Тетрадь в клеточку

Впервые за долгое время вместо того, чтобы слушать учителя, Березин рисовал на последней странице тетради. Он сам не понимал, почему так гадко на душе, почему так противно от мысли, что Олег целовался с Наташей. Какая ему разница, вообще? Почему он думает об этом вместо того, чтобы заниматься историей? Чувство одиночества стало сильнее и тяжелее. Сергею хотелось выскочить из класса, непременно пнув дверь, но он понимал, что никогда не отважится на такой поступок. Он слишком «правильный». Березин взглянул на Макарова и его сердце ёкнуло — тот, почти прижавшись грудью к парте, косился на него так, словно был в чём-то виноват. Осторожно и стыдливо, не без любопытства. Внутренне вспыхнув, Серёжа уткнулся в тетрадь и сделал вид, что очень увлечён историей. Хотя на самом деле плевать он на неё хотел! Куда больше его занимал поцелуй Макарова и Самойловой. Может быть, они уже встречаются? Это предположение больно обожгло сердце. Сергей никогда ни с кем не целовался. Одноклассники уже начали проявлять интерес к любви, романтике и противоположному полу, а Серёжа был увлечён науками. Он страстно хотел поскорее окончить школу, получить аттестат и поступить в медицинский университет, чтобы в светлом будущем стать врачом. Спасать жизни, стать человеком нужным для общества, важным его членом — вот это дело. «И, всё же, почему они целовались? Неужто он её любит?» — с горечью подумал Сергей, намереваясь посмотреть на Наташу, как вдруг, словно гром посреди ясного неба, раздался голос Нины Анатольевны. — Березин, к доске! Подросток вздрогнул и выпрямил спину, чтобы посмотреть на Копейкину. — Давай живее, и не смотри на меня так удивлённо! Березин встал и поплёлся к доске, в голове всё путалось и сбивалось в кучу. Он чувствовал, что не сможет толково ответить, что капитально завалится. Остановившись у доски, на которой было написано «Тема урока: «Крестовые походы», парень обвёл одноклассников задумчивым взглядом. Жанна Гуляева и Ира Борисова листали под партой журнал, с интересом рассматривая пёстрые иллюстрации, тучные братья Стасовы что-то синхронно жевали, безучастно взирая на отвечающего у доски, даже хорошистки и неразлучные подруги Иванова, Савельева, Задорожная и Малиновская активно переписывались, правда, время от времени воровато поглядывая на Нину Анатольевну. В общем, у выпускного класса бурлила своя жизнь, а история занимала в ней последнее место, если не ещё более отдалённое. — Итак, расскажи о Седьмом крестовом походе, — сказала Копейкина, скрещивая руки на груди. Это была ещё молодая женщина с веснушчатым лицом и каштановым каре. Сергей помолчал, собираясь с мыслями, и занудно начал: — Летом тысяча двести сорок девятого года король Людовик IX высадился в Египте. Христиане заняли Дамиетту, а в декабре достигли Мансуры. В феврале следующего года Роберт I д’Артуа, брат короля, опрометчиво ворвавшись в этот город, погиб; несколько дней спустя мусульмане едва не взяли христианский лагерь. Когда в Мансуру прибыл новый султан, египтяне отрезали крестоносцам путь к отступлению; в христианском лагере открылся голод и моровая язва. В апреле мусульмане нанесли крестоносцам полное поражение; сам король был взят в плен, выкупив свою свободу возвращением Дамиетты и уплатой громадной суммы. Большая часть крестоносцев возвратилась на родину; Людовик пробыл в Святой земле ещё четыре года, но не мог добиться никаких серьёзных результатов. — Верно. Всегда ли крестоносцы были благородными людьми? — Нет. Крестоносцами часто становились безземельные рыцари, рассчитывавшие завоевать в