Linkin Park — My december
Ночью Чуя спал ужасно. Он метался по широкой кровати, поворачиваясь с одного бока на другой. Осаму, который не мог уснуть из-за вороха мыслей в голове и постоянного ёрзанья по соседству, сверлил взглядом одноклассника и видел, как тот садился в кровати и пытался унять бешено бьющееся сердце и сбивчивое дыхание несколько раз за ночь. Дазаю удалось уснуть только под утро, когда до звонка будильника оставалось лишь пару часов, из-за чего пробуждение было ещё хуже, чем обычно бывает по утрам. Сознание никак не хотело прощаться пусть и с беспокойным, но всё же сном. Осаму стоило огромных усилий заставить себя подняться с дивана и выключить будильник на телефоне, который звонил без остановки уже минут семь. Протерев глаза и более менее проснувшись, шатен посмотрел на одноклассника и обнаружил его, на удивление, всё ещё спящим. Даже душераздирающая трель будильника, которая, по словам Изэнэджи, «и мёртвого разбудит», не смогла достучаться до сознания Чуи. Осаму, широко зевая, направился на кухню. Он решил пока не будить Накахару. Вчерашний вечер оказался очень выматывающим и стрессовым даже для Дазая, не то что для Накахары, с которым за эти несколько дней произошло что-то очень нехорошее. Кареглазый решил, что будет лучше дать ему ещё немного отдохнуть. Осаму приступил к приготовлению завтрака. Такое с ним случалось редко. Дазай в принципе ел мало, а с утра, когда времени было крайне мало, шатен в лучшем случае закидывал в себя первое, что попадалось в холодильнике. Но, раз сегодня он дома не один, стоило приготовить хотя бы яичницу. Кареглазый поставил сковородку на плиту, включил чайник и достал банку кофе. Спать хотелось ужасно. А самое обидное то, что в своих размышлениях он ни к чему не пришёл. Сложить в голове два и два и понять, что у одноклассника проблемы в семье никакого труда не стоило. Но какие именно оставалось загадкой. Единственное, что понял Дазай — они были серьёзные. Через пятнадцать минут завтрак был готов. Осаму накрыл на стол и пошёл будить рыжика. Дазай постучался в свою же комнату и позвал одноклассника по имени. Никто не откликнулся. Кареглазый постучал ещё раз, а затем тихо приоткрыл дверь и зашёл внутрь. Как парень и думал, Чуя ещё спал, свернувшись на кровати калачом и закутавшись в одеяло по самую шею. Дазай тихо подошёл к кровати и посмотрел на спящего школьника. Накахара лежал к нему спиной, рыжая макушка контрастировала на фоне белых простыней, словно кто-то разлил яркую акварель. — Чуя. — негромко позвал Дазай и потряс парня за плечо, — Чуя, проснись. Рыжеволосый медленно повернулся на спину и разлепил сонные глаза. Он нахмурился и пару секунд вглядывался в лицо напротив. — Доброе утро. — Дазай попытался улыбнуться однокласснику. Улыбка вышла немного ломанной, но никто не придал этому значения, — Я приготовил поесть. Приходи на кухню. Дазай вышел из комнаты, оставив голубоглазого в одиночестве. Чуя сел в кровати, потягиваясь и ероша рыжие волосы. Затем он опустил руки и пустым взглядом уставился в потолок. Солнечные лучи уже вовсю проникали в захламлённую, но не грязную комнату. Из приоткрытого окна доносился шум машин, которые начинали разъезжаться по всему городу. С кухни доносился будоражащий аппетит запах чего-то вкусного. Уже давно Чуе никто не готовил по утрам. От ощущения уюта в памяти стали всплывать образы из его раннего детства. Быть может он всё же умер там, на мосту. А всё, что происходит сейчас — это вечный сон, из которого ему больше не дано выйти. Чуя был бы рад, если бы это было так. Он не хотел возвращаться в ту реальность, из которой, несмотря на обещание, попытался уйти. Накахара хотел остаться здесь, в этом самом моменте, в этом доме, где впервые, после того что случилось он чувствовал себя в безопасности. Чуя опустил ноги на пол и встал. Он поморщился, когда тело пробила не сильная, но всё же боль. Странно, что до сих пор ничего не прошло. Превозмогая неприятные ощущения рыжеволосый вышел в коридор и направился вслед за Осаму. — Тебе чай или кофе? — задал вопрос шатен, как