Прекрасная Стерва

Таня: Когда мисс Хорошенко открыла дверь и мы столкнулись лицом к лицу с Машей, я застыла на месте. – И что же вы там делали вдвоем? – поинтересовалась она, переводя взгляд с меня на нее. Я мгновенно представила все то, что она могла услышать, и почувствовала, как мучительно краснею. Я решилась взглянуть на Хорошенко. В эту же секунду она покосилась на меня. Затем я повернулась к Маше и покачала головой. – Ничего, нам просто надо было поговорить. Вот и все. Я пыталась блефовать, но дрожь в голосе выдала меня с головой. – О, я кое-что слышала, но точно не разговор, – с усмешкой парировала Маша. – Не смеши меня. Мы обсуждали рабочий момент, – сказала мисс Хорошенко, стараясь проскользнуть мимо нее. – В ванной? – спросила она. – Да. Вы послали меня найти ее. Тут я ее и нашла. Маша сделала шаг в сторону, преградив ей дорогу. – Думаешь, я идиотка? Ни для кого не секрет, что вы двое никогда ничего не обсуждаете. Вы орете друг на друга. Так что же? Вы теперь, условно говоря, встречаетесь? – Нет! – выкрикнули мы одновременно. Наши взгляды снова скрестились и так же быстро метнулись в разные стороны. – Значит… вы просто трахаетесь, – подытожила она. Внятного ответа у нас не нашлось. Напряжение, разлитое в коридоре, было настолько сильным, что на секунду я уже готова была выпрыгнуть в окно третьего этажа. – И как давно? – Маша… – начала она, и в кои-то веки я ей посочувствовала. Никогда прежде она не выглядела столь растерянной. Казалось, до сих пор она так по-настоящему и не поняла, что, кроме бардака у нас в головах, у этих отношений могут быть и другие последствия. – Как давно, Катя? Таня? – спросила она, переводя взгляд с нее на меня. – Я… мы просто… – начала я. Но что «просто»? Как я могла все это объяснить? – Мы… – Мы допустили ошибку. Это была ошибка, – голос мисс Хорошенко пробился сквозь путаницу моих мыслей, и я потрясенно оглянулась на нее. Почему меня так задело, что она назвал наши встречи ошибкой? Так и было, но услышав, как она произносит это вслух, я ощутила… боль. Я так и продолжала смотреть на нее, когда Маша заговорила: – Ошибка или нет, вам нужно остановиться сейчас же. Что, если бы на моем месте была Елена? И, Катя, ты же ее босс! Ты что, забыла об этом? Она резко выдохнула и договорила: – Послушайте, вы двое уже взрослые, и я понятия не имею, что между вами происходит. Но, чем бы вы ни занимались, Аркадий не должен об этом узнать. Меня затошнило при мысли, что Аркадий может когда-нибудь об этом узнать, и о том, насколько он будет разочарован. Такого я не перенесу. – Не беспокойтесь, – сказала я, сознательно избегая встречаться глазами с Катей. – Я больше не повторю свою ошибку. Прошу прощения. Я прошла мимо них к лестнице. Гнев и боль свинцовым грузом давили на желудок. Рабочая этика и мотивация всегда держали меня на плаву в трудные минуты жизни: после разрывов с мужчинами, после смерти матери, после ссор с друзьями. Теперь у меня появились сомнения в том, что я действительно ценный сотрудник «ХМГ». Неужели секс влиял на ее суждение? Теперь, когда моя начальница – наконец-то – поняла, что огласка наших отношений выставит ее в невыгодном свете, начнет ли она сомневаться в моей профессиональной пригодности? У меня достаточно мозгов, чтобы не попасть в такую ситуацию. И пора бы уже их задействовать. Собравшись с духом, я вышла на веранду и снова уселась на свой стул рядом с Джоэлом. – Все в порядке? – спросил он. Я обернулась и несколько секунд молча его разглядывала. Он был очень симпатичным: аккуратно постриженные