****
Чонгук буквально влетает в кафе, не заботясь о Юнги, который плетётся где-то позади, и, как настоящий джентльмен, придерживает дверь для милой девушки, которую младший чуть не сбил. Он тихо извиняется, ловит улыбку и бурчит себе под нос о наглых подростках. В помещении всё так же светло и уютно, а посетителей довольно много, несмотря на время. Какая-то успокаивающая мелодия разносится по кафе, а тихие разговоры за столиками не отвлекают, наоборот, создают какую-то особенную атмосферу. Чонгук быстро подходит к стойке, наклоняясь и заглядывая за неё, потому что предмета его любви на рабочем месте нет. Юнги успевает дёрнуть его на себя, пока тот не шлёпнулся за преграду и не наделал много шума. Если честно, то у них нет разрешения заходить за стойку, даже если они и «почти близкие» друзья Хосока, поэтому Чонгук прыгает на месте и смешно дует губы. — Хосок-хён! — он говорит это громче нужного, но не обращает внимания на посетителей, а Юнги глубоко вздыхает и садится на стул рядом. Последний раз в такую рань на улицу он выходил недели две назад, потому что в их доме не было кофе, а он является обязательной вещью по утрам. Он воротил нос от апельсинового сока, который Гук с удовольствием потягивал из трубочки. На вопрос о том, кто так вообще делает, Чонгук морщил нос и улыбался. Видимо, он один так и делает. — Сегодня ведь его смена быть на кассе, да? — спрашивает младший, поворачиваясь и недоуменно смотря на хёна. Юнги кивает и без всякого интереса кидает взгляд на проход в кухню, тут же замечая Хосока. Ему уже хочется бросить что-то наподобие: «только не кричи, Чонгук», но не успевает. Чонгук без всякой сложности перепрыгивает стойку и летит в объятия Хосока, который успевает издать только удивлённое «ох» и расплыться в такой же широкой улыбке. Юнги наблюдает за ней и не может не улыбнуться сам. Гуку всегда было легче признавать свою влюблённость, легче её выражать, не только на публике, и Юнги не может не радоваться этому. Чонгуку уютно в обществе Хосока, он ластится к нему и проявляет своеобразную заботу, ведёт себя так, как несколько лет назад с Юнги. Открытый и с любящим взглядом, полный нежности и желания защитить и оберегать. Юнги тоже чувствует это. Всем сердцем, честно, вот только эти чувства приходится теперь делить между двумя людьми, а не одним. За время отношений с Чонгуком у него не возникало мысли, что что-то не так. Будто этого мало, будто они что-то потеряли. Тот самый пазл, не позволяющий увидеть всю красоту картины. Его никогда не тянуло к кому-то третьему, ему было хорошо только с Чонгуком. Делить ленивые поцелуи по утрам, две тарелки за ужином на столе, освобождать место для двух щёток в ванной. Ему этого было достаточно. Только вот Хосок ненавязчиво сделал так, чтобы это не казалось нормальным. Осознавать свою влюблённость в человека, когда ты уже находишься в отношениях с другим, больно и сложно. В порядке ли это вещей? Нет. Кого не спроси, все бы ответили четкое «нет». Вот и Юнги так считал. Молчал на обеспокоенные вопросы своего парня, пытался не прожигать взглядом спину Хосока, пока тот стоял за стойкой и что-то убирал. Это неправильно, думал он. Странно и, если подумать, откуда это вообще взялось? Признаваться в этом Чонгуку было почти невозможно, потому что он всё ещё любил его. Им пришлось бегать друг от друга примерно неделю, пока младший не посадил его к себе на колени и обиженно уткнулся носом в спину. «Поговори», — попросил тогда он. Почти умолял, потому что было страшно. Они не разговаривали нормально долгое время, Юнги посмел отдалиться от него, даже не думая, что тому очень больно наблюдать за этим. В тот вечер они так ни к чему и не пришли. Вопросы слишком длинные, ответы короткие и ни о чём не