Пайпер под руку. – Я устал. – Все устали, – размеренно отзывается Пайпер, перед глазами которой резво скачут белые мушки. Привала не было уже долго. Вокруг стемнело. Ноги заплетаются. В животе урчит. Хочется в туалет, но не хочется, чтобы Черная Синди снова смотрела. – Может, просто сядем и скажем, что дальше не пойдем? – с надеждой предлагает Ларри. Пайпер с жалостью смотрит на него. Потом гладит по щеке. – Крепись, милый, – вздыхает она, думая, что подкрепиться сейчас всем бы не мешало. Вон, Безумные Глазки уже который час перечисляет блюда, которые хотела бы отведать. Поначалу Пайпер давилась слюной, потом прониклась идеей и даже вроде бы сумела набить себе живот этими дивными фантазиями. Эх… С тоской вспоминаются вчерашние грибы: сегодня лес подозрительно пуст. Будто уже кто-то прошел и все собрал. Знала бы Пайпер съедобные травки… Но она не знает, а потому даже не пытается их собирать. Жизнь все еще дороже. – Ого-гооооо! – вдруг доносится откуда-то справа: счастливое такое и громогласное. Никого уже, видимо, не волнует, что у леса тоже могут обнаружиться уши. – Чего это они разорались? – лениво выдает Никки, невесть как очутившаяся рядом. – Может, Мендес наконец умэр, – вздыхает Рыжая без особой жалости. – Может, еду нашли? – оживляется Диас. Все молча переглядываются и ускоряют шаг. Даже Ларри. Пайпер, мельком отметив, что опять ни одной негритянки нет рядом, плетется следом. Может, сбежать? Но куда ж по темноте-то… обратно в тот бурелом… И хочется, и колется! Когда Пайпер последняя приходит на радостные вопли, то поначалу даже глазам не верит. – Дом? – бормочет она себе под нос. – Реально? В лесу? Да ладно! Реально дом. Приличный такой. С крыльцом, окнами, трубой. Все дела. Реально в лесу. Не на полянке, правда, а очень даже в сплетении деревьев. Ощущается подвох. – Ты зря удивляешься, детка, – хмыкает Никки. – В лесу – самое то! Для охотника-то. На какое-то мгновение внутри Пайпер бурной волной поднимается радость от мысли, что сейчас дверь изнутри выбьют с ноги, наставят на Безумные Глазки дробовик и велят прекратить эту вакханалию. Но окна в доме не светятся, дым не идет, да и Пуссе с Тэйсти так бы не скакали: они тут первыми очутились, уж наверняка разнюхали, что да как. Пайпер сникает было, однако слышит Рыжую, которая говорит: «Тут, навэрное, еда есть», и снова поднимает голову. Еда! Вода! И наверняка туалет! Гадить под кустом очень уж неудобное занятие. – Все в дом, все в дом! – вопит Безумные Глазки и размахивает пистолетом. – Ночь на дворе, спать пора! А вы все гуляете! Я же говорила, что надо идти налево! Она бесконечно горда собой. Народ без особого энтузиазма поднимается по крыльцу. Беднягу Мендеса уже просто волокут, его голова бьется о ступеньки. Никому нет до него дела. Пайпер замыкает шествие и встревоженно оглядывается. Ситуация так себе, если честно. Невесть какой лес, невесть чей дом… А ну как хозяин вернется?! И ему не понравится – а ему точно не понравится! – что кто-то без спросу залез в его жилище! А раз он охотник, то оружия у него, должно быть… Рассеянная мысль, скользнувшая где-то далеко, вдруг приобретает четкие очертания. Оружие! Его наверняка здесь навалом! Надо только найти его первой! Пайпер обрадованно загорается идеей и спешит в дом, в котором – вот сюрприз! – темно так, что хоть глаз выколи. – Тут должэн быть генератор, – ворчит Рыжая где-то неподалеку. – Я гляну, – вызывается Никки. – Одна не пойдешь! – тут же вступает Тэйсти. – Пуссе! Иди с ней! – Есть, мэм! – с готовностью откликается Пуссе, и, судя по шагам, они с Никки удаляются. Как еще умудрились не перепутать друг друга? Пайпер нервничает: а вдруг они найдут оружие раньше? Что тогда? Впрочем, Никки сильнее. Сто процентов. Можно не волноваться. Пока темнота продолжает довлеть, особого веселья не наблюдается. Пайпер щурится, пытаясь угадать, кто где стоит. Ей кажется, что Ларри рядом, поэтому она старательно нащупывает его руку, нуждаясь в поддержке. И тут же отдергивается, когда слышит насмешливый шепот: – Спутала меня с кем-то, Пайпс? Лица Алекс не видно, но Пайпер с досадой представляет, как именно она сейчас смотрит. Наверняка свысока. Ну, потому что выше, что тут непонятного! Народ топчется и потихоньку начинает роптать. – Можно там побыстрее? – вопит Бу. – У нас тут, может, трупак! Надо выбросить его, пока не завонял! – Я не хочу спать в одной комнате с мертвецом! – испуганно и плаксиво тут же отзывается Морелло. Но Никки нет рядом, чтобы ее успокоить. – Я надеюсь, тут больше одной комнаты, – вздыхает Глория. Диас тут же что-то говорит ей на испанском, и Пайпер начинает жалеть, что не выучила его в свое время. Сейчас бы подслушала, может, они там что-то интересное… Включившийся