Прекрасная Стерва

Катя: Паника. Чувство, охватившее меня, когда я чуть ли не бегом ринулась к своему кабинету, можно назвать только паникой. Я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Очутившись в этой крохотной стальной клетке лицом к лицу с мисс Бурой – с ее запахом, ее голосом, ее кожей, – я мгновенно утратила самоконтроль. Я растеклась, как ком теста. Эта женщина имела надо мной невероятную власть. Очутившись наконец-то в относительной безопасности своего кабинета, я рухнула на кожаный диван и крепко сжала волосы в кулаке, приказывая себе успокоиться, а возбуждению утихнуть. Положение ухудшалось с каждой минутой. В ту же секунду, как она напомнила мне об утреннем совещании, я поняла, что в этой треклятой комнате даже думать связно не смогу, не то что говорить. И можно было вообще забыть о том, чтобы сидеть за этим столом. Мне достаточно было лишь увидеть ее там, у окна, и мои трусики опять намокли. Я выдала какую-то чушь насчет того, что совещание перенесено на другой этаж, и она немедленно меня на этом подловила. Почему ей всегда надо противоречить мне? Я специально напомнила ей, кто здесь босс. Но, как и в каждом нашем споре, она швырнула мои слова обратно мне в лицо. В соседней комнате раздался стук, настолько громкий, что я подскочила на месте. И еще раз. И еще. Что, черт возьми, там происходит? Я встала и подошла к двери. Открыв ее, я обнаружила, что мисс Бурая с грохотом складывает свои папки в разные стопки. Скрестив руки на груди и прислонившись к стене, я какое-то время наблюдала за ней. Вид разъяренной Бурая ничуть не уменьшил проблему у меня в низу живота. – Не скажете, что у вас стряслось? Она взглянула на меня так, словно я успела отрастить вторую голову. – Ты что, спятила? – Отнюдь нет. – Простите, если я немного раздражена, – прошипела она, хватая стопку папок и яростно запихивая в ящик стола. – Нельзя сказать, что меня привел в восторг… – Екатерина, – провозгласил мой отец, быстро входя в комнату. – Отличная работа. Мы с Полиной только что поговорили с Дороти и Троем, и они… Замолчав, он уставился на Татьяну, вцепившуюся в край стола так, что побелели костяшки пальцев. – Таня, дорогая, с вами все в порядке? Выпрямившись, она разжала пальцы и кивнула. Ее личико соблазнительно раскраснелось, а волосы были слегка растрепаны. После того, как мы… Сглотнув, я отвернулась к окну. – Ты неважно выглядишь, – сказал папа, подходя к ней и прикладывая ладонь к ее лбу. – У тебя жар. Глядя на их отражение в оконном стекле, я сжала зубы. Изнутри поднималось странное чувство. Что это? – Так и есть, – отозвалась она, – я слегка не в форме. – Тогда тебе надо идти домой. Учитывая твое загруженное расписание и то, что ты недавно закончила семестр, неудивительно… – Боюсь, у нас сегодня полный рабочий день, – перебила я, обернувшись к ним, и добавила сквозь сжатые зубы: – Я ожидала, что мы закончим с Бомонт, Татьяна Павловна. Отец перевел на меня взгляд стальных глаз. – Я уверен, что ты отлично справишься со всем одна, Екатерина. Затем он снова взглянул на нее. – А ты ступай домой. – Спасибо, Аркадий, – ответила мисс Бурая и посмотрела на меня, выгнув идеально очерченную бровь. – До завтра, мисс Хорошенко. Когда она вышла, отец предупредительно закрыл за ней дверь и обернулся ко мне. Вид у него был сердитый – Что? – Тебе не помешало бы быть повежливей, Екатерина. Он пересек комнату и уселся на край стола. – Ты знаешь, как тебе с ней повезло. Я закатила глаза и покачала головой. – Если бы с характером у нее все было бы так же прекрасно, как с подготовкой слайдов, у нас бы не было проблем. Отец оборвал меня негодующим взглядом. – Твоя