Прекрасная Стерва

Катя: В ту секунду в голове у меня пронеслись миллионы мыслей. Мы не могли больше так продолжать. Либо надо развивать отношения, либо необходимо прекратить это. Сейчас же. Это мешало моей работе, сну, способности думать – всей моей чертовой жизни. Но сколько бы я ни пыталась себя обмануть, я четко знала, чего хочу. Я не могла позволить ей уйти. Таня практически бежала по коридору, но я бросилась за ней. – Ты не можешь выкинуть что-то в таком роде и затем ожидать, что я просто отпущу тебя! – Ага, не могу, как же! – прокричала она через плечо. Добежав до своей комнаты, она судорожно обшарила сумочку, схватила ключ и втиснула ее в щель. Я добралась до двери как раз в ту секунду, когда мисс Бурая распахнула ее. Наши взгляды скрестились прежде, чем эта сумасшедшая влетела внутрь и попыталась захлопнуть дверь у меня перед носом. Моя рука взметнулась, толкнув створку с такой силой, что она со стуком врезалась в противоположную стену. – Какого хрена ты делаешь? – провизжала Таня. Она заскочила в ванную напротив двери и, крутанувшись на каблуках, встала лицом ко мне. – Может, уже хватит от меня бегать? – проорала я, ввалившись следом за ней. Мой голос эхом раскатился по тесному номеру. – Если ты так истеришь из-за той женщины внизу… Это казалось невозможным, но вид у нее стал еще более яростным. Она шагнула ко мне. – И не начинай. Я никогда не вела себя как ревнивая подружка… Сморщившись и покачав головой, она отвернулась к раковине и принялась рыться в сумочке. Я уставилась на нее, понимая все меньше и меньше. Если не это, то что? Я совершенно запуталась. Если бы она злилась, как обычно, я была бы уже прижата к стене и наполовину раздета. Но сейчас она казалась всерьез рассерженной. – Думаешь, я готова переспать с любой женщиной, которая сунет мне в руку ключ от номера? Кем, черт побери, ты меня считаешь? Она со стуком опустила на подзеркальник щетку для волос и яростно взглянула на меня. – Ты что, серьезно? Я знаю, что ты делала так раньше. Просто секс, никаких обязательств – я уверена, что тебе постоянно суют ключи. Я приготовилась было ответить, потому что, говоря откровенно, у меня были отношения, основанные чисто на сексе, – но то, что происходило у нас с Таней, уже давно переросло эту категорию. Однако она перебила меня. – Я никогда так раньше не поступала и уже не понимаю, как с этим справиться, – сказала она, причем ее голос становился все громче и громче с каждым словом. – Но когда я с тобой, все остальное становится неважным. Это… то, что между нами, – продолжила она, указав рукой на себя и меня, – это не я! Когда я с тобой, то как будто превращаюсь в другого человека, и это ужасно! Я так больше не могу, Катя. Мне не нравится то, во что я превращаюсь. Я много работаю. Я забочусь о своей карьере. Я умна. Но все это потеряет значение, если люди узнают о наших с тобой отношениях. Пойди и найди себе другую. – Я уже говорила тебе. Я не была ни с одной женщиной, кроме тебя, с тех пор, как у нас это началось. – Но это не значит, что ты бы не взяла ключ, если бы ее вложили тебе в руку. Что бы ты сделала, если бы меня там не было? Без всяких колебаний я ответила: – Вернула бы его. Она только рассмеялась в ответ, разумеется, не поверив. – Послушай. Я очень устала от всего этого. Сейчас я просто хочу принять душ и лечь в постель. Было почти невозможно уйти от нее и оставить вопрос неразрешенным, но Таня уже отвернулась и включила душ. Я сделала шаг к двери, но в последнюю секунду оглянулась. Она стояла там, окруженная паром, и смотрела мне вслед с той же нерешительностью, какую ощущала и я сама. Не раздумывая, я пересекла комнату, взяла