Догоревшие мечты

      Накахара не появился ни через день, ни через два. Его больше нельзя было найти в углу с наушниками в ушах, или спящим прямо на своём рабочем месте. Осаму сверлил пустую парту взглядом и всё думал о рыжике. Парень понимал, что беспокоиться не стоит, что Чуя, скорее всего, просто заболел и скоро придёт, но всё равно ловил себя на мысли, что волнуется за одноклассника. Что-то в душе не давало ему покоя. Может это он виноват? Ну поиздевался немного, ну построил из себя влюблённого для смеха — это же не повод школу пропускать! Бред! Ну ладно, даже если это Дазай виноват, даже если Чуя обиделся — это же не навсегда. Перебесится и вернётся, правда ведь? Волноваться не нужно, да? А он волнуется.       В классе отсутствие рыжика никто не заметил. Только Куникида, их классный руководитель, удивился, когда Накахара не пришёл в школу. Чуя был тем редким исключением из правила — в отличии от остальных парней, он почти никогда не прогуливал уроки, всегда досиживал до конца и даже оставался дольше, чем надо. Правда на оценки это не сильно влияло — отличником голубоглазый никогда не был.       Когда же Куникида спросил, что случилось с Накахарой, никто не смог дать никакого ответа. Более того — оказалось, что даже номера телефона Чуи ни у кого не было.       — Что вы за одноклассники такие? — укоризненно сказал учитель, — Ваш друг, скорее всего, болеет, а вы даже позвонить ему не можете.       — Да прогуливает он! — выкрикнул с места Фёдор. Это был высокий худой парень с сильным русским акцентом и большим желанием поспорить с кем-нибудь из учителей, не важно на какую тему. По классу ходили шутки, мол все в восточной части Европы, откуда и приехал Достоевский пару лет назад, такие злые и холодные. Обычно подобные шутки придумывал сам Фёдор.       — Так, замолчали все. Достоевский, — Куникида перевёл взгляд на главного нарушителя дисциплины, — рот свой, пожалуйста, закрой. Сиди и помалкивай, раз ничего не знаешь.       — Всё я знаю! — возмутился Фёдор.       — Конечно. А кто мне вчера доказывал, что синус сорока пяти градусов равен двум? — Куникида поправил очки. Как всегда средним пальцем.       — В тяжёлые времена синус и до трёх доходил!       — Нет, это оценка твоя еле до тройки доходит. Всё. Я не желаю больше отрывать время от урока. Накахаре я сам позвоню. А вы, и Достоевский в первую очередь, — Фёдор фыркнул на такое внимания со стороны учителя, — записывайте новую тему.       Дальше урок пошёл своим чередом. Большая половина класса работала, ну или делала вид, что работает. Остальные просто общались между собой, ловя всё больше замечаний от учителя, или сидели в телефоне. Они пытались и Дазая втянуть в свои обсуждения, но тот словно не слышал их. Осаму весь урок находился в некой прострации. Он не мог сосредоточиться на уроке, даже просто списывать с доски. Сидящая за соседней партой Акико несколько раз пыталась привести его в себя ведь «Самый великий математик сегодня что-то слишком тихий». Дазай не особо горел желанием отвечать, а Йосано было всё равно. Она просто продолжала записывать что-то в тетрадке, хотя, на взгляд Осаму, занятие это было бесполезное. Вряд ли Акико хорошо понимает математику. Однако именно с неё Дазай, не знающий эту адскую науку совершенно, списывает почти все работы, а она же, в свою очередь, требует с него шпаргалки на контрольные по истории.       Но сегодня Осаму не был настроен на какую-либо работу. Все его мысли вернулись к Чуе. После речи учителя на душе остался неприятный осадок. «Ваш друг, скорее всего, болеет, а вы…». Друг… А друг ли он? Были ли у Накахары когда-нибудь друзья? Дазай попытался вспомнить, с кем общался рыжик. Да, за полтора триместра старшей школы вряд ли можно было найти настоящих друзей, но хотя бы приятелей. Весь класс уже распределился по интересам, образуя несколько групп. Но Чуя не появлялся ни в одной из них. Это было очевидно, лежало на поверхности, но до Дазая дошло только сейчас. Чуя с начала учебного года был один. Он обычно ни с кем не общался, а сидел в интернете или ходил по коридорам. Рыжего не считали изгоем, но и налаживать отношения никто не торопился. Все словно забывали о нём, пока Накахара сам не вольётся в разговор, и то ненадолго, а потом снова пропадёт. А что если ему было одиноко? А что если Дазай своими приставаниями довёл парня до ручки? Бред конечно, но такая теория тоже имеет место быть.       