***
Стук эхом отдаётся по коридору. Уроки закончились, но солнце ещё не зашло — он должен быть у себя. Не хотелось бы месяцами хранить у себя коробку. Несмотря на мои суждения, ответа нет. Я ещё раз постучал и крикнул «Кенжи, забери свою посылку», но опять ни звука в ответ. Что ж, хорошо. Теперь я застрял тут с коробкой, пока этот поехавший не вер… — Чел, зачем ты стучишь? Подпрыгнув от удивления, я отошёл от него подальше. — Ты откуда взялся? Передо мной стоит тот Сето, к которому я привык больше — грязные чёрные волосы, толстенные линзы в очках, и, конечно же, полосатый шарф. — Секретная информация. Ты чё-то хотел? Как у него это получилось? Он что, за углом сидел? — Я взял твою посылку. Она в моей комнате. Так что в ней? — А почему ты хочешь знать? — он вскинул бровь. Нет уж, больше я в эти игры не играю. Сначала я обошёл два города, а затем тащил огромную коробку до академии, потом вновь тащил, когда она скатилась вниз. Я как никто это заслужил. — Потому что мне пришлось пройти через ад, чтобы достать её. Думаю, я могу хотя бы посмотреть. — Тебе стоит уважать частную жизнь других людей, чувак. А если там порнуха, или что-то типа того? — Мама отправляет тебе порнуху в коробке размером с холодильник? Я ожидал что угодно, но не «а что, если да?». — Значит, ты не только заказываешь порно в гигантских количествах, но его ещё и мать тебе отправляет? Серьёзно, просто покажи, что там. — Разве странно для родителей заботиться о своих детях? Я скажу — нет, чел. Моё любопытство не даст уснуть. Придётся зайти с другой стороны. — Ты хоть понимаешь, через что мне пришлось пройти? Кенжи молчит, без сомнения, осматривая меня сквозь очки. — Я попал в засаду. На почте. — Что?! — он мигом теряет самообладание. — Ага, они меня атаковали. — Кто — они? — он сразу съёживается, будто старый параноик, и складывает ладони вместе. Я уверен, что его глаза мечутся туда-сюда. — Феминистки. Они хотели посылку. Очень. — Что ты имеешь в виду? Давай подробнее. Когда дело доходит до женщин, их обычная атака — это когда они сначала кидают в тебя ботинок, а потом говорят в полиции про изнасилование. — А ну с этим и я бы справился, — я горько вздохнул, — то ли дело… Думай, думай… — Феминистский корпус ниндзя-убийц. Да, это пойдёт. — ОНИ ПОСЛАЛИ ПРОТИВ ТЕБЯ ЦЕЛЫЙ КОРПУС?! — Кенжи моментально срывается на крик. Из нескольких дверей по коридору выглядывают удивлённые лица. Без сомнения, меня теперь тоже запишут в сумасшедшие. Тем не менее, надо продолжать. — Ага, они выглядели очень серьёзно. Мне пришлось ползти с твоей коробкой, пока по мне палили из всех стволов. Единственная причина, по которой я выжил — женщины не умеют стрелять. Его челюсть чуть ли не падает на пол. Я считал проклятием время, проведённое с ним, но сейчас как никогда благодарен ему. Иначе у меня бы не получилось собрать в голове нечто настолько абсурдное. Вместо того, чтобы дальше кричать или запереться в комнате, Кенжи спокойно произнёс «Мы должны выяснить, что в коробке. От этого зависит будущее человечества». — Ага, было бы непл… стоп, так ты сам не знаешь, что там? — Именно. Нам нужно это узнать. Или я что-то другое сказал? — он скрестил руки, стоя возле моей двери. — А я думал, что хотя бы это ты знаешь. А то так настойчиво хотел забрать… — Чё? Не, дело в том, что моя мать иногда отправляет какие-нибудь вещи, только и всего. Например, тот виски. — Но… ты… эм… Я махнул рукой в душе и открыл дверь. Кенжи моментально просочился в проём и кинулся к коробке. Она немного помялась, конечно, но причину этого я ему ни за что не скажу. Если он действительно поверил в мой бред, пусть этим и довольствуется. Наконец, скотч разрезан, чтобы открыть нам… — Черт, ну серьёзно! …другую коробку. Кенжи открыл и её — то же самое. Так продолжалось до тех пор, пока моя комната не оказалась заставлена пустыми коробками всяческих размеров. Кенжи упорно прорывается вперёд, раскидывая ошмётки скотча. Ещё спустя несколько минут мы достигли ядра — белой обувной коробки. Внутри видно какой-то пакет. Кенжи склоняется над ним, и я не вижу сквозь него, что же там лежит. — Да быть не может! Что за дерьмо?! — его крики неимоверно подогревают любопытство. — Ну, что там? Он отходит от коробки с выражением полного разочарования. Не дожидаясь приглашения, я заглядываю внутрь. В самом центре лежит белая картонная коробочка, обложенная газетами. Внутри неё, однако, далеко не коробка. Я вытаскиваю на свет красную бутылку. — Мама отправила тебе вино? — я слишком удивлён чтобы говорить тихо. — Ага. Пиздец, чувак. А я уже