N is for Tonks

Суббота ощущалась словно густой туман. Вроде и видно что-то, но что именно — не разберешь. Римус почти весь день проспал, пробудившись только пару раз и едва ли реагируя на просьбы Тонкс поесть хоть что-то. Она и сама: провела все время в кровати рядом с ним, то и дело проваливаясь в небытие от всех мыслей и зелий. Единственное вразумительное, что ей удалось — отправить короткое сообщение друзьям, что с ней все в порядке и ближайшее время дома ждать не нужно. А после позвонила Рэймонду. Оставлять Римуса одного, даже спящего, она боялась. Троутон же, едва услышав ее голос на другом конце трубки, начал засыпать вопросами: о ее состоянии, о состоянии Римуса и о том, что ей бы или даже им вместе заглянуть к ним, но от последнего Тонкс вежливо отказалась, сославшись на кучу дел. Кучи дел у нее сейчас не было. Вообще никаких. А вот мыслей… Голова норовила то и дело взорваться. Хотелось либо вызвать сюда Гавейна, либо самой заявиться к нему. Но что ему сказать, она понятия не имела. Скорей всего, это был бы просто нескончаемый и бессвязный поток мыслей, страхов, нытья и еще Моргана знает чего. Нет, забивать еще и его голову этим у нее не было никакого желания. Он и так слишком много сделал что для нее, что для Римуса. Непозволительно и необъяснимо много. Надо самой учиться этому противостоять. Иначе не получится. Следующее утро или даже день раскрывался перед глазами Тонкс медленно, через слипшиеся веки. Башка трещала и от нервного перенапряжения, и от переизбытка сна, и от зелий. Нимфадора, вновь приоткрыв глаза, заметила на своем животе руки Люпина, обнимавшие ее. Над головой раздавалось тихое дыхание. Он, заметив, что она проснулась, уткнулся ей за ухо носом, довольно загудел и еще крепче стиснул руки, прижимая к себе. — Я не разбудил? Тонкс только отрицательно промычала, сглатывая горечь от ситуации: она была такой родной по ощущениям былых дней, но сейчас… Одна мысль, что произошло ради этого воссоединения, отзывалась внутри бурей боли. Она бы тут же обменяла все возможное на то, чтобы с Римусом ничего из этого не произошло. Даже если бы пришлось ради этого никогда с ним не быть вместе или вовсе — не знать. Римус протянул свою руку к ее поодаль лежащей кисти и осторожно взял за тыльную сторону, медленно поглаживая по ладони большим пальцем. — Спасибо, Дора, — шепнул он с яркими оттенками сожаления и стыда. — Я не знаю, как тебя благодарить за то… За то, что ты все еще здесь. — Купи мне цветов, — она сонно усмехнулась. — Обязательно, — Римус зарылся носом ей в волосы на затылке. — И еще кучу всего, обязательно. Она, полежав немного с закрытыми глазами и пытаясь сосредоточить все свое внимание на окружавшем ее тепле Люпина, посмотрела на тумбочку с одиноко стоящим будильником. — Рем. — М-м-м? — Ты выбросил мой подарок? — она повернулась к нему лицом и посмотрела в грустные, темные глаза. — Я ничего не выкинул. Просто… — он сглотнул. — Я отдал цветок маме на сохранение, как и большую часть своих вещей. И попросил ее за ним следить так, будто от этого зависит моя жизнь, — и горестно улыбнулся, накручивая ее блеклый, серый локон себе на указательный палец. — Я подумала, что выкинул. За ненадобностью. «Как и тебя», — бросило подсознание, и она его тут же мысленно пнула. Спасибо за напоминание, невероятно полезная информация. Помогает ужасно. — Ни за что в жизни. Прости меня… За все. За все, что я говорил тебе. За все, что делал, — он закусил губу и нахмурился от попытки сдержать эмоции. — Ты правда думал, что я тебя не люблю? Что мне намного важнее работа, чем ты?.. — ее голос дрогнул, когда внутри все сжалось от собственных слов. Его брови немного поднялись в удивлении. — Откуда ты знаешь? Я же… Я не помню, чтобы именно это тебе говорил. Кажется, — он подумал пару секунд. — Тебе Гави рассказал? — Не просто рассказал. Показал воспоминание, когда ты принес ему заявление на увольнение. — Всего разговора?.. — От начала и до конца. — О, Господи… — он прикрыл глаза, сокрушенно выдыхая. — Не злись на него, прошу. Без них, я бы, может, и не решилась остаться с тобой. Скорей всего нет. Не знаю, честно говоря. Она и правда понятия не имела, что ей делать тогда. Слишком много всего произошло, чтобы решить хоть что-то внятно. Да еще и без такой информации. Все, что она видела до, говорило о том, что лучше уйти. — Я не… Я не злюсь, — Римус потер лоб, вновь посмотрев на нее. — Просто… Просто разговор был ужасный. Отвратительный. Отвратительным был я, как и все то время. — Но, благодаря ему, я хотя бы узнала, что ты меня любишь. Он сполз немного ниже и уперся ей в шею лицом, вновь стискивая в объятиях. И неожиданно от него донеслось то ли шмыганье носом, то ли стон. — Прости меня, — глухо и с дрожью прошептал он, покачивая в руках, а после вообще оказался на ней сверху. — Я ненавижу себя за все. За то сделал с тобой. Я… — Римус, посмотри на меня, — она прервала словесный поток, заставляя руками поднять голову. Его блестящие от скопившихся слез глаза встретились с ее. — Извини, что я такая тряпка. Я буду сильнее, кляну… Она вновь перебила его, положив указательный палец на губы. — Я с тобой. Здесь. Рядом. И ты не тряпка. Тебе просто нужно время, как и любому в такой ситуации. А я все это время буду рядом, — Тонкс обняла его лицо ладонями. — А потом?.. — он испуганно смотрел на нее во все глаза. — Пожалуйста, не уходи. — Если я буду тебе нужна… — Будешь! — выпалил он. — Будешь. Без всяких «если», Дора. Ты мне любая нужна. Пожалуйста. Главное, чтобы это была ты. Именно ты. — Я останусь, на сколько ты хочешь, — медленно проговорила Тонкс, гладя по его скулам пальцами. — А если хочу навсегда? Я знаю, что не имею права просить тебя о таком… — Значит, так и будет, — она притянула его лицо к себе, целуя и не давая договорить. Мерлин, можно замереть в этом моменте? Остаться в нем навсегда, когда рядом, кроме Римуса, больше никого и ничего нет. Пока он вот такой, почти как был раньше. Пока остальной реальный мир с его проблемами где-то далеко, а здесь и сейчас только они вдвоем, целующиеся, как и прежде. Реальный мир ворвался в их идиллию слишком быстро — настойчивым и непрерывающимся дверным звонком. Римус отправился на трезвон, прикрыв за собой дверь в спальню. Но буквально в следующий момент, как щелкнул замком, от него донеслось: «Мерлин…» — О нет, это всего лишь я, — каркающий голос Грозного Глаза было сложно спутать с чьим-то еще, как и тяжелые шаги. — Но ты, возможно, увидишь его очень скоро. Тонкс мгновенно слетела с кровати, застывая в дверном проеме. Муди, держа на мушке палочки Римуса, прошел вглубь квартиры. — Ал, я… — Люпин пятился от него, подняв руки. — Молчать! — рявкнул Грозный Глаз, и запястья Римуса мгновенно оказались связанными, а после прижаты новой порцией зачарованных веревок к груди. — Только попробуй вытворить хоть что-то мне сейчас. Ты, червяк бесхребетный, думал, что тебе это сойдет с рук?! Я очень близок к тому, чтобы впервые в своей жизни сотворить Ава!.. — Аластор! — Тонкс мгновенно воспылала. — Ты ни хрена не помогаешь! — Помалкивай, — его гнев в настоящем глазу мгновенно переметнулся на нее. — Мала еще, чтобы что-то вякать мне. Я сюда не для помощи ему пришел. Тебе — еще может быть, хотя сомнение стремительно растет, — и оба его глаза просканировали ее с ног до головы. — Тогда проваливай, — процедила она. — Решила его выгораживать? Не поняла еще, с кем связалась? — Муди вновь посмотрел на Римуса, подавшись вперед, и Люпин уперся спиной в стол. — С помощью тебе покончено раз и навсегда. Лучше бы я изначально тебе не помогал. Потому что ты, неблагодарный кусок дерьма… — Заткнись! — Тонкс достала свою палочку и навела ее на Муди. — Серьезно, Нимфадора? — он медленно повернул