только Чуя пересёк порог комнаты. На столе уже стояли две порции яичницы. — Чай, я думаю… — Накахара неловко переминаясь с ноги на ногу, сел за свободное место. Дазай кинул в кружку пакетик, залил его кипятком и поставил перед одноклассником, заодно пододвинув поближе тарелку с едой. — Приятного аппетита. — кареглазый сел рядом и принялся за свою порцию. — С-спасибо… — Чуя медленно перевёл взгляд с одноклассника на тарелку. Есть не хотелось, ровно как и просыпаться этим утром, но живот от голода сводило, стоило увидеть перед собой тарелку с горячей аппетитной яичницей. Пришлось приняться за завтрак, иначе, кажется, желудок совсем бы свернулся в узел. — Дазай… — после нескольких минут молчания заговорил Чуя, — Можно тебя кое о чём попросить. — Конечно. — Осаму поднял голову от тарелки. — То, что произошло вчера… этого не было, ладно? — Накахара посмотрел ему в глаза, — Я не хочу, чтобы кто-то знал. — Ну… — Дазай не был уверен. Но рыжик продолжал смотреть на него немигающим***
— Мне нужно домой, зайти за вещами. — словно между делом сказал Чуя, когда они уже собирались выходить. Он снова был в зелёных клетчатых брюках, зелёной куртке, которую Осаму принял с начала за кофту, и серой толстовке с капюшоном. — О. Хорошо. Мы можем зайти по дороге. — Дазай подхватил с пола рюкзак и закинул к себе на плечо, — Где ты живёшь? — Далеко. — равнодушно ответил рыжеволосый. Этим он поставил точку в разговоре. Как удалось позже выяснить, Чуя жил в противоположной стороне от школы. Это единственное, что сказал Накахара, ведя парня на остановку. Словно повторение вчерашнего дня. Пока они ехали, Дазай внимательно следил за действиями рыжеволосого. А следить стоило. Осаму надеялся, что хотя бы к утру состояние одноклассника улучшится. Но стало только хуже. Чуя остался таким же подавленным, даже каким-то заторможенным. Все делал медленно, реагировал и отвечал не сразу. Осаму это беспокоило. Честно говоря, Дазай ожидал увидеть какой-нибудь старый, грязный дом с обшарпанными стенами, покосившимися окнами и кучей мусора у входа. Но когда они прибыли на место, взору шатена предстала обычная многоэтажка. В подъезде не валялись пустые бутылки, окурки или шприцы, лифт не был исписан граффити (лишь пару закорючек, но это не в счёт). Площадка на этаже также была чистой и пустой. В разные стороны от лифта расходились коридоры с дверями в квартиры. Всего Дазай насчитал штук десять. Чуя подошёл к одной из дверей с цифрами «33» на ней и почему-то замер. Ключи, которые подросток достал из кармана, так и остановились напротив замка. — Почему стоим? — Дазаю надоело рассматривать интерьер, поэтому он тихо подошёл к рыжику и окликнул со спины, слишком поздно заметив дрожащие руки. Накахара вздрогнул всем телом и резко развернулся к шатену. Взгляд его голубых глаз был полон страха и ярости. — Тихо ты! — Чуя замахнулся и больно ударил кареглазого по голове. Пока Дазай хныкал и потирал ушибленную макушку, рыжеволосый сделал глубокий вдох, словно собираясь с силами, и открыл дверь. Дазай подошёл к нему и первое, что почувствовал — сильный запах алкоголя, доносящийся из квартиры. — Почему так воняет? — темноволосый поморщился и закрыл нос рукавом пальто, в которое был одет. — Скажем так, вчера здесь было застолье. — невозмутимо ответил Чуя и зашёл внутрь. — И поэтому ты пытался покончить с собой? — Дазаю ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Зайдя в квартиру, Осаму оказался в узкой прихожей. Слева стояла вешалка для курток и грязное зеркало. На полу валялась обувь. В этом Осаму смог разглядеть пару кроссовок и большие мужские кроссовки. Слева было что-то наподобие перегородки, которая отделяла прихожую от маленькой кухни. — Мы договорились, что вчера ничего не было. — Чуя, не разуваясь, прошёл по коридору куда-то влево, попутно сорвав с маленького холодильника в высоту не больше полметра какую-то бумажку и сунув её в карман брюк. Дазай решил остаться у входа и осмотреть квартиру отсюда. Слева в стене была небольшая комната, занавешенная полупрозрачной ширмой. Скорее всего