***
За окном что-то свистнуло, крикнуло и ломанулось, судя по звуку, через дерево. Башка болела просто дико, и единственное, чего сейчас желала моя душенька – благословенной тишины. Без всяких ебучих крикунов. Мироздание меня не услышало, потому что за окном что-то снова свистнуло, крикнуло, но на этот раз постучало чем-то по стене, и утопало куда-то дальше. Вот же с-с-суки-и-и… Я приоткрыла глаза и едва не застонала. Королева не может смотреть на этот бренный мир! …Млен, сколько ж пафоса. Надо меньше пить, определенно. За окном оптимистично зачирикала птичка. - Ур-рою… - прохрипела я. Со сна голос казался очень низким и даже сиплым. Нужно еще и орать в мороз поменьше, пусть бы те дебилы, которые мои друзья, валялись где-нибудь под елками, пф-ф. Поморщилась, приподняла руки и накрыла ими глаза. Во-от, а теперь приоткрываем веки. О да-а, вот так определенно лучше. Теперь приподнимаем ладони. Зрение резко сфокусировалось на голой стене напротив. Проморгалась. Ну-ка стоп. Аккуратно приподнялась на локтях, оглядела комнату. Ага-а… А я где вообще? «Интересно, насколько быстро она вспомнит, что подобный разговор с собой у нее уже был?» - Ох, еба-ать… - виски прострелило, машинально их потерла. А потом до меня дошло. - Ох, еба-а-ать! Глянула на руки. Ладони были больше моих, явно мужские, с мозолями по всей поверхности, все левое предплечье занимала татушка. Оттянула прядь волос – те были длиннее моих и натурально-черные. Ощупала лицо – скуластое, с тонкой кожей, острой челюстью, а ниже был еще и ярко выраженный кадык. - В какой момент своей жизни я так налажала? – меланхолично спросила у потолка, опуская руки. Послушала тишину. Под окном снова кто-то пронесся. - А я-то еще подумала, почему дома тихо, - продолжила бормотать себе под нос, слушая голос, который произносил за меня слова, - а тут вон оно как. Ага-а-а… Теперь даже интересно, что из всего было сном? Или все было реальностью? А может, я все еще сплю?... «Ху-ху-ху, глупый вирус-с…» - Ладно, окей… - я глубоко вздохнула. «Интересно, сколько я смогу его игнорировать?» - подумала я, косясь на незанавешенное окно. Снова посмотрела на руки. И тут внезапно одна из них вывернула вторую за спину, заставив туловище изогнуться и упереться грудью в матрас прямо между ног. - Ай, блять! Какого хуя?! – вскрикнула я. Непослушная рука ощущалась каким-то извивающимся придатком. По хребтине аж мурашки пробежали. «Тебе стоит знать свое место, вирус», - голос раздавался и прямо в голове, и будто возле уха. Ушную раковину обдало выдохом, мурашки перебежали на затылок. - Да неужели? – я фыркнула. – Я тебе что, собака что ли? Ну, попробуй, расскажи мне, а то я даже не знаю, что это за место у меня такое должно быть! «Твое место – в глубине сознания, там, где ты не доберешься до управления и где я с-смогу с-спокойно тебя из-с-сучи-ить-с…» - А ты не прихерел там, а? – оскалилась я. – Я отсюда выберусь – и хуй ты меня изучишь, страхоебище. Меня аж выгнуло. - Ы-ы-ы! – непроизвольно вырвалось у меня. Возможно, не было бы так неудобно, если бы тело лежало хотя бы прямо, а не вот так – согнувшись пополам. Честно, я подозреваю, что, если бы не гибкость Орочимару, я бы тут на хрен переломилась. «Ты не выбереш-ш-шься отсюда, маленькое недораз-с-сумение», - руку сдавило сильнее, начали возвращаться судороги. Еб… твою мать! - Выберусь! Я, блять, не собираюсь жить в мире шиноби! Мне и в своем неплохо было, а-ах! Давление на суставы руки было сильным. Казалось, еще мгновение – и ее вывернет на хрен, и я останусь вовсе без руки. Но вот прошло мгновение – и ничего не произошло. Тело охватила предсказуемая судорога, но фантомного ощущения прикосновений не было, и удерживающая меня до этого рука будто снова стала привычной частью тела. Я попробовала двинуться, но сморщилась от боли и ощущения бегущих под кожей муравьев. Подождала чуть-чуть, отпустила руку, пережатую судорожной хваткой, вывернула обе руки вперед и подняла торс. Повела