мать звонила и просила напомнить тебе насчет сегодняшнего ужина у нас дома. Полина и Маша придут с малышкой. – Я буду. Он направился к двери, но на полдороги остановился и оглянулся на меня: – Не опаздывай. – Не опоздаю. Боже! Отец лучше других знал, что я никогда и никуда не опаздываю, даже на обычный семейный ужин. Что касается Полины, то она наверняка ухитрится опоздать и на собственные похороны. Наконец-то оставшись в одиночестве, я прошла обратно в свой кабинет и плюхнулась в кресло. Ладно, допустим, я вела себя малость несдержанно. Сунув руку в карман, я вытащила то, что осталось от ее трусиков, и уже собирался присоединить их к остальной коллекции, когда заметила этикетку. «Агент Провокатор». Она немало за них выложила. Открыв ящик, я осмотрел две других пары. «Ла Перла». Черт, эта женщина серьезно относится к белью. Может, мне следовало заглянуть в магазин «Ла Перлы» в центре и по крайней мере выяснить, во что обошлась ей моя маленькая коллекция? Проведя свободной рукой по волосам, я швырнула все три пары обратно в ящик и захлопнула его. Можно ставить официальный диагноз – я спятила. Как бы я ни старалась, весь день ни на чем не могла сосредоточиться. Даже после энергичной полуденной пробежки мне не удалось отвлечься от событий сегодняшнего утра. К трем часам стало ясно, что мне пора отсюда. Я подошла к лифту и, мрачно вздохнув, решила выбрать лестницу. Но, оказавшись на ступеньках, осознала, что это еще большая ошибка, и кубарем скатилась с восемнадцатого этажа. Когда вечером я подъехала к дому родителей, напряжение отчасти спало. Стоило войти на кухню, как меня немедленно окутал знакомый запах маминой стряпни, а из столовой послышалась непринужденная болтовня родителей. –Катя! – радостно пропела моя матушка, едва я вошла в комнату. Нагнувшись, я поцеловала ее в щеку и терпеливо позволила какое-то время приглаживать мои волосы. Затем, отстранив мамину руку, я забрала у нее большую миску и поставила на стол, стянув морковку в качестве платы за труды. – Где Полина? – спросила я, выглянув в гостиную. – Они еще не приехали, – ответил отец, входя в комнату. Полина и сама по себе была тот еще фрукт, но в компании с женой и дочкой можно было считать везением, если они вообще сумеют выйти из дома. Я подошла к бару, чтобы приготовить маме сухой мартини. Спустя двадцать минут в фойе началась неразбериха, и я вышла поприветствовать родню. Нечто маленькое, нетвердо держащиеся на ногах и ухмыляющееся во все четыре зуба обняло меня за колени. – Катя! – провизжала малышка. Я подхватила Мию на руки и усыпала ее щечки поцелуями. – Боже, что за жалкое зрелище, – проворчала Полина, проходя мимо меня. – На себя посмотри. – Вам обоим следовало бы заткнуться, если кого-то интересует мое мнение, – добавила Маша, следуя за супругой в столовую. Мия была первой внучкой и принцессой нашего семейства. Как и всегда, во время ужина она пожелала сидеть у меня на коленях, а я пыталась есть, ничего на нее не уронив и старательно избегая ее «помощи». Вот уж кто точно вертел мной, как хотел. – Катя, я собиралась тебе сказать, – начала мать, передавая мне бутылку вина. – Не могла бы ты пригласить Таню на ужин на следующей неделе и постараться, чтобы она пришла? В ответ я застонала, за что немедленно получила пинок под столом от отца. – Боже! Почему всем так хочется, чтобы она сюда заявилась? – поинтересовалась я. Мама выпрямилась, нацепив лучшее из своих выражений в стиле «строгая мамочка». – Она одна в чужом городе, и… – Мама, – перебила я. – Она живет тут еще с колледжа. Ей двадцать четыре. И для нее это давно не чужой город. – Вообще-то, Катя, ты