голову. — Это твое «спасибо»? Решила на меня напасть? Да еще и ради него? — Нападу, если придется, — четко сказала она. — Поразительно ты ей мозги запудрил, Люпин, — Муди с отвращением хмыкнул. — Но я — не она. Я вижу тебя насквозь. И не такой добренький, как Робардс. Чем ты думал, когда нападал на него?! — он подошел вплотную к Римусу, уперев свою палочку ему в шею. — Ты решил Роуз вдовой сделать после всего ада, что она пережила?! Если бы не Гави, она бы никогда не оправилась! И что вероятнее всего, уже давно лежала бы в земле, — он скрежетнул зубами, хмурясь и морщась в неистовой ярости. — И еще чуть Катрину без отца не оставил! Даже, скорее, без обоих родителей!!! — Я был… — Да знаю я, что ты, скотина, нажрался, как и всегда! Это никогда не было хоть сколько-то адекватным оправданием, только твоим скулежом жалким, — прорычал Грозный Глаз ему в лицо. — Ничего, блядь, не поменялось! Как был слабаком, так и остался! Только кулаками беспорядочно махать научился. — Муди, уходи, — Тонкс уперла кончик своей палочки в его левую руку в надежде, что так он наконец воспримет ее и ее слова всерьез. — Я последний раз предупреждаю. Но он дернул плечом, даже не взглянув на нее. Вдалеке, за не до конца закрытой дверью в квартиру донеслись чьи-то быстрые шаги. Муди тоже услышал их, и повернул в сторону топота свой искусственный глаз. — Твою мать, это ты его вызвала, соплячка? Барсучье семейство, ебать вас в гриву. — А-а-ал! — послышался рев из коридора. Дверь распахнулась, и на пороге оказался тяжело дышащий Гавейн. — Свали к черту, — бросил Грозный Глаз. — На кой хрен ты приперся? — До меня дошли слухи, — Муди злобно зыркнул на него. — Твоя жена удивительным образом избегала меня. Интересно, почему. Не подскажешь, а, барсук? — Убери от него палочку, — проговорил Робардс, проходя внутрь и закрывая дверь, и коротким жестом попросил Тонкс опустить свою. — Может, мне его в лобик поцеловать? — Палочку убери, — повторил Гавейн. — Еще приказы? — оружие Грозного Глаза еще сильнее вдавилось Люпину в шею. — Я больше не собираюсь с ним церемониться. — И не надо, просто уходи. Я сам разберусь, — Робардс, чеканя каждое слово, смотрел на него исподлобья. Желваки на его щеках напрягались. — Я вижу, как ты разобрался, — он многозначительно посмотрел на его синяки на лице. — Он — не Роуз. Ты стал слишком сентиментальным. А твое малодушие однажды будет стоить тебе жизни. Как это уже пару раз чуть не произошло. — Не трогай, блядь, мою жену, — прорычал Гавейн. — И это не сантименты и малодушие, Ал, а здравомыслие. Чего тебе в таких случаях недостает. — О как, не трогать? А кто тебе помогал? Забыл уже? Или это тоже было из-за нехватки здравомыслия? — Это не дает тебе права примешивать этот случай к тому. Они кардинально разные. — Да мне похер, разные они или нет! — каркнул Муди. — Его, — он мгновенно метнул взгляд на Люпина, — нужно держать подальше от нормальных людей! Запихнуть сначала в сундук, а потом кинуть в Азкабан! — Ал, не вынуждай меня. Я прошу тебя. Как друга прошу, — Гавейн сделал несколько медленных шагов ближе, а его левая рука замерла над ножнами с палочкой. — Отойди от него. Муди, в бешенстве дыша, смотрел на него несколько мгновений, но в конце концов опустил свою палочку. И вновь повернул голову к Люпину: — Если я еще хоть раз узнаю, что ты причинил кому-то даже малейшую боль — мне без разницы, под чем ты будешь, алкашкой или наркотой — я клянусь, ты будешь первым человеком, кто испытает от меня непростительное. И об этом я не пожалею ни на миг. Единственное, о чем пожалею, так это о том, что не дал тебе сторчаться тогда. — Аластор! — рявкнул Гавейн, но тот его проигнорировал. — И не прибил сейчас, как клопа, чего я не делаю только ради этих двух наивных идиотов, — он в презрении качнул головой в сторону Тонкс и Робардса. — Никак не ради тебя. Но с этого момента ты мертв для меня, как личность, — и, не дожидаясь чьего-либо ответа, направился прочь. Тонкс посмотрела на Римуса, который какими-то безумными от ужаса глазами уставился перед собой в никуда. Гавейн закрыл дверь за Грозным Глазом и тяжело выдохнул. Следом вынул свою палочку и снял с Римуса чары. — Твою мать, — он утер лицо, шаркнув. — Посылай мне чары, если он вдруг опять появится, — и вымученно посмотрел на Тонкс. — Вы думаете, он еще придет? — спросила она, кинув растерянный взгляд на дверь. — Он в этом году должен ЗОТИ преподавать в школе, но все равно. Рем, — он щелкнул пальцами в его сторону, тот вздрогнул, мгновенно посмотрев на Гавейна, — сядь. И выдохни. — Я… — он опустился на стул, еле попав на сидушку из-за нервной дрожи. — Мне стоило догадаться, что это он. — И что б ты сделал? Прятался от его праведного гнева? — риторически поинтересовался Робардс и взъерошил свои седые волосы резким движением руки. — Я поздно заметил сообщение от Роуз, что он рыщет в своем неистовстве. Так бы, может, успел остановить. — Да тебе-то незачем оправдываться, — угрюмо заметил Римус. — Я сам должен расплачиваться за свои поступки. — Не таким образом, Рем. По крайней мере, сейчас. Ладно, я домой. Ал сюда вряд ли придет. Точно не в ближайшее время. Тонкс, завтра увидимся, зайди с утра. — Да, сэр. И он скрылся за дверью, кивнув. Тонкс мгновенно подлетела к Римусу и, присев на корточки, посмотрела на него. — Рем, все хорошо, — выпалила она первое попавшееся. — Милый, все будет хорошо. Он только криво усмехнулся, зажмурившись и замотав головой. — Ничего не будет хорошо. Точно не со мной рядом. Лучше уходи. Пока ты с Грозным Глазом из-за меня не потеряла окончательно связь. И еще с кем-то важным. — Римус, — она с силой сжала его колени, — я не уйду. Схожу завтра на работу, а потом обратно к тебе. И так будет всегда. Я всегда буду рядом. Независимо от решения Муди или еще кого-то. Его голова удрученно повисла. — Не нужно, — сипнул он. — Кому не нужно? Тебе? — Тебе. Я ничего даже близко хорошего не приношу, — и его руки сжали края сидушки до побелевших костяшек. — Меня окружает только боль и смерть. — Мне как раз нужно. И тебе тоже. Он замотал головой, хрипя. Тонкс, немного подумав, оторвала его руки от стула — пришлось приложить немало усилий для этого — и села к нему на колени. — Я буду рядом, Римус, — она подняла его голову, обнимая лицо. — Посмотри на меня, пожалуйста. — Нет. — Посмотри, — пришлось надавить на его щеки, когда он не подчинился. — По-смо-три. Он все-таки разлепил красные глаза. — Ты мне нужен. Я люблю тебя, понял? — Зря. — Ничего не зря, упрямец. Ты мой, я — твоя, — она быстро поцеловала его в щеку и прижалась к ней своей, — и никуда не денусь. Я всегда буду рядом, как мы и договорились. Римус замычал и уперся лбом ей в ключицы. Следом его руки переместились на ее талию, и его всего затрясло в беззвучном плаче. Утро понедельника нервировало. Ужасно. Стоило ей появиться в общем зале, как несколько коллег, в том числе и Даян, посмотрели на нее, словно по команде. Она только выдавила тихое приветствие и умчалась в сторону кабинета Робардса. В коридоре у стены ее встретил Финтан, что замер напротив двери Скримджера и чего-то ждал. Но его взгляд выражал только беспокойство, и он, все также не проронив ни слова, спросил ее кивком подбородка, как она. Тонкс лишь неуверенно покрутила кистью, как бы отвечая: «Могло быть и лучше». Или: «Дерьмово». Так даже ближе. — Сэр? — она заглянула к Гавейну после стука. Тот убрал руки от сонного лица, на котором уже практически не осталось следов от побоев, кроме желтого с примесью то ли фиолетового, то ли синего синяка на переносице, и махнул, разрешая. — Как ты? — хрипнул он. — Визит Грозного Глаза вывел меня немного из равновесия. Чуть не напала на него. — Это было бы опрометчивым решением, Тонкс. — Вы и сами были близки, — осторожно