говорящие. Опять же, всё сложно и непонятно. С каждым приходом в то уютное кафе Юнги заставлял себя смотреть только на Чонгука, и только тогда не замечать долгие чужие взгляды на Хосока стало трудно. Младший, сам того не замечая, прожигал своего хёна насквозь, закусывал губу и слишком много прикасался к нему. Кто-то мог бы скинуть всё это на обычную заботу, но Юнги точно знал, что это проявление симпатии. Точно так же было и несколько лет назад с ним. Наверное, стоило бы поговорить об этом чуть позже, сразу же после ухода из кафе, но он поджал губы и промолчал. По Чонгуку было видно, что он и сам еще не осознает своих чувств к Хосоку, не стоило говорить ему это в лоб. Спустя месяц Чонгук подходит к нему и снова умоляет поговорить. Юнги не может отказать. Он помнит заикающегося парня, его тихие слова о непонятных чувствах, а ещё очень много извинений. Он жался к нему и искал поддержки, просил не бросать, обещал, что разберётся с этим, потому что любит. До дрожи от каждого прикосновения, до боли в лёгких и слёз в моменты нежности. Тогда Юнги впервые в жизни настолько искренне сочувствовал Чонгуку, который просто не понимал происходящего и прятался от самого себя. Ему всего двадцать, он и подумать не мог, что попадёт в эту воронку чувств, а теперь не понимает, что делать. Юнги, если честно, тоже. — Я думал, что Юнги-хёна не вытащить в такую рань из дома, — с улыбкой говорит Хосок, по-дружески обвивая талию висящего на нём младшего рукой. У Хосока мягкая улыбка на губах, а у Чонгука желание захныкать от нежного прикосновения. — Ты ведь знаешь этого засранца, — он смотрит на младшего, который от удовольствия прикрыл глаза и не делает попыток отстраниться. Хосок тихо рассмеялся, кивая, а Чонгук готов был поспорить, что Юнги прямо сейчас вздрогнул и сильнее поджал губы. Удивительно, как они оба реагируют на такие, казалось бы, обычные вещи. Если Чонгук запросто мог подойти и обнять хёна, то Юнги приходилось сидеть и смотреть на это, немного завидуя и ревнуя. Обоих. — Что сегодня хотите попробовать? — спросил Хосок, всего на секунду усиливая хватку на чужой талии, а после отпуская её. Чонгук перелез через стойку, садясь на колени Юнги, который сразу же обвил его руками и прижал ближе. Он повернулся к витрине с пирожными, начиная их разглядывать, а старший нахмурился, когда Хосок посмотрел на них обоих и быстро отвёл взгляд. — Сок-и? — тихо позвал он, стараясь удержать маленького засранца у себя на коленях. Хосок посмотрел на ёрзающего Чонгука, мотнул головой и снова отвернулся. — Помоги Гук-и выбрать пирожное, хён, — попросил он, не замечая, как вышеупомянутый подпрыгнул на чужих коленях от ласкового прозвища, которым его называл только Юнги. Он ничего не ответил, а Чонгук сильнее прижался к нему, изворачиваясь. Он хочет что-то сказать, но до последнего тянет, сомневаясь. — Что такое, малыш? — задал вопрос Юнги, зарываясь ладонью в тёмные волосы и медленно массируя кожу головы. Чонгук начал сильнее ёрзать, а после тихо всхлипнул, зажмурив глаза. Мин со своим нежным «малыш» сейчас вообще не помогает. — Чонгук-и? — снова позвал Юнги, волнуясь о состоянии парня. — Он назвал меня «Гук-и», хён, — жалобно протянул он, вцепляясь пальцами в бедро старшего. — Ты же знаешь, что меня никто так больше не называет, только ты. Юнги пришлось усмирить его, потому что они находятся в кафе, а Хосок в двух шагах от них. Он хоть и не имеет ничего против их отношений, но вот о других посетителях такого не скажешь. Юнги не хотел задерживать своё внимание сегодня на Хосоке, потому что после этого ничего хорошего не следует. Чонгук часто после подобного льнёт мурчащим котёнком и просит снять напряжение, потому что он тоже понимает чувства хёна. Хосок так близко, но