плечами, размяла шею, выгнула спину до хруста в позвоночнике и расслабилась. - Не знаю, какого хера тут происходит, но я все равно вернусь домой. Еще чего не хватало, - бурчала я себе под нос, пока вставала, - существовать в теле такой образины, фу. Еще и вся та жесть в будущем – ну ее в жопу. Ноги держали тело твердо. Тапочек не было, поэтому искать ванную пошла босиком. Нашла почти сразу – напротив входа в квартиру. - Хотя, - встала я в дверях, - пока ищу способ выбраться, вполне могу тут все исправить. Пра-льна? Пра-льна. Леночка, ты такая умная! «Никаких Учих, войны и жути со сменами тел. И все с сегодняшнего дня!» - мечтательно подумала я, выискивая выключатель. «Ты пра-авда с-щ-щитаеш-шь, что я дам тебе творить, ч-ш-што душ-ше пожелается?» - голос Орочимару звучал так, будто он меня совсем тупой считал. Пф. - Оу, а ты можешь меня остановить, м? – хмыкнула я, нащупав выключатель. – По-моему, кроме как делать собственному телу больно, ты ни на что больше не способен. Вот и сиди дальше себе в подсознании! «О, ты уже успела позабыть, кто вчера разговаривал с Данзо? Или, к примеру, кто увел нас подальше от ярости Кьюби?» М-да, вот это крыть нечем. Машинально потерла ребра, которые буквально недавно – в подсознании? Или как это еще обозвать? – передавило. - Это были единичные случаи. Клише для всех попаданцев: если в теле осталась душа владельца тела, тебя он изгнать не может, потому что в момент подселения каким-то образом был слабее, а потому восстановится еще не скоро, - поучительным тоном выдала я, про себя вспоминая, откуда я вообще это все взяла. «Определенно, когда я отсюда выберусь, надо будет поблагодарить Тимира за ее пересказы фанфиков», - поставила я себе заметку. Я щелкнула выключателем и огляделась. Напротив двери была небольшая ванна с душем, слева – унитаз, справа – раковина с зеркалом и шкафчиком. Подумала-подумала, пошла к раковине. В туалет, да и в душ тоже, схожу, когда хотя бы мысленно смирюсь с тем, что тушка у меня сейчас не моя. Бр-р. Хотя, голову-то я могу помыть. Волосы у Орочимару оказались тонкими, гладкими, но довольно густыми. Мыло смылось с них быстро, а полотенце нашлось в шкафчике под раковиной. На автомате дошла до раковины, отбросила волосы с лица и тут же встала, как вкопанная. - Хрена с-се… - я приподняла бровь. Ладно, забираю свои слова назад – Орочимару не страхоебище (только ему не говорите). Душонка у него, конечно, та еще жуть жуткая, но мордашка… - Не, ну ты совсем охренел, товарищ! «Чего тебе?» - донеслось незаинтересованное. - Это ведь и есть твоя изначальная внешность? – я покрутила головой, рассматривая лицо с разных ракурсов. – Хрена ли тогда в подсознании ты такая мерзость? Судя по тишине, мой собеседник начал активно придумывать, как меня вытурить куда подальше. - Нет, ну серьезно, - опять забормотала я себе под нос. Посмотрела на футболку, подумала немножко, сняла ее и бросила на раковину вместе с полотенцем. Ощупала локти, плечи, шею и туловище. Снова глянула в зеркало. Повернулась спиной и откинула влажные волосы через плечо. – Как вот это вот все можно было просрать и оставить только какую-то… - я поморщилась. Лицо в зеркале поморщилось вслед за мной, - жесть. Протянула руку к лицу, неуверенно потерла белую впалую щеку. Подергала аккуратными черными бровями, пощурила желтые глаза (там реально зрачок узкий!), покривила тонкими губами, открыла рот – клыки были, но не сильно длиннее человеческих. «Наверное, только для техник трансформируются», - подумала я. Отошла подальше, оглядела верхнюю часть тела полностью. - Реально не понимаю, - заключила я. Орочимару был пугающе красив. Возможно, какими-то такими пытались в христианстве изображать обольщающих демонов – хищными, поджарыми, со сверкающими прищуренными глазами и с широкой ухмылкой, обладающих этаким мрачным и жутковатым шармом и харизмой. Посмотрела в зеркало снова. Отражение повторило воображаемый образ. Передернулась, скривившись. Боже меня упаси кого-нибудь обольщать еще. Фу. А, кстати. Подошла снова к зеркалу, выпятила челюсть. Нахмурилась. Закатала штанины. - У тебя же не фиолетовые глаза. Подумала еще. - А, ну да, ты ж змей. Где-то читала, что у людей с фиолетовыми глазами нет на теле никакой растительности помимо волос на голове, бровей и ресниц. Если бы тут были нормальные люди, а не некие помеси человека с насекомым/животным/рыбой, можно было бы этим все и объяснить. А так у него и глаза желтые, и вообще он… - Рептилоид… - помолчала. – Ну на хрен это все.***