ее лицо в ладони и притянула к себе. Когда наши губы встретились, она побежденно и глухо застонала, и ее пальцы немедленно нырнули в мои волосы. Я поцеловала сильнее, присваивая ее стон и дыхание, ее губы и ее вкус. – Давай объявим перемирие на одну ночь, – сказала я, трижды целуя ее в губы – в каждый уголок и один раз, сильнее, в самую середину. – Просто отдайся мне на одну ночь, Таня, целиком, не сдерживая себя. Пожалуйста. Я оставлю тебя после этого в покое, но я не видела тебя почти две недели и… мне просто нужна эта ночь. Несколько мучительных мгновений она смотрела на меня, явственно борясь с собой. А затем с тихим, молящим звуком подняла руки и притянула меня к себе, встав на цыпочки, чтобы быть как можно ближе. Мои губы были неподатливыми и жесткими, но она не отстранилась, вжимаясь в меня всеми изгибами тела. Все исчезло, кроме нее. Мы врезались в стену, в раковину, в дверцу душа, стремясь как можно быстрее добраться друг до друга. Ванную полностью окутал пар, и все казалось призрачным. Я могла обонять и осязать Таню, ощущать ее вкус, но и этого было мало. Наши поцелуи делались все глубже, наши движения хаотичней. Я хватала ее за ягодицы, за бедра, сжимала ее груди – мне нужно было ощущать каждую частицу ее тела. Она прижала меня спиной к стене, и волна тепла окатила мои плечи и грудь, и я немного пришла в себя. Не раздеваясь, мы очутились под душем. Мы промокли насквозь. И нам было плевать. Ее руки судорожно зашарили по моему телу, выдергивая рубашку из штанов. Дрожащими пальцами она принялась расстегивать пуговицы, оторвала часть из них, а затем стянула мокрую ткань у меня с плеч и вышвырнула из душа, следом полетел лифчик. Влажный шелк платья облепил ее, подчеркивая каждую линию тела. Я провела ладонями по ее груди, ощутив, как напряглись под тканью соски. Застонав, она накрыла мою руку своей, направляя ее движение. – Скажи мне, чего ты хочешь, – мой голос охрип от желания. – Скажи, что я должна сделать с тобой. – Я не знаю, – выдохнула она мне в рот. – Я просто хочу, чтобы ты потеряла контроль. Я попыталась сказать ей, что она видит это прямо сейчас, что это происходит уже несколько недель – но все слова улетучились, когда я провела руками по ее бедрам и запустила ладони под платье. Мы целовали и покусывали друг друга, сплетаясь языками, и шум падающей воды заглушал наши стоны. Я сунула руку ей в трусики и ощутила под пальцами влажное тепло. Мне нужно было увидеть больше, так что я убрала пальцы и сжала подол ее платья. Одним движением я вздернула его вверх, стянул через голову – и замерла при виде того, что открылось под ним. Боже правый. Она определенно пыталась убить меня. Я сделала шаг назад и привалилась к стене душа, чтобы не упасть. Она, насквозь промокшая, стояла передо мной в белых кружевных трусиках, завязанных атласным бантом на боку. Ее затвердевшие соски отчетливо проступили сквозь чашечки белого лифчика. Не сдержавшись, я протянула руку, чтобы прикоснуться к ним. – Черт, какая же ты красавица, – сказала я, кончиками пальцев погладив ее упругую грудь. По плечам и шее Тани пробежала заметная дрожь. Моя рука отправилась гулять выше, по ее ключице, горлу и подбородку. Мы могли заняться сексом прямо здесь, на мокрой и скользкой плитке душа, и, возможно, это еще нам предстояло, но я не хотела спешить. Сердце забилось чаще при мысли, что у нас впереди целая ночь. Не надо спешить, не надо прятаться. Ни ссор, ни горького чувства вины. У нас на двоих была целая ночь, и я хотела провести эту ночь с ней… в кровати. Протянув руку ей за спину, я нащупала кран и выключила душ. Она приникла ко мне, прижимаясь всем телом. Взяв