N is for Tonks

Тонкс смотрела на свое отражение в зеркале ванной комнаты. От еще недавнего счастья в мыслях не осталось и следа — теперь она ощущала себя идиоткой. Идиоткой в квадрате. Вода струилась из крана, и хотелось вслед за ней исчезнуть в трубопроводе, смыться из этой жизни, забыть обо всем. Она приложила мокрые руки к лицу, пытаясь хотя как-то взбодриться, но это не помогало совершенно: ни ее мысли не были к этому готовы, ни ее тело, справляясь с последствиями очередной лошадиной дозы алкоголя, которая отравляла кровь. Она набрала в руку воды и залпом проглотила ее, чувствуя холод в горле и пустом желудке. Люпин в задумчивости стоял на кухне, привалившись спиной к тумбе, но, стоило Тонкс появиться в комнате, как их взгляды встретились. — Тебе лучше? — спросил он. — Я домой, — вместо ответа пробормотала она, ища взглядом свою верхнюю одежду. — Тонкс, нам надо поговорить, — в его голосе прослеживалась отчаянная просьба. — Пожалуйста. Она тяжело вздохнула, на мгновение прикрыв глаза, и с усилием кивнула, усаживаясь за стол. Люпин нервно почесал щеку и, кинув взгляд на стоящий на огне чайник, сел напротив нее. — Я, честно, совершенно ничего не помню. Поэтому и предпочитаю пить в одиночку, чтобы избежать… — он потупил взгляд на ее руки, — того, что произошло. — Вроде ничего не произошло. Для него — не произошло. Для нее произошло практически все. Хотелось удавиться от собственной наглой лжи и отчаянья. — Тогда почему… Господи, — он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. — Просто мне показалось, что ты… — его руки описали в воздухе нечто, что он пытался сказать. — Что я что? — Что одно мгновение ты была, не знаю, невероятно счастлива. «Чертов Люпин». — Тебе показалось, — жестко ответила она и отвела глаза. Его голова склонилась набок, и она продолжала чувствовать на себе его взгляд, как всегда внимательный. Люпин хотел еще что-то сказать, но в этот момент позади засвистел чайник, и он отвлекся на него, принявшись разливать по чашкам кипяток. — Извини, Тонкс, я правда не хотел тебя никоим образом оскорбить, — он поставил чашку рядом с ней, судя аромату, там был кофе. — Лучше переживай не обо мне, а о том, что ты скажешь Шторм. Люпин слабо усмехнулся, и это заставило Тонкс удивленно посмотреть на него. Он заметил: — Ей не придется ничего говорить. — Почему? — Потому что, во-первых, между нами ничего толком не произошло, — Люпин сел обратно и, отпив из кружки, пристально посмотрел ей в глаза, вероятно пытаясь что-то понять по ним. Ничего не произошло. Эти слова отдались в ее сердце и желудке болезненной резью, и Тонкс сглотнула ком, пытаясь всеми правдами и неправдами сдерживать эмоции. — А во-вторых? — А во-вторых, между нами с Шторм нет ничего, кроме секса, — он сделал очередной глоток и усмехнулся сам себе. — Ладно, еще дружеские, если можно так сказать, отношения. — То есть, вы не вместе? — Нет, Тонкс. Ей не нужны романтические отношения и уж точно что-то серьезнее, а я, в целом, неподходящий для этой роли человек. — Почему? — Тонкс уставилась в свою чашку, так и не притронувшись. — Почему что? — Да любой из вариантов. Его брови поднялись, словно он что-то вспомнил, и, не вставая, повернулся к холодильнику, открыв дверцу. — Будешь йогурт? — он достал упаковку. — Свежий, вчера утром только купил. — Нет. Еда в таком состоянии не лезла совершенно, и Тонкс сделала маленький глоток из кружки, чтобы как-то заглушить сосущие ощущения в желудке. — Потому что, — продолжил он, развернувшись и все равно поставив перед ней упаковку йогурта, — у нее за плечами трудный брак и сын-подросток. Как она говорит, все силы уходят просто на то, чтобы каждый день вставать и что-то делать. Ни