Тетрадь в клеточку

Как счастье внезапное — оттепель эта. Весны дуновеньем земля обогрета. Ещё не начало весны, а предвестье, и даже еще не предвестье — намёк, что будет, что рядом, что срок недалёк. Нет, эти приметы меня не обманут: совсем по-особому грустно до слёз, как самый последний оставшийся мамонт, трубит в одиночестве электровоз. Промчался гудок и за далями сгинул, и стихло в ночи тарахтенье колёс, и город молчанье, как шапку, надвинул, и явственно стало дыханье берёз. Они, возле окон на цыпочках стоя, глядят любопытно… Я чувствую их. Я слышу, как бьётся их сердце простое, как соки пульсируют в почках тугих. Вот с крыши сосулька обрушилась вниз, ударилась вдребезги о карниз, хрустальная дробь раскатилась по жести — и снова сторожкая долгая тишь… Я знаю, я знаю: ты тоже не спишь, ты слушаешь тоже, мы слушаем вместе. Как оттепель — близость внезапная эта. Дыханием счастья душа обогрета. Ещё не начало, а только предвестье, и даже еще не предвестье — намёк, что будет, что рядом, что срок недалёк. ©

Большую часть времени Макаров проводил вне дома. Домой он никогда не торопился, и очень скоро Березин понял, что его друг не любит туда возвращаться. Ему бы хотелось узнать, почему, но он не решался спросить. Их отношения, как казалось Сергею, уже были достаточно доверительными, но Олег почему-то не торопился рассказать ему о своих родителях. Было лишь известно, что отец Макарова был инженером, а мать медсестрой. О семье подросток ничего не рассказывал, словно её не существовало, а когда Березин задавал наводящие вопросы по типу «Дома ругать не будут?», он мгновенно мрачнел и менял тему разговора. Однажды, в первых числах ноября, Сергей наконец-то познакомился с отцом своего друга. Друзья планировали пойти на закрытый каток, что недавно открылся рядом с ВДНХ, и Макарову нужно было зайти домой, чтобы взять коньки. Березин остался ждать его внизу, на лавке. Спустя примерно пятнадцать минут из подъезда выскочил взбешённый Олег. Следом, напоминая коршуна, вылетел мужчина средних лет с искажённым яростью лицом. — Живо вернулся домой! Я кому сказал? — выкрикнул он с такой злостью, что у Серёжи внутри всё сжалось в комок. — Пошёл ты! — Мелкий ублюдок! — Идём, — глянув на Березина, выпалил Макаров и быстрым шагом пошёл прочь. Мужчина остановился и уставился на Сергея таким взглядом, каким, по мнению подростка, серийные маньяки-убийцы смотрят на своих жертв прежде, чем напасть. Ничего не говоря, Серёжа порывисто встал и поспешил за Олегом. Обернувшись, он увидел, что мужчина смачно сплюнул в сторону. — Это кто, твой отец? — полушёпотом спросил шокированный Березин. — Да. Урод редкостный. — Почему он так на тебя кричал? Макаров остановился и присел на корточки, беря в руки развязанные шнурки и начиная приводить их в порядок. — Просто у нас с ним… языковой барьер. Непонимание. — Почему? — С детства срывал злость на мне. Потому что я был мелкий и не мог ему ответить. Сейчас пытается это же делать, но я… уже не позволяю. Недавно врезал ему так, что он упал и провалялся на полу минут пятнадцать. Олег выпрямился, и Сергей вздрогнул, увидев под глазом брюнета синяк. Он был уверен, что когда они расставались перед подъездом, ничего подобного на лице Макарова не было. — Он тебя ударил? — спросил Серёжа очевидное. — Я ему врезал в ответ, вот он ещё больше взбесился, — ухмыльнулся Олег, в тёмных глазах которого плескалось какое-то мрачное торжество. — Надо обработать синяк… — Ой, хватит! — расхохотался Макаров. — Идём лучше на каток. Коньки мне найти не удалось, ну ничего, я напрокат возьму. Березин кивнул, хотя на душе было тревожно. Он не понимал, как можно так относиться к своему сыну. Этот бешеный и злой человек не должен обижать Олега, не должен завязывать с ним драки! Сергею самому захотелось вмазать этому мужчине. Катание на коньках немного развеселило его. Новая ледовая арена была просто потрясающей, с высоким стеклянным куполом и играющей современной музыкой. Обаятельная улыбка Макарова, который, казалось, забыл о произошедшем дома, заряжала Серёжу энергией жизни. Всё плохое таяло, как эскимо на солнце. Березин уже не в первый раз ловил себя на мысли, что рядом с Олегом ему становилось волнительно, радостно и очень светло. «Это счастье», — подумал подросток, понимая, что так и есть. Теперь он знает, что значит быть счастливым и ощущать восторженный