заметила она, опускаясь напротив его стола. — О нет, — он усмехнулся. — Чтобы нам начать друг друга обкладывать заклинаниями на полном серьезе, должно случиться что-то более крупное. Намного. И мы оба это прекрасно знаем. — Надеюсь, вы не потеряли друга, — пробормотала Тонкс. Гавейн коротко засмеялся и ответил на выдохе: — Нет. Это, конечно, не совсем привычное наше общение, но чтобы наша дружба вот так закончилась — точно нет. Слишком много дерьма вместе проплыли, чтобы из-за разговора на повышенных тонах это все кануло. Ровно как и его отношение к тебе, — его взгляд уперся в нее. — Остынет и все нормально будет. — Но простит ли? — Простит-простит. У него хоть и скверный характер, но не настолько. В его жизни не так много значимых людей осталось, чтобы ими разбрасываться, он сам это прекрасно знает. Отчебучишь что-нибудь, как раньше, и все пройдет, — Гавейн заговорщически улыбнулся. — Как Рем? Тонкс тяжело вздохнула на этот вопрос. От его настроения утром воскресного дня после визита Муди не осталось и следа. Просто пролежал большую часть времени на кровати, весь сжавшись и снова отмалчиваясь практически на любые ее вопросы и просьбы. А когда все же отвечал: — За остаток вчерашнего дня он раза три пытался меня убедить уйти с концами. Хотя сегодня с утра было получше. Вроде бы. Робардс кивнул с пониманием. — Он ест хоть? — Практически нет. Я кое-как впихнула в него вечером пару йогуртов, но на этом все. — А ты? Она помялась. — Три йогурта, кажется. Или четыре. И сэндвич какой-то с утра. Гавейн вздохнул, уже с легким укором смотря на нее. И правильно. Она сама понимала, что так быть не должно. — Хотя бы тебе нужны силы для начала. Будут у тебя — будет легче и с ним справляться. А значит… — и он, не закончив, красноречиво поднял брови. — Я знаю, сэр. Просто не лезет ничего. — Не доведи себя до дистрофии, если она у вас, метаморфов, бывает, и физического истощения, Тонкс. С тебя хватит потери дара. Так что не заставляй меня еще и за твоим питанием следить. Или поручать это Сириусу или твоим друзьям. — Не нужно, сэр. Я возьму себя в руки, — она сжала колени руками. — Замечательно, а теперь, — он поднялся, опрокидывая в себя остатки из кружки, — давай к допросной. Блевинс нас ждет не дождется, пока мы тут наболтаемся. — А ее разве еще не допросили? — спросила она в дверях. В коридоре Финтана уже не было. — Руфус решил дождаться основных детективов. Да и сегодня ее обливиаторы еще не забирали, как раз есть силы на разговор. Легилименция из нее все соки выжимает. — Но захочет ли она говорить? — Ну, любезничать с ней точно не будем. Посмотрим. — Вы видели ее воспоминания? — она посмотрела на него, идя рядом по коридору. — Нет, как и Руфус. Андрее мало того, что нужно их разобрать, так еще и отличить от тех, что имеют отношение ко всему, что нам нужно. А в ее безумном мозгу это потемки и лабиринты. Настройся на конец недели, если не на следующую. Тут лучше не торопиться. Тонкс подавила смешок, хотя это Гавейн все равно заметил. — Что? — Да… — она махнула рукой. — Вспомнила, как Грозный Глаз недовольно ворчал на ваше «не торопиться». — Это когда было? — его брови заинтересованно поднялись. — Когда мы получили информацию по Анвину, но вы все равно не дали добро на установление слежки за ним. Гавейн усмехнулся. — А, это. Знаю. Неплохой способ ты придумала тогда. Кажется, ей пора уже привыкнуть, что практически о любом ее телодвижении было известно что Робардсу, что Муди. — Я хотела только спросить у него о других вариантах, как действовать лучше, а не выдавать ему дополнительную задачу. — Начинай от простого. И эта фраза прозвучала в ее голове голосом Грозного Глаза. Наверное, это второе по популярности его изречение, что она слышала за время учебы. Финтана они обнаружили у двери допросной, когда он устало потирал глаза, сидя на корточках у стены. — Начнем? — спросила Тонкс. — Не, погоди, — Робардс посмотрел себе за спину, устало сдвинув брови, и после повернул голову к Финтану. — Он скоро будет? — Сказал, что нужно что-то доделать. Пара минут. — Ладно, подождем, — вздохнул Гавейн, посмотрев на часы, и стал в нетерпении прохаживаться взад-вперед. Тонкс взглянула через окно в допросную: Блевинс с немой ненавистью скакала взглядом по столу и окружающей комнате, но сидела смирно. — Вас долго ждать? — за спиной раздался усмешливый голос Скримджера. — Тонкс, Финтан, вы в наблюдательную. Мы с аврором Робардсом сегодня ведем танец. В каком-то смысле она была рада, что ей с ней лично не придется говорить. Хотя бы так скоро. Все ее слова и вся ее ненависть заставляли Тонкс бессильно сжиматься. На допросе бы она точно потеряла самообладание. Пройдя в комнатку, она замерла рядом с Меллором, тот молча сжал ее плечо на пару мгновений, и Тонкс кивнула в благодарность. — Ну что же, мисс Блевинс, вот и настала очередь нашей беседы, — обозначил глава. — Я — аврор Скримджер, с аврором Робардсом вы уже виделись ранее, — и указал на Гавейна, что отставил стул подальше от стола и плюхнулся, странно растекшись по нему и свесив руки за спинку. Весь его вид показывал чистейшее пренебрежение к Блевинс. Она посмотрела на него, в особенности на синяк на лице, и довольно ухмыльнулась. — Я смотрю, вас не обошло стороной безумство Римуса. — А с чего вы взяли, что это его рук дело? Мы не только вашей и Анвина персонами интересуемся, — он лишь поднял брови, правую сторону его лица видели и Тонкс с Меллором, в отличие от лица Скримджера, который сидел к ним спиной. — Да, конечно, — она усмехнулась, не поверив. — Я с этим человеком несколько лет знакома и даже жила под одной крышей, не надо мне тут сказки рассказывать. — Были знакомы, — поправил Скримджер. — Да и не распускал он руки тогда, чтобы вы сейчас такими обвинениями апеллировали. — Откуда вам знать? Гавейн с Руфусом одновременно усмехнулись, что ввело Джину в легкое недоумение. — Ну же, мисс Блевинс, не надо ломать комедию, что вы не знаете, для чего над вами тут несколько дней колдовали. — Мои воспоминания могут быть ложными, — она деловито и с превосходством сложила руки на груди, откинувшись на спинку. — Могут быть. Но не в вашем случае, — заметил Скримджер. — Так хорошо воспоминания может изменить либо сам человек при определенном навыке, что вам недоступно, либо волшебник с невероятно высоким уровнем у кого-то другого. Вот стереть все к чертям — это многие умеют. — И с чего вы взяли, что я не обратилась за помощью к такому волшебнику? — А с чего бы вам вообще к ним обращаться, м? — Могут быть причины, — недовольно сказала она. — Где Блюм? — в лоб спросил Гавейн. — Кто? — Гектор Блюм, — Робардс утомленно закатил глаза. — Метаморфомаг, которого вы похитили. Поделитесь, мисс Блевинс. Или «Гиллиам», как вам угоднее. — А разве мы получили какое-то подтверждение, что среди той крови была Блюма? — тихо спросила Тонкс Финтана. Может, новая информация пришла за те три дня, что она отсутствовала. — Вроде было только по моей. — Не-а. У нас же нет никаких его образцов, — ответил друг. — Твоя и неизвестного. Видимо, его. — Как угодно, лишь бы не «миссис Люпин», — выплюнула Джина. — О нет, миссис Люпин мертва. И уже давно. — Не знаю никого с таким именем, — ответила она через несколько секунд тишины, безразлично пожав плечами. — Если бы я хотел посетить стенд-ап, то пошел бы другое место, — заметил Гавейн. — Найдете в моей памяти, раз такие умные, — огрызнулась Джина. — Лично помогать вам у меня нет никакого желания или стимула. Вы все равно запихнете меня в свою тюрьму, что бы я ни сказала, так что обойдетесь. — Найдем, — отозвался через смешок Скримджер, трансфигурировав какую-ту безделушку из своего кармана в стакан и наколдовав в него воды. — Конечно, найдем. И запихнем тоже. Другое