Орочимару – чертов аскет. И, походу, вообще не гостеприимный. На кухне под столом пряталась единственная трехногая табуретка, в шкафчике куковал скудный набор посуды. В отдельных больших банках, правда, нашелся рис и чайные листья с кучей всяких травок, судя по запаху – мята и ромашка. - Психу у себя только успокоительное и хранить, - буркнула себе под нос, стряхнула влажную челку с лица и пошла искать заварочник. Вискарик или пивко, конечно, были бы лучше, но чего нет, того нет. Внизу нашлась маленькая кастрюлька. Поставила вариться рис, включила чайник и, присев за стол, уставилась в окно. Окно выходило на восточную сторону, из-за деревьев пробивались рассветные лучи. Судя по шуму, Коноха в это время уже просыпалась и начинала свои будничные дела. - И что мне со всем этим теперь делать?... «Будет замечательно, если ты просто умрешь и вернешь мне тело», - прозвучал внезапный безэмоциональный ответ. («Хоспади, чувак, я вообще про твое существование успела забыть!») - Судя по всему, ты вполне способен им пользоваться, - рыкнула я, - или это я сама себе сейчас руку заламывала? А в ответ тишина. Ну и хрен с ним. Поди затихарился внутри и придумывает план, как меня вытурить. Ну, пускай-пускай. Вскипел чайник. Меланхолично проследила за уплывшим по потолку прямо на улицу паром. …- А все-таки, - снова задумалась я, копаясь в пустом рисе найденной ложкой, - что теперь делать-то? Внутри клубилось что-то мрачноватое, навроде предвкушения каких-то неприятностей. Понимать бы, к чему это… - Надо бы волосы посушить… Помолчала. - Ах ты ж блять! – вскочила я и заметалась. Данзо, сука! Совсем забыла! Чашка с рисом чуть не соскочила со стола на пол. Словила ее на одних рефлексах, извернувшись над столом. - Ну, - протянула я, с сомнением разглядывая получившуюся композицию, - это тело не так ужасно. Пусть и мужское, у-ух. У стены обнаружился холодильный шкаф. Убрав в него чашку, поспешила в спальню. На бегу проверила волосы – все еще влажные. «Пробегусь – они и высохнут», - мысленно махнула рукой. Остановившись на пороге, огляделась. Не заправленная кровать, пыль на пустом подоконнике. Все-таки удивительно, как можно жить в каком-то месте, при этом не обустроив его под свое представление о комфорте? Что вообще важно Орочимару? Я помню, что он мечтает жить вечно и изучить всевозможные техники и искусства шиноби, но для чего это ему? Ладно, это сейчас не так важно. Нужно придумать что-то. Что-нибудь насчет будущего. Я знаю канон, но не все: я не знаю подробностей многих моментов, контекста, предшествующих событий. Я не Орочимару, я не смогу поступать так, как он, и при этом вести историю так, чтобы не случилось непоправимого. Раз я здесь, нужно сделать хоть что-то. Возможно, даже что-то абсурдное. - Так, - заговорила я, перебирая вчерашние вещи, - нам, наверное, нужно договориться?... Ага. Ну конечно. Орочимару с того момента молчал, но я ощущала его. Фантомный взгляд, шипящее дыхание у затылка, периодически мерещащиеся прикосновения – все, что я замечала, скапливалось где-то внутри меня в тревожный клубок, выжидающий момента, чтобы развернуться и удушить. Вот же… Змей, самый настоящий. Я фыркнула. Я чувствовала, как он следит за каждым моим движением, за тем, как я веду себя, вычленяет из мешанины импульсов мои настоящие мысли. Говорят, душа находится в солнечном сплетении? Похоже, с ней теперь в опасном соседстве находится огромная и ядовитая змея. - Я