настроился… — Что в этом такого? Кажется, она заботится о твоём психическом здоровье. — Вино для женщин, Хисао. Для женщин и тех, кто когда-то был мужиком. Когда-то… — Ты сам до этого додумался, или так принято? — Ты хоть знаешь, кто его пьёт? — он наклонился ко мне и перешёл на шёпот. — Вампиры? — Вампиры пьют кровь, идиот. Вино пьют женщины во время посвящения в феминисток. Они разливают его по фем-стаканам, а затем пьют маленькими феминистическими глотками, делая вид, что наслаждаются вкусом. — он начинает воодушевлённо жестикулировать. — Это такая показуха! Им плевать на вкус, они просто притворяются таким образом благородными или воспитанными! Боже блядь мой, это просто перебродивший виноградный сок! Могу поспорить, что в вино добавляют что-то, что позволяет этим ублюдкам лучше маскироваться! — Так… Мужики не пьют вино? — я тем временем снимаю с бутылки газеты. — Ещё чего! Нет, нет и нет! Мы пьём виски, водку, ром, джин, пиво — но не вино! Мы напиваемся в хлам, а затем показываем миру, кто тут хозяин! Прерываем феминистскую пропаганду на улицах, вырубаем леса, дерёмся с гризли, всё такое. Вместо того, чтобы поддакивать, я решил спросить: — Значит, я могу взять это? Ты не против? Если оно ему не нужно, значит мне очень повезло. У меня есть одна на примете, которой бы оно понравилось — идеальный подарок после перелёта. У меня уже не будет времени купить что-то другое. — Знаешь, я ожидал увидеть антифеминистическое оружие, или какой-нибудь священный меч-шлюхобой. Да даже получить комиксы было бы неплохо… Так, тебе нужно? — Да, я кое-что смогу с ним провернуть. Кенжи изобразил глубокую задумчивость, а затем… — 1000 йен, и оно твоё. Я должен был предугадать. Если уж мне нравится поторговаться, то он вообще та ещё скряга. Хотя — может оказаться, что это супердорогое вино, которое нигде не достать. Я кинул в его сторону купюру. Он, даже не повернувшись, схватил её двумя пальцами и убрал в карман. — Получите и распишитесь. Не знаю, зачем оно тебе, конечно… Я хотел сжечь его где-нибудь, или использовать как приманку, или… Хорошо, что я убрал бутылку, и его трёп прекратился. Как-то моя удача растёт за последнюю неделю. Интересно, как скоро будет пропасть. — Слушай, а почему тебе отправляют алкоголь? — Не знаю. — В смысле, не знаешь? Что, если твою маму завербовали они, и она пытается тебя споить? — Они? Феминистки? — Ну да. Она ведь женщина. — Во-первых, женщины — не феминистки, Хисао, все знают это. Что. — И не все они там состоят. Их легко заподозрить в чём-то, потому что женщинам лучше не доверять, но далеко не каждая хочет отрезать твой член и запереть в комнате порабощения. Кенжи некоторое время сидел с пустым взглядом, прежде чем смог вернуться в русло разговора. — Очевидно, что им нужно вести себя прилично, чтобы парни обратили на них внимание. Но лишь вопрос времени, когда горстка злобных сучек отберёт все наши права и превратит всех женщин в фемок. Внутри меня поселилось странное чувство — на самом деле, за его речами стоит какая-то логика, и как бы он не извращал свои аргументы, они имеют смысл. — Этим тварям плевать на самих женщин, им нужно внимание окружающих. Разве тебе нравится, когда то, что ты любишь, искажается какими-то дерьмоголовыми, которые даже не могут остановить словесный понос из их ртов? Это как та игра, где тебе нравилась куча всего, и ты терпел убогую графику ради прекрасных квестов. А затем старожила среди разработчиков уходил, а новенькие идиоты пихали всякие мини-игры, в которые никто не играет, и бесполезные скилы. — Это словно ты сначала видишь захватывающий трейлер, а потом дерьмовое кино — и всё потому, что кучка активистов написала жалобу? — Ага, чел! Именно так! Из-за нескольких идиотов мы столь многое потеряли. Следующие несколько минут он ходит по моей комнате, размахивая руками и вещая. Лишь первые несколько предложений логичны, а дальше он начинает нести привычный бред. — Именно поэтому нельзя доверять мотыгам. — он торжественно поправляет очки. — Теперь я понял. Наверное, это самая большая ложь, которую я говорил в жизни, но этого достаточно, чтобы он ушёл. Я должен поблагодарить его за вино, но, если так и дальше продолжится, я выйду отсюда через окно. Не сказав больше ни слова, он поправил пиджак и вышел из комнаты, держа руки в карманах. Если бы аура идиотизма, окружавшая его, была видимой, думаю, самого Кенжи я бы так и не разглядел.***