дело, — он сделал шумный, раздражительный глоток с прихлебыванием и цокнул языком, — что если мы найдем его мертвым из-за этого промедления, то вам это на руку не сыграет. — Чем меньше вас, мразей, останется в живых, тем лучше для нормального мира, — с ненавистью проговорила ему Джина, привалившись к столу. — Понеслась душа в рай… — Робардс устало размял шею. И следом резко поднялся, мгновенно оказавшись у угла стола. Оперся о столешницу руками, и Джина тут же отпрянула, с испугом посмотрев на него. От Гавейна донеслась усмешка с каким-то довольным горловым и тихим хохотом. — Давайте представим на секундочку вот такой сценарий, мисс Блевинс, — холодно начал он. — В Скотленд-Ярд одному из самых дотошных и, главное, донельзя добросовестных старших детективов из отдела по особо тяжким на стол кладут прилично толстую папку от анонимного, но уже зарекомендовавшего себя за долгие годы источника. Где, к своему удивлению, он обнаруживает кучу информации о зверском убийстве некой маленькой девочки. Грейс Люпин, которая пропала аж пятнадцать лет назад. И к своему еще большему удивлению и даже ужасу, он видит прямые и железные доказательства того, что эту кроху убила собственная мать, также пропавшая с ней давным-давно, но оказавшаяся неожиданно живой и в полном здравии. Тонкс увидела, как его брови поднялись в ироничном вопросе «И правда, как же так вышло?» Блевинс продолжала неотрывно смотреть на него с неприкрытым страхом. Она, казалось, со страхом даже моргала. И дышала. — А теперь вернемся сюда: вас отпускают, совершенно ничего не предъявив и уверяя, что вы вольны делать все, что хочется. И вот, вы оказываетесь на улице, свободная и практически нетронутая. Но вот незадача: вас уже ждут, и это не Анвин или еще кто-то из ваших подельников. Буквально через секунду вас окружают полицейские, самым грубым образом пихают на заднее сидение и везут в главное управление. Там начинается череда нелицеприятных, невероятно жестких допросов с пристрастием. А после того, как они оканчиваются и проходит суд, где ни судья, ни присяжные не поверят в вашу безнаказанность и помутненный, больной разум, вас помещают в самый что ни на есть реальный ад на земле — в женскую тюрьму на долгий, даже, очень вероятно, пожизненный срок без права на УДО. Где как раз-таки содержатся те самые монстры, о которых вы нам тут рассказываете. Вот только одна загвоздка: у этих монстров тоже есть кодекс — что можно и что нельзя. И ваше зверство даже по их меркам считается чудовищным поступком. А там, знаете ли, содержатся люди с разного рода тяжестью преступлений. И со своими больными представлениями обо всем. Так вот преднамеренное убийство собственной маленькой дочери ваши сокамерницы-монстры тоже считают поступком, за который нужно расплатиться собственной шкурой. В ваши бредни о болезни под названием «магия» никто не поверит ни на секунду. Но перед этим вам наглядно и во всех спектрах покажут те боль и ужас, что испытала маленькая Грейс в последние минуты своей жизни. И если вы вдруг понадеетесь на помощь и защиту со стороны надзирателей, то сразу поспешу вас разочаровать: именно они расскажут о вашем прибытии и, главное, причине заключения до конца жизни. И будут делать вид, что ваших криков и мольб о помощи не слышат. Ни звука от вас. А как только вас будут выписывать из медотсека, эти круги ада будут начинаться по новой, с самого начала. И так будет не раз и не два. Как вам такое? Как думаете, сколько вы протянете в этой мучительной безвыходной агонии? Я уверен, она будет до-о-олгой. И далеко не такой, как с вами обходился Анвин. Даже не близко, — он резко подался вперед, тихо процедив последнее сквозь зубы со взглядом, в котором отчетливо бурлило отвращение и злоба, практически в лицо Джине, отчего она забилась в нервной дрожи и посмотрела на Гавейна глазами, полными ужаса и раболепной мольбы. Робардс распрямился и продолжил уже с прежним презрительным и леденящим спину тоном. — А то, я смотрю, вы прониклись спасительной идеей попасть в одиночную Азкабана. Но лично по мне, и Азкабан, и приговор к поцелую дементора — это слишком мягко, человечно для того, что вы совершили. Точнее, даже для части совершенного. Ничего не чувствовать и не осознавать после такого, лишиться всех остатков разума — это дар. Которого вы не заслуживаете, — и он вновь склонил голову набок и оскалился, словно хищник. — Ну так что, мисс Блевинс, стимула достаточно? Или мне, может, продолжить? Могу в красках рассказать, что именно они там с вами сделают. Мне тут магия никакая не нужна. Разве что, магия слов, — и он безумно-предвкушительно улыбнулся во все тридцать два. От всего этого преображения у Тонкс пронеслись мурашки. Но Блевинс молчала, продолжая в ужасе таращиться на заместителя. Скримджер, что немного отодвинулся со стулом вбок еще в начале душещипательной истории Робардса, посмотрел на него, а потом на Джину. — Давай дадим пару минут. Обдумать услышанное, — предложил он с довольной, но темной ухмылкой и поднялся, захватывая стакан с остатками воды. Тонкс, кинув мимолетный взгляд на Блевинс, последовала за Финтаном. — …заготовил речь, — она услышала конец усмешки от Скримджера, появившись в коридоре. — Признайся, долго репетировал перед зеркалом? — Это была чистая импровизация, — отозвался Робардс с хмурым выражением лица, достав сигарету и прикуривая. — Но ты попал в суть. Я уже говорил, что у тебя талант? — удовлетворенно заметил глава, посмотрев в окно допросной. Гавейн только хмыкнул, выпуская дым из носа. — Может, тебе в детективный перевестись? И количество раскрытых преступлений резко повысится. Взлетит до небес. — А давай. Я как раз полюбуюсь, как у тебя жопа будет пылать, но меня это, наконец, касаться не будет совершенно. Так, слегка брови подпалит. Они оба усмехнулись и посмотрели в сторону шевелений в допросной. Джина уже поднялась с места и теперь то беспокойно металась около стола, то замирала, в неутихающем ужасе пялясь перед собой. Потом схватила себя за короткие сальные волосы, оттягивая их в разные стороны, как домовики свои уши, и присела на корточки, выкрикнув полное ненависти и отчаяния «Блядь!» Практически взревела. — Да, в са-а-амую суть, — лицо Скримджера уже разрезала предвкушающая улыбка, когда он сказал это. — Бинго!.. Блевинс вскочила и, схватив свой стул, швырнула его в стену, начав проклинать себя, свою судьбу, свое положение и кого-то еще. Может, Анвина. Может, Люпина. Может, Робардса со Скримджером. — Нет, пусть перебесится, — Руфус тут же выставил руку, когда Меллор с Тонкс решили ворваться в допросную и остановить Джину от погрома казенного имущества. — О, вот ты где, — из-за угла появился Хэйвуд и тут же направился к ним, поглядывая на беснующуюся подозреваемую за окном. — Не знаешь, куда Крауч мог запропаститься? — А он разве не здесь? — удивился Скримджер. — Не-а. Обрыскал все Министерство, Мэгги проблеяла что-то неубедительное про больничный. Может, он тебе или тебе, — Винсент посмотрел на Робардса, — говорил что-то про свое отсутствие? — Больничный? — переспросил Руфус, Гавейн тоже молча удивился в отрицательном мотке головой. — Домой не заглядывал? Я не слышал, чтобы он куда-то планировал уезжать. — Да, видимо, придется, — Хэйвуд коротко вздохнул. — Ладно, я тогда отлучусь к нему, не теряйте, — и тут же заспешил прочь. — Он оспу, что ли, подхватил? — озвучил свои мысли Робардс. — Дракон его знает, — пробормотал Скримджер, беспокойно смотря вслед Винсенту. — Он откровенно странный последнее время. — Да я заметил. Но думал, что это из-за Джоркинс. Правда, до сих пор не понимаю, что он с ней носится как угорелый. Я бы еще поверил, что ему седина в бороду ударила, но Джоркинс-то не молоденькая девица. Хотя... Даже