так понимаю, что ты все-таки дорожишь своей репутацией? По плечам мурашками пробежался озноб. - Предлагаю заключить соглашение, - как можно тверже сказала я, застегивая форменный жилет. – Тебе важно твое положение среди шиноби, и, в конце концов, защитить себя… - я зависла, - меня… - нас обоих! – ты можешь намного лучше, чем я, поэтому, все-таки, будет лучше, если в такие моменты будешь управлять телом ты. «О», - послышалось из глубины, - «ты соглашаешься вернуть мне полный контроль над телом?». - В смысле? – опять зависла я. «Ну как же», - в голосе Орочимару послышались нотки издевки, - «ты же сама только что сказала: «Защита и положение среди шиноби», то есть – постоянно». - Охренел? – рявкнула я раздраженно. – Я имею в виду только такие ситуации, где тебе придется сражаться или разговаривать с кем-то типа Данзо, - меня передернуло, - потому что я сама точно выдам нас. «В таком случае что же ты оставила для себя, маленькая неприятность?» - кольца напряжения свились сильнее. Орочимару, казалось, находился прямо за мной, прожигал макушку своими змеиными глазами и водил кончиком своего хвоста по моей шее. - Что-то более обыденное. Или то, что я захочу изменить, - я сглотнула. Хвост надавил на трахею. «Изменить-с-с?» - раздалось у уха громкое шипение. Блять-блять-блять, блять! Дыши глубже, Лена! Настаивай на своем! - Ага, - деланно-легкомысленно пожала я плечами, проходя в коридор, - что-то вроде твоей одержимости Учихами или бойни с Третьим. Понятия не имею, какую хуету можно развести вместо канона, если вдруг Орыч не пойдет войной на Обезьяна или если он не попытается напасть на Итачи или своровать Саске, но попробовать же можно? А вдруг да лучше, чем в каноне, выйдет? «Хо-о», - выдохнул Орочимару, - «да что ты?». Я не успела дотянуться до ручки двери. Горло внезапно пережало, и, подавившись воздухом, я шарахнулась к стене, царапая шею, пытаясь стянуть невидимую удавку. «Ты дейс-ствительно думаеш-шь, что я поз-сволю тебе творить вс-се, ч-што вз-сдумаетс-ся?» - Кх-хы-ы!... – ноги подкосились, и я скатилась по стене вниз, а затем попросту рухнула на пол. «Маленький, нич-штож-шный вирус-с!» - голос шипел и плевался, жалил мясистым раздвоенным языком ушную раковину. - Я… не дам тебе… творить всякую херню! – просипела я, проталкивая слюну по горлу. – Если ты не станешь… договариваться со мной… то я просто тебя не пропущу! «Не дам! Не дам все порушить!» - кричала я в мыслях, пытаясь донести их до этого засранца. – «Не дам Данзо рушить жизни, не дам тебе стать преступником, не дам Цунаде и Джирайе потерять друга, не дам Наруто страдать, не дам насиловать психику Учих! Не дам!» Внезапно все кончилось, как и тогда с рукой. Меня настиг дерущий горло кашель, а потом и тошнота. Утерев лицо от холодного пота и слюны, я, приподнявшись на подрагивающих ногах, открыла-таки дверь на улицу и, глубоко вздохнув, прошипела под нос: - Не дам. Очередной вздох вышел прерывистым, горло болело. Потерла его – пальцы цепляли острый кадык и четко проступающие мышцы, но от прикосновения больно не было. «Фантомная боль», - дошло до меня. Уставилась на ладонь. Орочимару… Я дернулась. Не думаю, что я его боюсь, хах, нет. Скорее, здорово опасаюсь. Еще бы нет – не знаю, как на мне может сказаться то избиение во внутреннем мире, но то, как он одним усилием… чего-то едва не придушил меня, - опасно. Почему он отступил? И тогда, с заломом руки, и сейчас. С чем это может быть связано? Пожалел? Нет, конечно нет. Надоело? Вряд ли. Тогда что это было? Не думаю, что я действительно смогла ему противостоять. В конце концов, я не какая-то там Мэри Сью, невероятными силами не обладаю, «нарутотерапией» не владею, да и вообще чтец душ из меня тот еще. Фыркнула. Орочимару опасен. Он сильнее меня, он умнее меня. Он гений, он убийца, а еще он мужчина. А еще это мое предложение… Запустила руку в волосы. Чем я, черт подери, думаю?! Предлагать этому психу какое-то соглашение, серьезно? Как будто он действительно