Тёмные воды.

Ричард Окделл стал тихим, послушным и остроумным. Рокэ Алва не узнавал герцога Окделла, у которого вместо крови должна течь концентрированная честь. За неделю Дик ни разу не заговорил о чести, не назвал Рокэ мерзавцем и не совершил опрометчивых поступков. Ну, почти не совершил: спеть вместо весёлой походной песни нечто тоскливое, заунывное, трогательное настолько, что взрослые мужчины прослезились - это надо уметь. Но это ничего, тем более что в остальном Дик придерживался выбранной линии поведения: молчать и смотреть. Да, смотреть. Ричард смотрел на людей так, что под этим тяжёлым взглядом становилось неуютно. Правда, при этом сам он выглядел так забавно, что это полностью убивало весь эффект от тяжёлого взгляда. Ричард держался близ Рокэ, но в руки не давался: стоял за плечом, у палатки ночью, за деревом, на расстоянии вытянутой руки. По нему было видно, что он хочет что-то сказать, но сказать не может. А почему не может - непонятно. В общем, по возвращении в особняк на улице Мимоз Рокэ едва дождался конца ужина, чтобы позвать оруженосца в свои покои для серьёзной беседы по душам. - Итак, юноша. Рассказывайте, что произошло на том озере. Рассказывайте честно, целиком, ничего не упуская и не изменяя. - Я зашёл в воду. Она была очень холодной, но я всё-таки отплыл от берега. У меня задеревенели мышцы, я пошёл ко дну. Было...страшно, - немного запнулся Ричард, - Я едва не утонул. Но повезло, что течение прибило меня к берегу. Мне...мне было очень больно, поэтому я опоздал на обед, пришёл только к ужину. Одежда промокла, потому что я не успел высохнуть. - Что ж, реалистичный рассказ. Не спорю, всё так могло быть. Но вы изменились, Окделл. Стали другим. Не сочтите за оскорбление, но раньше вы то и дело творили всякие глупости, лезли на рожон, мешали людям заниматься своими делами. А сейчас стали таким тихим, спокойным... - Спасибо, монсеньор, - сухо поблагодарил Ричард, - Я могу идти? - Нет. Я только начал разговор, юноша, и больше не задавайте глупых вопросов. У вас очень холодные руки, Ричард, а ведь в Олларии сейчас тепло. Вы поёте песни, которые никогда не пели, начисто разучились фехтовать, забыли многие имена - я помню, как вы путались в именах солдат, а ведь раньше всё прекрасно помнили. Юноша, что с вами? Что такого в озере случилось, что вы изменились? Несколько минут Ричард молчал, неотрывно глядя на собственные руки, сложенные в замок на коленях. Рокэ терпеливо ждал, давая понять, что без ответа Окделл спать не пойдёт. Наконец, решившись и тяжело вздохнув, Ричард начал говорить: - Перед тем, как говорить, я вынужден спросить вас: вы поверите тому, что я скажу? - Охотно. Если вы будете говорить правду и только правду. - Хорошо, я расскажу только правду. Только не перебивайте меня, иначе я не смогу закончить. Немного помолчав и собравшись с мыслями, он начал рассказ, по ходу которого красивое лицо Алвы медленно, но верно вытягивалось. - Я вообще не Ричард Окделл. Я из мира, который у нас называли Землёй, там нет магии. Вроде бы. В тот день я действительно пошёл на озеро в холодный день, действительно начал тонуть. Когда я опускался на дно, я увидел яркий свет в тёмной воде. Яркий, слишком яркий. Меня понесло вниз как в водовороте. Когда течение ослабло, я почувствовал под ногами землю и смог выбраться из воды, но уже как Ричард Окделл. Мне было так холодно и страшно, что я до самого вечера не мог собраться с силами и вернуться в лагерь. Потом всё же пришёл к вам, до утра сидел у костра, но