темные волосы, доброе лицо и голубые глаза, красивей которых я в жизни не видела. Именно такого мужчину мне бы и следовало выбрать. Мой взгляд метнулся в сторону –Хорошенко вернулась к столу с Машей – но я быстро отвела глаза. – Да, просто я неважно себя чувствую, – ответила я, вновь обернувшись к Джоэлу. – Думаю, мне лучше пойти домой. – Прошу вас, – сказал он, вставая, чтобы отодвинуть мой стул. – Я провожу вас до машины. Я быстро попрощалась. Незнакомая ладонь Джоэла легла мне на талию, и я ощутила внезапную неловкость. На подъездной дорожке он застенчиво улыбнулся и взял меня за руку. – Я очень рад познакомиться с вами, Таня. Можно, я позвоню вам как-нибудь и все-таки приглашу на обед? – Дайте ваш мобильник, – попросила я. Какая-то часть меня чувствовала, что я поступаю дурно: еще не прошло двадцати минут, как я была наверху с женщиной, а теперь даю свой номер другому мужчине. Но надо было двигаться вперед, и свидание за обедом с приятным молодым человеком казалось неплохим началом. Когда я, вбив свой номер, вернула Джоэлу телефон, ее улыбка стала шире, и он протянул мне в ответ свою карточку. Затем поднес мою руку к губам. – Тогда я позвоню вам в понедельник. Надеюсь, цветы еще не совсем завяли. – Главное не подарок, а внимание, – улыбнувшись, сказала я. – Благодарю вас. Он выглядел таким искренним и так рад был простой возможности встретиться со мной, что, будь я в своем уме, мне бы следовало плясать от восторга. На самом же деле меня почти тошнило. – Мне надо идти. Джоэл кивнул, открывая для меня дверцу машины. – Конечно. Надеюсь, вам уже лучше. Поезжайте осторожно, и доброй вам ночи, Таня. – Доброй ночи, Джоэл. Он захлопнул дверцу. Я завела машину и, глядя только вперед, поехала прочь от дома своего босса. На следующее утро, во время занятий йогой, я раздумывала, а не излить ли душу Насте. Раньше я была совершенно уверена, что способна справиться со всем самостоятельно, но, пропялившись целую бессонную ночь в потолок, поняла, что мне нужно кому-то довериться. Конечно, была еще Софи. Софи легче других могла понять, как моя крутая и горячая начальница способна вывести из себя – но она работала на Полину, и мне не хотелось ставить ее в неловкое положение, заставляя хранить такой большой секрет. Я знала, что если попросить Машу, она с радостью со мной поговорит, но, во-первых, она принадлежала к семейству Хорошенко, и, во-вторых, то, что она могла услышать из-за двери ванной, крайне меня смущало. В такие минуты мне очень хотелось, чтобы была жива мама. При одной мысли о ней в груди защемило, а на глаза набежали слезы. Решение переехать сюда, чтобы провести с ней последние годы ее жизни, было лучшим из моих решений. И, хотя жить так далеко от папы и друзей было порой нелегко, я знала, что в этом имелся свой смысл. Мне просто хотелось, чтобы этот смысл чуть поспешил и наконец-то дал о себе знать. Так стоит ли рассказывать Насте? Надо признать, меня пугало то, что она могла обо мне подумать. Но даже больше пугала необходимость произнести все вслух. – Эй, ты все время на меня поглядываешь, – сказала моя подруга. – Либо у тебя что-то на уме, либо я вспотела до безобразия. Я попыталась промолчать, попыталась отмахнуться и сделать вид, что ничего не понимаю. Но не смогла. Вся тяжесть и все напряжение последних недель обрушились на меня, и, прежде чем я успела взять себя в руки, мой подбородок жалобно задрожал, и я зарыдала, как ребенок. – Так я и думала. А ну-ка пошли. Протянув руку, она помогла мне встать и, забрав по пути наши вещи, вывела