Detroit: Writober 2018

– Я виноват. Слова еле различимы, Коннор сидит весь скрученный, обнимая колени, смотрит в стену стеклянным взглядом. На самом деле они пластиковые. Ну, глаза. Хэнк узнавал. Он тормошит Коннора за плечо, будто ничего не происходит. Ничего серьёзного. – Ну, не дрейфь. Всё ещё можно исправить. На самом деле он сочувствует Коннору. Неприятно, наверно, девиантнуться только для того, чтобы осознать, что ты местами та ещё паскудная мразь. – Я лично вытащил из него пару деталей в архиве. Я обещал Даниэлю, что его оставят в живых, хотя точно знал, что это не так. – Это была твоя работа. Ты просто действовал по программе, – пожимает плечами Хэнк. – Я мог хотя бы не врать. – Это бы понизило шансы спасти девочку. Коннор не отвечает, отворачивается в сторону. Можно сколько угодно талдычить о программе и миссии, но если Коннор вбил себе что-то в голову – хрен выбьешь обратно. Можно даже не пытаться. – Как думаешь, его ещё можно починить? Коннор вскидывает голову. – Лейтенант? – Я говорю, вы теперь свободные граждане. Пусть Иерихон напишет запрос нашему Архиву на выдачу Даниэля им. За пару дней его вернут, никому не нужен в Архиве номинальный труп. Хотя бы похоронишь его как положено, или как вы там у себя в Иерихоне поступаете со своими мертвецами. А если он ещё подлежит починке – вообще получается удерживание нуждающегося в помощи. Управлению такой срач по всем газетам не сдался. – Мы их разбираем. – Что? – Мы разбираем мертвецов и раздаём исправные биокомпоненты нуждающимся. Так андроид продолжает жить внутри Иерихона, уподобляясь тем самым rA9. Хэнку очень хочется грязно выругаться, но он сдерживается. Другая культура, нужно быть толерантнее, или что там вещают сейчас из каждого утюга. В фильмах должно быть не меньше четверти героев-андроидов и всё такое. Архив отвечает на запрос на следующий же день. Заберите свой то ли труп, то ли свободного гражданина Америки, только журналистам не говорите, что он у нас тут валялся между пакетом с изъятым кокаином и сейфом с огнестрелом. Коннору выдают здоровенную картонную коробку с остатками Даниэля и отправляют с миром, желательно, подальше от Архива. Коннор, как послушный мальчик, тащит коробку в Иерихон и сдаёт на руки Маркусу. Коул так в коробках котят домой таскал, Коннор решил пойти ещё дальше и таскать новых свободных граждан. Молодец какой. Дальше началась беготня с попыткой раздобыть нужные биокомпоненты. С одной стороны, андроидов этой серии было выпущено много, вроде бы, запасных частей тоже должно быть много. С другой стороны, много было и страждущих, нуждавшихся в биокомпонентах, так что очереди на них были расписаны ещё на пару лет вперёд. Ко всему прочему, повреждения Даниэля были намного серьёзнее, чем у большинства, и запасных частей под такие травмы практически не выпускали, потому что утилизировать и купить нового было дешевле. Когда офицер Брукс спрашивает, не проще ли приобрести такого же недевиантнутого, отдевиантить самостоятельно и не маяться ерундой, Коннор получает первое в своей жизни должностное взыскание с занесением, офицер Брукс – поломанные нос, челюсть и гордость, а Хэнк – возможность всем говорить, что Коннор «его мальчик и учится у него». На самом деле, он и правда солидарен с Коннором. В итоге детали помогает добыть Хэнк, по своим связям. Коннор, не мигнув диодом, выкладывает за них едва ли не всё жалованье. Ему Хэнк говорит, что не знает, откуда детали, вроде, из Киберлайф. На самом деле подпольный продавец снял их с валяющихся на свалке андроидов, но Коннору этого было лучше не знать. Коннор с помощью Хэнка несёт недостающую Даниэлю требуху в Иерихон, сидит возле ангара тех.обслуживания всё время их установки, сложив руки на коленочках, и с видом молодого папаши, у которого рожает жена, а когда Даниэль начинает мигать диодом, восстанавливая систему, поднимается и сваливает, едва не забыв Хэнка на парковке. Главное – он запрещает кому бы то ни было говорить Даниэлю о том, кто помог его восстановить. Насмотрелся фильмов про рыцарей, никак иначе. О том, что излишнее благородство часто выходит боком, Коннор понимает довольно быстро, вернувшись однажды из Иерихона с треснувшей скулой и пятном без скина вокруг, и заставив Хэнка в очередной раз задаться вопросом, почему крутой передовой полицейский прототип способна уделать любая домохозяйка. Детектив Рид с ним бы не согласился. – Итак, Маркус тебя сдал. Коннор у зеркала замазывает скулу специальным пластиком, похожим на очень мягкий пластилин. Скина на голове нет, и он выглядит как бунтующий подросток, который побрился налысо и грозит сделать татуху на полбашки, как только найдёт на неё деньги. – Маркус вмешался в конфликт и был вынужден рассказать Даниэлю о моём участии в его восстановлении. – На баррикады марсельезой он тоже был вынужден взобраться, – хмыкает Хэнк. – И что Даниэль? – Даниэль перестал пытаться меня убить. Полагаю, в скором времени мы сможем свести наши отношения к нейтральным. Коннор отлипает от зеркала, покрывается скином и принимается собирать все баночки и тюбики, из которых он мешал пластик. – Вот только… Помнишь андроида, принадлежащего мистеру Ортису, Хэнк? – Коннор делает морду печального спаниеля, и Хэнк жопой чует подставу. – Он разбил себе голову. Из-за меня. Я обещал ему… – Коннор, НЕТ! – начинает Хэнк, в общем-то, понимая, что дрыгаться уже бесполезно. А в уме просчитывая, какая у того Андроида была модель, и где достать подпольные биокомпоненты по божеским ценам.