станет со мной считаться, если соберется что-то вытворить! То, что я попаданка, не делает меня чем-то всесильным. И вообще, наблюдать за персонажем с экрана компьютера – это одно, а находиться непосредственно рядом – совсем-совсем другое! - О-ох, - протянула я, сжав волосы в кулаке. Не помереть бы в процессе – и ладно. Отбросив упаднические мысли, я осмотрелась по сторонам. Главный ориентир всей Конохи – Гора Хокаге – виден из любой точки деревни, поэтому долго соображать, в какую конкретно сторону мне двигаться, не нужно. Тяжко вздохнув, предвкушая проблемы, я закрыла дверь на ключ, который додумалась поискать в сумке, с сомнением посмотрена на соседние крыши и двинулась к лестнице вниз. В голове раздался раздраженный цык. - Че за?... – подавилась я, когда ноги внезапно заледенели, тело напряглось и… стремительно взлетело на крышу стоящего рядом дома. Дыхание перехватило, а по позвоночнику побежали мурашки. Дьявол, это что вообще было? Тело двигалось к Горе быстрыми и длинными скачками, при которых неимоверно сильно холодели ступни, туловище для большего удобства пригибалось вперед. «Что за на хуй ты творишь?!» - заорала я внутрь. Ответом мне вновь была тишина. Холод тонкими ручейками тек по мышцам, я чувствовала каждый подключенный к движению мускул, как мягко скрипит подошва сандалий при прыжке и как пружинят ноги, отталкиваясь от крыш. «Чакра?» - дошло до меня. Такая ледяная? Хотя, откуда я вообще могу знать, что ощущает пользователь чакры, верно? - Чакра, значит, - проговорила вслух, следя за движением. Ноги теперь несли меня вверх по выступающим из Горы камням. Перемахнув через перила смотровой площадки, тело быстро скользнуло к ведущему в катакомбы Корня люку. «Первая сознательная операция, а?» - сыронизировала я, прыгая вниз. – «Если Орочимару не будет мне помогать…» - я нахмурилась, - «если Орочимару не будет мне помогать, нужно каким-то образом не попасться самой». Ненавижу строить хорошую мину при плохой игре.***
Часы оттикали семь утра. Я протяжно выдохнула. Черт побери этих военных-жаворонков. Собрав растрепавшиеся волосы в гульку, натянула сверху хирургическую форму и шапочку, перчатки, помедитировала на секундную стрелку и, снова вздохнув, вышла из санитарного пропускника. К лаборатории был пристроен небольшой операционный зал. Полумрак, яркая лампа, несколько подручных и уставившийся в потолок Данзо. Бр-р-р, фу. Век бы его не видеть. - Как насчет наркоза, Данзо-сама? – рот раскрылся и заговорил до того, как я успела обдумать свои слова. Голос этого тела, когда говорил Орочимару, как ни странно, начинал сипеть больше, чем когда говорила я, и, честно, внутри я вся будто покрывалась мурашками. Блядский змей. - Ты знаешь, Орочимару: я предпочту чувствовать и видеть, что ты делаешь, - сказал Данзо, переведя взгляд на меня… нас. - Ку-ху-ху-у, как скажете, Данзо-сама. О происходящем думать как-то не хотелось, но, честно говоря, стоило бы. Вчера, когда мне еще казалось, что все нынешние события – мой сон, я уже размышляла о том, что это за операция такая сегодня нам предстоит. Вчера были похороны погибших после инцидента с Девятихвостым и Обито, верно? Тогда о шаринганах, по идее, тут и речи быть не может. Я же правильно рассуждаю?.. В это время Орочимару уже успел дойти до операционного стола и оглядывал готовность помещения. Не знаю, насколько он умел как хирург, но вряд ли круче той же Цунабе*. Я стала подмечать детали вслед за ним. Не знаю, как на самом деле должна быть оборудована операционная, но, честно… «Что за неучи занимались кабинетом?» - я ощутила, как скривился Орочимару. Сомневаюсь, что это он ко мне обратился, скорее сам с собой говорит, но хотя бы так понятно становится, но кто-то с чем-то накосячил. Ну и ладно, не мои проблемы. - Вы принимали иммуносупрессоры? - Успешность операции и в моих интересах, - процедил Данзо, сверля наш лоб взглядом. – Приступай. - Слушаюсь-с. В ногах операционного стола стояла небольшая