на какие еще дополнительные отношения их не остается. — А что насчет тебя? — Тонкс, у меня проблемы примерно со всем, — он поджал губы. — Я бы не сказала. Он горько и коротко засмеялся, издав в конце тяжелый вздох. — Да ну? Я алкоголик, от которого, вероятно, сбежала жена с ребенком. У меня погибли друзья, в чьих смертях я так или иначе виноват. Мечта любой нормальной женщины, и не говори, — он в несколько быстрых действий расправился со своей едой и теперь сидел, уставившись бесцельным взглядом в столешницу. «Видимо, я ненормальная», — усмехнулась Тонкс с горечью и все-таки вскрыла йогурт, облизав крышечку. — Единственное, на что я еще пока способен, пока окончательно не спился — это работа, — мрачно проговорил он. — Поэтому подумай хорошенько. — Над чем? — Над тем, позволят ли твои эмоции продолжить со мной работать. — А у меня что, есть выбор? — усмехнулась она. — До конца стажировки мы повязаны, можно сказать. — Вообще-то да. Теперь. Несколько вариантов даже. — И какие же? — Вариант первый: ты убеждаешься, что можешь со мной работать и то, что произошло сегодня, тебя никак не затронуло, — его тяжелый взгляд изучал ее лицо. — Вариант второй: ты признаешь, что сегодняшнее утро — это помеха, и я прошу Кингсли перевести тебя в другой отдел. — И он просто меня переведет? — Зависит от того, что я скажу. Но не будет ничего, очерняющего тебя. — Мерлин, ты всегда такой джентльмен? — спросила Тонкс с иронией. — Есть третий вариант, — Люпин проигнорировал ее фразу. — Ты приходишь к Кингсли и говоришь, что не можешь со мной работать. — Чем это отличается от того, если придешь ты? — Ты можешь сказать ему все, что угодно. От того, что мы проснулись в одной кровати, и до того, что у нас был секс или твои чувства мешают совместной работе. — Но мы же… Мы не переспали. — Не важно. Твои воспоминания проверят легилименцией и даже такое утро для всех будет означать только то, что у нас с тобой отношения, запрещенные регламентом. — Но тебя же уволят! — воскликнула она. — Опять же, не важно. Это не должно тебя беспокоить. — Ага, как же, — она фыркнула. — Вот уж чего я точно не хочу, так это твоего увольнения да еще и из-за меня же. Это я тебя позвала выпить, а даже не ты. Он натянуто улыбнулся. — Ты моя подопечная, даже не окончившая стажировку. Вся вина за произошедшее на мне. — Слушай, хватит тут передо мной блистать в своих рыцарских доспехах и делать из меня невинную маленькую девочку. Не нужна мне твоя защита, — она разозлилась. — Если я натворила херни, то мне за нее и отвечать. — Тонкс, — Люпин начал тише обычного, — просто скажи мне, можешь ли ты продолжать со мной работать или нет. — Могу, — ответила она без промедления и уже куда спокойнее. — И тренироваться тоже? — Да. И предвещая твой следующий вопрос: нет, я не влюбилась в тебя, у меня парень, вообще-то, есть. Люпин удивленно поднял брови. — Даже так. В таком случае, тебе стоило беспокоиться не о Шторм… — Давай ты не будешь умника из себя строить, — огрызнулась она, допив свой кофе и посмотрев на пустой стаканчик из-под йогурта. — Да я и не строю, — он слабо улыбнулся, склонив голову. Тонкс кинула на него сердитый взгляд, но, встретившись с его, извиняющимся и теплым, немного успокоилась. — Ты не будешь еще йогурт или бутерброд? — Что достанешь, то и не буду, — она немного смущенно поежилась, вытянув руки под столом, сомкнутые в кулак, и посмотрела на улыбающегося Люпина. От одной его улыбки опять кольнуло где-то в районе сердца. Он поднялся со стула и уставился в полупустой холодильник, ворча что-то про пополнение запасов. Дверь позади нее громко захлопнулась, и Тонкс прислонилась к ней спиной. Не смотря на умение Люпина каким-то невероятным