права, – ответила она с редкой для нее ноткой раздражения в голосе. – Она приехала сюда для учебы в колледже, закончила с отличием, несколько лет проработала на твоего отца, прежде чем перейти в твое отделение и стать лучшим твоим работником – и при этом она еще посещает вечерние занятия, чтобы получить степень. Я считаю, что Таня поразительная девушка, и у меня есть на примете кое-кто, кого я хочу с ней познакомить. Когда значение маминых слов дошло до меня, я застыла с вилкой в руке. Мать хочет кому-то сосватать Таню? Мысленно я перебрала всех знакомых холостяков, но тут же отбросила каждого из кандидатов. Брэд: коротышка. Дэмиан: трахает все, что движется. Кайл: гей. Скотт: тупица. В любом случае я чувствовала себя странно. Как будто у меня в груди что-то сжалось, но отчего? Если мне пришлось бы определить это чувство, я бы назвала его… гневом? Но с какой стати мне сердиться на то, что мать хочет ее с кем-то познакомить? «Возможно, потому, что ты спишь с ней, дура», – шепнул внутренний голос. Ну, не столько сплю, сколько трахаю. Ладно, трахнула ее… дважды. «Трахаю» предполагает, что я намерена продолжать. Ах да, еще я лапала ее в лифте и храню ее разорванные трусики в ящике стола. Как конченая психопатка. Я прижала ладони к лицу. – Хорошо, я поговорю с ней. Но не питай слишком больших надежд на это сватовство. Если оценивать обаятельность мисс Бурой, то она близка к нулю по абсолютной шкале, так что найти желающих будет непросто. – Знаешь, Кать, – вмешалась мой сестра, – думаю, все здесь согласятся, что ты в буквальном смысле единственная, кто не может найти с ней общий язык. Я окинула взглядом стол и нахмурилась. Все кивали головами, как болванчики, соглашаясь с моей идиоткой-сестрой. Остаток вечера прошел под разговоры о том, что мне надо быть полюбезней с мисс Бурой, о том, какая, по их мнению, она великолепная девушка и как ей понравится сын лучшей подруги моей матери, Джоэл. Я совершенно забыла про Джоэла. Вроде бы он был вполне ничего. Не считая того, что до четырнадцати лет играл в куклы со своей младшей сестренкой и вопил, как младенец, когда в десятом классе ему угодили бейсбольным мячом по голени. Бурая живьем его съест. Эта мысль меня изрядно развеселила. Еще мы говорили о совещаниях, предстоящих на этой неделе. Самая важная встреча должна была состояться в четверг после обеда. Я участвовала в ней вместе с отцом и сестрой. Я знала, что мисс Бурая уже все спланировала и подготовила. Не хотелось этого признавать, но она постоянно была на два шага впереди и всегда знала, что мне может понадобиться. Уходя, я пообещала приложить все усилия, чтобы убедить Татьяну прийти – хотя, если честно, понятия не имела, увижу ли ее в следующие несколько дней. У меня были встречи и совещания по всему городу, и я искренне сомневалась, что за время своих кратких появлений в офисе соберусь с ней поговорить. На следующий день пополудни моя машина лениво ползла по Саут-Мичиган-авеню. Я угрюмо глядела в окно и размышляла о том, когда же это кончится. Я ненавидела пробки. Офис был всего в нескольких кварталах, и я уже серьезно подумывала о том, чтобы отослать водителя с машиной и прогуляться туда пешком. Шел пятый час, и за двадцать минут мы одолели всего три квартала. Лучше не бывает. Закрыв глаза, я опустила голову на спинку сиденья и принялась вспоминать недавнее совещание. Никаких проблем как будто не возникло – как раз наоборот. Клиенты были в восторге от наших предложений, и все прошло без сучка без задоринки. Но отвратительное настроение никуда не девалось. Полина каждые пятнадцать минут сообщала мне, что, по ее мнению, я похожа на неуравновешенного