тумбочка. На ней лежала папка. Приложив усилие, развернула тушку в ее сторону и, открыв картонную обложку, углубилась в изучение. И тут же едва удержала лицо. Снимки были черно-белыми, но факт существования того, что на них изображено, это не отменяло. На первой фотографии была… рука, судя по всему. Правда, она была больше похожа на очень толстую перчатку, чем на настоящую конечность. А еще она была такого отвратительного белоснежного тона, что мне показалось, что, будь фотография цветной, оттенок ее бы приближался к синюшному. Передернувшись, уставилась на следующее фото. Там был снят сосуд с… «Шаринганы!», - подумала я, покрываясь испариной. В сосуде плавали несколько активированных глазных яблок с узнаваемым узором радужки. Мать-то вашу! Не-не-не, пожалуйста, нет! Инцидент с Учихами произойдет только лет через семь, тогда откуда?.. «Неужели ты думала, что шиноби в обычное время не умирают?» - со смешком спросил мой вынужденный сосед, и я поняла, что думала слишком уж громко. «Обычное время?» - нахмурилась я. «Шиноби тоже люди», - ехидно пояснил он, - «и точно так же, как и другие люди, умирают от старости или болезни». Меня пронзило осознанием. Сцепив зубы, тихо и неспеша выпустила воздух через нос. «Вы… Вы расхищали могилы, что ли? Вас вообще не колышет то, что вы надругались над мертвецами?!» - прокричала я. Ладони чуть дрожали. Подцепив пальцами фотографии, скрепила их обнаружившейся на листе скрепкой и засунула в кармашек обложки. «Мертвецам не нужна их сила», - я всей кожей чувствовала, как Орочимару ухмыляется. «Это не дает вам правда красть то, что вам не принадлежит, ублюдки!» Чуть мотнув головой, уставилась на записи на первой странице, уже понимая, с чем мне сейчас придется иметь дело. По мере продвижения сюжета аниме и манги, если я не ошибаюсь, не было отмечено, каким образом Данзо достал и когда присобачил себе руку из клеток Хаширамы, а также как в нее влепили шаринганы. Не трудно догадаться, что всем этим наверняка занимался Орочимару, как единственный компетентный ученый на базе Корня. Ну, я так думаю. Единственное, что точно не известно, - в какой момент это все произошло. До побега? После? Ну, сейчас уже точно видно, что это было до побега. Нахмурившись, вчиталась в текст в папке. И тут же нахмурилась сильнее. «Это иероглифы», - подтвердила я собственные мысли, смотря на знакомые по виду переплетения черточек и маленькие кружочки на месте точек. Удивило меня даже не это – ага, еще бы меня в мире азиатского фэнтези удивили иероглифы, пф! – а то, что я понимала их значение. Нет, не так. Не значение самих иероглифов, а всего текста в целом. Я не могла прочесть «по буквам» написанное, но могла представить, о чем там шла речь. «Плюшка от сожительства с пользователем языка в одной голове?» - иронично подумала, усмехаясь. Ну, хоть в чем-то же мне должно было точно повезти, верно? Ладно, о чем там речь-то? Снова посмотрела на текст. А речь шла о том, что помимо иммуносупрессоров, препаратов, которые не дают приживляемым тканям отторгаться организмом, Данзо должен будет во время и после операции получать дозы какого-то нового препарата, о котором и шла вчера речь. Судя по тому, что операцию не перенесли, препарат прошел все назначенные проверки и готов к употреблению. «Эх, был бы это яд!» - мечтательно вздохнула я. Угробить эту скотину во время операции было бы плевым делом, даже к скальпелю бы прикасаться не пришлось! Затылок окатило тихим насмешливым хихиканьем. «Этот старикан – тот еще параноик, да и интуиция его редко подводит, поэтому я бы не советовал тебе делать что-то, что ты не умеешь. Если, конечно, не хочешь убить нас обоих». «Чего сразу не умею-то?» - дернула я щекой. «Не строй из себя того, кем не являешься. Ты не убийца, ты не умеешь убивать. Да ты даже себя защищать не умеешь!» - оскалился Орочимару. «Пха! Я умею себя защищать!» - огрызнулась я. Вчиталась дальше. Препарат также увеличивал вероятность успешной трансплантации на