образом успокаивать ее буквально за пару фраз, не оря и не обвиняя ее в излишней эмоциональности, настроение все равно было отвратительное. Ее мысли весь обратный путь, хоть и недолгий из-за трансгрессии, метались между осознанием своих чувств к Люпину, попыткой их принять и смириться с тем, что сам он ею не интересуется совершенно — у него есть Шторм «для здоровья» и нежелание заводить отношения из-за своих проблем. А также найти откуда-то моральные силы продолжать работать с ним и не выглядеть при этом влюбленной дурочкой, иначе он точно запросит перевести ее к еще кому-то. Или уволит к чертям. Тонкс усмехнулась, вспомнив, как буквально первые недели или даже месяц своей работы она мечтала о другом начальнике, а теперь ее сердце сжимается от одной только мысли покинуть этот отдел. Чертова жизнь, любит все перевернуть вверх дном. О Шоне она практически не думала до этого момента. Хотя Тонкс понимала, что их отношения нужно определенно обдумать. По странному, даже не до конца объяснимому чувству ей не хотелось ранить его. И терять тоже. При этом Тонкс не считала себя подходящей для такого рода длительных отношений, но все время, что они вместе, она все больше и больше привязывалась к Шону, не испытывая достаточно сильных, по ее мнению, чувств. Как тех, что иногда рассказывал ее отец про их с матерью отношения или можно прочесть в книгах про «большую и настоящую любовь». — Что с тобой? — из раздумий ее вывел голос Мелла, который вышел из своей комнаты. — Я… Да забей, мысли всякие, устала, — она неуверенно махнула рукой и повесила на крючок пальто. — Понимаю, я тоже забодался уже. — Мелл, могу задать тебе вопрос? Чисто теоретический, — спросила она его на пороге в свою комнату, когда друг поравнялся с ней. — Конечно. Она качнула головой, приглашая в свою комнату, и села на кровать. Меллор плюхнулся в ее кресло, которое скрипнуло под его весом. — Опять же, чисто теоретически, ты бы посчитал это за измену, если твоя девушка проснется с кем-то другим в одной постели? — она нервно теребила конец своего одеяла, пока говорила. Он посмотрел на нее с удивлением, не спеша с ответом. — Кхм, не знаю, — он пожал плечами, сдвинув брови. — Они просто проснулись вместе или?... — Нет, ничего практически не было. — Практически? То есть, что-то все-таки было? — Я не помню. — Тонкс, что произошло-то? Она тяжело вздохнула, сгорбившись. — Да стандартный сценарий. Мне надо бросать пить, а то вечно во всякое вляпываюсь. — И все же. Ты переспала с кем-то? — Нет, но… Мы поцеловались, — она заметила, как брови Меллора подскочили еще выше, — и даже не раз, если я правильно все помню. — Не говори ему ничего. Ты же не собираешься к этому парню возвращаться, правильно? Или девушке. — Вот тут есть проблемка, — Тонкс саркастично усмехнулась. — Этот человек присутствует в моей жизни и, наверное, будет еще какое-то время. Мелл поерзал в кресле из бока в бок, заставляя его издавать противный скрип, и не сводил с нее взгляда. — Дерьмово. Он из Аврората? — Да какая разница… — она рухнула на спину, с шумом выпуская воздух из легких, и закрыла глаза ладонями. — Не знаю, Тонкс… Но я бы предпочел не знать. — И быть с ней? — Ну, если я не знаю о произошедшем, то, видимо, да. Не знаю, — он вновь повторил. — Может, предпочел бы расстаться. — А будь ты на моем месте, то как бы поступил? Мелл снова замолк на время. — Если бы я знал, что это было не более, чем какое-то временное помешательство, и это бы не повторилось, то попробовал продолжить отношения. Но, наверное, меня бы сгрызла совесть в конце концов. Как смотреть в глаза человеку, если каждый раз я буду вспоминать, как я с ним поступил и он об этом не знает, а я делаю вид, что