трепет, силу и свет. Рядом с Макаровым Сергею казалось, что он сможет справиться с совершенно любой проблемой, если она возникнет. А ещё он был уверен, что всё будет хорошо. Лишь бы только их с Олегом ничто не разъединило… После катка они зашли в кафе, заказали кофе и пирожные. Вокруг было шумно, в зале в основном сидела молодёжь, которая, как водится, смеялась и что-то бурно обсуждала. Березин и Макаров сидели друг напротив друга. С блестящими от развлечения глазами, румянцем на щеках, они переглядывались, жуя шоколадный бисквит с белым кремом. Совершенно случайно Сергей заметил, что его рука лежит совсем рядом с рукой Олега. Между их пальцами было небольшое расстояние, сантиметра три. Березин представил, как мягко накрывает руку Макарова своей, а сердце птицей трепещет где-то в горле… И вдруг, словно прочитав мысли Серёжи, Олег слегка подвинул руку вперёд, коснулся указательным пальцем его пальца. У Березина закружилась голова от этого простого прикосновения. Боясь оторвать взгляд от пирожного и утонуть во взгляде парня, он медленно выпрямил указательный палец и в ответ потрогал палец Олега. И тут Макаров осторожно подцепил его палец своим. Так они и сидели, соединясь указательными пальцами. Не выдержав, Березин поднял взгляд и увидел блестящие яркими эмоциями глаза. Хотелось что-то сказать, спросить, но мысли путались, а сердце словно звонило в колокол. Сергей слегка зарумянился и улыбнулся Олегу. Тот сморгнул и тоже улыбнулся. Не широкой и наглой улыбкой, которой улыбался обычно, а очень нежной. Чуть позже они шли по осенней улице. Ноябрь полностью обнажил деревья. Серое небо сливалось с серыми домами, но в этой осени было что-то особенное, очень красивое. Березин и Макаров говорили о школе и прочих пустяках, и Сергей ловил себя на мысли, что остальной мир перестал существовать. Он был словно там, за стеклом, а они с Олегом здесь, в своём собственном мирке. Если раньше Березин был очень внимательным ко всему, что происходило вокруг, то теперь он стал бесконечно рассеянным. Идя в школу, он не смотрел по сторонам, а думал о Макарове. Возвращался из школы Серёжа неизменно с Олегом, тогда он тоже не мог думать ни о чём другом, кроме идущего рядом парня. Дома Сергей чувствовал, что теряет драгоценное время. Даже делая домашнее задание, он вспоминал последние разговоры с Макаровым и грезил новой встречей. Когда отец или мачеха просили с чем-то помочь, он испытывал раздражение. Не показывая его, подросток стремился скорее выполнить все поручения, чтобы наконец-то вырваться на улицу, где его у подъезда уже ждал Олег со своей привычной лёгкой ухмылочкой. В Макарове была невероятная лёгкость и странная взрослость. Серёжа чувствовал это с самого начала, но чем ближе они становились, тем сильнее Березин очаровывался этими качествами. Да, его беспокоило, что Олег не делал домашние задания, курил, водил знакомства с мелкими жуликами, не собирался получать высшее образование, мог позволить себе принять алкоголь, но вопреки всему этому — или благодаря — он восторгался Макаровым, он мог слушать его весь вечер, пусть волосы мокли от дождя или ветер норовил сорвать куртку. Ничто вокруг не имело значения, когда рядом был Олег. А когда его не было, Сергей жил ожиданием встречи. И он прекрасно понимал, что с ним ещё никогда не было ничего подобного. — Сегодня будем заниматься? — спросил Березин, когда они вышли на свою улицу, и впереди замелькали знакомые дома. — Ой, не. — Мы уже давно не занимались… — Я всё равно не поступлю в вуз, я ж тебе это сто раз говорил. Но мне приятно, что ты со мной возился. — Почему ты так упрямо повторяешь, что института тебе не видать? — расстроенно поинтересовался Сергей. — Ты ведь делаешь успехи, когда мы вместе… ну, когда делаем задания вдвоём. — Потому что, как мы бы ни старались, всю школьную программу я не осилю за один учебный год, — ухмыльнулся Макаров, убирая руки в карманы джинсов. — Чем плох ПТУ? Большинство получают среднее образование, и прекрасно устраиваются в жизни. Схожу в армию, поступлю в ПТУ, и… — Армию? — вздрогнув, Серёжа резко повернулся к брюнету. Тот широко ему улыбнулся и изогнул бровь: — Ну да. Чему ты удивлён? — Я как-то не думал о ней… — А надо! Ведь именно она — опора нашей государственности. Историчка именно так говорила, — рассмеялся Олег, в его глазах заплясали весёлые смешинки. — Тебе лишь бы