в ладони лицо Тани, я глубоко поцеловала ее, скользя языком по языку. Она потерлась об меня бедрами. Распахнув дверцу душа, я вышла наружу, не разжимая объятий. Не останавливаясь, я гладила ее – спину, нежные выпуклости ягодиц, бока и груди. Мне нужно было потрогать и ощутить на вкус каждый дюйм ее кожи. Не прерывая поцелуя, мы выбрались из ванной – неловко спотыкаясь и неистово срывая друг с друга остатки одежды. Скинув промокшие кеды, я толкнула Таню в спальню. Ее руки шарили у меня по животу, нащупывая пуговицу на джинсах. Продолжая направлять Таню к кровати, я быстро лишилась штанов и трусиков и поспешно отпихнулв их в сторону, на ковер, где они и легли мокрой кучей. Проведя костяшками пальцев по ее ребрам, я расстегнула застежку лифчика и практически сорвала его. Затвердевшие соски Тани скользнули по моей груди. Я хрипло застонала. Кончики ее влажных волос, рассыпавшихся по спине, щекотали мои ладони и покалывали, как электрические искорки. В комнате было темно, не считая узкой полоски света из-под двери ванной и плывущей в ночном небе луны. Таня уткнулась в кровать ямочками под коленями, и тут мои руки скользнули к последнему разделявшему нас клочку ткани. Оторвавшись от ее губ, я начала целовать шею и ключицы, двигаясь вниз, к груди. Затем, покрыв быстрыми поцелуями ее нежный животик, я наконец-то прикоснулась губами к полоске белого кружева, скрывавшее то, что мне хотелось увидеть больше всего на свете. Я опустилась на колени и подняла голову, встретившись с ней взглядом. Она погрузила руки мне в волосы, перебирая растрепанные мокрые пряди. Я сжала в пальцах одну тонкую атласную тесемку и потянула вниз, оголяя кожу. Когда я переключилась на другое бедро и повторила то же самое, на лице Тани отразилось удивление. Трусики, нетронутые, соскользнули с ее тела, и она предстала передо мной совершенно обнаженной. Может, я и не стала их рвать – но уж, конечно, собиралась прихватить с собой в качестве трофея. Как будто прочитав мои мысли, она рассмеялась. Я подвинула ее назад, так что она села на край кровати, и, все еще стоя на коленях, развела ее ноги. Погладив ладонями шелковистую кожу голеней, я принялась целовать ее бедра и нежную теплоту между ног. Ее вкус наполнил рот и проник в голову, стирая все остальное. Черт, что же делала со мной эта женщина! Толкнув Таню спиной на простыни, я наконец-то приподнялась и легла рядом с ней, скользя губами и языком по ее телу. Она по-прежнему держала меня за волосы, направляя к самым чувствительным местам. Я сунула ей в рот большой палец – мне хотелось, чтобы и ее губы ласкали меня так же, как мои ласкают ее грудь, шею и подбородок. Ее стоны и вздохи наполнили комнату, мешаясь с моими. Сколько себя помнила, у меня не было такого мощного возбуждения. Я хотела эту девушку снова, и снова, и снова. Я провела влажным большим пальцем по ее щеке, и она притянула меня к себе. Наши обнаженные тела как будто слились воедино. Мы бешено целовались, гладя и хватая друг друга и стремясь прижаться как можно крепче. Наши бедра двигались в одном ритме. И я желала этого больше всего на свете, но сначала мне кое-что надо было услышать. Когда она назвала меня по имени там, в холле, во мне что-то перевернулось. Я пока еще не могла подобрать этому названия, но мне нужно было, чтобы она снова произнесла мое имя, нужно было услышать, что она хочет именно меня. Мне нужно было знать, что этой ночью она только моя. – Я до смерти хочу тебя, – шепнула я ей на ухо. У нее перехватило дыхание, и низкий стон сорвался с губ. – А ты хочешь этого? – Да, – выдохнула она умоляюще. Я переплела наши пальцы и прижала ее руки к подушке у нее