свет практически ослепляет. Пока Пайпер борется с желанием выцарапать себе глаза, а остальные шумно выражают свое одобрение пополам с проклятиями, Рыжая довольно восклицает: – Кажэтся, ужин сэгодня будет хорошим! Она потирает руки, а Пайпер сквозь плохо проходящую боль в слезящихся глазах всматривается в плиту и в россыпь сковородок, развешанных над ней. Ей как-то не очень пока понятно, что из этого они будут есть. Но Рыжая есть Рыжая… Готовит она действительно хорошо. Может, сковорода будет отлично жеваться. На другой стене виднеются оленьи рога, что заставляет вспомнить об изначальной миссии. Пайпер молча припускает вглубь дома, но твердая рука Черной Синди останавливает ее на полпути. – Да что такое?! – взрывается Пайпер негодованием. – Мне надо!.. Она не успевает договорить, что именно ей надо, потому что Черная Синди делает страшное лицо и прикладывает ей указательный палец к губам. Грязный и плохо пахнущий. Пайпер даже не хочет представлять, чем именно он пахнет. – Всем надо, – наставительно говорит Синди. – Потерпишь. Надо дом проверить. Проверять снова идут Пуссе и Никки. Кажется, они там спелись, пока генератор искали. Пайпер недоумевает, как они смогли его запустить в полной темноте, но спрашивать не собирается. Без разницы, в самом деле! Главное – результат! Пайпер от нетерпения пританцовывает на месте и ловит на себя одновременно жалостливый и брезгливый взгляд Тэйсти. – Что?! – разводит она руками. – Ну, надо мне, надо! Никто же не спрашивает, что именно ей надо. Тэйсти морщится и возводит глаза к небу, страшно напоминая тем самым Доггет, которая в дальнем углу молится о чем-то своем, девичьем. Бу и Бурсет завалились на большой потрепанный диван и отдыхают от своих трудов. Ну, к их чести, надо сказать, что труд у них и в самом деле был трудный: столько тащить Мендеса! Мужик-то он немаленький. – Все нормалек, – радостно возвещает вернувшаяся Никки. – Никакого второго выхода и два туалета… Пайпер не понимает, почему Никки радуется первому, а вот второму не грех порадоваться, тем более, что уже можно, значит, рвануть «по назначению». Никто не собирается ее останавливать, и Пайпер устремляется прочь, с досадой слыша за спиной хохот негритянок и издевательский комментарий Черной Синди: – Что-то она явно сожрала по дороге… ей же хуже, нечего от коллектива утаивать! Если бы Пайпер не спешила, она бы вернулась и по достоинству ответила, но гипотетическое оружие, наверняка развешанное по стенам в какой-то из комнат, влечет ее вперед. Надо, надо оказаться первой! Она обыскивает одну комнату, затем вторую, доходит до третьей, упорно продолжая на что-то надеяться. Но комнаты практически пусты, даже особой мебели нет, вообще непонятно, зачем они тут в таком количестве. Начиная злиться, Пайпер дергает на себя очередную дверь и благоговейно замирает. Ванная… Ооо, ты ли это?! Никаких изысков, конечно же, по сравнению с теми ванными, в которых довелось побывать Пайпер, но сейчас ей и эта кажется вершиной совершенства. Тут есть раковина! И душ! Узкий летний душ, даже не кабинка, но, быть может… Пайпер, забыв о своей изначальной цели, робко протягивает руку и с замиранием сердца поворачивает кран. Вода начинает литься, а на глаза набегают слезы радости и умиления. Пайпер, недолго думая, стягивает с себя одежду. Ее даже не волнует, что вода холодная – главное, что можно помыться! Избавиться от всех этих лесных запахов и иголок в разных местах! Вода действительно холодная, и Пайпер тихонько повизгивает, заходя в душ. По телу моментально разбегаются мурашки, приходится начать растирать руки и плечи. Слева на полочке лежит мыло, надо им воспользоваться, непременно! Пайпер вообще не думает, что ее могут ждать или даже искать, пока не слышит, как открывается дверь, и шторку душа резко отдергивают в сторону. Слава богу, это всего лишь Алекс… Всего лишь?! Что она тут забыла?! – Что ты врываешься?! – возмущенно спрашивает Пайпер, всеми силами прикрывая грудь. Потом вспоминает, что прикрывать надо другую часть тела, и рук потихоньку начинает не хватать. Алекс поначалу хмурится, потом широко улыбается, прижимаясь плечом к дверному косяку. – Не нашла биде, Пайпс? Она еще и глумится! Возмущение продолжает нарастать. – Выйди вон! – командует Пайпер. Стоять под холодной водой уже совсем не так весело и приятно, как было минуту назад. И если пришла Алекс, то может прийти и кто-нибудь еще, а если это будет Ларри… Пайпер начинает паниковать. Алекс эту ее панику считывает на раз и хмыкает. Зачем-то оглядывается и… Закрывает дверь! Оставшись внутри! Пайпер вжимается спиной в стену, сглатывая. Вода ледяными потоками бежит по лицу. И ни черта это не похоже на красивую картинку из кино!