отшутиться, — невольно улыбнулся Березин. — Каждый должен отслужить, и я сделаю это сразу после школы. Хочу поскорее оказаться как можно дальше от дома. Сергею стало плохо. Он уже не представлял своей жизни без Макарова. Служба в армии — это ведь так долго! Два года! Березин знал, что для тех, кто имел высшее образование, срок службы составлял всего год. Как было бы славно, поступи они с Олегом в один институт, в одну группу, а потом вместе бы отслужили… — Ты чего нос повесил? — обняв Сергея за плечи одной рукой, весело спросил Макаров. Такая близость Олега подействовала на парня чрезмерно сильно. Он вздрогнул и остановился. Грустно покачав головой, Березин постарался успокоить взбесившееся сердце, да и ноги стали ватными. А Макаров смотрел в его лицо, обнимая, находясь непозволительно близко. — Углекислый газ является одним из важнейших медиаторов ауторегуляции кровотока. Он является мощным вазодилататором. Соответственно, если уровень углекислого газа в ткани или в крови повышается (например, вследствие интенсивного метаболизма — вызванного, скажем, физической нагрузкой, воспалением, повреждением тканей, или вследствие затруднения кровотока, ишемии ткани), то капилляры расширяются, что приводит к увеличению кровотока и соответственно к увеличению доставки к тканям кислорода и транспорта из тканей накопившейся углекислоты, — забормотал Сергей, жмурясь. Нужно было прогнать это наваждение. Но каким же сладостным оно было! — Чего? Товарищ доктор, вам карету скорой помощи случаем не вызвать? — с нежностью глядя на Серёжу, улыбчиво спросил Макаров. — Идём ко мне… Нужно обработать фингал, — сглотнув, прошептал Сергей. Они снова были очень близко, так, что кончики их носов почти соприкасались. У Березина кружилась голова. — Ой, это всего лишь синяк! — хохотнул брюнет. — Синяк — это последствие разрыва мелких капилляров, а вот его медицинский статус — гематома. Привычные подкожные кровоизлияния происходят из-за ушиба. Внезапный удар приводит к повреждению сосудов, и кровь из них, растекаясь, вызывает припухлость — лёгкий отёк мягких тканей. Крупное кровоизлияние опасно возможным развитием инфекции, воспалением и нагноение, — монотонно ответил Серёжа и нервно облизал пересохшие губы. — Да брось, ничего не будет, — беспечно и тепло отозвался Макаров. — Но, если ты настаиваешь, то идём. Олег не убрал руку, и до подъезда они дошли в обнимку. Точнее, он обнимал за плечи Березина, который был от происходящего ни жив ни мёртв. Поскольку мачеха и отец были на работе, в квартире никого не оказалось. Сергей тщательно вымыл руки и достал из аптечки мазь от синяков. Вернувшись в комнату, он навис над Олегом и стал обрабатывать его «боевое ранение». Макаров послушно сидел, сложив ладони на коленях, что отчего-то придало храбрости Березину, а вместе с ней на него нахлынула нежность. Хотелось защитить друга от злого отца, который, оказывается бьёт своего сына. Мерзавец! — Кажется, всё, — шепнул Серёжа, когда синяк скрывал слой мази. — Спасибо, — кашлянув, будто бы слегка смущённо ответил Олег. — Это отличное средство, скоро всё пройдёт. Теперь идём на кухню, поедим. — Ты уверен?.. — Да. Я не отпущу тебя голодным, — нахмурился Сергей. Макаров улыбнулся и кивнул. Заботливый Березин был особенно мил и прекрасен. Через несколько минут молодые люди сидели за кухонным столом и ели плов, который накануне вечером готовили они с отцом. Серёже очень хотелось поспрашивать у Олега о его родителях. Отец буянит, а что же мать? Она заступается за сына или сама боится? Как же дико и обидно было узнать подобное. Виталий даже голос почти никогда не повышал, что уж говорить о рукоприкладстве! Бить своего ребёнка, по-настоящему, не ремнём шлёпнуть, а дать кулаком в глаз — это немыслимо! Потрясение в Березине перерастало в возмущение, когда он смотрел, как Макаров ест. — Ты чего так смотришь? — спросил тот, вскидывая взгляд на Серёжу. — Да так… — парень потупил взор и мягко обхватил пальцами стакан с томатным соком. — Давай, говори. — Ты уверен? — Березин закусил угол губ. — Ещё как! — Я думаю о твоём отце, — Сергей впился в Олега внимательным взглядом. — Он подонок, раз колотит тебя, а что мать? Защищает? Или он и её…? — Мать… — глухо повторил Макаров и отправил в рот ещё немного плова. Ожесточённо жуя, добавил: — Она на его стороне. — Как такое может быть? — искренне ужаснулся Серёжа. — А