Тёмные воды.

Альдо подозревал, что умер и попал в Рассветные Сады. Он подозревал так каждый раз после ночи с герцогом Надорэа, но в этот раз подозрение было особенно сильным. Потому что обычно после ночи любви он терял сознание от усталости и просыпался уже днём без сил, а сейчас ещё ночь, а и он ещё не спит. Ричард приятно удивлён. Какой же Дикон красивый. Кажется, что он всё хорошеет с каждым днём, и становится понятно, почему при посторонних он скрывает лицо полупрозрачным покрывалом. Альдо понемногу начинает ревновать любовника к своей бабушке (эти двое слишком тесно общаются, пусть даже в письмах), к Роберу (нет, а почему тот теперь спит исключительно в покоях Ричарда? И что, что Ричард в них не спит, важен сам факт), к Мэллит (недостойная может соблазниться прекрасным герцогом, а гоганы своего добиваются чаще, чем хотелось бы) и даже к Анодию (и что с того, что он - бюст? Ричард с ним явно флиртует, не к добру это). Одно радовало: Ричард продолжал утверждать, что будет хранить Альдо верность до его смерти, а рыцари Чистой Идеи держат слово. Правда, о рыцарях Чистой Идеи Альдо знал только со слов того же Ричарда, и это вполне могло быть ложью, но измены пока не было. Может, и не врёт. Да что там, скорее всего Ричард и не думал обманывать своего анакса, это Альдо себя накручивает. Альдо чуть поморщился, когда любовник покинул его тело. Нет, не больно, но всё равно немного неприятно. Хотя Дик действительно старался, чтобы Альдо нравилось, и у него по большей части получалось, имперская любовь с самого первого раза не вызвала отвращения у скептически настроенного Ракана, а потом всё получалось само собой. Но собой Ричард овладеть не давал. Узнав, как именно прошёл его первый раз с мужчиной, Альдо перестал настаивать. Собственное тело запомнило только удовольствие и нежность, а Ричард помнил боль и собственный страх. Нет уж, Альдо устроит и такая роль в постели, не хочется видеть слёзы в прекрасных серых или не менее прекрасных карих глазах. Они были в Талиге, на постоялом дворе в паре дней пути от столицы. Сказать по правде, если бы не поддержка Ричарда, Альдо бы передумал ещё на границе, но любовник смело и решительно потянул его в Олларию, и воодушевлённый Альдо последовал за ним. Единственное что: почему-то Ричард посоветовал Матильде задержаться в Алате, не сразу переезжать к внуку. Аргументы были весьма убедительными: в столице будет неспокойно, не исключены бунты, и лучше подъехать позже, когда народ успокоится. Альдо пообещал писать бабушке почаще. Нет, хорошо. Матрац продавлен, тело чуть ломит, прохладно, и всё равно: хорошо. Рядом с Ричардом всегда было хорошо. Он всегда был готов утешить, поддержать, помочь советом или делом, а иногда просто подходил и молча разминал спину, гладил по голове и целовал пальцы, согревая тёплым дыханием. Очень кстати, потому что чем ближе к Олларии, тем холоднее становилось Альдо, а после горячих поцелуев в кисти рук возвращалась чувствительность, пусть и ненадолго. Нет, надо сделать его своим советником. И обязательно снизить налоговое бремя Надора! Хорошо, что Альдо помолвлен с его сестрой, надо будет обязательно на ней жениться. - Как ты? - тихо спросил Дик, заметив, что Альдо ещё не спит. - Хорошо, конечно. А тебе не надоело так со мной нежничать? - То есть? - искренне не понял Надорэа. - Я не могу отплатить тебе и половиной той радости, что ты мне доставляешь каждую ночь, - рассмеялся анакс, - Я ведь по большей части лежу, а трудишься один ты. - Ничего страшного. Ты - государь мой, ты будешь трудиться в поте лица днём. А я буду тебя успокаивать ночью. А плата...твоя радость - лучшее моё вознаграждение. Ложись спать, завтра тяжёлый день. - Тяжелее, чем три прошлых? - Конечно. - Ну и пусть. Эх, что бы я без тебя делал... - Робер сделал больше. Он был с самого начала, а я пришёл уже, собственно, к десерту, - усмехнулся Ричард, - Или, если провести правильную аналогию, то к поминкам... - Ну что тебе в голову всякая чушь лезет? Спи давай. А Ричард оказался прав. Следующий день был тяжёлым, а последующий ещё тяжелее. Но поддержка гоганов и оппозиции сделали своё дело: Раканы почти без крови воцарились в Талиге. Или уже можно говорить "в Талигойе"? Не суть. Ричард оказался совершенно прав: днём было тяжело, нервно, приходилось знакомиться с кучей народа и держать себя в руках. Хорошо, что рядом был Робер, явно разобравшийся с ночными кошмарами и потому