кладовка. Через неё было видно, что в каморке на полу лежало много каких-то мешков, коробок и прочего хлама. Напротив прихожей находилась ещё одна дверь в комнату. Однако много через неё увидеть не получалось. Дазай смог разглядеть лишь край раскладного кресла, окно, которое явно давно не мыли и, на удивление, пианино. — Пойдём. — Накахара появился в коридоре. Вид его не сильно изменился, разве что на плече появился рюкзак. — Ты играешь? — Дазай кивнул головой в сторону пианино. — Нет. — равнодушно ответил рыжеволосый и вышел из квартиры, задев одноклассника плечом. Время поджимало. Школьники уже опоздали на первый урок, и могли пропустить второй. Пришлось снова воспользоваться автобусом, чтобы добраться до школы. К счастью для парней, долго ждать не пришлось. Автобус с утра был переполнен. Дазай с Чуей еле втиснулись в толпу и встали в проход. Держаться было не за что, оставалось надеяться лишь на себя и стараться не упасть. Во время поездки Дазай уже не пытался начать разговор. Он понимал, что Рыжеволосый не ответит. Вопреки всем надеждам кареглазого, Чуя выглядел не лучше, чем вчера. Несмотря на все старания Осаму, Накахара оставался всё таким же мрачным и подавленным. Дазай не мог быть уверенным, что рыжик не будет пробовать снова наложить на себя руки, как только останется один. Автобус покачнулся. Дазай не устоялся на ногах и упал на Чую, который сам еле удержался, схватившись за поручень. — Прости. — Осаму выпрямился и отошёл от парня. Чуя лишь пожал плечами и ничего не ответил. Когда одноклассники добрались до школы, урок ещё не закончился. Парни прошмыгнули внутрь здания. В холле уже сидело несколько людей. Дазай с Накахарой спрятались за них, чтобы переобуться. Чёрт бы побрал это школьное правило. — Что вы тут делаете?! — вдруг послышался злобный рык. Шатен и рыжик одновременно вскинули головы. К ним навстречу шла Митчелл, или, как её называли за глаза, Шляпница-Стервятница, из-за огромной бирюзовой шляпы, которую она постоянно носила. Митчелл была учителем английского, поэтому говорила на японском с сильным акцентом*. Женщиной она была строгой, её даже называли стервой. «Шляпница-Стервятница» неумолимо приближалась. Дазай запаниковал. За опоздание она вполне может отвести к директору, что обернётся кучей проблем. — Почему ещё не на уроке?! — она сердито посмотрела на паренька, которой сидел ближе всего к ней. Мальчишка испуганно округлил необычные жёлтые глаза и начал теребить длинную прядь пепельных волос. — Я… мне это… ко второму… — Какое неуважение! Даже не потрудился встать, когда с тобой учитель разговаривает! — нахмурила брови Митчелл. Парень тут же подскочил с места. Вслед за ним это сделал и другой, с чёрными волосами, белыми на концах. — А ты?! — Митчелл обратилась ко второму. — Я тоже. — невозмутимо ответил парень. Нужно было обладать невероятной выдержкой, чтобы не растеряться перед этой женщиной. — Вы двое. — Маргарет подошла к Осаму с Чуей. — Здравствуйте. Нам ко второму. — Дазай решил не повторять чужих ошибок и вежливо поклонился. Нужно было вести себя максимально естественно, чтобы «Шляпница» ничего не поняла. На душе стало немного спокойнее, когда он увидел, что Чуя сделал то же самое. Митчелл окинула их хмурым взглядом и пошла прочь, громко стуча высокими каблуками по плитке. Когда она скрылась за поворотом, Дазай облегчённо выдохнул. Поверила. Парни направились к кабинету японского языка. Чуя кинул рюкзак у двери и пошёл дальше по коридору, даже не взглянув на шатена. Осаму пристально смотрел ему вслед, а когда парень исчез из поля зрения, достал из кармана бумажку. Это была та самая записка, которую Накахара утром положил в карман брюк. Шатен выкрал её в автобусе, когда упал на одноклассника. Оглядевшись по сторонам, Дазай развернул бумажку и начал вчитываться в корявый почерк.Не знаю, где ты там шляешься, но если из-за этого твои оценки ухудшатся — я твою башку об стенку размажу. Хочешь повторить тот урок?
И я отрекаюсь от всего, Только бы мне было, куда идти. Отрекаюсь от всего, Чтобы был человек, к которому можно прийти.