подростка. В результате к тому времени, когда контракты были подписаны, мне хотелось заехать ей в челюсть. При каждой возможности она спрашивала, что со мной не так, – и, если честно, я не могла ее за это упрекнуть. Даже я готова была признать, что веду себя последние несколько дней как полная идиотка. А учитывая, что речь идет обо мне, это значит немало. Конечно, направляясь домой, Полина заявила, что мне необходимо с кем-нибудь переспать. Если бы она только знала. Прошел всего один день. Всего один день с того случая в лифте, когда я осталась с грандиозным возбуждением и ненасытным желанием прикасаться к каждому дюйму ее кожи. Судя по моему поведению, можно было решить, что у меня не было секса месяцев шесть. Но нет, всего два дня без нее – и у меня уже ехала крыша. Машина снова остановилась, и я подумала, что сейчас закричу. Водитель опустил перегородку между передним и задним сиденьями и одарил меня виноватой улыбкой. – Простите, мисс Хорошенко. Уверен, вы там с ума сходите. Нам осталось всего четыре квартала – может, вы пойдете пешком? Взглянув в затемненное окно, я заметил, что мы остановились как раз напротив «Ла Перлы». – Могу припарковаться… Я выскочила из машины, прежде чем он успел договорить. Уже стоя на тротуаре у перехода, я осознала, что понятия не имею, зачем мне туда идти. Что я собиралась сделать? Купить что-нибудь себе или просто себя помучить? Войдя в магазин, я остановилась перед длинным столом, усыпанным кружевными трусиками. Полы были отделаны деревом теплого медового оттенка, а на потолке группами располагались длинные цилиндрические светильники. Свет в зале был приглушенным, интимным. Он мягко освещал столы и полки с дорогим нижним бельем. Перебирая пальцами белье, я заметила, что уже привлекла внимание продавцов. Ко мне направилась высокая блондинка. – Добро пожаловать в «Ла Перлу», – сказала она, пожирая меня взглядом, словно лев – кусок говяжьей вырезки. Мне пришло в голову, что женщина, работающая в этом бизнесе, должна сразу понять, сколько я заплатила за костюм и что в моих ушах настоящие бриллианты. В ее глазах практически вспыхнули долларовые значки. – Я могу помочь вам подыскать что-то? – Нет, благодарю вас, – ответила я. – Я просто смотрю. – Что ж, если передумаете, дайте мне знать, – подмигнув, сказала она и направилась обратно к прилавку. Я смотрела ей вслед и корила себя за то, что даже не подумала взять у нее номер телефона. Черт. Я не была отпетой сердцеедкой, но красивая женщина только что решила пофлиртовать со мной, причем в магазине нижнее белья, а мне и в голову не пришло ответить ей тем же. Боже. Да что со мной не так? Я уже собиралась развернуться и уйти, когда взгляд за что-то зацепился. Я провела пальцами по черному кружевному поясу для чулок, свисавшему с полки. Однажды, когда Таня только начала на меня работать, во время деловой встречи она скрестила ноги под столом и сдвинулась на стуле ровно настолько, чтобы из-под юбки выступила тонкая белая полоска, пристегнутая к чулку. – Вам что-то понравилось? Звук знакомого голоса за спиной заставил меня резко обернуться. Вот дерьмо. Мисс Бурая. Однако такой я ее еще не видел. Она была одета по-прежнему стильно, но абсолютно буднично. На ней были темные узкие джинсы и красная майка. Сейчас, с собранными в хвост волосами, без макияжа и без очков, которые она иногда носила в офисе, мисс Бурая выглядела не старше двадцати. – Какого черта вы здесь забыли? – спросила она, перестав фальшиво улыбаться. – А какое вам до этого дело? – Просто любопытно. Разве у вас недостаточно нижнего белья? Злобно глядя на меня. – В любом случае интересно, что вы