так далеко от них, а ужасное желание прикоснуться к нему присутствует всегда. Он никогда не обнимал Хоби, в отличие от Чонгука. Это не в его стиле – просить ласку и тянуться за прикосновениями. Он пытается сохранить спокойствие при виде обнимающихся Чонов, но только младший знает, что его пробирает дрожь от мыслей, что Хосок тоже обнимет его. Он имеет право на просто дружеские объятия. — У вас обоих сегодня выходной, да? — спрашивает парень, ставя на стойку тарелку с пирожным и чашку капучино. Он треплет Чонгука по волосам, не замечая его влюблённый взгляд и то, как донсен тянется за ещё большей лаской. Юнги бы сейчас рассмеялся на это, только вот абсолютно понимает его. Мин кивает и благодарит за кофе. — Да, но вместо того, чтобы спать, я почему-то нахожусь в одиннадцать утра здесь, — недовольно произносит он, делая глоток. Хосок смеётся и складывает свои руки на стойке, облокачиваясь. Юнги незаметно пытается отстраниться, но Чонгук тыкает его в бок, намекая, что это плохая идея. — Извини, хён. Тебе, наверное, сложно находиться в моем обществе, — произносит Хосок, улыбаясь так, будто он сейчас не сказал самую откровенную чушь. Чушь, именно так считает старший. Чонгук справа давится пирожным, откашливаясь, а потом с удивлением смотрит на хёна за стойкой, нервно беря в руки чашку с кофе. Юнги непонимающе смотрит на Хосока, надеясь найти хоть намёк на то, что это была шутка. Но тот только наклоняет голову в сторону и ловит чужой взгляд. — Извини? — произносит он, отставив свою кружку в сторону. Хосок не ожидал такой серьёзности в голосе, поэтому машет рукой и мотает головой. — Нет, ничего, хён. Просто пошутил, — он издаёт смешок и уже собирается отойти, как Юнги хватает его за запястье. Мин пытается сделать свой тон как можно ласковее. — Что ты имеешь в виду, Хосок-а? — Хосок тупит взгляд и снова улыбается. Юнги его, если честно, сейчас не понимает. И такое поведение тоже не совсем понятно. Он никогда не давал и повода думать об этом, но промелькнувшая обида на чужом лице даёт знать, что что-то все-таки заставило парня так считать. — Просто у вас сегодня выходной, наверняка хотите провести его вдвоем, ну, знаешь, как парочка, — объясняет Хоби чуть скомкано, — а в итоге пришлось идти ко мне в такую рань. Чонгук хмурится и с сожалением смотрит на хёна, который стоит и отводит взгляд. Глупость, думает он. Они с Юнги всегда в первую очередь думают о Хосоке, о его комфорте в их компании. Наверняка старший сейчас оскорблён, потому что после всех попыток заботиться о нём, тот до сих пор держит у себя в голове такие мысли. Разве не видно, что он важен для них? — Хён, ты же понимаешь, что это глупость? — робко спрашивает донсен, смотря на Хосока за стойкой. — О чём ты? Разве Юнги-хён не хочет провести этот день в кровати? С тобой? Ты же сам его сюда вытащил, наверняка насильно. — Нет, хён, ты не понимаешь, — качает головой. — Юнги-хёна никто не может заставить что-либо сделать, — младший даже не смотрит на вышеупомянутого, потому что знает, что это правда. — Даже если уговаривать и умолять буду я. Хосок с потрясением смотрит на Чонгука, а после переводит взгляд на молчаливого Юнги, который всё это время не предпринял попыток прервать своего парня. Мин кивает, подтверждая слова, и тянет чужое запястье на себя. Хосок, растерянно наблюдавший за старшим, поддаётся. Он задерживает дыхание, когда Юнги оказывается слишком близко к его лицу и не дает отвести взгляд в сторону. Хосок краснеет, когда глубокий голос произносит: — Я не был бы здесь, если бы не хотел провести это утро с тобой, за этой стойкой и с приготовленной тобою чашкой кофе, понятно? Хосок слишком резко дёргает руку на себя, пытаясь вырваться, но Юнги усиливает хватку и смотрит с