несколько процентов. Я поморщилась. Не самый лучший результат, но, судя по соотношению, с препаратом процент успешности увеличивается до половины. «Ничего себе», - подумала я, снова нахмурившись. То есть, если бы не этот препарат, Данзо мог бы и вовсе потерять контроль над конечностью или вообще бы умер. Хотя в конце концов так и произошло. Отвлекшись, я упустила момент, когда Орочимару убрал папку и взялся за дело. Чувствовать, как тело, которое ты ощущаешь каждым нервом, двигается не по твоей указке, было очень странно. Внутренне я уже несколько раз успела передернуться. Раз Орочимару взялся руководить парадом, то мне остается только наблюдать. Еще бы понимать, что он делает. «Если не хочешь, чтобы я все-таки убил тебя, то лучше не отсвечивай», - меня аж чуть приморозило. Ладно-ладно, я молчу. - …в верхнюю полую вену, - прозвучало указание. Правая рука схватила со столика рядом скальпель, повертела его перед лицом, давая рассмотреть со всех сторон. В это же время откуда-то сбоку возник ассистент с наполненным шприцем, сдернул укрывавшую Данзо ткань и… На месте руки действительно ничего не было. Лишь шитая-перешитая культя чуть ниже плеча. Шрамы тянулись от самой ключицы, и почему-то мне казалось, что раны так никогда нормально и не заживали. Тонкая розовая кожица выглядела так, будто сейчас порвется и… Ой, фу-у… Я передернулась. Слава Дьяволу, что я не такая пугливая, а то меня бы сейчас стошнило. Хотя… В сравнении с сериалами и аниме подобное в реальности выглядит еще убойнее. «Только попробуй что-нибудь вытворить, и уже я буду тебя выташнивать!» - зашипели мне на ухо так громко, что я аж мурашками покрылась. Да молчу я, молчу! И сижу тоже ровно! Делай, что там тебе надо делать, а от меня отстань! Ассистент, пока Орочимару протирал скальпель спиртом, встряхнул шприц и сделал укол под ключицу. Жидкость в шприце была прозрачной и имела розоватый отлив. Как только вся она была введена в организм, ассистент отошел, и его место занял Орочимару. Перехватив удобнее скальпель, он сделал несколько тонких разрезов на культе, раскрыв старые шрамы. Левая ладонь с внутренней стороны налилась бирюзовым светом, а внутри будто вода из какого-нибудь северного моря потекла, настолько было холодно. «Опять чакра», - подумала я, внутренне передергиваясь. Пригляделась: казалось, что над ладонью вспыхивали полупрозрачные нити, похожие на протуберанцы. Приблизив ладонь к разрезам, Орочимару приостановил кровь и, судя по чуть расслабившемуся лицу Данзо, еще и успокоил боль. - Несите протез! – бросил Орочимару, не отрывая взгляда от культи. Шрамы раскрылись, обнажая мышцы. Посередине белела кость. Я сморщилась. Хвост Змея перехватил меня поперек туловища и чуть сжал. А-ха, да, я знаю, великий господин-начальник, Вас бесить нельзя. Угх, я просто сижу и смотрю, не отвлекайтесь на такую ничтожную меня. «Лучше заткнись», - сказал он мне. Хорошо, что я его не вижу, взгляд у него сейчас наверняка раздраженный. Пф. На периферии мелькнуло что-то белое. Скосив глаза, нахмурила брови. Рука, от середины плеча до кончиков пальцев, соответствовала виду на фотографии: синюшная, похожая на сдувшуюся резиновую перчатку. Орочимару перехватил ее из рук ассистента – кончики пальцев провалились в мягкую плоть, локоть и кисть протеза качнулись, синевато-фиолетовые ногти стукнулись друг о друга. Я сглотнула. Фу-у. Будто труп Самого Хаширамы разделали и обескровили, в самом деле. Наша рука приставила белую конечность к разрезанной культе, прижала. Протуберанцы чакры скользнули в вязкую плоть, промораживая нашу руку от кончиков пальцев до мышц плечевого пояса; засветились очерчивающиеся сосуды. Судя по всему, морозит тут только меня, настоящему хозяину тела же все равно. Передернувшись, снова начала наблюдать. Синюшная плоть протеза начала нарастать на культю, под ненастоящей кожей сияла сетка вен. «Этот препарат…» - попыталась я ухватиться за мысль, вертящуюся на краю сознания, но меня опять зашипели. Да