будь она, все равно верится с дичайшей натяжкой. Скримджер отозвался задумчивым «угу» и посмотрел в допросную: уже утихомирившаяся Блевинс сидела на полу в углу, упершись лбом в поджатые колени и качаясь в тихой истерике. — Ладно, давайте продолжим. Дел еще выше небес, — и он открыл дверь, проходя внутрь. — Мэм, сядьте, — громким голосом приказал Гавейн, взмахом палочки возвращая валяющийся стул на свое законное место. Блевинс волком посмотрела на них из-под сдвинутых бровей и спадающей челки, не спеша подниматься, но ее истерику тут же сдуло, словно заклинанием. — Я бы посоветовал вам подчиниться, — угрожающе проговорил Скримджер, сложив руки в замок. — Пока мы силу не применили. Та фыркнула, но все-таки заняла стул, все еще смотря на двух авроров исподлобья. — Ну, так что по поводу Блюма? — повторился Робардс. — Стимуляция еще нужна? — Роджер знает точное место, — нехотя ответила Блевинс. — Я не в курсе, где это. Меня только переносили туда вашим способом. И то, всего пару раз. — Но он жив? — Да. По крайней мере, других новостей я не знаю. Должен быть жив, он еще нужен, у нас нет информации, где искать других метаморфов. А к той девчо… — Кто его удерживает? — Гавейн не дал ей договорить. — Анвин? Джина помолчала какое-то время, поочередно смотря то на Скримджера, то на Робардса. И облизнула губы, прежде чем ответить: — Бенни. — «Бенни»? — Бенджамин. Почти всех находил Роджер. — И кто же этот Бенджамин? — Волшебник, большего о нем ничего не знаю. Он руководит всеми исследованиями по зельям. Мы практически не разговаривали. Любые обсуждения с ним и остальными предпочитает проводить сам Роджер, чтобы держать все под полным контролем. «Бенджамин? Но он же сквиб… Если это только не совпадение», — Тонкс посмотрела на такого же нахмурившегося Меллора. Кажется, он думал о том же. — И как же Роджер его нашел? — Без понятия. Но он ему доверяет. И видимо, даже больше, чем мне, — она с ненавистью посмотрела куда-то вбок. — Знакомы они очень давно. Возможно, Роджер встретил его раньше меня. — Что за зелья, над которыми Бенджамин работает? — спросил Скримджер. — По большей части для того, чтобы менять облик и какие-то из боевых. И которые могли бы использовать мы, если понадобится. — Какая у вас конечная цель? — Ее нет. Оба аврора тут же фыркнули. Как и Тонкс с Меллором. — Значит, мы заканчиваем с вами разговор, — подытожил глава, снимая чары со стакана и убирая в карман то ли медальон, то ли еще что-то. Блевинс сглотнула. — Я могу рассчитывать на какое-то помилование? — Помилование?.. — Гавейн закашлялся, подавившись дымом новой сигареты. — Какое, нахуй, помилование, дорогуша? У вас выбор только между нашей тюрьмой и вашей. Ни намека даже на малейшее снисхождение. Выбирайте, какой из вариантов вам больше по душе. На этом все. Та помялась пару мгновений. — Мы планируем убить как можно больше волшебников в одном месте. — То есть теракт? — Джина кивнула на уточняющий вопрос от заместителя. — Где? И когда? — Не решили точно. Но чем больше шишек будет, тем лучше. — Выступление Министра две недели назад было обманкой и проверкой? Вы слишком очевидно подбросили нам подсказку, но никакой атаки не произошло. — Не знаю. Последнее время Роджер мне ничего не объяснял. Возможно, тестировал, как быстро вы реагируете. Он не любит неопределенность ни в чем. Все под контролем должно быть. Даже мельчайшие моменты. — Для чего вы разделились? Джина горько усмехнулась. — Сказал, что мне надо залечь на дно, даже где именно, и он сам свяжется со мной, как станет безопасно. Но видимо, решил сбросить меня, как ненужный и мешающийся балласт. Это он вам сказал, где меня можно найти? — О нет, это было стечением обстоятельств. Никаких анонимных подсказок. Вы сами себя сдали с потрохами. Она подняла дрожащую руку и принялась с остервенением царапать собственную щеку ногтями. — Каким способом вы собираетесь убить кучу волшебников? — поинтересовался Скримджер. — Зелья? Или чем-то из вашего мира? — Газом. Смесь зарина и циклозарина. Смертельно в любом виде, быстро действует и идеально в закрытых помещениях. Скримджер неслышно шепнул на ухо Робардсу и легонько повел палочкой, отправляя кому-то чары. — Где эта смесь хранится? И сколько ее в наличии? — Было больше тонны, когда мне пришлось прятаться дома с Роджером. Ждет своего часа где-то под Лимериком. Точное место мне неизвестно, я занималась только изготовлением. Вся логистика была на Роджере и Барти. Они, может, кого-то еще к этому делу приобщали. — На Роджере, значит? — от Робардса послышалась недоверчивая усмешка. — Мы видели вас в заброшенной мастерской, где хранился фургон Кейна, еще с несколькими неизвестными мужчинами. Джина заметно напряглась. — Но Кейн уже был выведен из строя к тому моменту, а Роджера не видать. Да и вы все разделились на обратном пути. Так кто же были эти люди? И что вы там обсуждали? — Тоби и Бенни. Третьего не знаю, первый и последний раз видела, но он должен был перевезти новую партию газа, и именно это мы обговаривали. И их успехи с зельями. — Кроме вас, мы никого не узнали. Хотя уж Гордона точно ни с кем не спутали бы. — Он, как и Бенни, был под зельем. — А вы почему его не использовали в таком случае? — голова Робардса склонилась с издевательской полуулыбкой. — У меня закончилось, а нового еще не было… — Какая досада, не правда ли? — Гавейн вновь усмехнулся, и Джина затравлено поджала плечи. — Где вы газ синтезировали? Та все с той же опаской взглянула на него прежде, чем ответить: — Тут, в Лондоне. Могу написать адрес. — Будем признательны, — едва ли благодарно заметил Робардс. — Кто должен совершить этот акт? И как он планирует от этого защититься? Противогазом? Костюмом? Антидотом? — Вы как-то слишком хорошо осведомлены для волшебника о таких тонкостях, — настороженно заметила Блевинс. — Отвечайте на вопросы. Меня ваши комплименты не трогают. — Роджер хотел найти кого-то из ваших, с помощью Бенни лишить воли и отправить туда. Без возможности вернуться обратно или как-то выжить. — Пиздец… — выдохнул Меллор. — Закончи, — коротко сказал глава своему заместителю и быстрым шагом, практически срываясь на бег, вышел из допросной. Блевинс проводила его довольным взглядом, но стоило ей посмотреть вновь на Робардса, как это довольство мигом исчезло, заменив собой тот же раболепный страх. — Чего именно добивается Анвин? Хочет натравить волшебников на магглов? — Он хочет вас всех истребить. Да. — Почему? Что ему такого сделали волшебники? — Говорил, что родился в семье волшебников и его там пытали в наказание, когда выяснилось, что он не умеет колдовать. А потом прогнали прочь. — А что вас убедило присоединиться к нему и его безумному стремлению? Вас никто не пытал из волшебников. По крайней мере, когда вы жили частично в нашем мире до своей пропажи. — Я вышла замуж за Люпина, — та поджала губы, с ненавистью кривя уголки. — Он даже близко не разделял и до сих пор не разделяет взгляды тех, в чьей семье родился Анвин. Наоборот — он, как и все его друзья, выступал против и открыто. Вы не могли этого не заметить. — Без разницы, — тут же прошипела Джина, подавшись вперед и упершись ладонями в край стола. — Он — такой же. Вы все опасны для нас. — Чем же? Колдовать умеем? Так и ваш «народ» не живет в мирном сосуществовании друг с другом. В мире постоянно идут какие-то войны и убийства, достаточно открыть газету. Вариантов, как уничтожить друг друга тем или иным способом, вы изобрели невероятное множество. Даже не учитывая стрелковое и холодное оружие: тот же зарин. Или хлор. Та с ненавистью оскалилась на последних словах, но Гавейн без какой-либо заинтересованности копошился в пачке с сигаретами, пытаясь достать новую. — Это вас не касается. — Ну почему же? Теперь очень