таким же нечитаемым взглядом. — Д-да, хён, — тихо отвечает, кивая. И Хосок совсем не хочет знать, почему Юнги нежно провел пальцем по запястью, оставив после себя горящий след на коже. — Хороший мальчик, — произносит Мин, ухмыляясь на ответную дрожь в теле бариста. Хосок бросает взгляд на Чонгука, но не видит там ревности, на которую он рассчитывал. Парень смотрит на них с прикушенной губой и непонятными чувствами на дне зрачков. Удивление? Нет. Желание и… заинтересованность. — М-мне нужно отойти, — Хосок поклонился и, запнувшись, сбежал на кухню. И плевать, что его смена сегодня на кассе. Оба парня проследили за ним, никак не комментируя его поведение. Они знали, чем оно было вызвано. — Наконец-то решил что-то сделать, а, хён? — с издевкой спросил Чонгук, делая глоток кофе и поворачиваясь к Юнги. Тот с минуту промолчал, а после задумчиво произнёс: — Ему тоже нравится похвала. Младший сделал вид, что не вздрогнул на этих словах.****
Чонгуку с Юнги пришлось пересесть за столик у окна, несмотря на ворчание Мина «сесть куда-нибудь подальше». И нет, это вовсе не потому, что обзор на кассу там лучше, просто шансов быть замеченным незнакомыми людьми был ниже. Повышенное внимание к своей персоне он никогда не любил. Когда Чонгук закончил доедать свое пирожное, он отставил тарелку подальше, допивая кофе. Хосок вернулся после того инцидента через минут пятнадцать, с низко опущенной головой и нежеланием её поднимать. Кажется, он стеснялся выходки своего хёна. Тот тем временем проследил за поведением парня и тихо рассмеялся, поглаживая ладонь Чонгука. Кажется, Чон тоже был заинтересован в произошедшем, но спрашивать очевидные вопросы не стал. Мину не нравится бездействие, а смотреть на висящего на Хосоке донсена уже наверняка надоело. Он бы и дальше оставался в стороне, думая, что влюблённость «пройдёт сама». Но этого, конечно же, не случится. Иногда он думает, что Чонгук лучше в этом преуспеет, особенно со своей открытостью и доброжелательностью. Чонгук очень похож на Чона, такой же солнечный, весёлый и может легко поднять настроение, даже просто посмотрев и улыбнувшись. Кто сможет устоять перед этой милой улыбкой? Вот и Юнги когда-то не смог. Даже при своем нежелании заводить серьезные отношения с, буквально, школьником. «Они отличная пара», — думал старший, когда смотрел на Хосока, который трепал донсена по голове. Тот тянется за лаской и вниманием, пока Мин осторожно делает глоток своего кофе и отводит взгляд в сторону. Он не ревнует, это глупо, но в груди всё равно есть какое-то неприятное чувство. Оно проходит, стоит лишь прийти домой и обнять Чонгука, потянув его за собой на кровать. Тот всегда молчит, но между ними столько невысказанных слов. А стоит ли их вообще произносить? Неправильно. Непривычно. Не так. Пусто. Без Хосока всё по-другому. — Ты знаешь расписание Тэхёна? — спрашивает Чонгук, поворачивая голову к бегающему за стойкой старшему. Юнги переводит на него взгляд, хмурясь. — Да, знаю. У него смена начинается в три, — отвечает он, лишь на секунду бросив взгляд на раскрытую ладонь Чона на столе. Тот улыбается, поворачиваясь, и сжимает ладонь хёна в своей. — Тогда давай пригласим Хосок-хёна куда-нибудь? Мы даже можем посидеть здесь после окончания его смены, — в глазах столько энтузиазма, что Мину даже жалко обрубать его планы на корню. Поговорить? Пригласить куда-то? А будет ли это правильным? Тот наверняка считает себя третьим лишним, когда видит сидящего Чонгука у Юнги на коленях или тянущегося за поцелуем. Как же иногда хочется сказать «только разреши, и мы поцелуем тебя». Только вот он не уверен, что сказанное «мы» введет Хосока в восторг. — Думаешь, он согласится? После моей выходки он явно слишком смущён, — без радости в