С такими мыслями Осаму просидел весь урок. Время пролетело незаметно, но вместе с этим казалось, что оно тянется вечность. Дазай настолько ушёл в себя, что даже не услышал звонок. В сознание его привёл только толчок Тачихары. Тот что-то говорил про следующую физ-ру, но шатен не слушал. Когда рыжий ушёл, Осаму, словно в прострации, стал собирать свои вещи. В классе кроме него никого не осталось.       — Осаму, подойди сюда. — вдруг раздался голос Куникиды. Дазай вскинул голову и посмотрел на учителя, который, судя по всему, кому-то звонил. Зачем шатен ему? Опять всё плохо с оценками?       Дазай подошёл к учительскому столу. Куникида какое-то время сидел молча, явно ожидая ответа из трубки. Но когда женский голос проговорил, что набранный абонент не отвечает, он сбросил звонок и отложил телефон.       — Осаму, ты не знаешь, что случилось с Накахарой? Мне показалось, вы в последнее время стали много общаться, может ты в курсе, почему его нет?       Дазай слегка прикусил внутреннюю сторону щеки. Мысли о рыжеволосом побежали в голове с новой силой.       — Извините, я не знаю. Мы не особо общаемся.       — Вот как. Мне казалось, вы подружились. Ладно, не важно. Просто номера Чуи у меня нет, а до его отца я дозвониться не могу.       — Наверное он скоро выйдет в школу. Может просто заболел? — Дазаю бы самому хотелось верить в эти слова.       — Скорее всего. — Куникида нахмурил светлые брови и надвинул очки на лоб. Было видно, что он также, как и Дазай, думал о Чуе. Куникида в этом плане был очень ответственен — он всегда знал, что происходит с учениками. Но его не очень любили из-за строгих принципов. На его уроках было скучно и совершенно ничего не понятно. А спрашивал он потом по первое число.       — Так, иди давай. Мне от вас отдохнуть нужно. — с этими словами Куникида встал из-за стола и пошёл к двери. Осаму поплёлся за учителем следом. Он был подавлен.

***

      К вечеру из серых туч, которые уже много дней висели над Йокогамой, полил дождь. Сначала совсем мелкий, потом, капля за каплей, он становился всё сильнее, хотя ливнем его назвать нельзя было. Дазай вышел из музыкальной школы как раз в самый разгар непогоды. На часах шесть вечера, уже начинает темнеть, дует сильный ветер, Осаму без зонта, а до дома ехать ещё час на автобусе, потому что игре на пианино он учился почти в самом центре города. Перспектива так себе. Дазай поднял папку, с которой пришёл на занятие, над головой и подбежал к ближайшей остановке.       Дождь не думал переставать. На улице становилось всё больше луж, брызги из которых попадали на прохожих, когда рядом проезжали машины. Встав под козырёк, Осаму от скуки стал рассматривать местность вокруг. Почти у всех людей на улице уже были зонты. В основном серые или чёрные. Но встречались и цветные, с различными рисунками. Они привлекали внимание и радовали своей яркостью в этом сером мире.       Мимо кареглазого быстро подскочил какой-то пацан. Шатен не успел даже толком его рассмотреть, только приметил зелёную кофту и капюшон. Незнакомец сильно задел Осаму плечом, но, кажется, даже не заметил этого и просто пошёл дальше.       — Извините! — разозлившись бросил Дазай вслед уходящему парню. Мог бы хотя бы прощения попросить.       По улице снова пронёсся стремительный порыв ветра. Он вывернул зонт одного мужчины, взметнул юбку стоявшей на остановке женщины и сорвал капюшон с головы мелкого наглеца. На пару секунд взору о показались знакомые длинные рыжие волосы. Парень быстро накинул его назад и пошёл дальше.       Дазай на пару секунд впал в ступор. Это был Чуя. Кажется. Нет, Осаму уверен — это точно был Накахара. А он рыжика за ребёнка принял. Если тот узнает — точно прибьёт.       — Чуя!       Рыжеволосый будто не слышал его. Парень также молча пошел дальше, не обращая внимания ни на что вокруг. Дазай позвал его ещё раз, но реакции снова не последовало. Осаму посмотрел на тучи, из которых всё ещё поливал дождь, вздохнул, застегнул серую куртку и вышел из-под крыши остановки. Ему было очень интересно узнать почему якобы больной Накахара гуляет сейчас под дождём.       Чуя шёл очень быстро. Когда Дазай решился выйти из своего убежища, рыжик, как оказалось, был уже на приличном расстоянии. Кареглазому пришлось перейти на бег, чтобы не потерять одноклассника из виду. Идущие навстречу люди сильно затрудняли движение, но шатен упорно продолжал протискиваться между ними. Он ещё раз попытался позвать парня, но безрезультатно.       