23 августа, 10:46, 2018
Записываю в перерыве между пережевыванием «Идиота» Достоевского и сериалами, сюжет которых я не особо даже сейчас могу воссоздать до мелких деталей, ибо одновременно с просмотром чего-либо лихорадочно строчку строфы. Вот же зараза! Не мудрено, почему я не могла никак закончить их в течение почти четырёх лет. Одиннадцатилетняя даже читающая девочка не докрутила бы по лексике. Хотя, необходимо признать, что у меня мелкой были не такие уж заезженные мысли и весьма неплохие рифмы. Наверное. Короче, я тут решила внезапно замутить генеральную уборку. Как говориться20:46
Видно, мама что-то неладное почуяла. Ну да, я ж с роду никогда не начала бы разгребать свой любимый хлам: сортировать черновики по ящикам, рукописи бережно складывать в стопочку, а книжную «башенку» расставлять в шкафу и, о ужас, убирать со стола все кроме клавиатуры и ручки с листочком. Да тут любой бы насторожился! Мама ещё, такая, зашла, тихо скрипнув дверью, и, таинственно улыбнувшись, пригласила меня покушать. Что ж, я сильно к тому времени проголодалась, посему очень даже не прочь была заморить червячка. Я ещё с таким довольным видом уплетала этот дурацкий суп с грибами-соплями. Какой-нибудь вкуснятине, по типу той, что мы заказывали в дорогущем ресторане, когда отдыхали три года назад в Египте, я радовалась и то меньше. Копец. Так классно я ещё никогда не начинала утро, (не важно, что уже было немного заполдень). Мы пересматривали вместе «Аватар: Легенда об Аанге», угарали над некоторыми сценами, пусть и видели их уже не раз. Я так и вообще глядела на экран планшета, свернувшись калачиком, в кресле-качалке. Красота, что тут ещё сказать! Все бы ничего, только я по старой привычке взяла с собой телефон. Вот зачем?! Я же знаю, что никому до меня дела нет, и на кой-все также таскаюсь с ним повсюду?! Короче, как можно уже догадаться мне позвонили. И как можно уже догадаться, Вадим. Именно поэтому я и не ответила. Да, внезапно. Мама в тот миг покосилась на мой гаджет, словно на ядовитого паука, и затем, выжидающе, на меня. Лицо её выражало крайнее неудовольствие, впрочем, готова поклясться, как и мое. Сказать, что я не ожидала, что меня попытаются вернуть, было бы ложью. За долгие два года мы столько раз расставались, что я уже, право, сбилась со счёту. Но надежда на то, что до меня не будут доколебываться, и что я сохраню о Вадиме хорошую память, как ни грустно, рухнула быстро. Однако прикол даже не в этом. Естественно, не дождавшись ответа, Вадим прислал сообщение. Мама покачала головой, не читай, мол. Только я не сдержалась. Зря. Он писал, что-то типа: «Как ты? А, впрочем, не важно, напиши, чем болеешь». В общем, переведу с мудацкого на общечеловеческий: «Мне по барабану на тебя и твои чувства. Мне лень/стремно ходить по врачам, как ты последние две недели, так что напиши». Сказать, что у меня бомбануло, ничего не сказать. Прям, хоть с надписью на лбу теперь ходи: «ХАЛК, КРУШИТЬ, ЛОМАТЬ!» Я даже не стала вступаться за него перед отцом, взявшим вместо меня трубку. То есть, я прошла через этот дурдом из-за какого-то, кхм, (даже не знаю как его помягче назвать!), кто сам мне подарил эту заразу, ещё и пишет мне такое?! Притом после того, как мы расстались! Это же насколько получается ему пофиг? Он, что всегда так по мне прохаживался катком, а я так унижалась? После всего, что мы прошли, после того, как я его двести раз вытягивала из трясины уныния, после стольких тихих искренних признаний, он просто берет и… просто… Просто выкидывает все на помойку?! Я ведь не со зла! Почему люди не понимают, что все мои действия, какие бы они ни были, зачастую им во благо? Что они часто во вред мне? Я, плотно закрыв дверь, заперлась у себя, тем не менее слыша разговор между Вадимом и папой за стеной. И как только известно кто повесил трубку, а вокруг меня образовалась серая дымка безмолвия, я медленно подошла к кровати, совершенно безвольно упав лицом в тканевую материю, только бы не видеть эти стены, с каждой секундой опускающиеся ко мне все ниже, сжимающие меня в пространстве комнаты. Не знаю сколько я так пролежала. Может час, может два, без разницы. Затем, сначала шевельнув по очереди пальцами правой руки, подняла голову чуть выше. Потом каким-то чудом сев на колени, встала и, ничего перед собой не видя, поплелась к стулу, обессилено рухнув в него. Взяла ручку. Написала слово. Зачеркнула. Вывела новую букву. Зачеркнула. Переписала ту же фразу. Зачеркнула. Тут меня что-то перекрыло настолько, что я даже не припомню, как и почему на моем столе оказалось столько изорванной в клочья бумаги, сломанных в четырёх местах простых карандашей, а стул откинут на полметра от своего обычного расположения. Однако злоба, разлившаяся по венам раскаленным оловом, никуда не делась. Толку только от неё, если она не даст мне ответа на вопросы, вертящиеся в голове?! Толку-то с этих бесполезных эмоций?! Почему Вадим мне так нагло врал? Почему я так наивно верила? Почему, почему, скажите, кто-нибудь, почему самый дорогой человек, в итоге, уродует тебя изощреннее любого другого? Почему он отворачивается от тебя самым первым? Близкий человек… Предает так подло! Так нечестно! И толку-то сейчас от этой горькой обиды?! И лишь на один-единственный вопрос давно есть ответ. Почему мне сейчас больно, словно хреначит током? Да просто потому что я не умею ненавидеть того, кого люблю. Потому что не могу загасить теплые чувства. Даже к тому, кто о меня только что вытер ноги. Потому что, блять, несу в себе их с момента появления до конца.