голосе произносит Юнги, смотря на пожимающего плечами парня. — Он смотрел на тебя, когда ты отвернулся к окну, — сильнее сжимает чужую ладонь, чувствуя дрожь хёна. — Только вот резко отвернулся, стоило лишь мне словить его взгляд, — на лице читается непонимание такого поведения, на что Юнги только улыбается. — Я твой парень, Гуки, он пялился на меня. В обычной ситуации это вызвало бы у тебя ревность, — объяснил старший. — В обычной?.. — Не забывай, что полиаморные отношения это вовсе не обычная ситуация, — Чонгук заторможено кивнул, опустив взгляд. Ему так странно слышать это необычное слово. Да он и не был вообще с ним знаком, пока не решил поговорить о своих чувствах к кому-то третьему. И пугаться, если честно, уже было поздно. Он принял свою влюблённость к Хосоку, как и к тому, что Юнги не имеет ничего против этого, тоже заглядываясь на парня. Раньше это казалось запутанным, а сейчас… это просто есть. Мин еще минуту смотрел на задумчивого Чонгука, пока не поднялся и не потянул его за руку, ловя вопросительный взгляд. — Ты хотел пригласить его куда-то, — напомнил он, кивнув в сторону Хосока. — Так давай сделаем это, — младший радостно кивнул, быстро поцеловав в губы. Он направился в сторону стойки, не отпуская ладонь хёна. Юнги молча следовал за ним, решив не мешать. У того явно лучше получится, он уверен. Хосок поднял взгляд от кассы, тут же вздрогнув и поджав губы. Оба парня решили не заострять на этом внимание, а Юнги лишь надеялся, что его сегодняшняя выходка не оттолкнула Чона. Чёрт, это не совсем то, чего он добивался. Чонгук запрыгнул на высокий стул, сложив руки на стойке, и уставился на старшего. Тот хотел улыбнуться, как всегда и делал при виде Гуки, но она почему-то вышла какой-то неуверенной. А на Мина вообще побоялся смотреть. Чонгук строго посмотрел на своего парня, а Юнги хотелось обиженно пробурчать о том, что это была не его идея, почему он должен это делать? Он вздохнул, тоже забравшись на стул. — Мы с Чонгуком подумали и решили, что неплохо было бы тебя пригласить куда-нибудь, — глухо сказал он, смотря на Хосока. — Что? Чонгук спрятал улыбку за кулаком, а Юнги до сих пор считал, что сваливать на него такое важное дело было глупым. — Твоя смена заканчивается в три, — напоминает Юнги, — поэтому ты мог бы сходить с нами куда-нибудь и провести хорошо время. Кажется, это было лучше, чем он ожидал. Хосок потрясённо смотрел на него, а после резко покраснел и перевёл взгляд на Чонгука. Тот с энтузиазмом кивнул и расплылся в улыбке. — Соглашайся, хён. Мы будем рады твоей компании, — он волновался, но искренне надеялся, что ему ответят согласием. — Может вам всё-таки провести сегодня день вдвоем? – неуверенно протянул Хосок, прикусив губу. Юнги нахмурился и подался вперед, наклоняя голову в сторону и смотря на парня из-под ресниц. — Но мы хотим с тобой, Сок-и, — на выдохе произносит, заметив, как младший задержал дыхание. У Юнги в груди всё разрывалось от желания дёрнуться вперёд и поцеловать эти губы напротив, но, чёрт, разве он может так поступить с неуверенным и ласковым Хосоком? Он ведь даже не знает о любви двух парней к нему, а тут сразу накидываться с поцелуями? Хосок скользил по его лицу взглядом, в котором совсем немного читался страх. Он всего на секунду задержался на дерзкой улыбке Юнги, инстинктивно сделав шаг вперед. Он… хочет? Или нет? Его вывел из ступора звук колокольчика над входной дверью, Хосок вздрогнул и прикусил губу, не собираясь увеличивать расстояние между собой и Мином. Он буквально дрожал от прожигающего взгляда хёна, он не был нежным, как сегодня утром. Юнги будто чего-то ждал и хотел сделать, но огонёк в глазах быстро потух, когда Хосок сказал тихое: «да». Юнги удовлетворённо улыбнулся, протянув руку к донсену и зарывшись в мягкие волосы. — Умница, Сок-и.****