все хорошо? — Сука-а-а… — протянула Тонкс, убирая с лица руки. Не согласиться с точкой зрения Меллора было сложно. Еще сложнее было хоть как-то себя убедить, что между ней и Люпином это было не «временным помешательством». — Я думал, ты не особо держишься за отношения. — Ну… Да, — она вновь приняла сидячее положение. — И одновременно нет. — Ну, тебе еще предстоит этап, когда ты рассказываешь Шону про магию. А тут может быть совершенно разная реакция на такую новость, сама понимаешь. — Потом еще и про метаморфомагию, да уж. Самым идеальным вариантом было бы расстаться с Шоном, если он не примет факт существования магии или откажется иметь дело с ней, метаморфомагиней. Останется лишь подправить его воспоминания и все, будто ничего и не было, лишь редкие встречи при совместной работе с магглами. Какая-то ее часть хотела, чтобы именно такое развитие событий и произошло. Двух зайцем одним махом. — А с ней-то что? Это же часть магии. — Угу, — кивнула она угрюмо, вспоминая все те разы, когда она видела либо страх, либо отвращение на лицах людей на новости о ее даре. — Если бы. Самое безобидное это фраза «ну ты и фрик». — А самое плохое что? — Ты правда не догадываешься? — она кинула на него усмешку. — Самое рациональное, я бы сказала, это неуверенность до конца жизни, кто я такая. Остальную грязь я даже не хочу озвучивать. — Всмысле? — В смысле, я всегда меняюсь, моя внешность. — Да вы, девушки, постоянно меняетесь же, — он коротко хохотнул, пожав плечами. — То вы блондинки, то вы брюнетки, то вы с короткими волосами, то с косой по пояс. И это я еще не говорю про косметику, с помощью которой вы можете кардинально преобразиться. Вечером вы нафуфыренные красотки при параде, а на утро нет ни подчеркнутых скул, ни румянца на щеках, глаза меньше будто бы без всех эти теней и чего вы там еще используете. Тонкс усмехнулась: в чем-то он был и прав. — Не забывай, что я могу превратиться в толстую и морщинистую старуху или вообще в мужчину. Или в утку. — Кря-кря, — выдал Мелл с улыбкой до ушей вместо ответа, и комната наполнилась их смехом. Весь день она провела словно в какой-то прострации. Мысли постоянно скакали от решимости порвать с Чепмэном и до оставить все, как есть. Она боялась, что он все-таки вытянет из нее истинную причину их расставания, а рассказывать о существовании магии и своем даре она была совершенно не готова. Но в чем она была точно уверена, так это в своем прекращении пить. По крайней мере, столько. На самостоятельной тренировке под вечер все шло из рук вон плохо, на которую она отправилась, дабы хоть как-то переключиться от всего вороха мыслей и отчаянья в ее голове. Контролировать магию без палочки удавалось просто отвратительно, и за какие-то полчаса ее руки уже болели и ныли от перенапряжения, хотя за последние полмесяца такого уже не происходило. Дни снова потянулись. Пробирающий до костей холод сковал город уже в начале ноября, а в середине пошел первый, хоть и слабый снег. Он, словно откликаясь на недовольство и усталость Тонкс от бесконечно одинаковых и безрезультативных патрулей и скупых результатов расследований, даже не укрыл город хоть какой-то приятной для глаз пеленой белезны, а таял на подлете к земле. Нервозность от до сих сохранившихся метаний и неуверенности по поводу Шона и приближающегося окончания ее стажировки только увеличивалась и изматывала сильнее любых физических упражнений, которыми она гоняла себя с усиленной частотой. Люпин видел ее состояние, но, кажется, Тонкс смогла его убедить, что это просто мандраж перед экзаменом. С ним она виделась нечасто, но этого все равно не хватало, чтобы убедить себя, что ее влюбленность была чем-то временным. — Нас, кстати, Рэймонд