Orctober 2018

За стенкой мягко прошуршал полог. — Изловили, Великая Мать! Весь частокол с западной стороны разметал. Руку Неселе поломал. Заперли снова. — Хорошо. Передай Неселе, что я попозже зайду. Поправим руку. Глухой удар — так бьют себя в грудь, отдавай честь, потом полог прошуршал еще раз. Гаррош втянул голову в плечи, ожидая, что Великая Мать сейчас войдет в кухню главного дома, но она осталась в зале. Орк слышал ее шаги, но не мог по ним угадать, что Гейя делала. Гаррош вздохнул и вернулся к рассыпанной перед ним гречихе. Он частенько помогал Гейе перебирать крупу, но сегодня эти три корзины были его наказанием. Вчера охотники привели в Гарадар талбука — не простого, конечно, а из тех, кого называют тенегривыми. Увидеть зверя такой масти в полях — к большой удаче, а уж если сумели поймать — будет праздник. Сперва любой желающий сможет попробовать его объездить, а потом тот, кому зверь покорится, положит его на жертвенный камень. Шаманы снимут шкуру и вырежут руны на рогах — ради удачных будущих охот. И, конечно, каждому в деревне достанется по чашке мясного бульона. Гаррош шмыгнул носом. Конечно, они с Джорином не стали дожидаться праздника и полезли поглядеть на редкого зверя. Подгадали к обеду, а охрану у загонов никто, конечно, не выставлял. Да и, в общем, прямого запрета не было, и все обошлось бы, если б они поглазели издалека и ушли. К тому же на первый взгляд талбук был как талбук — ну да, серый, но чего такого в нем особенного, было мальчишкам непонятно. Поэтому, они и решили, молча переглянувшись, полезть ближе. Гаррош успел-таки разглядеть в пахнущем сеном полумраке загона, как переливается свет на шкуре — вовсе даже и не серой, а пепельно-лиловой. И правда — как тени травы в лунные ночи. А потом оказалось, что дикий талбук и впрямь может проломить стойла. В поднявшейся суматохе Гарроша успели-таки ухватить за шкирку и вот он сидит здесь, перебирает гречку, прислушивается к шагам Гейи. И злится на себя — то ли потому, что, в отличие от Джорина, попался, то ли потому, что вообще попробовал бежать. Как ни крути — они были виноваты, и нужно было отвечать. — Мать Гейя! Гаррош вздрогнул — шороха полога на этот раз, погрузившись в невеселые мысли, он не заметил, а этот звонкий голос был последним, чего можно было ожидать услышать сейчас в Главном доме. Негромкого ответа Гейи он не разобрал и беспокойно заерзал на месте. — Да! — зато Аггру было слышно на весь дом. — Ну, давай! Рассказывай! Послышался чей-то бубнеж, и Гаррош не расслышал даже, но догадался — Джорин. Она привела Джорина! Орк даже привстал из-за стола — он уже догадался, что произошло, но в голове это еще не уложилось. Ответа Гейи после непродолжительной тишины Гаррош снова не разобрал, но услышал, как друзья ушли. А потом за спиной глухо звякнули глиняные бусины занавески, отделяющие кухню от зала. Великая Мать задумчиво обогнула низкий стол, за которым сидел Гаррош, и опустилась на подушку с другой его стороны. Орк невольно сгорбился под ее взглядом и поднял глаза только когда Гейя заговорила: — Джорин сказал, что вы были в стойлах вместе. Аггра увидела, как он убегал. Отыскала, где прятался и заставила признаться. Гаррошу только и оставалось, что кивнуть. Почуял-догадался он верно. — Что ж ты не рассказал, что ты не один был? — после недолгого молчания спросила Верховная Мать. Мальчик вскинул на нее обиженный взгляд. — Ну да, ну да… дело чести, — Гаррошу показалось, что Гейя рассмеется, но она почему-то вздохнула и придвинула к себе горсть гречихи. — Смотри, черную пропустил.