Юнги с Чонгуком пришлось занять всё то же место у окна, заказав еще чашку кофе. Их разговор нельзя назвать серьёзным, Чон жаловался на большое количество работы в университете, а старший спокойно кивал и просил быть внимательней, чтобы в итоге не получить плохие оценки. Больше своей загруженности он беспокоился о будущем своего парня, потому что нельзя забросить учебу под конец года, когда стоит поступить наоборот — приложить ещё больше усилий. Чонгук в этот раз не строил никаких планов на лето, хоть его родители и предлагали съездить в Японию и развеяться. У него всегда было сильное желание проводить свое свободное время с Юнги, хоть тот и пытался надоумить его посетить другие страны хотя бы во время каникул. «Море и пляж не заменят мне твою квартиру», — объяснял Чонгук с таким тоном, будто говорил обычные вещи. Тэхён подошёл ровно в три часа, быстро залетев за стойку и снимая на ходу ветровку. Юнги проследил его взглядом и хмыкнул, совсем не удивившись такому поведению. Младший рядом широко улыбнулся, заметив красноволосую макушку и уже собравшись подняться и пойти за ней, но Юнги посадил его обратно на место. — Я не собираюсь потом тебя вылавливать из рук этой русалочки, а заставлять Хосока ждать будет не очень хорошо, согласен? Чонгук кивнул и нагло допил чужой кофе, игнорируя грубые слова хёна. Хосок подошёл к их столику минут через десять, переодевшись в свою обычную одежду. И оба парня рядом были готовы молиться на красную футболку с глубоким вырезом. Младший пнул Юнги под столом, а тот только улыбнулся на скромные слова Хосока и надавил ступней между ног Чонгука. «Не шути со мной, мелочь», — говорил Мин, кивая на вопрос Хосока. — Не хочешь увидеться с братом? — спросил он, присаживаясь рядом и улыбаясь на комплимент Чонгука, который сидел напротив. Юнги сделал вид, что задумался, а после бросил короткое «нет». — Ты так давно не видел его, хён, — нагло протянул донсен, на что тот сузил глаза и посмотрел на него. Юнги не поведётся на уловки этого засранца, чтобы выбить лишнее время наедине с Хосоком. Они не играют сейчас в игры, у них, черт возьми, сложная ситуация в жизни, требующая сил обоих, а не только одного. — А ты хотел что-то спросить у него, да? Так иди, иначе снова будешь реветь, что не успел, — советует он, наблюдая за смущающимся Гуком. Хосок тихо смеётся, а парни прикусывают губу, чтобы не застонать в голос. Чонгук снова пинает старшего, а тот невзначай бьет кулаком по столу, мотнув на вопросительный взгляд Хосока. — Как прошла твоя неделя, хён? — подает голос Чонгук, мягко улыбаясь. Хосок ведёт плечом в сторону, желая избежать этого вопроса. — Я… я довольно много времени проводил с Чимином, у него скоро важный экзамен, поэтому он попросил помочь с хореографией. Чонгук кивает, понимая, о чём тот говорит. — Он говорил мне, что у него совсем нет времени на зубрёж материала, потому что очень много уделяет времени танцам. У него хорошая хореография? — с большим энтузиазмом спрашивает Чонгук, кладя руки на стол и пододвигаясь ближе. — Да, она действительно хорошая. С его упорством он легко может выучить сложные связки, я подправил ему совсем немного, а также посоветовал добавить больше динамики в некоторых местах. Он сильно выматывается, но выглядит счастливым, когда смотрит на себя в зеркало во время тренировок, — Хосок искренне гордится своим донсеном. Юнги лишь краем уха слушает разговор, потому что совсем не разбирается в этом. Он знал об увлечении Хосока, потому что после случайно брошенной фразы Чонгука о танцах нельзя было не заметить блеск в карих глазах. Они довольно много говорили о разных хореографиях и сложностях с некоторыми связками, но