позвал на свой день рождения, — сказал он как-то в начале декабря, когда Тонкс, немного заклевав под вечер над отчетом о проведенной слежке за чертовым Фостером, с грохотом проснулась, резко дернувшись в кресле и свалив кучу бумажек на пол. — В эту пятницу. — В эту пятницу я дежурю, — отозвалась Тонкс, чарами возвращая все на место. — Да, но в день же, вечер как раз свободен. Но, конечно же, если ты сама того хочешь, — заметил Люпин и добавил, заговорщически сощурившись. — Я не выдам тебя, если захочешь пойти отсыпаться. — Я подумаю. Она все-таки решила разбавить серые будни, и вечером пятницы они вместе с Люпином покинули стены Министерства. Тонкс уже не раз отмечала про себя, что если не было никакой надобности использовать магию, то Люпин обходился без нее. Это же касалось и перемещения по городу: он предпочитал даже чертовы пробки трансгрессии или каминной сети, поэтому до Рэймонда они добирались на машине под тихий рокот двигателя и приятный блюз из проигрывателя. Район был тихой, семейной окраиной Лондона, и даже опустившиеся сумерки не превращали округу во что-то враждебное. Небольшие одно- и двухэтажные домики с ухоженными передними дворами и припаркованными авто, во многих окнах горел свет, и были видны тени жителей за полотнами штор. Дом Рэймонда не выделялся среди общей застройки: двухэтажный, из красного кирпича и темной крышей. Дверь на звонок быстро отворилась, и перед ними появилась высокая худая женщина с блондинистым каре и в однотонном синем платье. — Лив, вечер добрый, — лицо Люпина просияло при ее появлении, и он протянул ей бутылку вина. — Знакомься, это Тонкс, моя напарница. Тонкс, это Оливия, жена Рэя. — Необычное имя, — Лив улыбнулась ей. — Это фамилия, на самом деле. Свое имя, Нимфадора, я не очень люблю, — смущенно оправдалась Тонкс. — Мне кажется, оно чудесное, — улыбка не сходила с ее лица, и она отступила вбок, пропуская их. — Уже почти все готово, вы как раз вовремя. Они прошли вовнутрь, в гостиную с высокими потолками, несколькими книжными стеллажами с фотографиями в рамках и парочкой небольших цветочных горшков. По середине стоял трехместный диван в красно-зеленую клетку, а у стены напротив - небольшой, работающий без звука телевизор на вытянутой тумбе, в которой хранились кассеты. Гостиная плавно перетекала в кухню через широкую прямоугольную арку, объединенную с обеденной зоной. По этажу разносился приятный запах ужина, и живот Тонкс тут же напомнил о себе, тихо забурлив. С кухни выглянул Рэймонд в белой фланелевой рубашке с закатанными рукавами, поверх которой был надет розовый фартук в мелкий цветочек. Выглядел он комично, отметила про себя Тонкс, которая не сдержала улыбки при его виде и кивнула в знак приветствия. — Дядя Римус! — из-за стола, соскочив, к ним ринулась маленькая щупленькая девчушка лет пяти и бросилась Люпину в расставленные руки. — Вот это ты вымахала, Бэл, — довольно заметил он, поднимая ее на руках. Тонкс постаралась отогнать совершенно глупую ревность по отношению к маленькому ребенку и поискала глазами вешалку для своего пальто, в котором становилось уже нестерпимо жарко в теплом доме. Лив поставила бутылку в центр стола к другой и жестом пригласила гостей к столу. Тонкс, усаживаясь на свободное место рядом с хозяйкой, кинула взгляд на Люпина с Бэл, которая громко радовалась врученной ей какой-то книжки и листала страницы с невероятным интересом и разглядывая картинки. Тонкс заметила, как с лица Люпина не сходила счастливая улыбка. Она очень редко видела его таким: счастливым, расслабленным и без единого намека на тоску, которая, словно тень, всегда присутствовала на заднем плане его взгляда. — Как там у вас дела, Тонкс? Я