Шрамы на сердце

Шрам наконец-то смог выйти из заточения, которым стал для него склад. Не тратя ни секунды, он взял запчасти и вернулся на базу. Первым делом он решил проверить Джеймса, что мирно спал на своей кровати. Состояние немного улучшилось. Пульс в норме. Возможно клон скоро очнётся. Чтож… Шраму неочём беспокоиться. Он сел и, перепроверил чертежи, принялся перебирать металлолом, вслушиваясь в ровное дыхание агента… *** Агент проснулся… опять… ( Соавтор: Так, а ну быстро спать! ) Его голова сильно кружилась, но боли он не испытывал… Другие внутренние факторы также указывали на проведение серьёзной медицинской операции. Джеймс лежал на всё той же койке, только теперь без капельницы… Он медленно и осторожно, стараясь не скрипеть кроватью, принял сидячее положение. Он сидел в полностью серой комнате. Рядом были ещё несколько коёк, а по углам небольшие кучки коробок. У дальней стены был дубовый, рабочий стол. На котором, положив голову на руки, дремал незнакомец в красной безрукавке и чёрных брюках. Агент, вспоминая выводы, заключённые из прошлого пробуждения, понял, что перед ним сидит союзник. Но лучше всё-таки относиться к нему осторожней. У Джеймса в животе заурчало, и он решил оглядеть местность, в которую попал. Он хотел было встать, но его руку одолели неприятные ощущения. Он оглядел себя… И вскрикнул. На месте его правой ноги и левой руки были металлические протезы. Он долго, с ужасом, разглядывал их. Он даже не заметил, что незнакомец, до этого спавший на столе, медленно поднял голову. Конечно же Шрам проснулся от крика агента. Подняв голову, он увидел Джеймса Боба что, с ужасом в глазах, разглядывал свои протезы. Чтож похоже сейчас Шраму, в первую очередь, нужно успокоить агента… — Хей? — Джеймс дёрнулся, услышав чей-то голос, и поднял голову на Шрама. Тот спокойно смотрел на агента, опёршись на спинку стула — Я могу тебе чем-то помочь? Шрам улыбнулся. Он специально говорил ровно и непринуждённо, стараясь успокоить агента дружеской атмосферой, что появилась в комнате. Джеймс уставился на Шрама. В глазах агента явно читался шок. От этого взгляда уголки губ Шрама дрогнули. Он устало выдохнул — Я могу всё объяснить — он демонстративно перевёл взгляд на железные протезы Джеймса — Просто ты попал… В аварию. Тебе оторвало руку и ногу, а я тебе помог… — Шрам решил не рассказывать всю правду за один раз. Тем более, он ведь и не соврал? Джеймс не поверил словам незнакомца… Поверил не до конца. Что-то в голосе Шрама выдавало его. — Что за авария? — агент успокоился и приподнял одну бровь. Он всётаки решил выведать побольше информации. — Автомобильная… — Шрам запнулся. Что, отвечать на более конкретные расспросы? --… Это был теракт… Ты сильно пострадал… — Но мои протезы, хоть сделаны не дурно, но далеки от профессиональных. Ты делал их вручную. Почему просто не вызвал скорую? — Джеймс самодовольно улыбнулся. Он больше не чувствовал страха. Его смог отвлечь азарт, что приятным теплом и адреналином разлился по его телу. Шрам заметил это, но теперь его больше интересовало, как выкрутиться из этого допроса — Тут телефон не ловит. Я не смог вызвать скорую. — Но ведь еду и медикаменты ты как-то получаешь — Джеймс продолжал напирать на Шрама. — Слушай! Если ты сможешь найти выход отсюда, то пожалуйста! И меня с собой прихвати! А до тех пор, можешь даже не заводить разговор о связях с цивилизацией! Всё равно ничего не поменяется! — похоже Шрам не смог придумать оправдание этому и сдался под натиском агента. Только Джеймс открыл рот, собираясь что-то сказать, как грубый голос КБ прервал его — И вообще, ты слишком слаб после операции, чтобы задавать вапросы! Иди поспи! — Шрам указал на койку, с которой встал Джеймс и добавил — И не вставай! Джеймс хотел что-то возразить, но взгляд кроваво-красных глаз заставил его закрыть рот и, послушно лечь на койку. Как только дыхание агента выровнялось и стало понятно что он уснул, Шрам с облегчением выдохнул и брякнулся на свой стул. Последние несколько дней были особенно тяжёлыми для Шрама. Он сделал несколько глубоких вздохов и почувствовал как его веки наливаются свинцом. Теперь он не сопротивлялся сну, а с лёгкой душой поплыл по его течению.