свежий, буквально помолодевший. И с Клементом за пазухой. Ричард же с рассветом превращался в сумасшедшего. Он всюду ходил с этим дурацким бюстом по имени Анодий Левий Примус и обращался с ним почти как с живым. Нет, ничего нельзя сказать, бюст был вылеплен очень искусно, но Альдо никогда не видел людей с серебряными (не седыми, а именно серебряными, сияющими) волосами и бирюзовыми глазами, слишком яркими, слишком искусственными, и всё же слишком живыми для глиняной поделки. Но это же бюст! Впрочем, надо было видеть выражение лица Августа Штанцлера, когда Ричард заставил его поздороваться с Анодием. По сути, если бы не Анодий, дни были бы уж слишком мрачными и тяжёлыми, а так удавалось как-то дотерпеть до ночи, и уж ночью Ричард снова становился прекрасным герцогом Надорэа, ласковым, любящим, лишь самую чуточку сумасшедшим. В какой момент Альдо осознал, что он теперь действительно король Талигойи, сказать трудно. Скорее всего, когда Ричард Окделл опустился перед ним на одно колено и пробормотал клятву. Альдо не стал настаивать на громкости, поскольку с самого утра Ричард жаловался на боль в горле, а усомниться в принесении клятвы было просто невозможно. Невозможно... Невозможно?! Альдо вдруг отчётливо понял, что всё, связанное с Ричардом Окделлом, кажется абсолютно естественным и неоспоримым. Всё, что говорит Ричард - правда, все его действия разумны, и если тот вдруг предложит Альдо выпить яд, у Альдо не будет причин сказать "нет". Но откуда-то появилось так же ощущение, что именно этот приказ возлюбленный никогда не отдаст. День тёк за днём, понемногу Альдо втягивался в дела Талигойи, и когда пришло известие о задержании Рокэ Алвы, Ракану понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить знаменитого Первого Маршала Талига. Говорили, он - один из самых красивых мужчин Олларии...говорили, что одного взгляда в сапфировые глаза достаточно, чтобы пропасть с концами... Что ж, проверим, хотя Альдо отчего-то уже не верит этим глупым разговорам. Прекраснее герцога Надорэа нет никого в Талигойе! Зачем негодяй пытался прорваться в столицу? Должно быть, хотел спасти своего короля...глупо, потому что узурпатор куда-то уехал как раз за день до прибытия Альдо в столицу. И не только он: из столицы исчез кардинал Сильвестр, о котором Август Штанцлер рассказывал много страшного, и затишье какое-то странное...нехорошее, как говорил Робер. Но Альдо был уверен: раз нет бунтов, а мерзавцы бежали, то сомнений нет: Раканы вернули трон. - Ты уверен, что хочешь увидеть Ворона? - тихо спросил стоящий по правую руку от трона Робер. - Уверен. А теперь помолчи, я долго готовил речь! По левую руку стоял Ричард Окделл в шляпе с вуалью. Он был твёрд и незыблем. Вот и молодец. Анодий Левий Примус получил почётное место на маленьком столике близ трона справа. По мнению Ричарда, там ему было самое место. А слева, для симметрии, стоял Валентин Придд, Повелитель Волн. Вот кто не нравился Альдо, так это он. Ричард, смеясь, предложил держать столь язвительную оппозицию поближе к трону, чтобы тот не собрал восстание в Придде по примеру Эгмонта Окделла. И Альдо только кивнул - не до оппозиции сейчас. Ворона привели в зал под двойной охраной, но он всё равно выглядел так, словно идёт к трону лишь по собственной прихоти. Гордец, тут слухи не врали. Но птицу поймали в силки, и Альдо постарается помнить об этом. Хотя и кажется, что это не так. Нет, Рокэ Алва был красив. Скорее всего, он был ОЧЕНЬ красив. Альдо очень внимательно, не отрываясь ни на миг, глядел на чистое белое лицо, злую усмешку на тонких губах, заглянул в глубокие синие глаза. Да, он действительно смотрел на очень красивого мужчину. Но... - И это всё? - не выдержал Альдо. На него посмотрели, как на сумасшедшего. - Государь? - протянул Ричард. - Робер, ты утверждал, что от красы Первого Маршала слезятся глаза, а что я вижу? - Кхем, анакс, я выражался иначе... - Но суть я передал верно. Но я не вижу ничего особенного. Сочетание цветов интересное, но в остальном...- Альдо потянулся, - Ничего. Так себе. Негодяй был удивлён и, судя по всему, оскорблён до глубины души. Альдо видел по глазам, злым и немного удивлённым. О, да, всё идёт по плану! Сейчас, сейчас прозвучит вопрос, и тогда Альдо даст очень лаконичный и неоспоримый ответ... - Что же тогда вы полагаете красотой? - холодно поинтересовался Валентин. Вот оно. Альдо улыбнулся. Вот оно. - Герцог Надорэа, откройте личико.