слышал, тебя впрягли в бесконечную слежку за подозреваемым, — поинтересовался Рэймонд, на секунду отвлекаясь от готовки и кидая взгляд в ее сторону. — Так, уважаемый, я тебя только недавно просила, чтоб за столом никаких разговоров о работе, — Оливия нахмурилась, не дав Тонкс ответить. — Я пока готовлю, — он с каким-то мальчишеским озорством улыбнулся, глянув на жену, чем вызвал у нее утомленный вздох и слабое покачивание головой. — Меня больше напрягает предстоящий экзамен, — проговорила Тонкс, надеясь, что такой ответ не вызовет негодования у Оливии. — А что за экзамен? — спросила она уже спокойно, повернувшись к ней вполоборота и подставив ладонь под голову. Браслет с крупными белыми и синими бусинами съехал по ее руке чуть ниже. — Да у меня окончание стажировки прямо перед Рождеством. В зависимости от результатов, будет ясно, продолжу я работать или нет. — Перед Рождеством? — удивилась Лив. — Вот это знают у вас, конечно, как создать праздничное настроение. — Ну, если сдать, то настроение будет вдвойне праздничным, — Тонкс усмехнулась. Через несколько минут в доме появился Шон с девушкой и какими-то покупками, судя по пакету в его руке. Тот только коротко поздоровался с Люпином, продолжив разговор с незнакомкой. — Магазин уже полупустой, па. Взяли, что смогли, — сказала та, пройдя на кухню, и вручила пакет Рэймонду. — Спасибо, — кивнул он, изучив быстро содержимое и выложив его на тумбу. — Этого хватит, да. Эби, это Тонкс. Тонкс, это моя старшая дочь Эбигейл. Еще буквально десять минут, и можно будет начинать, — добавил он последнее, суетливо принимаясь за овощи. Они кивнули друг другу, и Эби села напротив матери. Тонкс посмотрела на нее уже вблизи: темные волосы по плечи с середины были высветлены. Черная, жирная подводка увеличивала глаза, а розовая помада делала странный, немного вызывающий акцент на ее губах. Тонкс только сейчас осознала, что особо никак не принарядилась перед празднеством, но казалось, что это никого не напрягало. Шон, заметив Нимфадору, расплылся в улыбке и, заняв место рядом с ней, быстро чмокнул ее в щеку. — Ты, вроде, говорила, что работаешь сегодня. — Да вот, решила не киснуть весь вечер. К тому же вас давно не видела, — проговорила Тонкс, слабо улыбнувшись, и заметила на себя не слишком дружелюбный взгляд Эбигейл. — Ты работаешь с Шоном? — спросила она с нотками ревности, как показалось Тонкс. — Нет, с Люпином. Эбигейл посмотрела в его сторону, пока он все еще возился с ее младшей сестрой на диване и что-то рассказывал ей по поводу книги, и протянула долгое «М-м-м», словно этот ответ ей показался куда более подходящим и удовлетворительным, чем новость о напарнице Шона. — Так, миледи, это ваше, вроде бы, место, — к столу вернулись Люпин с Бэл на руках, опуская ту на стул рядом с сестрой. — Она так с тобой скоро ходить разучится, — хохотнула Лив. — А вот и не разучусь! — громко заявила Бэл, кинув обиженный взгляд на Люпина. Эбигейл поморщилась от звонкого голоса сестры. — Ты почти не заходишь. — У него работа, глупая твоя голова, — сердито сказала она. — Эби, — мать сердито посмотрела на старшую дочь, на что та закатила глаза. — Я точно загляну к вам в рождественские праздники, — Люпин сел рядом с Бэл и погладил ее по волосам, улыбаясь. — Может, на само Рождество к нам придешь? — с детской надеждой посмотрела она на него. — Это семейный праздник. — Ты мой крестный! — девочка не сдавалась, гипнотизируя Люпина своими большими, как у матери, серыми глазами. — Римус, приходи, мы будем только рады, — добавила Оливия с ласковой улыбкой смотря то на Бэл, то на Люпина. — Я постараюсь, — сдался он, укладывая на колени тканевую салфетку, — но обещать, к сожалению, не