из зала. Двадцать минут, две «Мимозы» и один эмоциональный срыв спустя я могла насладиться ошарашенным выражением лица Насти. Мы сидели за столиком нашего любимого ресторана. Я рассказала ей все: о порванных трусиках, о том, как мне нравилось, когда она рвала трусики, о разнообразных местах наших рандеву, о воплях «я тебя ненавижу» посреди занятий сексом, о том, как нас застала Маша, о своем чувстве вины перед Аркадием и Еленой, о Джоэле, о пещерных заявлениях Хорошенко и, наконец, о том, как я боюсь, что вляпалась в самые нездоровые на свете отношения и абсолютно не имею над этим власти. Когда, подняв голову, я встретилась с Настей взглядом, меня пробрал холодок: у нее был такой вид, словно она только что стала свидетелем автомобильной аварии. – Так, давай-ка я удостоверюсь, что все правильно поняла. Я кивнула, ожидая продолжения. – Ты спишь со своим боссом. Меня слегка передернуло. – Ну, технически говоря, не совсем… Она вскинула руку, обрывая меня. – Да, да. Я поняла. И это та самая начальница, которую ты так нежно окрестила Прекрасной стервой? Я тяжело вздохнула и снова кивнула. – Но ты же ее ненавидишь. – Правильно, – пробормотала я, отводя глаза. – Ненавижу. До чертиков. – И ты не хочешь быть с ней, но не можешь удержаться. – Боже, когда это слышишь от кого-то другого, звучит еще ужасней, – простонала я, зарываясь лицом в ладони. – Звучит просто смешно. – Но секс с ней хорош, – сказала Настя с иронической ноткой в голосе. – Хорош – не то слово. Невозможно это описать. Феноменальный, яркий, крышесносный, мульти-оргазмический чудесный – даже так мало. – Не знала, что есть слово «оргазмический». Я потерла лицо ладонями и снова вздохнула. – Ох, молчи уж. – Ну, – задумчиво произнесла она, прочистив горло, – видимо, ее проблема все-таки не в недотрахе. Я уронила голову на руки, скрещенные на столе. – Нет. Определенно нет. Услышав сдавленный смех, я взглянула на нее. – Настя! Это не смешно! – Прошу прощения. Даже ты должна понимать, насколько это безумно. Из всех, кого я знаю, ты последний человек, которого я могла вообразить в такой ситуации. Ты всегда была настолько серьезной, планировала каждый свой жизненный шаг. Послушай, у тебя и парней-то было раз-два и обчелся, и с каждым ты упорно тянула резину, прежде чем переспать, а тут девушка. Очевидно, это что-то совсем другое. – Я в курсе, что можно иметь чисто сексуальную связь – с этим я бы справилась. И я знаю, что иногда слишком все контролирую, но дело в том, что с ней я совершенно не контролирую себя. Она мне даже не нравится, и все же… я все время к ней возвращаюсь. Настя глотнула из своего бокала с «Мимозой». Я почти видела, как в голове у нее вращаются колесики и как она пытается переварить все, что я ей рассказала. – Что для тебя главное? Я взглянула на нее снизу вверх, понимая, к чему она ведет. – Моя работа. Моя будущая жизнь. Ощущение, что я ценный сотрудник. Уверенность, что я делаю нечто стоящее. – И ты можешь сохранить все это, по-прежнему трахаясь с ней? Я пожала плечами. Разобраться в своих мыслях мне никак не удавалось. – Не знаю. Если бы одно можно было отделить от другого, наверное, да. Но мы встречаемся только на работе. И все это вертится только вокруг работы и секса. – Тогда тебе надо найти способ остановиться. Ты должна держаться от нее подальше. – Все не так просто, – огрызнулась я, тряхнув головой, и начала перечислять. – Я работаю на нее. При этом сложно избегать ситуаций, когда мы остаемся один на один. Я столько раз поклялась никогда больше не заниматься с ним