так и не смог согреться. Мне теперь всегда очень холодно. Но если вы думаете, что мне нравится моё положение, то вы заблуждаетесь: в моём мире у меня были друзья, семья, любовь, работа, положение, мне было тепло и уютно, и не нужно было притворяться другим человеком. Но раз я здесь, я должен соответствовать ЕМУ. Да, и вот ещё: в моём мире о вашем написаны книги. Из них я и узнал о вас, Ричарде Окделле, Эмиле Савиньяке и некоторых других. Теперь несколько минут молчал Алва. Не-Ричард Окделл напряжённо смотрел на него, с ужасом ожидая вердикта. - Чудно, - изрёк с ударением на "о" Рокэ Алва, - Вы не врёте, Ричарду такая история и в голову бы не пришла. Попал в другой мир, ну надо же... - Вы верите мне? - искренне поразился Не-Ричард. - Да, верю. Не понимаю, почему, но верю. Хотя нет, понимаю: у вас слишком выразительный взгляд для лжеца. И это объяснение прекрасно объясняет все ваши странности. Хотя непонятно одно: почему вы такой холодный. Ричард не страдал от проблем с кровообращением. - У меня есть гипотеза, очень неприятная. Я - выходец, оживший мертвец. Подозреваю, что мы с ним всё-таки утонули, но возродились каждый в чужом теле. И теперь мне будет холодно всегда. А ещё я боюсь даже представить, что он может сотворить на моём месте. - Выходец? Это слово из вашего мира? - Да нет, из вашего. Оживший мертвец. Вы скоро с ними встретитесь. И если моя гипотеза верна, то я не могу назвать вам своё имя - если вы обратитесь ко мне с ним, то я заберу вас в Лабиринт. А мне это невыгодно. Вам, наверное, тоже. Потому называйте меня Ричардом, я уже почти привык. Закатные твари сказали Рокэ правду! "Выходец" - его оруженосец, "Земля" - его родной мир...тогда что же такое "завет"? Ладно, потом спросит. Странно всё это. Очень странно. Тот, кто стоял перед ним, не врал, это можно было понять по честным глазам. Он мог ошибаться, гипотеза есть гипотеза, но высказана она была абсолютно серьёзно. Конечно, о выходцах Рокэ слышит впервые, но раз ему говорят, что он скоро с ними встретится, то вполне возможно, так оно и есть. Иномирец, ну надо же! Вот почему в Ричарде проснулось благоразумие - это вообще не он. Что до имени, что ж, ладно, будет называть Ричардом. И если иномирец хочет исполнять роль его оруженосца, это тоже неплохо. Правда, придётся серьёзно подтянуть его по фехтованию и этикету, но в остальном тот неплохо притворяется. Однако, остаётся ещё один нюанс. - Вы упомянули книги по наш мир. Скажите, что будет со мной дальше? - С вами - ничего хорошего. И с Ричардом. И с Савиньяками. Про королеву я вообще молчу. Но теперь история пойдёт по другому пути, потому что причиной многих проблем должен был стать Ричард. А он не станет. Я этого не хочу, а раз я не хочу, то этого и не будет. - Так-так, расскажите подробнее. Что там такого этот болван должен был сделать? - Много чего. Теперь этого не будет, и говорить об этом незачем. Только расстроитесь зря. А я не хочу, чтобы люди расстраивались. А раз я не хочу, то этого и не будет. - В родном мире вы тоже так говорили? - Разумеется. Эта философия не раз меня выручала, поможет и в этот раз. Так я могу пойти спать? Я хочу спать. А раз я хочу... - Понял, понял, можете не продолжать. Идите, конечно. А завтра расскажете мне о своём мире, мне же интересно. - Хорошо. Спокойной ночи, монсеньор. И...спасибо, что выслушали. Вы лучше, чем писали в книге. - Что вы имеете в виду? - возмутился было Рокэ, но иномирец уже покинул его покои и потому на возмущение никак не отреагировал.