делаете с моим нижним бельем? Храните, как маленькие напоминания о своих победах? Она скрестила руки, отчее ложбинка между грудями немедленно углубилась. Я уставилась прямиком в ее вырез, и низ живота мгновенно завязался в узел. – Боже, и почему вам обязательно все время надо быть такой стервой? Я чувствовала, как адреналин течет по венам, как напрягаются мышцы и как меня в буквальном смысле трясет от ярости и желания. – Похоже, вы заставляете меня проявлять лучшие стороны моей натуры, – парировала она и наклонилась вперед, почти касаясь меня грудью. Оглянувшись, я заметила, что другие покупатели на нас смотрят. – Послушайте, – сказала я, стараясь сдерживаться. – Как насчет того, чтобы успокоиться и говорить по тише? Я понимала, что должна как можно скорей убраться отсюда, пока что-нибудь не произошло. Согласно какой-то извращенной логике, мои ссоры с этой женщиной всегда приводили к тому, что ее трусики оказывались у меня в кармане. – И вообще, что вы здесь делаете? Почему вы не на работе? Она закатила глаза. – Я проработала на вас почти год, поэтому вы могли бы запомнить, что раз в две недели я встречаюсь со своим научным консультантом. Я только что вышла от него и решила сделать пару покупок. Может, вам лучше нацепить мне на ногу браслет с датчиком, чтобы вам было проще шпионить за мной. Хотя, поглядите-ка, вы сумели отыскать меня здесь и без нее. Я яростно уставилась на нее, пытаясь придумать хоть какой-то ответ. – Вы всегда ведете себя со мной, как настоящая стерва. Отлично, Кать. Пять с плюсом за остроумие. – Идем со мной, – сказала она и, ухватив меня за руку, потянула в заднюю часть магазина. Завернув за угол, мисс Бурая втащила меня в примерочную. Несомненно, она провела здесь немало времени: на стульях валялись кипы нижнего белья, а с крючков свисало нечто неопределенно-кружевное. Из динамиков над головой доносилась музыка. Прекрасно. Мне не надо будет сдерживать крик, когда я начну ее душить. Захлопнув большую зеркальную дверь напротив обитого шелком кресла, она встала передо мной и принялась сверлить меня взглядом. – Ты следила за мной? – Какого хрена мне это делать? – Придите в себя, мисс Бурая. – Знаешь, хорошо, что у тебя так хорошо получается работать пальцами. Это хоть как-то компенсирует то, что вырывается у тебя изо рта. Наклонившись над ней, я прошептала: – Совершенно уверенна, что и мой рот вас более чем устроит. Внезапно все сделалось слишком громким, ярким и резким. Ее грудь начала тяжело вздыматься, а взгляд скользнул к моему рту. Прикусив нижнюю губу, она притянула меня к себе. Еще секунда, и ее нежный язычок заплясал у меня во рту. Я не могла освободиться, так что положила одну руку ей на подбородок, а другую запустила в волосы. Нащупав заколку, я расстегнула ее, и на мою ладонь упали мягкие локоны. Я намотала эту блестящую массу кудрей на кулак и запрокинул голову мисс Бурой, чтобы быстрей добраться до рта. Но мне нужно было больше. Мне нужна была она целиком. Моя горячая штучка застонала, и я потянула сильнее. – Тебе это нравится. – О боже, да. В ту же секунду у меня из головы вылетело все остальное: где мы, кто мы и что мы чувствуем по отношению друг к другу. Никогда ни к кому я не испытывала такого животного притяжения. Когда мы были вместе, как сейчас, все остальное не имело значения. Мои руки скользнули у нее по бокам, сжали край майки и стянули через голову, на секунду разорвав наш поцелуй. Чтобы не остаться в долгу, она сдернула пиджак у меня с плеч и уронила на пол. Большими пальцами я выписывала круги по ее коже, медленно подбираясь к застежке джинсов. Когда я расстегнула молнию, джинсы соскользнули на