сексом, и столько раз нарушала клятву спустя пару часов, что это почти смешно. И в довершение у нас через две недели конференция. Мы будем в одном отеле, постоянно рядом. И там будут кровати! – Таня, что на тебя нашло? – потрясенно спросила Настя. – Ты хочешь, чтобы это продолжалось? – Нет! Конечно, нет! Она окинула меня скептическим взглядом. – Просто… я с ней какая-то другая. Я как будто хочу того, чего никогда раньше не хотела. Может, я должна позволить себе хотеть этого. Просто было бы здорово, если бы вместо мисс Хорошенко был кто-то другой, какой-нибудь хороший парень вроде Джоэла. Мою начальницу хорошей не назовешь. – И что же твоя начальница заставляет тебя хотеть? Порка и все такое? – со смешком ответила Настя, но когда я отвела взгляд, она поперхнулась. – О боже, она что, порола тебя? Я взглянула на нее расширенными глазами. – Чуть погромче, Настя. По-моему, парень за тем столиком тебя не расслышал. Уверившись, что никто не смотрит, я отвела с лица рассыпавшиеся пряди. – Слушай, я понимаю, что должна с этим покончить, но… Я поперхнулась на полуслове. По коже побежали мурашки. Горло перехватило. Я медленно повернулась к двери. Это была она – одета в неброскую черную футболку, джинсы и кеды и взлохмаченная даже более соблазнительно, чем обычно. Я развернулась обратно к Насти, чувствуя, как кровь отливает от лица. – Таня, что случилось? Выглядишь так, будто тебе явился призрак, – сказала Настя, потянувшись через стол и прикоснувшись к моей руке. Я отчаянно сглотнула, пытаясь вернуть голос, а потом взглянула на нее. – Видишь ту девушку у двери? Высокая, симпатичная блондинка? Она чуть привстала, чтобы посмотреть, и я пнула ее под столом. – Не пялься так явно! Это моя начальница Глаза Насти распахнулись, а челюсть отвисла. – Срань господня, – выдохнула она, оглядывая ее с ног до головы. – Ты была права, Таня. Вот уж точно Прекрасная стерва. Я бы не стала выталкивать ее из своей постели. Или из машины. Или из примерочной. Или из лифта, или… – Настя! Ты ведь должна помогать мне! – А кто шатенка? – спросила она, кивнув в их сторону. Снова обернувшись, я обнаружила, что мисс Хорошенко сопровождает к столику высокую, длинноногую шатенку, приобняв ее за талию. Я ощутила острый укол ревности. – Что за сука! – прошипела я. – После того, что было прошлым вечером? Она надо мной издевается? Прежде чем Настя успела ответить, зазвонил ее мобильник, и она полезла за ним в сумочку. Услышав «Привет, малыш!», я поняла, что это ее жених и что беседа затянется надолго. Я снова взглянула на Хорошенко, вовсю ворковавшее и пересмеивающееся с шатенкой. При всем желании отвернуться я не могла. В этой непринужденной обстановке она выглядела еще привлекательней: улыбающийся, с искорками смеха в глазах. Вот коза! Как будто подслушав мои мысли, она подняла голову, и наши взгляды встретились. Я сжала зубы и отвернулась, швырнув салфетку на стол. Мне нужно было отсюда уйти. – Я сейчас вернусь, Настя. Она кивнула и рассеянно махнула рукой, ни на секунду не отвлекаясь от разговора. Встав, я быстро прошла мимо их столика, старательно избегая взгляда мисс Хорошенко. Я только-только завернула за угол и заметила надежную гавань женского туалета, когда сильная рука ухватила меня за запястье. – Постой. От этого голоса у меня перехватило дыхание. Ладно, Таня, ты можешь это сделать. Просто повернись, взгляни на нее и пошли ее к черту. Она сволочь, назвавшая тебя прошлым вечером «ошибкой», а сегодня завалившаяся в ресторан с какой-то шатенистой шлюхой. Расправив плечи, я развернулась