даже касается. Это вы, не найдя способа ужиться друг с другом, решили еще и между нами войну развязать. Да и бессмысленная это затея, — он затянулся на короткой паузе. — Волшебники все равно будут рождаться, как нас ни убивай, и хотите вы того или нет. — Значит, будем истреблять, — жестко и уверенно ответила она. — Всех. Эта болезнь должна уничтожаться в зародыше. Пока вы вновь не расплодились, как чертовы кролики. — Где Анвин может скрываться? — Гавейн, немного разочарованно усмехнувшись, закончил со своим интересом, касаемо мотивов. — Где угодно. У него огромное количество мест, даже я всех не знаю. Может, в какой-то глуши. Или у Бенни. — Значит, Бенни ваш живет в каком-то городе? — Может, город. Может, деревня. Не знаю, говорю же, — она пожала плечами. — Из окна почти не понять, где это. Обычная тихая улица. А наружу я не выходила. — Родная семья Анвина с той же фамилией? — Я сомневаюсь, что он после такого отношения захотел бы оставить что фамилию, что имя. — Может, имена его родителей или каких-то родственников вы слышали от него? Блевинс поджала губы в какой-то странной эмоции, а после мотнула головой. — Нет. — А я уверен, что это чистая ложь, — процедил Гавейн. — Папка улетит в Скотленд-Ярд очень быстро. Мгновенно. Вас даже из допросной не успеют вывести, как механизм запустится. Она вся сжалась, а после застонала с отчаянием, опустив голову и обхватив плечи руками. — Была одна какая-то травница или кто она там. Он ее дядя, вроде бы, — еле слышно проговорила она. — Бриджет Бетелл? — Да, она, — Блевинс сглотнула и удивленно посмотрела на него, не поднимая головы. — Чем она вам помогала? — Сначала с зельями, а потом Роджер добавил ей еще головной боли в виде поисков аналогов разных веществ из вашего мира. Чтобы не попадать под ненужный интерес со стороны правоохранительных органов и прочих. Она добывала то, что нужно, а Джефф уже проверял, как оно подходит под наши задачи. — Если она была такая полезная, то зачем вы ее убили? — Она мертва?.. — Блевинс тут же вскинула голову, изумившись еще сильнее. — Но… Она… Мне думалось, он заботится о ней. Ценит. Даже больше, чем Бенни. — Как он и о вас заботился? — Гавейн усмехнулся с сарказмом. — Даже близко не было похоже, — Джина поморщилась. — И значит, вы хотите сказать, что не заметили ее исчезновения за столько времени? Ни разу не спросили его, куда Бетелл пропала? Больше года, так-то, прошло. — Заметила, конечно, но… Я подумала, что они просто сильно поссорились, и поэтому она ушла. Обрадовалась этому. Он стал на меня внимание обращать, а не одними приказами обходиться. — Он реально ей все мозги отбил, — пробормотал Финтан в злобном отчаянии. — Во всех смыслах. — Ты этого еще не понял? — Тонкс хмыкнула. — Да понял, но… — он посмотрел на Нимфадору. — Ладно, да. Фигню сморозил. Она только слабо похлопала его по спине. — Кто был и все еще находится в вашей с Анвином шайке? Не из тех, кому вы разум магией отключили. Мы знаем о Фостере, Кейне и Гордоне. Еще оборотень-зельевар. — Эта псина не с нами, — она тут фыркнула. — Нам такие не нужны. Тоби его ни во что не посвящал. Не должен был. Робардс, уже упершись локтями в ручки стула и чуть подавшись вперед, молча сверлил ее темным взглядом. — У меня был помощник, Анри Кане. Джефф в основном теорией и сверкой занимался, а нам нужно было ускоряться. Но с тех пор, как вы вышли на нас с Роджером, и он убрал меня с приготовлений, то, думаю, Анри продолжил. Там уже давно налажен весь процесс, нужна только скорость. — Кто он? Где живет? Или иной способ, как его найти, если его не окажется в вашей лаборатории. — Он такой же, как и мы. Кроме Бенни, среди нас нет волшебников. Живет где-то неподалеку со своей матерью. Анри раньше был моим студентом. Очень смышленый, но у него какая-то форма аутизма, и легко направляем. Да и друзей у него не было. — И внушаем, я так полагаю, — выплюнул Гавейн, и Джина отвела взгляд. — И какую выгоду для него придумал Анвин, чтобы он, смышленый химик, согласился помогать вам в создании химоружия? Я очень сильно сомневаюсь, что Кане, даже со своим аутизмом, не мог не понимать, что именно вы заставляете его делать. — Наплел что-то про помощь с получением докторской степени, публикациями и последующим трудоустройством куда-то, куда он хотел. Может, сказал, что это в исследовательских целях, не знаю. Я не присутствовала на самом разговоре, но он был очень коротким. Буквально минут двадцать. И дальше Анри с энтузиазмом делал все, что прикажешь. Или даже попросишь. Робардс тяжело и громко выдохнул. И, посмотрев куда-то в сторону на мгновение, поднялся. Джина в ту же секунду напряглась, вся вжалась в стул. Он медленно и устало перевел на нее взгляд, покачав головой, и достал из кармана пиджака свою записную книжку, вырывая листок. — Адрес лабы. Быстро. Листок с карандашом легли перед ней, и Блевинс, посмотрев на Гавейна с опаской, начиркала по требованию. — Ожидайте, за вами скоро придут, — он резким движением забрал вещи и направился на выход. — Молитесь, чтобы ваши показания подтвердились. — А что насчет папки в Скотленд-Ярд?.. Робардс повернул к ней голову, затормозив. — Посмотрим. Это не последний наш с вами разговор, — и вышел из допросной. Стоило Тонкс с Финтаном оказаться в коридоре, как Гавейн коротким взмахом руки приказал им последовать за ним. В кабинете мадам Боунс Нимфадора была впервые: прямоугольное помещение с двумя столами из темного, благородного дерева, стоящими друг к другу в форме буквы «Т». Часть стен была скрыта за книжными и картотечными шкафами, остальная — завешана картинами с пейзажами, натюрмортами и портретами разных величавых волшебников, некоторые из которых были скрыты за тяжелыми шторами. Над самой Боунс висели крупные часы в серебряном корпусе на манер солнечных лучей с золочением на концах. За вторым, более длинным столом уже сидели старшие коллеги: тут были и Скримджер, и Шторм, и Бруствер, и Гекат. И Сириус, который встретил Тонкс странным изучающим взглядом. Боунс, посмотрев на авроров за Робардсом, указала им на диванчик с красной кожаной обивкой и такого же цвета, как столы, резным корпусом. Стоило Гавейну занять место рядом с главой Аврората, как тот осветил главное с допроса Блевинс, а заместитель добавил информацию по мотивам. В кабинете повисла напряженная тишина на пару десятков секунд. — Еще одной войны нам не хватало, — наконец озвучила общие мысли Боунс, еще сильнее сжав свои губы с темно-красной помадой, и сняла свой монокль, убрав его в карман мантии. — Бруствер, донеси эти новости до Министра. Все публичные мероприятия либо сделать закрытыми, либо отменить до новой информации. Министр так же должен использовать чары дыхания всегда, когда находится вне стен Министерства или дома. Шторм, свяжись с соответствующим управлением у магглов, чтобы нам дали всю информацию по этому газу. — Насколько я знаю, — начал Гавейн в образовавшейся паузе, и Боунс тут же обратила на него внимательный взгляд, как и все остальные, — зарин опасен не только, если его вдохнуть. Попадание на кожу, слизистые… Как угодно. Пузыря будет недостаточно, а любое из Протего я сомневаюсь, что будет действенно. У нас нет чар на данный момент, защищающих от этого. — И что ты предлагаешь в таком случае? — Пока ничего, — он слегка развел руками. — Я не химик. А на данные Блевинс я бы не полагался без перепроверки от независимого специалиста и наличия подтверждения, что упомянутая ею смесь — именно она. — Тогда откуда у тебя эта информация? — Копался в истории и книгах на фоне недавних происшествий в Японии у магглов. Там как раз этот газ использовали. Были летальные исходы, около полусотни, огромное количество человек пострадало. Боунс смотрела на него несколько секунд в