пол, и она скинула их вместе с сандалиями. Я покрыла поцелуями ее шею и плечи. – Проклятье! Подняв голову, я увидела ее совершенное тело, целиком отраженное в зеркале. В своих фантазиях я представляла ее раздетой чаще, чем готова признать, но реальность была еще лучше. Неизмеримо лучше. На ней были совершенно черные трусики, скрывавшие лишь половину попки, и подходящий к ним лифчик, а по спине волнами спадали черные волосы. Мышцы ее длинных загорелых ног напряглись, когда она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до моей шеи. От этого зрелища вкупе с прикосновением ее губ мои трусы намокли насквозь. Она больно укусила меня за ухо и принялась расстегивать пуговицы блузки. – Кажется, ты тоже любишь пожестче. Я расстегнула юбку, а затем, подтащив ее к себе, опустилась в кресло. Когда мои руки скользнули по ребрам мисс Бурой в поисках застежки бюстгальтера, по ее телу пробежала дрожь. Ее грудь прижималась ко мне, словно требуя действовать быстрее. Я целовала ее в шею, пока пальцы лихорадочно расстегивали лифчик и спускали с плеч бретельки. Затем чуть откинулась назад, позволяя лифчику упасть, и в первый раз взглянула на ее совершенно обнаженную грудь. И эта грудь, черт побери, была идеальна. В воображении чего я только с нею не делала: трогала, сосала, целовала, но все это не могло сравниться с простым взглядом на оригинал. Она уселась мне на колени, и теперь нас разделяли лишь крохотные трусики. Я прижалась лицом к этой восхитительной груди, а пальцы мисс Бурой погрузились мне в волосы, притягивая ближе. – Хочешь меня попробовать? – прошептала она, глядя сверху вниз. При этом моя страстная кошечка резко дернула меня за волосы так, что пришлось откинуть голову. На ум не шло никакого меткого комментария – никакой шпильки, заставившей бы ее заткнуться и просто трахнуться со мной. Я лишь хотела ощутить вкус ее кожи. Хотела больше всего на свете. – Да. – Тогда попроси вежливо. – Нахрен вежливость. Разреши мне. Всхлипнув, она наклонилась, и один из ее идеальных сосков очутился у меня во рту. При этом она еще сильней потянула меня за волосы. Черт, ощущения были восхитительные. Мой мозг просто разрывался. Больше всего на свете я хотела войти в нее, но ясно понимала, что, когда это кончится, я возненавижу нас обоих. Ее за то, что превратила меня в слабачку, а себя за то, что позволила похоти возобладать над здравым рассудком. Но еще я понимала, что не могу остановиться. Я превратилась в торчка, живущего ради следующей дозы. Моя идеально отлаженная жизнь рушилась, а я думала только о том, как нестерпимо хочу трахнуть эту женщину. Огладив руками ее бока, я провела пальцами по резинке трусиков. По телу Бурой пробежала дрожь. Я изо всех сил зажмурилась, сминая ткань в кулаке и одновременно приказывая себе остановиться. – Давай же, сорви их… ты ведь этого хочешь, – промурлыкала она мне в ухо, а затем сжала зубы. Через полсекунды от ее трусиков остались лишь обрывки кружева в углу комнаты. Грубо схватив за бедра, я ввела в нее два пальца. Но и Таня не заставила себя долго ждать и ввела в меня свои пальцы. Ощущение было таким мощным, что мне пришлось силой сдерживаться, чтобы не кончить в тот же миг. Если бы я кончила сейчас, она бы не упустила случая припомнить мне это позже. А я не хотела давать ей такого шанса. Восстановив контроль, я начала задавать ей ритм. Мы еще не занимались этим в такой позиции – лицом к лицу, она сверху, – и, хотя мне вовсе не хотелось этого признавать, наши тела идеально подходили друг другу. Я слышала голоса, доносившиеся со всех сторон, – люди заходили и выходили из других примерочных. Мысль, что нас могут застать