могу. — Я тебе уже подарок сделала, — непринужденно сказала Бэл, искоса и с интересом поглядывая на Люпина. Тот расплылся в улыбке, облокотившись локтем о спинку стула и смотря на крестницу. — Так, Белинда, заканчивай разводить Римуса на дополнительные подарки. Ужин готов, — с этими словами Рэймонд поставил перед ними глубокую тарелку с салатом и легонько щелкнул младшую дочь по носу, усаживаясь во главе стола. — Я просто соскучилась, — тихо сказала та, рассматривая кушанье на столе. — Кому вина? — спросил Шон, откупоривая бутылку с хлопком. — А они милые, — заметила Тонкс, когда Люпин, захлопнув за нею дверь в машину, сел на водительское место. Все, кроме Эбигейл, которая весь вечер прожигала в Тонкс дыру, стоило Шону как-то коснуться ее или что-то сказать про нее. — Замечательная семья, да, — он кивнул. — Не знала, что ты крестный младшей дочери Рэя. — Ну, видимо, он решил меня отблагодарить таким образом, что я его к внезапно начавшей рожать жене из Ноттингема в одним взмах палочкой доставил, — Люпин хохотнул. — И Лив ничего спросила по этому поводу? Или она в курсе? — Нет, Рэй что-то придумал. Хотя, думаю, ей было вообще не до этого, — проговорил Люпин, притормозив на светофоре. — Ты как хоть, развеялась? Ты последнее время сама не своя. — В целом, да. Спасибо, что позвал, — она слабо улыбнулась, пересекаясь с ним взглядом. — Слишком много мыслей последнее время. И слишком часто ловлю себя на ощущении, что вообще ничего не хочется: через силу заставляю себя идти на работу, через силу — на тренировку, через силу даже домой. — Ну, у вас после прохождения стажировки будет неделя отпуска. — Думаешь, с такой нехваткой человеческих ресурсов Сириус сразу столько стажеров отпустит? Не участвуй она в постоянных дежурствах, можно было подумать, что Сириус излишне драматизирует, но практически через раз она отправлялась на наблюдение в одиночку, особенно в ночные смены. В чистую, людей хватало, но то и дело всплывал так называемый человеческий фактор: кто-то заболел, у кого-то рожает пикси, а у кого-то половину дома ночью снес ребенок из-за неконтролируемой вспышки магии, перепугав родителей и соседей. Люпин качнул головой. — В крайнем случае, часть пойдет в первую неделю, вторая — в следующую. Лишать вас отдыха точно никто не будет. — Мне кажется, я всю неделю из-под одеяла вообще носа не покажу, — Тонкс вздохнула. — Ты не знаешь, случайно, что у Шона с Эбигейл? — Без понятия. Его личная жизнь меня не интересует. — Мало ли, вдруг Рэймонд что-то говорил. — Не-а. Но могла бы и сказать, что твой парень — это Шон. — А что это поменяло бы? — она посмотрела на Люпина. — В целом, ничего. Но мы с ними тесно работаем, лучше понимать мотивы тех или иных решений. А в вашем случае они могут быть. — Как и у тебя с Шторм, но вы же никому не рассказываете о своих отношениях. — Потому что эти отношения ни на что не влияют. И мне с Шторм не ходить в полевые задания, — сказал он, словно отчеканив. Тонкс сильнее укуталась в пальто, хотя в салоне было тепло, и уткнулась взглядом в сменяющийся пейзаж за окном. — Ты ему рассказывала про магию? — Нет. Не знаю как. С чего начать и в какой момент. — Предупреди меня хотя бы после. — Зачем? Люпин притормозил на секунду посреди пустой улицы, посмотрев недоумевающе на Тонкс. Она и сама понимала зачем, но какая-то внутренняя обида заставила ее задать этот вопрос. — Извини, — прошептала она и отвела взгляд. — Высади мне где-нибудь тут. — Зачем? — Не знаю. Проветриться хочу, домой до тошноты не хочется идти. — Ну, тогда я составлю тебе компанию. — Ты уже забыл, чем в прошлый раз такая компания закончилась? — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — медленно