к ней. Черт. Вблизи она выглядела даже лучше. – Какого хрена тебе нужно? – выкрикнула я, стряхивая ее руку. Теперь, когда я была без каблуков, она просто нависала надо мной. Подняв голову, я увидела, что под глазами у нее залегли чуть заметные круги. Она казалась уставшей. Отлично. Если ее ночи хотя бы вполовину столь же ужасны, как мои, очень хорошо. Проведя руками по волосам, она неловко огляделась. – Я хотела поговорить с тобой. Объясниться насчет вчерашнего вечера. – А что там объяснять? – спросила я, кивнув в сторону зала ресторана и шатенки, по-прежнему восседавшей за столиком. – Смена цветовой палитры. Понимаю. Вообще-то я даже рада, что застала тебя здесь – это напомнило мне, почему происходящее между нами недопустимо. Не хочу опосредованно трахать всех остальных твоих женщин. – О чем ты, черт возьми, говоришь? – выпалила она, уставившись на меня. – Об Эмили? – Ее зовут Эмили? Ну что ж, приятного аппетита вам с Эмили, мисс Хорошенко. Я развернулась, чтобы уйти, но она снова вцепилась мне в руку. – Отпустите. Сейчас же. – Какое тебе вообще до этого дело? Наш спор начал привлекать внимание обслуживающего персонала, проходившее на кухню. Быстро оглядевшись, Екатерина втащила меня в женский туалет и заперла дверь. Восхитительно, еще один туалет. Когда она шагнула ближе, я ее оттолкнула. – Какого черта ты делаешь? И что значит «какое тебе до этого дело»? Ты трахнула меня вчера вечером, заявила, что я не могу встречаться с Джоэлом, а теперь ты здесь с другой женщиной! Я и забыла, какая ты сучка. Твое поведение стопроцентно предсказуемо, так что я злюсь исключительно на себя. Я была в такой ярости, что ногти впивались в ладони почти до крови. – Ты решила, что у меня здесь свидание? – тяжело выдохнула она, покачав головой. – Невероятно. Эмили просто друг. Она руководит благотворительным фондом, который поддерживает «Хорошенко Медиа». Вот и все. Я должна была встретиться с ней в понедельник, чтобы подписать бумаги, но ее рейс неожиданно перенесли, так что она улетает из Штатов сегодня после обеда. У меня ничего не было с другими женщинами с Окон… Она запнулась, подыскивая другие слова. – С нашего первого… ну, ты понимаешь… – завершила она, неопределенно махнув рукой. - Что? Мы стояли, глядя друг на друга, и ее слова медленно проникали в мое сознание. Она не спала ни с кем другим. Возможно ли это? Я собственными глазами видела обширную коллекцию ее красоток на корпоративных вечеринках, не говоря уж о циркулирующих по зданию сплетнях. Но даже если Хорошенко не врала, это не меняло того факта, что она по-прежнему оставалась моей начальницей и мы вели себя совершенно недопустимо. – Все эти девицы, виснущие у тебя на шее, и ты ни одну не оприходовала? Ох, я тронута. Я развернулась к двери. – В это не так уж трудно поверить, – прорычала она, и я почувствовала, как ее взгляд буравит мне спину. – А знаешь, неважно. Это ведь было просто ошибкой, верно? – Вот об этом я и хотела поговорить. Она придвинулась, и ее запах – смесь полыни и меда – окутал меня. Внезапно я почувствовала себя в ловушке, как будто в этой крошечной комнате закончился весь кислород. Мне надо было выбираться отсюда, и немедленно. Что там говорила Настя меньше пяти минут назад? Не оставайся с ней наедине? Хороший совет. Те трусики, что я надела сегодня, мне особенно нравились. И мне не хотелось, чтобы их обрывки очутились у нее в кармане! О’кей, последнее было враньем. – Ты собираешься встретиться с Джоэлом? – спросила она из-за спины. Я уже положила ладонь на дверную ручку. Надо