над головой. – Пожалуйста, Катя, – попросила она. – Я схожу с ума. Я опустила голову, коснувшись лбом ее лба, и наконец-то ввела в нее два пальца вглубь резким толчком. – Ох, черт, – застонала она. – Повтори это, – задыхаясь, прошептала я. – Катя… ч-ч-черт! Я хотела слышать это еще и еще. Наши пальцы все еще были сплетены. Я изменила позу так, чтобы наши киски начали тереться друг об друга. – Мне хотелось бы делать это вечно. Следовало успокоиться. Я слишком долго пробыла вдали от нее, и самые яркие мои фантазии не могли сравниться с тем, что происходило сейчас. – Хочу трахать тебя так каждый день, – прорычала я, уткнувшись в ее влажную кожу. – Так, и перегнув через стол. Хочу, чтобы ты стояла на коленях и лизала. – Почему? – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Почему мне нравится, когда ты так со мной говоришь? Ты такая сучка. Мы двигались безо всяких усилий – кожа, мокрая от пота, скользила по коже. С каждым толчком она поднимала бедра навстречу мне, а ее ноги, сомкнутые на моей талии, приближали меня к ее центру. Я была настолько поглощена ею, что время как будто остановилось. Наши руки все еще были сцеплены, и ее хватка стала сильнее. Она приближалась к оргазму. Ее крики становились громче – она повторяла и повторяла мое имя, и это почти доводило меня до предела. – Давай же, – отчаянно прохрипела я. Я была так близко, но хотела подождать ее. – Давай, Таня, кончай вместе со мной. – О боже, Катя, – простонала она. – Скажи еще что-нибудь. Черт. Мою девчонку заводили грязные разговоры. – Пожалуйста. – Ты такая скользкая и горячая. Когда ты готова кончить, – пропыхтела я, – твоя кожа розовеет, а голос становится хриплым. И в этом долбанном мире нет ничего прекрасней твоего лица в момент оргазма. Она сжала ноги сильней. Я почувствовал, как ее дыхание прерывается, как она напрягается. – Твои пухлые губки становятся такими мягкими и раскрываются для меня, твои глаза упрашивают меня сделать все правильно, и, боже, нет ничего лучше тех звуков, которые ты издаешь, когда кончаешь. Большее не потребовалось. Я усилила движения, поднимая ее с кровати с каждым толчком. Я была уже на краю и, когда она выкрикнула мое имя, не смогла больше сдерживаться. Она заглушила крики о мою шею. Я почувствовала, как она кончает. Это было лучшее чувство в мире. Общая волна подняла и накрыла одновременно нас обоих – и в этот миг я тоже сдалась. Позже я подвинула лицо к ней так, что мы касались носами. Наше дыхание было хриплым и отрывистым. У меня пересохло во рту, ныли мышцы, и я был вымотана. Я высвободила свою руку из хватки Тани и нежно помассировала ее пальцы, стараясь восстановить кровообращение. – Срань господня, – выдохнула я. Все было другим, но каким-то неопределенным. Отодвинувшись от нее, я легла и закрыла глаза, пытаясь отсечь беспокойную сумятицу мыслей. Она вздрогнула рядом со мной. – Тебе холодно? – спросила я. – Нет, – ответила она, мотнув головой. – Просто совсем обалдела. Притянув ее к себе, я накрыла нас одеялом. Мне не хотелось уходить, но я не знала, можно ли остаться. – Я тоже. Между нами повисло молчание. Минуты текли. Мне показалось, что она заснула. Я чуть подвинулась и с удивлением услышала ее голос. – Не уходи, – шепнула она в темноте. Склонившись к ней, я поцеловала ее в макушку, вдохнув милый знакомый запах. – Я никуда не ухожу. Черт, это было приятно. …Что-то теплое и влажное вновь коснулось меня, и я низко зарычала. Лучший. Сон. В мире. В этом сне Таня застонала. По моей киске и по всему телу пробежала дрожь. – Таня… Я дернулась, услышав собственный голос. Я видела ее во сне сотню раз, но сейчас все было настолько реальным. Тепло