далёких землях славу и богатство. Прикрываясь благими мотивами, они по сути представляли собой отряды головорезов разной степени обученности и вооружённости, которые чинили на захваченных землях зверства, от которых волосы встают дыбом. Но иноверцы не считались ими за людей, а потому участники крестовых походов с чистой совестью творили свои бесчинства на арабских, прибалтийских и других землях. — Хорошо, Серёжа. Когда и куда был совершён первый поход? — Он начался в тысяча девяносто шестом году и длился три года. На Ближний Восток. — Отлично. Садись, пять. Вот, ребята, учитесь, как нужно делать домашнее задание, — Нина Анатольевна взяла ручку и поставила в журнал отметку. Березин вернулся на своё место, удивляясь, как это он с такой кашей в голове смог достойно ответить. Кажется, его одного, помимо Копейкиной, интересовала история в этот не по-осеннему тёплый день. На всех оставшихся уроках Сергей вырабатывал силу воли, запрещая себе коситься на Макарова, но боковое зрение подсказывало, что тот активно болтает со всеми, кто сидит около него. И, конечно, среди них есть Наташа Самойлова. Когда прозвенел звонок после урока литературы, Березин всё же глянул на Олега, и их взгляды снова столкнулись, будто Олег только этого и ждал. Серёже стало дурно от мысли, что тот захочет поговорить, поэтому парень быстро скидал все учебники и тетради в портфель, и буквально вылетел из класса.

***

— Привет, Серёж! — обрадованно сказал Витя, обнимая друга. Серёжа пришёл к нему сразу после занятий, испытывая острую потребность в том, чтобы хоть немного скрасить своё внезапное одиночество. Из кухни выглянул Пашка, младший брат Виктора. — Привет! — радостно улыбнулся он, увидев Березина. — Здравствуй. Растёшь! — Булки и конфеты только так лопает, ещё бы! — ухмыльнулся Архипов. Они с Сергеем прошли в его комнату. Всё было, как прежде, та же мебель, тот же календарь с фотографией космоса на стене, тот же пыльный глобус на подоконнике, но вместе с этим Серёжа снова испытал разочарование. Они сели на кровать и стали делиться новостями. Березин не рассказывал ни об Олеге, ни об их ссоре, даже старался не думать об этом. И чем дольше друзья беседовали, тем сильнее становилось разочарование Сергея. Между ними с Витей возникли другие люди и ситуации. Раньше они были, словно ниточка с иголочкой, а теперь всё изменилось. «Это и есть отдаление», — с горечью подумал Березин. Но что он мог поделать? Они начали отдаляться, и ничто не могло этого изменить. — Давай в выходные сходим на аттракционы? — предложил Витя. — Давай, хорошая идея. На том и распрощались. Сергей был даже рад закончить разговор, который получился каким-то натужным. И это после нескольких лет дружбы! В общем, домой Березин возвращался в скверном расположении духа. Он намеревался запереться в своей комнате и погрузиться в зубрёжку будущих параграфов — он всегда так делал. Химия и физика способны отвлечь от всех проблемы. Книги отродясь спасали Сергея. «И гори оно всё синим пла…». — Поговорим? Серёжа столкнулся с Олегом, стоило ему шагнуть в подъезд. Сердце бешено заколотилось в груди. Парень так заволновался, что не заметил, что Макаров прижал его спиной к стене и положил ладони по обе стороны от его головы. Глядя в нахальные карие глаза, Березин понимал, что окончательно пропал. Он не знал, что говорить, не мог подобрать слов. — Я готов тебя простить, но больше не повторяй свою ошибку, — снисходительно сказал Макаров и улыбнулся. — Меня? За что? — вырвалось у Сергея. Олег целовался с Наташкой, и это он его, видите ли, прощает! Надо же! — За все те