было всего лишь повернуть ее – и все, спасение и свобода. Но я застыла, пялясь на эту проклятую дверь, и простояла так, казалось, целую вечность. – Это имеет значение? – Я думала, мы обсудили это вчера вечером, – сказала Катя. Ее теплое дыхание взъерошило мои волосы. – Да, вчера вечером много чего было сказано. Ее пальцы, скользнув вверх по моей руке, спустили с плеча тонкую бретельку майки. – Я не хотела говорить, что это ошибка, – прошептала она, почти касаясь губами моей кожи. – Я просто запаниковала. – Но это и есть ошибка, – я инстинктивно прижалась к ней и чуть наклонила голову, открывая шею. – И нам обоим это отлично известно. – И все же мне не следовало так говорить, – она перекинула мои собранные в хвост волосы через плечо и прикоснулась к спине мягкими губами. – Развернись. Одно слово. Как так может быть, чтобы одно простое слово снова заставило меня во всем усомниться? Понятно, когда она прижимала меня к стене или удерживала силой, но сейчас она все оставляла на мое усмотрение. Сильно прикусив губу, я попыталась убедить себя повернуть ручку. Рука даже вздрогнула, прежде чем побеждено соскользнуть вниз. Развернувшись, я взглянула ей в глаза. Она положила ладонь мне на щеку и провел большим пальцем по нижней губе. Наши взгляды встретились, и в ту секунду, когда я уже не могла больше ждать, она привлекла меня к себе и поцеловала. Мое тело мгновенно прекратило борьбу. Я хотела лишь прижаться к ней как можно сильнее. Моя сумочка шлепнулась на выложенный плиткой пол, а руки погрузились в ее волосы, притягивая ее ближе. Толкнув меня к стене, она провела ладонями по моему телу сверху вниз, просунула руки в тренировочные штаны и обхватила ягодицы. – Черт. Что это на тебе? – прорычала она мне в шею, ощупывая розовый атлас. Оторвав меня от пола, она сомкнул мои ноги у себя на талии и сильней придавила к стене. Когда я сжала зубами мочку ее уха, она застонала. Спустив майку с одного плеча, она втянула в рот один мой сосок. Ощутив это, я откинула голову так резко, что даже стукнулась затылком о стену. И тут сквозь сладкую дымку пробился пронзительный звук. Мой мобильник. Мисс Хорошенко выругалась. Поставив меня на ноги, она сделала шаг назад, скорчив свою обычную хмурую гримасу. Я быстро поправила одежду и потянулась к сумочке. Увидев фото на экране, я поморщилась и судорожно выдохнула: – Настя. – Таня, скажи честно: ты трахаешь в туалете этот лакомый пирожок в джинсах? – Я сейчас приду, ладно? Я нажала «отбой» и запихнула телефон обратно в сумочку. Взглянув на Катю снизу вверх, я почувствовала, как после недолгой отлучки ко мне возвращается разум. – Мне надо идти. – Послушай, я… Ее оборвал второй телефонный звонок. Не позаботившись взглянуть на экран, я проорала в трубку: – Боже, Настя! Нет, я не трахаю этот лакомый пирожок в джинсах! Из телефона раздался растерянный голос Джоэла: – Таня? – Ох… Привет. Черт. Это происходит не со мной! – Рад слышать, что вы не… трахаете… этот пирожок в джинсах, – натянуто рассмеявшись, сказал Джоэл. – Кто это? – прорычала Катя. Я прижала руку ей ко рту и одарила самым мрачным взглядом, на который была способна. – Извините, я сейчас не могу говорить. – Да, простите, что дергаю вас в воскресенье, но я все время о вас думал. И я не хочу, чтобы у кого-нибудь были неприятности, но сразу после того, как вы уехали, я проверил почту и обнаружил там подтверждение о доставке цветов. – В самом деле? – спросила я с поддельным интересом, не отрывая взгляда от Кати. – Да, и похоже, за них подписалась Екатерина Хорошенко.