проговорил он, не поворачивая головы. — Люпин, мне не нужна твоя защита, — она фыркнула, рассердившись. — Хватит со мной нянчиться. Я не пропаду, как твоя жена. Тонкс дернуло вперед от резкого торможения машины, ремень безопасности больно впился в тело. Она зажмурилась, поздно поняв, что она сказала ему. — Иди, если так хочется, — низким голосом сказал Люпин, неотрывно смотря перед собой. — Я… — Тонкс, иди, — его голос доносился до ее ушей, словно через вату. — Либо молчи. Просто молчи. Она вжалась в угол сиденья, прошептав «Прости». — Тонкс, ты мне нравишься, правда, из тебя может выйти хороший аврор. Но я уже начинаю уставать от твоей то и дело проявляющейся неспособности обдумывать то, что ты скажешь в следующий момент. — Прости, — она виновато потупила взгляд на его руку на рычаге переключения скоростей. — Ладно, — выдохнул он. — Тебя все так же домой? — Не знаю. Он глянул на нее и в следующий момент вывернул руль, разворачивая машину в обратном направлении. Через несколько минут они промчались мимо дома Рэймонда и вскоре покинули пределы Лондона. — Куда мы едем? — спросила Тонкс, наблюдая темную зелень за окном. — Ты хотела развеяться. Через минут двадцать пути машина остановилась. Люпин повел ее куда-то вглубь то ли леса, то ли парка. Они шли в полной тишине по широкой, каменной дорожке с редкими фонарями вдоль. — Надеюсь, ты не решил меня куда-то завести и убить без свидетелей, — усмехнулась Тонкс. — Пока ты меня не настолько довела, — слабая улыбка тронула его губы. — Я буду сопротивляться. Они вскоре свернули с главной дорожки на протоптанную тропинку, Люпин то и дело придерживал для нее ветки деревьев, что склонились слишком сильно, загораживая путь. Через несколько минут неторопливого шага перед взглядом Тонкс раскрылась практически пустая поляна с единственной скамейкой и открывающимся видом на ночной город. — Люблю это место. И тихо здесь, — проговорил Люпин, опускаясь на деревянную сидушку рядом с Тонкс. Место и правда обладало какой-то успокаивающей и расслабляющей аурой. Кроны деревьев зашумели от очередного порыва ветра, и Люпин, заметив, как она в очередной раз пытается завернуться в одежду, качнул палочкой. — Я и так почти постоянно с согревающими чарами, — сказала Тонкс. — Не помогает? — Особо нет. Я вечно мерзну, особенно зимой. Как-то в детстве я крутилась около мамы, пока она готовила зелья, и опрокинула на себя котел с почти готовым зельем пробуждения, — Тонкс вздохнула, вспомнив, как мама рассвирепела на ее неуклюжесть. — А к колдомедикам обращались? — Конечно. Но они почти ничем не смогли помочь. Родители тоже пытались создать какие-то зелья, Сириус даже обшарил всю семейную библиотеку, но ничего не сработало. — Печально, — с этими словами на ее плечи Люпин опустил свое пальто. — Скажи, как захочешь пойти, а то я могу тут часами медитировать. — Ты сам-то не окоченеешь? — она тревожно посмотрела на него. Без пальто он остался в одном костюме, да и то, пиджака не было, только белая рубашка и жилетка. От одного взгляда становилось холодно. — Ну, пока согревающие чары действуют — нет, — он усмехнулся. Она придвинулась к нему, надеясь, что он не будет против, но Люпин только положил ей руку на плечо, прижав к себе сильнее. Даже не смотря на морозный воздух и то и дело поднимающийся ветер она чувствовала его запах, в том числе исходящий от пальто. Она прикрыла глаза, и чувство тепла вперемешку с радостью от того, что она сидит так близко к нему, что может даже вдыхать его аромат, приятно разливалось по телу. — Извини, я правда не хотела, — тихо проговорила Тонкс. — Не понимаю, как ты еще терпишь меня. — Я не терплю тебя. Просто… — он вздохнул, — просто иногда тормози.