раздумьях. — Принеси мне тогда сегодня все, что накопал. Энн, надави на магглов, если потребуется. Нам в срочном порядке нужна вся конкретная информация по этой дряни и тому, как ей противостоять, если они все-таки попробуют распылить. — Конечно. — Бруствер, магглов или сквибов не допускать. Всех участников встреч, вне зависимости от их статуса и прочих заслуг, проверять на Империус и любое другое влияние на разум. И на изменение внешности тоже. Ровно как и всех авроров, кто занимается охраной. И пусть Долиш или еще кто проверяет тебя. Любой намек или сомнение — не допускать человека никоим образом. И сообщать мне или Руфусу. Кингсли молча кивнул. — Блэк, по поводу Турнира теперь. Те же самые меры для всех: и авроров, и зрителей, и самих участников. Любое несогласие пресекать. Андрея, приобщи к своим поискам Стретфилда и еще кого-нибудь поспособнее. Добудьте всю возможную информацию из головы этой дамочки. День и ночь над ней колдуйте — мне без разницы на ее состояние, себя только до могилы не доведите — но данные должны быть у нас как можно быстрее. Это первостепенная задача вашего отдела. Блэк с Гекат одновременно отозвались согласием. — Следующее, — Боунс посмотрела на Робардса со Скримджером. — Гавейн, ты занимаешься только расследованием. Руфус, побудешь пока без своей палочки-выручалочки. Предупреди Мёрдока и Лэнгхэма, их помощь может понадобиться, если станет совсем туго по человеческим ресурсам. И да, оповести еще Мунго, чтобы были готовы. Также придумайте со Шторм способ, как получить помощь от больниц магглов, если, не дай Мерлин, атака произойдет, и будет слишком много пострадавших или кто-то окажется в критическом состоянии. — Конечно, — Скримджер кивнул. — Так, теперь вы двое, — она посмотрела на Тонкс с Финтаном, — где живете? — Снимаем квартиру втроем с аврором Чадвиг, — ответила Нимфадора. — У маггла. — Переехать. К волшебникам или вообще к родителям вернитесь, — безапелляционно приказала она. — Гавейн… — и выжидающе посмотрела на него. — Магглы ко мне домой никоим образом не попадут, — заверил Робардс. — Но волшебники могут. — У меня узкий круг людей, у которых есть допуск. Даже на территорию. Почищу этот список сегодня. — Тогда без проверки никого не пускать на порог. А все домашние торжества оставь на другое время. — Да тут не до торжеств пока, — он поджал губы, на что Боунс кивнула. — Так, дальше: не приближаться к подозреваемым до тех пор, пока мы не получим информацию по газу и не разработаем меры защиты. Использовать только наши способы перемещения, никаких прогулок по улицам или использования маггловских средств передвижения даже во время наблюдения. — Но у нас есть адрес лаборатории. — Следить, но пока никоим образом нельзя ни выдавать своего присутствия, ни уж тем более контактировать. Можете осмотреться, если там никого не будет. Но при их появлении сразу же исчезнуть. — Что нам делать с Бластонбери? — спросил Скримджер. — Билеты уже раскуплены, подготовка почти завершена. Тонкс только сейчас вспомнила о предстоящем фестивале. Она бывала на нем пару раз: в основном на последних годах обучения в школе. А последний — когда окончила курсы, и Сириус решил сделать ей подарок, купив билеты на Бластонбери, а потом еще и потащил ее с собой на маггловскую версию. В этом году, как она когда-то планировала, случилось уже слишком много всего, чтобы думать и о походе туда. Боунс потерла левую ладонь пальцами второй руки в задумчивости. — Обсудим. — Он в этом месяце, — напомнил он. — Народ будет буйствовать, если мы ограничим количество входов и каждого начнем досматривать, не говоря об отмене или переносе на неопределенное время. А людей у нас не так много с учетом Турнира. — Я знаю, Руфус, — проговорила она, напряжение мимолетно скользнуло в ее голосе. — Займусь этим вопросом, как освободимся. И да, никакой информации в народ не пускать. Проконтролировать всем. Пока прикрываемся повышенной безопасностью в связи с Турниром. Все критические новости по этому делу сообщать мне тут же. — Слушок-то все равно пойдет, — скривился Бруствер. — Отрицать. Истинную причину таких мер можете сказать только своим помощникам, но никак не рядовым коллегам. Вы тоже помалкивайте, — Боунс посмотрела на Тонкс с Меллором. — Даже своей соседке не рассказывайте. Либо убедитесь, что она рот на замке держать будет. — Да, мадам, — ответил Финтан. Стоило совещанию закончиться через пару минут, и Тонкс выйти из кабинета, как Сириус тут же оттащил ее подальше. — Нужно поговорить, — тихо проговорил он, следя за тем, как коллеги направились в Аврорат быстрым шагом. Финтан обернулся, но, заметив намерения Блэка поговорить с ней наедине, пошел дальше. — Где ты была в пятницу? И все выходные. — Какая разница? — Тонкс напряженно посмотрела на дядю. — «Какая разница»?! — в шепоте воскликнул он. — Я в курсе, что Люпин отметелил Гави. Об этом весь Аврорат гудел все эти дни. И ты должна была быть там, с Гавейном, как мне сказал Финтан. Но ты, вроде бы, не пострадала. — Это тебя не касается, — она сжала губы. — Еще как касается. Что он с тобой сделал? — Ничего я тебе не скажу, — она попыталась вырваться из его хватки, но Блэк только посильнее сжал ее руку выше локтя. — Тогда я пойду к Люпину и отметелю его и за Гавейна, и за тебя, — он оскалился. — Либо ты ответишь мне нормально, пока я не выбил из него этот чертов ответ. А я это сделаю, будь уверена. Мне сейчас посрать, что у него произошло. — Почему бы тебе не спросить Гавейна? Или ты его боишься в отличие от меня? — она ответила ему тем же выражением на лице. — Тонкс, — вновь прорычал Сириус, дернув руку. — Ответь. Прошу тебя. — Только если ты поклянешься жизнью Гарри, что не пойдешь к Люпину. И ничего ему не сделаешь. Ни сейчас, ни потом. «Грозного Глаза уже хватило по самую». Он смотрел на нее пару мгновений. — Хорошо. Я клянусь и жизнью Гарри, и твоей. И Меды с Тедом. Тонкс внимательно оглядела его, размышляя. — Я была у него все это время. И буду все последующее. Я никуда от него не уйду, как бы ты ни уговаривал меня и чем бы ни угрожал. — Что он сделал с тобой? — Сириус… — Моя клятва все еще на месте, — через зубы проговорил он. — Он не дал мне себя остановить, когда в аффекте накинулся на Робардса. Я смогла только под самый конец его оттащить. Тонкс видела, как в глазах Блэка вспыхнула ненависть. Неприкрытая. Чистая. Истинная. — Ты поклялся, — твердо напомнила она. — Я поклялся, — и он отпустил ее руку, тут же направившись прочь. Под конец рабочего дня, весь остаток которого Тонкс провела через дорогу от здания лаборатории — какого-то проржавевшего ангара, откуда то и дело выходил полный, грузный парень лет двадцати-двадцати пяти — рядом с ней, на плоской крыше шестиэтажного жилого дома возник Гавейн. — Меня же Мелл должен сменить, — удивилась она, поднимаясь с насиженного места. За дезиллюминационными чарами их наблюдательный пост был невидим для любопытных глаз. — Он и сменит через пару минут. Ты же к Римусу сейчас? — Да, сэр. — Давай я с тобой тогда. Надо обсудить с вами распоряжение Боунс. Квартира Люпина встретила их запахом ужина, и желудок Тонкс тут же сжался и от аромата, и от воспоминаний о прошлом. Римус поднял вопросительный взгляд на Робардса, бросив короткое приветствие. Тонкс расслабленно выдохнула, заметив, что ни настроение Люпина, ни его внешний вид не говорили о том, что Сириус заходил. И к своему удивлению, следом увидела на обеденном столе букет цветов. — Я на пару минут, — обозначил Гавейн с легкой, учтивой улыбкой от взгляда на стол. — Нужно поговорить, и я вас сразу же оставлю. — Уже? — Не тот разговор, Рем. О нем я тебя заранее предупрежу. Люпин кивнул и посмотрел в глубокую сковороду, подняв запотевшую крышку. — Я, правда, рассчитывал только на