молчу я! Уже и подумать нельзя, гр-ры. Стала соображать. Для чего был нужен препарат? В медкнижке было написано, что он предназначен для повышения успешности трансплантации. Но как именно? Я знаю, что для хорошего результата в подобных операциях обычно используют именно иммуносупрессоры, но это вещество… Снова посмотрела на тусклое свечение внутри протеза. Оно шло прямо из соединения пострадавшего плеча и белесой кожи. «Орочимару работает с медицинской чакрой», - повела я мысль дальше, - «хоть нигде и не говорилось, что он медик. Но что он делает? Что это за сетка? Вены? Нервы? Все вместе?» А потом я вспомнила, где вообще нахожусь. «Чакра?!» - ахнула я, снова вглядываясь в процесс. Да, возможно и такое. Орочимару пытается протянуть чакроканалы Данзо внутрь протеза. Но… «Разве это не умела делать лишь одна Цунабе?» - нахмурилась я. – «В каноне постоянно упоминалось, что Цунабе стала медиком высшего уровня лишь потому, что единственная умела проводить операции с чакроканалами, что намного труднее, чем с кровеносными сосудами и нервами. Тогда каким образом это может делать Орочимару, о медицинских навыках которого можно было только догадываться?» Ладно, мысленно тряхнула я головой, сейчас это не самое важное. Плоть под пальцами начала уплотняться и принимать форму, присущую любой нормальной конечности. Орочимару сдвинул руку, с силой вдавил подушечками пальцев плоть внутрь руки. «Зачем?» - подумала я, а потом заметила ассистента, придерживающего резервуар с плавающими внутри глазными яблоками. «Ох ты ж мать…» - выдохнула я. Красная радужка глаз, чуть светящаяся в полумрачной операционной, действовала на нервы. Но это зрелище хотя бы заставило меня вспомнить, ради чего все это начиналось. Так, ладно. Я встряхнулась снова. Опять обратила внимание на протез. Свечение приближалось к сделанными пальцами Орочимару ближайшим лункам. Ловко выхватив первый глаз из банки, Змей приставил его к впадинке и вдавил посильнее. Тонкий слой плоти с двух сторон сдавил глаз, и я почувствовала, как протез уплотнился окончательно. С усилием передвинув руку, прощупала сама. И действительно – от места соединения плеча Данзо и протеза уже нельзя было отделить, где кончаются мышцы одного и начинаются мышцы другого. Они были слиты воедино. «Ого…» - ну, мое удивление понятно. Я с медициной и всякими разными экспериментами вообще никогда связана не была, а тут еще и всякие чакры замешаны. Снова выдохнула, на этот раз просто пораженно. Орочимару все-таки гениальный… мудак, мстительно добавила я. Созданный им препарат позволял не столько повысить процент успешности операции, сколько вообще создать возможность проведения всего, что сейчас происходит. Чакроканалы – еще более капризный орган тела, чем даже кровеносные сосуды и нервы. Если вспомнить сюжет, то там не раз упоминалось, что какая угодно чакра для переливания или чего-то подобного не подойдет. Поэтому так ценятся медики – они могут вырабатывать нейтральную чакру, которая спокойно поглощается любым организмом. А как повело бы себя тело, к которому присобачили конечность того, у кого был постоянный переизбыток природной чакры? О-о-о, если бы все закончилось окаменением Данзо или превращением его тушки в дерево, то никому бы тут не поздоровилось. А тут Орочимару со своей чакрой, которая вообще на нейтральную, по моим соображениям, мало похожа, при помощи вот такого препарата вытворяет охуенную магию. На хуй эту жизнь, в которой такие гении вообще существуют. Это жесть как пугает. Чешуйчатое кольцо сжало меня покрепче, свилось снизу в еще одно. «Как, говоришь, тебя зовут?» - произнес Орочимару. Интуиция говорит мне, что пора драпать. А драпать некуда. «Лена. И я тебе своего имени не называла», - фыркнула я. «Странное имя. Л-р-рена?» О, да, продолжай. Я же слышу, что ты чем-то охренительно доволен. Шути, пока можешь, а я буду делать вид, что меня не колбасит от нервов. «Р-рена…» «…будь добр, лучше вообще меня по имени не зови».