Юнги действительно не углублялся в эту тему. Чонгук прекрасно поёт и танцует, он занимался этим еще до того, как Мин с ним познакомился, потому что вечно солнечный Чимин не мог не заставить Чона хотя бы попробовать себя в этом искусстве. Всё это вылилось в страсть к танцам, а сейчас в серьёзные разговоры с Хосоком. Было видно, что это солнце рядом буквально жило танцами. Он быстро жестикулировал, когда что-то объяснял младшему, широко улыбался и даже иногда запинался и терялся в словах, потому что не мог выразить то восхищение от новой придуманной хореографии. Юнги так же много раз слышал, что Хосок очень часто опаздывал, потому что мало высыпался из-за проведённого больше нужного времени в зале. Забыть про время было для него обычным делом, как он сам говорил. И нельзя сказать, что старший не понимал его. Их чувства были схожи, только у Мина это выливалось в бессонные ночи за написанием музыки, а не для репетиции танца. — Хён? — позвал Чонгук, осторожно касаясь ладони Юнги своими пальцами. Тот тихо промычал и поднял взгляд, ловя кроличью улыбку. — Хосок-хён разрешил мне сходить к нему в зал и посмотреть на новый танец, я могу, да? Юнги сложно не заметить искры в глазах младшего, поэтому он лишь вздыхает и кивает. Он не может отказать этому ребёнку. — Да, Чонгук, ты можешь сходить. Что ж, Чонгуку все-таки удалось заполучить время наедине с Хосоком. Юнги попытался не замечать образовавшийся комок в горле. У Чонгука с ним было больше общих интересов, нежели со старшим. Наверное, им и правда стоило провести время вместе. — Как у тебя дела с музыкой, хён? — подал голос Хосок, когда заметил немного расстроенное выражение лица напротив. Юнги на это ласково улыбнулся и махнул рукой. — Всё как обычно, Хосок-а. Намджун приходит ко мне, отвлекает своими разговорами о Джине и рушит мою студию. Ах, ну иногда приносит поздний ужин. Хосок кивает и не пытается продолжить разговор, потому что Юнги снова утыкается взглядом в стол и даже убирает ладонь со стола, оставляя Чонгука в недоумении. Младший хмурится и наклоняет голову в сторону, пытаясь увидеть выражение лица хёна из-под чёлки. Им явно стоит поговорить дома и обсудить всё происходящее. Чонгук совсем немного чувствует себя виноватым, потому что не уделяет достаточно внимания своему парню. Всё еще официальному парню. Хосок рядом осторожно привлекает внимание Чонгука, молчаливо задавая вопрос. Чонгук прикусывает губу и неуверенно смотрит на Юнги. Когда он ничего не предпринимает, Хосок вздыхает и берёт всё в свои руки. Он пересаживается к старшему и кладёт ладонь на плечо, чуть сжимая. — Я хотел бы очень сильно посмотреть на твою студию, Юнги-хён, — произносит он, желая разрядить обстановку. — Ты всегда говорил о ней, как о чем-то личном, но мне интересно там побывать. Я свободен сейчас, поэтому ты… не против? Юнги с удивлением смотрит на Хосока, улавливая в его взгляде только искренность и интерес. Он переводит взгляд на Чонгука, который застыл на месте и не может прекратить улыбаться. Слабый пинок под столом заставляет Юнги зашипеть и недовольно посмотреть на своего парня. Тот морщит нос и еле заметно кивает. — Хорошо, Сок-а, — соглашается старший, улыбаясь. — Только не садись на кожаный черный диванчик, который там увидишь. Хосок приподнимает брови и спустя всего секунду переводит взгляд на краснеющего Чонгука. Доходит не сразу, но… — Сколько?.. — Около четырех раз. Один из них там четко можно заметить, — спокойно делится Юнги, не замечая шипящего рядом Чонгука. — Чёрт возьми, вы что, серьёзно?.. — Не слушай его, хён! Он просто не успел вый… — Чонгук затыкается на середине предложения, решив не договаривать. Хосок пытается не покраснеть только от картинки в голове.****