[Я, похоже, не смогу встретить вас завтра в аэропорту. Прости.] Я несколько раз перечитал текст, проверяя на ошибки. Сойдёт ли так? Не хочу, чтобы Акира думала, будто это гнетёт меня. С другой стороны, я не хочу, чтобы текст выглядел так, будто я отправил это сообщение просто потому, что должен. Это уже превращается в какой-то бред. Я серьёзно обдумываю простенькую СМС. Такое лучше оставить для тринадцатилетних школьниц. Я отправил сообщение и отложил телефон, собираясь вернуться к домашке. До экзаменов ещё есть несколько недель, но учителя, естественно, ведут себя так, будто они уже завтра. Не то, чтобы у меня была какая-то личная жизнь, да? Всё ж лучше, чем сидеть и заниматься самокопанием. Я, вроде как, пытаюсь бороться с этой привычкой. Но весь настрой разрушается, как только телефон начинает вибрировать. К счастью, в этот раз на экране видно имя. — Алло? — Хэй. Получила твоё сообщение. Не парься насчет этого. — А, это? Мы с Ханако думали встретить вас, но мне позвонили с работы, так что не получится. — Выходит, тебя взяли? — в её голосе чувствуется энтузиазм. — Ага. Теперь я официально уборщик. Она издаёт короткий смешок. — Уверена, это только начало. — Может быть. Ты тоже что-то говорила про собеседование. Как прошло? — А, это… много чего было. Если бы я согласилась, меня бы взяли без вопросов. Но я не знаю, хочу ли эту работу вообще. Надо подумать. Прежде, чем я успеваю предложить свою помощь, Акира продолжает: — Ладно, тебе нет нужды вникать в наши семейные дела. Короче, у меня всё как обычно. — Если что — обращайся, ты же знаешь. — Да-да, когда-нибудь точно расскажу об этом. Сейчас я просто хочу расслабиться и пропустить пару стаканчиков, выспаться может. В этом самолёте толком не поспишь. — Как всегда, с бутылкой в обнимку? — Эй, ты уже говоришь как мой парень. И это не попытка пикапа — он такой же слово в слово. — она говорит это с нескрываемым раздражением. А, да, она упоминала об этом. Расплата за попытку пошутить. Всё, что я могу сказать — «извини». — Не, всё в порядке. На самом деле, я не алкоголик. Просто девушка, которая ловит чуть больше кайфа с выпивки, чем нужно. «Чуть больше, чем нужно» — это ещё слабо сказано, но, по крайней мере, она признаёт, что её интерес к спирту нездоровый. Это сразу пробуждает гору вопросов. Почему она так любит пить? Это часть её жизни, или просто привычка? И сколько же она выпивает, что даже парень считает её алкоголиком? — А как там с парнем-то? — На самом деле, уже лучше. Не идеально, но мы немного общаемся каждый день. Многое обсудили. Значит, положение дел налаживается. Я знал, что они попытаются найти общий язык, и я рад за неё, но… Почему-то сердце пропустило удар. Даже если у меня к ней есть чувства, имею ли я право ненавидеть то, что сейчас делает её счастливой? — Это же замечательно! — Нам ещё со многим надо разобраться. По крайней мере, теперь будет лучше, чем последние несколько месяцев. — Ты хотя бы делаешь какие-то шаги. Многие сдаются и опускают руки. Она какое-то время думает, прежде чем ответить «Ну, не спорю. Зачем расставаться, если мы так далеко зашли? Не похоже, что есть другие парни, кот…» Она резко оборвалась, оставляя странную и гнетущую тишину. — Не, неважно. Лилли и я вернёмся завтра. Если ты хочешь, мы вчетвером можем пойти куда-нибудь вечером. Есть один ресторан, где мы очень давно не были. Я и… — точно, мне нужно сказать Ханако, что я не смогу поехать с ней в аэропорт. Я и так прошёл целое испытание, чтобы найти её и спросить про планы на завтра — надеюсь, она не поймет неправильно, если я не появлюсь. — Я не против. Определённо. Получается идеально. Мы увидимся в тот же день, и я смогу подарить вино. Не думаю, что задержусь надолго на работе — если предстоит ресторан, у меня будет время вернуться в академию и переодеться. — Рада слышать. Увидимся завтра тогда. — Ага, удачи там. Динамик ответил гудком. Вот и всё. Завтра будет загруженный день — сначала школа, затем работа, а после вечер в ресторане с тремя девушками. Без понятия, как не стушеваться в такой ситуации, но это явно лучше чем-то, что было раньше. Проблема в её парне. Что, если он станет гораздо большей катастрофой, чем сейчас? Я даже не знаю его. Будет ли правильно копать на эту тему? Из того, что я слышал, он представляется мне каким-то лютым гангстером на мотоцикле. Не, это слишком. Акира сказала, что они вместе уже около года. Сомневаюсь, что они так непохожи, что в итоге стали врагами друг другу. Сколько идеальных на вид отношений не проживают и полугода? Я опять слишком много думаю. Нет смысла гадать, пока я с ним не встречусь, и, надеюсь, не встречусь никогда. Я отложу свои чувства до завтра. И так есть над чем поломать голову.