К тому времени, как шатен смог более менее нагнать Накахару, дома по бокам словно раздвинулись, и они оба оказались на мосту. Дазай почти смог дотянуться до плеча одноклассника, но тот вдруг остановился. Кареглазый не знал причины такой резкой смены обстановки и тоже застыл на месте. Неожиданно вокруг стало очень тихо. Если на улице ещё встречались прохожие, то сейчас они с Чуей остались наедине. Осаму поёжился от сырости. На открытой местности ветер ещё сильнее продувал мокрую одежду. Но стоило ему заметить, что парень перед ним задвигался, кареглазый замер и затаил дыхание, словно так Чуя его не увидит. Рыжеволосый слегка огляделся по сторонам, и подошёл к краю моста. Застыв в таком положении на пару долгих, по мнению шатена, мгновений, он залез на бетонное ограждение, стоя на самом краю перед пропастью. Проехавшая мимо машина была последним, что услышал Дазай. Мир вокруг него словно замер, остановился, как чёрно-белое кино. Осаму не видел и не слышал ничего вокруг. Он смотрел только на парня, стоящего на самом краю границы между поверхностью моста и серой водой неспокойной от дождя реки. Душу темноволосого охватил ужас, словно это он сейчас упадёт в эту бездну, а не рыжик.       Дазай полностью потерял контроль над собой. Он и не понял, когда подбежал к Чуе и как с силой дёрнул его за край кофты на себя. Очнулся кареглазый только тогда, когда коротышка, не удержавший равновесия, упал прямо ему в руки. Мир вокруг снова ожил. Осаму снова слышал звуки, но смотрел он только на рыжика. Это и правда оказался Чуя. Промокший и даже какой-то бледный, но живой Чуя. Он, так же как и Дазай, смотрел только на шатена. На секунду в голубых глазах промелькнуло удивление и непонимание. Но эти эмоции тут же сменились пустотой и холодом.       — Что ты делаешь? — безразличным тоном спросил Накахара, продолжая лежать на руках шатена. Осаму впал в ступор от такой спокойной реакции. Чуя совсем не был удивлён этой ситуацией. Словно это не он минуту назад хотел спрыгнуть с моста.       — Я… Это… Это ты что тут делаешь?! Тебя в школе сколько не было?! Ходишь тут, ещё и…       — А тебе не всё равно? —  рыжик даже не спрашивал, а скорее утверждал свою позицию.       — Ну… Ну да, конечно. То есть нет. То есть я… — Осаму терялся. Чуя вёл себя так странно. Честно, кареглазый никогда бы раньше не подумал, что Накахара способен на самоубийство. Но сейчас все факты были на лицо. Особенно этот взгляд. Он хорошо знаком Дазаю. Так смотрит человек, которого уже ничто не может удержать в этой жизни. И взгляд именно этих голубых мёртвых глаз, кажется, надолго запал в душу шатена.       Чуя слез с рук шатена и встал рядом с ним, засунув руки в карманы. Он отвёл взгляд в сторону и явно не собирался ничего объяснять. Похоже он собирался уходить.       — Постой — Осаму даже не сразу осознал, что схватил одноклассника за руку. Чуя обернулся и смотрел на него теперь уставшим взглядом. Наверняка шатен уже надоел ему. Но отпустить Накахару одного после того, как он пытался умереть, Дазай не мог. — Ты замёрз наверняка. Пойдём ко мне домой.       Темноволосый рассчитывал хоть на какую-то реакцию со стороны коротышки, но ничего. Чуя даже не повернул голову в его сторону и молча пошёл вслед за одноклассником. И так всю дорогу. Даже если Дазай пытался что-то спросить, парень отвечал односложно и почти всегда не впопад. Так что до остановки они дошли быстро и в молчании.       Автобус пришлось ждать ещё 20 минут, за которые Дазай успел замёрзнуть окончательно. В салоне люди с не скрытым раздражением смотрели на двух парней, с которых вода лилась ручьями. Одноклассники отошли к окну, где было меньше пассажиров. Оплатив проезд за двоих — Чуя всё ещё молчал, а Дазай не знал как его растормошить и есть ли у рыжика деньги вообще — Осаму взглянул на голубоглазого. Накахара совсем не обращал внимания на окружающий мир, меланхолично смотря в серое окно на такой же серый город. Было странно видеть его таким. Ведь Чуя очень непостоянный. Он мог быть весёлым, задумчивым, злым, причём эмоции сменяли друг друга за секунды. Но сейчас перед Осаму стоял совершено другой человек. Тот Чуя, на которого смотрел шатен, словно выцвел вслед за городом, а взгляд голубых глаз выражал лишь печаль и безразличие. Что должно было произойти за эти три дня, чтобы с Накахарой произошли такие изменения?       — «Или же…» — Осаму стал пристально всматриваться в красивое лицо напротив, — «Чуя всегда был таким?..»