слова, что ты мне наговорил тогда. Ты же так не думаешь? Сергей сглотнул. — Не думаешь? — требовательно нахмурился Макаров. — Не думаю, — тихо ответил Серёжа. Он так хотел помириться, а теперь испытывал протест против этого. Олег целовался с Самойловой, это немыслимо! Он её любит! — Тогда что ж ты такой недовольный? — ухмыльнулся брюнет. — Я просто устал. Мне домой пора. — Или тебе просто не понравилось, что я целовался с Наташей, — улыбнулся Олег. — Я угадал? У тебя всё на лице написано. — Нет… — Я к ней больше не подойду, ты только скажи, — улыбка стала шире и нахальнее. Наглый парень провёл кончиком указательного пальца по щеке Сергея. Того бросило в жар, ноги стали ватными. — Ты чего? — ужаснулся Серёжа. — Это не моё дело! Мы же просто друзья. Лицо Макарова тут же сделалось непроницаемым и отстранённым. — Ну хорошо. Удачи. И он вышел из подъезда. Внутри у Сергея всё оборвалось. Он не знал, что ему делать. Бежать за Олегом или идти домой? Что-то подсказывало парню, что если он всё оставит так, как сейчас, то потом изведёт себя сожалениями и весь измучается. Не выдержав, он выскочил следом за Макаровым и, стоя на крыльце, оглядел двор, но парня уже нигде не было видно. — Меня потерял? — раздался ироничный голос. Сергей повернул голову и увидел Олега. Тот стоял, припав спиной к стене и закуривая. Тёмные волосы трепал тёплый ветер, солнце касалось их губами. «Какой он красивый», — невольно подумал Березин. — Ты почему так внезапно ушёл? — тихо спросил он. — Потому что ты врёшь, а я не люблю слушать враньё. — Я не вру! — Мда… Серёжа — серенький зайчик-трусишка, — разочарованно резюмировал Олег и легко спустился с крыльца, убирая руки в карманы серых брюк. — Бывай. Небрежно дымя, он неспешно пошёл в сторону своего дома. Березин понимал, что не может отпустить Макарова. Не сегодня. Не так. Не после всего, что… между ними не было и никогда не будет. Или будет? Сергея бросило в жар. Он быстро догнал брюнета и коснулся его плеча. Макаров остановился и повернулся, не вынимая сигарету изо рта. Между их с Серёжей лицами был только серебряный дым. — Х-хорошо, — голос Серёжи подрагивал. — Ты прав. Я приревновал. Это глупо, но это так. — Уже лучше, — улыбнулся Олег. — Ты бы не хотел, чтобы я больше к ней подходил, верно? — А я могу такое просить? Взгляд Макарова снова начал черстветь. — Хорошо, не целуй её больше. И дальше не подходи, — поспешно сказал он всё то, что и сам хотел бы сказать, собственно. Олег выплюнул сигарету и, схватив запястье парня, прижал Серёжу к себе. Он укутывал Березина теплотой и лаской, и тот был готов поклясться, что Макаров делал это со всей нежностью, на которую был способен. Захлёбываясь от ощущений, Сергей выронил портфель и осторожно приобнял Олега в ответ, опуская голову и утыкаясь носом в его плечо, вдыхая аромат сигарет и одеколона. Это было восхитительно. У Березина закружилась голова. Через несколько мгновений они слегка отстранились друг от друга, но ладони Макарова всё ещё лежали на боках Серёжи. — Ты её не любишь? — тихо спросил Сергей, всматриваясь в карие глаза, которые были так близко, что он мог увидеть чёрные крапинки на хрустальной радужке. — Дурак, — улыбнулся Олег. — Скажи… — Конечно же, не люблю. С души Серёжи словно свалилась бетонная плита. — Я соскучился, — тихо сказал Макаров, серьёзно глядя в глаза Сергея. — И я тоже соскучился, — с трудом ответил Березин, которого опять бросило в жар. Солнце зашло за облако, двор накрыло тенью. Серёжа чувствовал то, что не чувствовал ещё никогда в жизни. И это было просто великолепно. До головокружения.