исчезло, и я нахмурилась. Не просыпайся, Кать. Не смей просыпаться, не досмотрев этого до конца! – Повтори это. Мягкий голос проник в сознание, и я заставила себя распахнуть глаза. В комнате было темно, и я лежала на чужой кровати. Тепло вернулось. Мой взгляд метнулся вниз – там пышная копна темных волос двигалась между моими разведенными ногами. Она снова лизнула мой клитор. Вся ночь мгновенно промелькнула передо мной, и сонная дымка быстро рассеялась. – Таня? Нет, я не настолько везучая, чтобы это происходило взаправду. Должно быть, она вставала ночью, чтобы выключить свет в ванной – в комнате было так темно, что я едва видела очертания ее фигуры. Она водила языком вверх-вниз, быстро щекоча меня языком и чуть задевая влагалище. Я еле слышно застонала, когда она нежно добавила пальцы. Ощущение было таким острым – сновидение и реальность, слившиеся воедино, – что я не знала, сколько смогу продержаться. Я зашипела сквозь сжатые зубы. Мне почти хотелось остановить ее, но ощущения были настолько невероятными, что я не могла шевельнуться. Когда глаза приспособились к темноте, я провела пальцами по ее волосам. Она закрыла глаза и стала входить жестче, подводя меня все ближе и ближе к финалу. Я одновременно чувствовала ее язык на своем клиторе и ее пальцы. Это было потрясающе. Я не могла больше сдерживаться и бурно кончила. Я села, подтянула ее к себе на колени и обвила ее ноги вокруг своих бедер. Прижавшись грудью к обнаженной груди Тани, я взяла ее лицо в ладони и заглянула ей в глаза. – Это был лучший звонок будильника за всю мою жизнь. Она негромко рассмеялась и облизала губы так, что они соблазнительно заблестели. Опустив руку, я приложила два пальца к ее входу и чуть-чуть ее приподняла, а затем глубоко вошла одним мягким движением. Опустив голову мне на плечо, она качнула бедрами, впуская меня еще глубже. В постели она была изумительна. Оседлав, она принялась неторопливо скакать на мне, вгоняя мои пальцы небольшими толчками. Она покрыла поцелуями всю правую сторону моей шеи, посасывая и покусывая кожу. Каждое движение ее бедер перемежалось негромкими стонами. – …нравится быть наверху, – выдохнула она. – Чувствуешь, как ты глубоко? Ты это чувствуешь? – Да! – Хочешь быстрее? – Нет. Боже правый, нет. Какое-то время она продолжала выписывать эти медленные, небольшие круги, покусывая зубами мою шею. Но затем она насадилась глубже и, придвинувшись ко мне, прошептала: – Я сейчас кончу, Катя. Вместо того чтобы хорошенько выматериться, я впилась зубами ей в плечо, оставляя сильный засос. Ускорив ритм, она начала говорить. Она произносила слова, которые я с трудом могла осмыслить. О моих пальцах внутри нее, о том, как сильно хочет меня. О том, какова я на вкус и какая она мокрая. Я ощутила, как напряжение растет с каждым движением ее бедер. Я сжала ее сильнее, испугавшись на мгновение, что оставлю синяки, и ускорила толчки. Она застонала и изогнулась, еще пару толчков и она выкрикнула мое имя – и ее тело судорожно запульсировало вокруг меня. Она рухнула на меня. Я опустила ее на кровать и легла сама. Мы обе были покрыты потом, но даже запыхавшаяся и совершенно выдохшаяся она выглядела абсолютно прекрасной. Я притянула ее к себе, прижалась грудью к ее спине и обняла руками, и наши ноги под одеялом сплелись. Она пробормотала что-то, чего я не расслышала, и заснула, прежде чем я успела переспросить. Что-то изменилось этой ночью, и перед тем, как закрыть глаза, я успела подумать – завтра у нас будет уйма времени, чтобы поговорить об этом. Но когда свет раннее утра просочился под темную штору, я с тревожным чувством осознала, что завтра уже наступило.