***

      Когда они доехали, дождь всё ещё лил. К счастью, от остановки до дома Осаму идти было совсем недалеко. Кареглазый схватил одноклассника за руку и потащил за собой к нужному подъезду. Вся эта влага порядком надоела. Дазаю сейчас очень хотелось оказаться под тёплым душем, а потом, одевшись в сухую и удобную домашнюю одежду, высушить волосы и накрыться пледом на диване.       Осаму смог выдохнуть с облегчением, лишь когда капли дождя перестали стучать по голове. Парни зашли в светлую парадную и быстро поднялись на лифте до седьмого этажа. Дазай повёл Чую к крайней правой двери, быстро повернул в замке ключ.       — Проходи. — открыв дверь, Осаму отошёл немного в сторону, освобождая место для рыжеволосого. Чуя равнодушно взглянул на парня, а потом прошёл в квартиру. Дазай зашёл за ним.       Проскочив прихожую, кареглазый быстро забежал в соседнюю комнату. Через пару минут он так же быстро появился перед Чуей с какими-то вещами в руках. Шатен взял Накахару за плечи и повёл по длинному коридору.       — Лучше принять душ. Иначе ты правда заболеешь. — Осаму чуть ли не втолкнул одноклассника в ванную, закрыв за ним дверь. Шатен развернулся и с тяжёлым вздохом оперся на стену. Вроде и не делал ничего, а устал. За этот день произошло очень много, однако главная загадка пока что не раскрыта. Может после тёплого душа Чуя окажется сговорчивее.       Когда, спустя несколько минут, послышался шум воды, Дазай со спокойной совестью хорошего хозяина пошёл в свою комнату. Первое, что сделал шатен, оказавшись у себя — завалился на кровать. Хотелось спокойно лежать несколько часов без какого-либо движения. Осаму попытался расслабиться, но мокрая одежда не позволяла этого сделать. Она противно липла к коже и не давала согреться даже на тёплом одеяле. С разочарованным стоном Дазай поднялся и стал разматывать бинты. Намокшая ткань неприятно тёрлась и липла к коже. Шатен снимал повязки слой за слоем и скидывал на пол, где уже стала образоваться куча. Вечером нужно будет вскипятить воду и продезинфицировать их.       Когда со «второй кожей» как однажды выразились Азуми, было покончено, кареглазый достал из-под кровати коробку, в которой лежали бинты и ещё немногочисленные медикаменты. За неимением времени Осаму не мог снова замотать себя полностью. Поэтому он решил ограничиться шеей, предплечьями и голенью. Конечно, так ходить было не очень приятно. Шатен предпочитал прятать всё своё тело под бинтами — так можно было быть уверенным, что никто не увидит шрамы. Но сейчас придётся немного пренебречь личным комфортом.       Чуя пока ещё не вышел из ванной. Осаму накинул на голову полотенце, чтобы вытереть волосы, и прошёл на кухню. После холодной улицы хотелось лишь одного — выпить кружку горячего чая. Дазай решил, что помочь гостю согреться таким образом будет как нельзя лучше, поэтому достал две кружки — одну обычную прозрачную, а вторую побольше, белую, с нарисованным оленем с шариком на шее — давний подарок от кого-то из родственников на новый год.       Осаму включил чайник и полез в шкаф за заваркой. Но пока он искал заветную коробочку, его взгляд наткнулся на тарелку с печеньем. Их Азуми приготовила ещё вчера. К счастью ещё не всё съели, так что их можно добавить к чаю. Не долго думая Дазай взял тарелку и поставил её на стол, затем снова полез за заваркой.       