двух персон, но… — Меня дома свой ужин дожидается. Пара минут, как я и сказал, — Гавейн замер у крайней тумбы, упершись рукой. — В общем, у нас тут чрезвычайная ситуация, которая касается вас обоих в том числе, — и посмотрел на них. — Я так понимаю, вы теперь вместе живете? Тонкс встретилась с глазами Римуса. Он был то ли удивлен, то ли смущен, то ли растерян. Возможно, все вместе взятое. — Ладно, предположим, что живете. Не сильно важно, — Гавейн понял их немую переглядку. — Важно то, что вам нужно сменить место жительства. По отдельности вы живете иль вместе. О вас обоих в курсе наши подозреваемые, а в эту квартиру они даже проникали. — Это не подтверждено, — напряженно заметил Люпин. — Где-то, но они добыли компонент для преображения трупа в тебя. А судя по тому, что Крикерли выяснила по зельям из дома Гордона, то ни одно из них не позволяет менять внешность по своему желанию. Все равно нужна частица человека. Римус тяжело вздохнул, нахмурившись в кивке, и выключил конфорку. — Переехать надо либо сегодня, либо завтра. Можете к родителям разъехаться… — Нет, тут я сразу пас, — Римус еще сильнее помрачнел. — Я тоже не хочу их пугать. А они точно будут задавать вопросы, почему я вдруг вернулась, — добавила Тонкс. Вопросы родителей ее мало волновали на данный момент. А вот оставлять Римуса одного… — В таком случае переедете в один из домов, что под чарами Министерства для защиты свидетелей, если у вас нет какого-то запасного варианта. Можете там оставаться или после переезда найти новое жилье. Завтра тогда приходите и выбирайте. — Я… Дора, давай ты? Я полностью полагаюсь на твой выбор, — Люпин посмотрел на нее. — Мне в целом все равно, где жить. Хватит и самого минимума. Главное, не с моими родителями. — Хорошо, — она кивнула. — И еще, Рем. По улицам особо не разгуливай и старайся избегать маггловских мест. И, главное, машину свою скрой чарами прямо тут и вообще не используй, пока мы не избавимся от угрозы. — Машину-то зачем? — Слова Фостера о газе подтвердила Блевинс. Они планируют использовать зарин. Как в Японии. — Читал, да, — его голова слабо качнулась в кивке, и он, вновь подняв крышку, уставился на рагу, помешивая. — Хорошо. — Внутрь не садись, даже не залезай туда за какими-то вещами. Только чары наложи и все. — Да-да. Я понял зачем. — И последнее: если вы оба покидаете дом, этот или другой, то последний уходящий ставит сигнальные. На ночь тоже. Если у тебя, Римус, есть еще какие-то дополнительные варианты, как проверить дом на непрошенное вторжение, тоже используй. Если появляется даже малейшее подозрение, что к вам проникали, то сразу же уходите и сообщайте. Они вдвоем отозвались подтверждением. — Ну что ж, на этом все. Хорошего вечера. Тонкс, до завтра. — Да, сэр. И вам, — она улыбнулась ему вслед. Римус кинул прощание, сосредоточенно перекладывая еду на тарелки. Тонкс, закончив после ужина с душем, мгновенно забралась под одеяло к Люпину, оказавшись в тот же момент в его руках. Прижалась и уткнулась носом в его шею, стараясь не пропустить ни одного момента, пока он похож на себя прежнего. Утром она еле нашла в себе моральные силы вылезти из постели, а потом и вновь из его объятий на прощание перед рабочим днем. Люпин, поерзав, притянул ее еще ближе к себе, протиснув свои ноги между ее, и поцеловал в лоб. — Дора. — М-м-м? — Переедешь ко мне? Надо хотя бы об этом спросить по-нормальному. Тонкс прыснула, посмотрев на него. Он точно был смущен: этот осторожный взгляд, эти замедлившиеся движения его рук на ее спине и бедре. — С удовольствием, Римус. Он тут же просиял. Почти также, как делал это раньше. И Тонкс, не выдержав, прижалась к его губам своими. Через несколько минут страстного обмена поцелуями, Тонкс повернула Люпина на спину, усаживаясь сверху, и опустила руки к его поясу. — Дора, — его руки тут же оказались сверху ее, останавливая, — я не могу сейчас. Пока не могу. Извини, — голос пробивал стыд насквозь. — Все в порядке. Это ты извини, я… — она запнулась, стоило только взглянуть на него. Римус весь напряженно и стыдливо сжался. — Я по привычке. Извини, — и улеглась на него, целуя в щеку. — Тебе не за что извиняться, — отозвался он, стискивая в объятиях. — Я бы что угодно сделал, чтобы вернуть все назад. И никогда не говорить тебе и не делать тех вещей, что я говорил и делал. И я не должен был давить на тебя. — Мне нужно было согласиться, — через горечь проговорила она, водя носом по его колючей щеке. Мерлин, почему это так успокаивает? Словно вводит в приятный транс. — Не на такое давление, Дора. Это было эгоистично с моей стороны. — Я хочу быть с тобой. И хотела все это время. — Прости меня. Я невероятный идиот, — его бедра сжали ее еще сильнее. — А я идиотка, что предложила тебе отношения без эмоций, — она, приподнявшись на локтях, посмотрела на него. — Я даже на тот момент не хотела этого реально. Сама не знаю, на кой хрен сказала. — Я знаю, — он скривился в улыбке и быстро поцеловал в кончик носа. Должно быть, ее желание зарычать и замолотить по собственной глупой голове отобразилось на ее лице — Римус тут же притянул ее к себе обратно, покрывая щеку быстрыми поцелуями. — Как переезд устроим? — спросил он через пару тихих минут. — Я могу и к тебе зайти, собрать все. — Не надо, там такой бардак. Не хочу, чтобы ты его лишний раз видел. — Да меня это не пугает, — отозвался Римус со смехом. — Неужели? — Тонкс вновь поднялась на локтях и посмотрела сначала себе за плечо, на его педантично отдраенную квартиру, а потом на него самого. — Ты чистюля. Я же не могу назвать себя хоть сколько-то аккуратным человеком. Хватит одного короткого взгляда на наши рабочие столы, чтобы безошибочно определить, где чей. — Ужасно, — он закатил глаза с улыбкой. — Мы точно не уживемся в таком случае. — Хватит ржать, Люпин, — она легонько толкнула его в плечо. — Меня это правда беспокоит, — и напряженно посмотрела на него. — Мисс Тонкс, я умею убираться. — Я заметила. Это не убеждало, что через полгода, а может, и того раньше, он не потеряет терпение и не расстанется с ней из-за этого. Из-за этой сраной мелочи, которая окажется для их отношений ни разу не мелочью. — Ты жила со мной уже. Не очень долго, к сожалению. Но ты жила. И оставалась у меня достаточно часто, чтобы за это время я успел заметить твое отношение к чистоте. Ну, вижу, что что-то не убрано и это раздражает — взял и убрал сам. Не велика беда. — Потом будет раздражать сильнее. Мы с мамой раньше постоянно из-за этого ссорились. А она прямо как ты — все по полочкам, по местам. — Спроси Сириуса. — О чем? — она удивилась. — Мы вместе с Фрэнком и Джеймсом все семь лет делили одну спальню в Хогвартсе. И никто из них троих не отличался большой любовью к идеальной чистоте. Она недоверчиво поджала губы. — Там были эльфы. — Ты знаешь, что они уборкой не занимаются. Только в начале и в конце года, когда учеников нет, — заметил он, подняв брови. — У меня все равно есть переживание по этому поводу. — Хорошо, — он усмехнулся. — Тогда давай так: на твоих полках я не навожу свое понятие о чистоте. И еще каком-то твоем месте. Столик или еще что-то. Если ты по своей любимой привычке разбросаешь вещи на полу или еще где-то на нашей общей зоне, я переложу их на видное или обычное место. — А если это начнет бесить? Вот это постоянное перекладывание и просто наблюдение бардака даже на моих полках. — Тогда я возьму и сделаю одну простую вещь — я скажу тебе об этом. Словами. Спокойно и без скандала. — А если я… Не знаю, скажу, что уберу, и забуду? — Напомню еще раз. У меня терпения достаточное количество. А по отношению к тебе — практически безграничное. — Это ты сейчас так говоришь, — она, вздохнув, уперлась ему в шею. — Я уверен, что мы найдем решение, дорогая.