в любую секунду, только делала удовольствие острее. Выгнув спину и запрокинув голову, она подавила стон. Обманчиво невинная манера мисс Бурой прикусывать губу сводила меня с ума. Я снова обнаружила, что гляжу в зеркало поверх ее плеча. Никогда в жизни не видела ничего более возбуждающее. Она опять потянула меня за волосы и прижалась к моим губам. Наши языки заскользили в такт движению рук, и на меня обрушился долгожданный, просто потрясающий оргазм, «теперь ее очередь». – Ты смотришься на мне так хорошо, – прошептала я восстанавливая дыхание. – Обернись, тебе надо это увидеть. Я приподняла ее и развернула лицом к зеркалу. Когда она оказалась спиной ко мне, я вновь ввела в нее свои пальцы добавляя один. – О боже, – простонала она. Тяжело задышав, она откинула голову мне на плечо. Я не знала, что так поразило ее – мои движения внутри или отражение в зеркале. Или и то, и другое. Схватив мисс Бурую за волосы, я снова заставила ее поднять голову. – Нет, я хочу, чтобы ты смотрела туда, – прорычала я ей в ухо, скрещивая взгляд со взглядом ее зеркального двойника. – Я хочу, чтобы ты видела. И хочу, чтобы завтра, когда все у тебя будет ныть, ты вспомнила, кто сделал это с тобой. – Заткнись, – прошипела она, но по дрожи, пробегавшей по ее телу, я поняла, что каждое мое слово достигает цели. Затем она закинула руки назад и нащупала мою шевелюру. Я прикасалась к каждому дюйму ее кожи, целуя и покусывая шею и плечи. В зеркале я видела, как вхожу и выхожу из нее – и понимала, что никогда не забуду этого, как бы потом ни пыталась. Вздохнув, я добавила большой палец к ее клитору. – О черт, – прошептала она. – Пожалуйста. – Тебе это нравится? – спросила я, мягко надавливая и описывая пальцем круги. – Да, пожалуйста, еще, да, да. Наши тела к этому времени покрыл тонкий слой пота. Ее волосы слегка липли ко лбу. Ее взгляд не отрывался от наших отражений. Я продолжала двигать рукой, и ощутила приближение ее оргазма. Я хотела, чтобы ее взгляд в зеркале встретился с моим – но в ту же секунду поняла, что так она увидит слишком много. Я не желала, чтобы она с такой очевидностью поняла, что со мной творит. Люди вокруг нас продолжали разговаривать, совершенно не замечая, что происходит в этой маленькой комнатушке. Если не предпринять что-нибудь, наш секрет ненадолго останется в тайне. Когда движения мисс Бурой стали более лихорадочными и ее пальцы еще крепче впились мне в волосы, я зажала ей рот ладонью и задавила крик, вырвавшийся в момент оргазма. Ее тело, прижавшееся к моему, обмякло, а я привалилась к стене. Мне надо было встать. Надо было встать и одеться, но я не знала, удержат ли меня трясущиеся ноги. Все надежды на то, что секс станет менее ярким и я справлюсь со своей одержимостью, растаяли, словно дым. Разум медленно возвращался ко мне, а с ним и чувство досады. Я снова поддалась слабости. Сняв Таню со своих колен, я потянулась к валявшимся на полу трусикам. Когда, обернувшись, она взглянула на меня, я ожидала увидеть в ее глазах безразличие или ненависть. Но вместо этого в них мелькнула какая-то мягкость и уязвимость – мелькнула на мгновение, прежде чем она зажмурилась и отвернулась. Мы оба молча оделись. Примерочная неожиданно показалась слишком тесной и слишком тихой. Я отчетливо слышал каждый наш вдох. Расправив юбку, я подобрала с пола ее порванные трусики и сунула в карман. Затем положила ладонь на дверную ручку, но что-то меня остановило. Пальцы, будто по собственной воле, огладили кружевную вещицу, свисавшую с одного из крючков на стене. Обернувшись к Бурой, я сказала: – Купи заодно и пояс для чулок. И, не оборачиваясь, вышла из примерочной.