чёрт знает, но так и есть, — проглотив, ответил парень и потёр губы тыльной стороной ладони. — Она и выпить с ним любит. — Уже скоро ты окончишь школу, и съедешь от них. Правда же? — с надеждой спросил Березин. — Да. Так и будет. Сергей сдержал вздох. Мысли об этом ужасе не хотели покидать его голову. — Ну чего ты нос повесил? — спросил Олег, снова улыбаясь лучисто и широко, словно только что не выглядел мрачнее тучи. — Всё хорошо, товарищ доктор! — Да, я понимаю, просто волнуюсь о тебе… — прошептал Серёжа. — Знаю. И очень это ценю. Спасибо за плов — это было вкусно, — бодро ответил брюнет. — Может, добавки? — Ой, нет, — Макаров покачал головой и глянул на наручные часы. — Да и скоро твои придут с работы, мне пора. — Познакомишься с ними. Оставайся! — Не, мне ещё матери надо помочь починить кран в ванной, — Олег встал и стал собирать со стола грязную посуду, а потом принялся мыть её. Сергей смотрел на друга и думал: «Вот бы быть с ним всегда вместе. Жить рядом, чтобы не приходилось расставаться». Потом они надели свои куртки и ботинки, спустились во двор. Серёжа боялся, что папаша Макарова встретит того с кулаками, хотелось быть с ним до конца. Он понимал, что Олег не пустит его с собой в квартиру, но он решил, что покараулит у двери и послушает. Если услышит скандал, то начнёт звонить в дверь и тем самым отвлечёт мужчину. Начал накрапывать дождь. Высотки, заполнившие этот район Москвы, притихли, окна на высоких этажах отражали хмурое ноябрьское небо. Березин вдруг представил, как они с Олегом идут по заснеженному городу и подбирают подарки к Новому году в магазинах, витрины которых светятся от гирлянд. Как было бы славно всегда быть вдвоём! И эту зиму они действительно встретят вместе. Всё будет белым-белым, таким, что нельзя будет рассмотреть даже рогатый троллейбус. Всё будет сказочным. А снег, такой хрустящий и свежий, будет оседать на длинные ресницы Макарова, на его меховую шапку. Он остановится и крепко обнимет Березина, просто так, без повода. Когда двое людей так близки, им не нужен повод для объятий… — Серёжа… — прошептал Олег. — Что? — вырываясь из фантазий, шепнул Сергей. Они стояли во дворе, между домами. Холодный ветер гнул голые ветки деревьев, пытался забраться под куртку, делал пунцовыми уши. Редкие капли ленивого дождя падали на нос и волосы. А Олег и Серёжа стояли вплотную друг к другу и оба не понимали, как так получилось. — Можно я тебя поцелую? — всё так же шёпотом спросил Макаров. У Сергея задрожали ноги, сердце словно кольнул своими иголками ёж. — Можно, — прошептал Серёжа. И тогда случилось настоящее чудо. Макаров медленно подался вперёд, всего-то на пару сантиметров, но Березину показалось, что это был путь к чему-то настоящему и большому. Березину было так хорошо, что хотелось зарыдать от счастья. Олег был так восхитительно близко, его глаза заглядывали в самую душу, ласкали её одним только взглядом. И вот губы коснулись прохладной щеки Серёжи. Тот сглотнул, растворяясь в ощущениях, как сахар, брошенный в ягодный чай. Это прикосновение длилось всего секунду, но успело подарить Березину целый новый мир. А потом губы коснулись губ. Было влажно и сладко. Сильно смущаясь и ощущая только биение своего сходящего с ума от счастья сердца, Серёжа слегка пошевелил губами, отвечая на поцелуй и краснея в щеках. Олег поцеловал его нежно и нерешительно, тепло и сладко. Это было вкуснее любого варенья и мороженого! Это было… лучше всего на свете! Березин подумал, что этот момент намного красочнее, счастливее и дороже, чем всё, что успело случиться в его жизни. Поцелуй прервался так же неожиданно. Просто тёплые губы вдруг отстранились от его собственных. Сергея трясло. — До завтра? — прошептал Макаров, внимательно глядя в глаза Березина. И тот видел в карем взгляде весь мир. Океаны дальние, манящие большие города, ночные аэродромы, золотые поля, чистые голубые реки, раскалённые от закатного солнца крыши… Ресницы Сергея трепетали. Они с Олегом находились в замке из дождя, не чувствуя холода. — До завтра, — прошептал Серёжа, оставаясь стоять на месте, окрылённый, счастливый, с разрывающимся от радости сердцем. Он провожал Макарова взглядом, пока тот не скрылся в собственном подъезде. А потом, задрав голову, Сергей посмотрел в серое небо. Дождь умывал его лицо. «Это и есть счастье», — подумал подросток, захлёбываясь от восторга.