Через десять минут по комнате уже разносился приятный запах чёрного чая. К этому времени на пороге появился и Чуя. До этого момента Дазай никогда бы не подумал, что захочет кого-то видеть в своей одежде. Но Накахара в его чёрном свитере и джинсах с мокрыми волосами выглядел просто бесподобно. Только взгляд у него остался прежним — пустым и холодным.       — Чего пялишься? — злобно гаркнул рыжик, садясь за свободный стул. Дазай лишь поднял руки в примирительном жесте и подвинул тарелку с печеньем ближе к гостю.       Осаму надеялся, что сейчас Накахара отомрёт, разговориться. Но рыжик так и остался молчаливым и хмурым. Осаму хотел было начать расспрашивать о произошедшем, но Чуя его просто послал.       Время приближалось к вечеру. На улице давно стемнело. На кухне царило молчание. Дазай не решался заговорить, а Чуя. Кажется он вовсе забыл о том что рядом сидит хозяин квартиры, беря со стола уже пятое печенье.       — Их моя… — решил нарушил молчание Осаму, но запнулся на секунду, — мать приготовила.       Чуя замер на пару секунд, явно не ожидавший, что шатен заговорит.       — Угу. — голубоглазый ненадолго перевёл взгляд одноклассника, но затем снова отвернулся взял ещё одно печенье, — Я бы хотел, чтобы мне тоже так готовили.       Накахара ожидал последующих вопросов, но, к удивлению, Осаму молчал. Рыжеволосый обернулся и поймал на себе его удивлённый взгляд.       — Что?       — Ничего. — Осаму поспешил отвернуться. Чуя только хмыкнул в ответ и вернулся к еде.       Шатен мысленно отругал себя за такое проявление интереса. Однако он не мог не заметить, что Накахара отходит от своего подавленого состояния. Это радовало.       Они ещё долго сидели на кухне, изредка перебрасываясь парой слов. Но в основном в комнате царило молчание. Но теперь оно было не таким напряжённым. Осаму был уверен что Чуе хоть немного, но полегчало. И от этого на душе уже становилось не так страшно за Накахару.       — Уже поздно, — Дазай перевёл взгляд на окно, за которым давно загорелись фонари. поднялся с места. Шатен подошёл к Чуе, — Давай я провожу тебя до дома. — шатен слегка похлопал его по плечу. Но в следующую секунду произошло то, чего кареглазый никак не ожидал.       — Нет!       Не успел Осаму что-либо понять, как его запястье с силой сжали. Шатен ойкнул от боли и попытался выдернуть руку, но бесполезно — Чуя вцепился в него мёртвой хваткой. Рыжеволосый весь сжался, его взгляд был направлен в пустоту, а зрачки сузились от страха. Парень трясся и безостановочно бормотал себе что-то под нос, почти до хруста сжимая руку Осаму.       — Ай! Чуя, отпусти! — но Накахара словно не слышал его и не разжимал пальцы, а только сильнее стискивая хватку, — Ладно, хорошо, можешь остаться у меня! Только Отпусти! Чуя!       Рыжик вдруг застыл, вскинув голову, но не поворачиваясь к Осаму. В комнате повисла гнетущая тишина нарушаемая лишь неровным громким дыханием Накахары. Дазай молчал, боясь надавить на рыжика ещё сильнее.       — Извини… — едва слышно сказал Чуя и встал с места. Хватка на руке Дазая наконец-то ослабла. Шатен потёр своё больное запястье, на котором теперь точно останутся синяки.       Голубоглазый направился к выходу из комнаты, несмотря на восклицания Осаму. Однако он замер на пороге. Несколько секунд Чуя молча стоял в проёме, царапая ногтями косяк двери и нервно перебирая пальцами, словно обдумывал что-то.       — И… можно я всё же останусь у тебя?.. — Накахара коротко глянул через плечо. Их взгляды задержались друг на друге пару секунд, но Чуя, не дожидаясь ответа, развернулся и ушёл. Дазаю оставалось только задумчиво смотреть ему вслед.