В студии происходит примерно тот же беспорядок, что и на рабочем месте старшего дома. Неубранные листы с заметками, валяющиеся блокноты с лирикой и очень много упаковок от рамена. Чонгук хоть и заботился о правильном питании своего парня, но приносить завтрак, обед и ужин каждый день он тоже был не в состоянии из-за учебы и собственных планов на вечер и день. Если он всё-таки заглядывал к Мину с полноценным ужином, то не позволял себе уйти до тех пор, пока тот все не съест и не поблагодарит. Если старший не может позаботиться о себе сам, то это сделает Чонгук на правах заботливого и хорошего парня. — Хён, ну я же просил тебя хоть иногда прибираться в своей берлоге, почему здесь всегда такой беспорядок? — недовольно восклицает Чонгук, подбирая с пола какие-то бумаги и вчитываясь в написанную корявым почерком лирику. — Не думай, что я не убираюсь здесь, мелкий. Просто последние дни недели были слишком загруженными, не находил времени, — позади слышится смешок, примерно представляя эту «загруженность». — Тебе просто лень, хён, — говорит Хосок, поморщившись на старый кожаный диван в углу студии. А ведь так хочется присесть… Юнги смотрит на Хосока и улыбается на реакцию донсена, решив промолчать на едкий комментарий. Ему непривычно видеть здесь незнакомую рыжую макушку, которая снует туда-сюда и всё рассматривает. Он чем-то напоминает Чонгука пару лет назад, когда тот тоже уговорил старшего на поход в студию, ведь «это что-то личное, ты должен мне доверять». Да, эта студия действительно что-то очень личное, ключ от неё есть только у него, Чонгука и Намджуна. А вот из-за последнего тут нередко бывает и Джин, что не совсем радует Мина, но и избавиться от парня лучшего друга он тоже не может. — Когда ты… ну, купил ее? — спрашивает Хосок, рассматривая фигурки на полках. — Я не покупал ее. Точнее, не только я. Мы с Намджуном искали что-то подобное, когда мне было лет шестнадцать. После долгого поиска он начал говорить про старого друга его отца, который уже давно хотел продать эту каморку, поэтому он согласился отдать нам студию за копейки. Ты даже представить не можешь, как мы срались в штаны от счастья, когда только зашли сюда и поняли, что это наше личное место для создания музыки. Чонгук нежно обнимает сзади за талию, укладывая подбородок на плечо. Он уже несколько раз слышал эту историю от самого Юнги, а после ещё и от Намджуна в деталях. У обоих глаза светились, когда речь заходила об их подростковых годах, поисках места для своего творчества. Они несколько раз меняли расположение всего оборудования под себя, лишь с раза шестого решив оставить всё так, как есть. Они вложили в это свою душу, а теперь, спустя несколько лет, Чонгук с точностью мог сказать, что здесь вся жизнь Мин Юнги, начиная от старого кожаного дивана и заканчивая фотографией со своим лучшим другом на краю стола. Эта студия является чем-то личным, и Юнги не всем готов её показать. И, кажется, нет ничего удивительного в том, что сейчас здесь находится Хосок. Хосок улыбается и кивает: — Я думаю, что понимаю тебя и твоего друга. Я тоже очень долго искал подходящий танцевальный зал под себя, а когда нашел, то понял, что я могу творить всё, что хочу, и никто не выгонит меня раньше позднего вечера. — Ты должен кое-что понять, Хосок, — начинает Юнги, смотря в большие оленьи глаза своего парня, который осторожно кивает и оставляет нежный поцелуй на бледной шее. Хосок старается смотреть на те самые разбросанные листы на столе, потому что наблюдать за нежностями Чонгука и Юнги почему-то очень больно. — Эта студия является моим всем. В буквальном смысле. И я привел тебя сюда, потому что доверяю тебе так же, как и Чонгуку с Намджуном, — закусывает щеку изнутри, наблюдая за растерянным выражением лица Хосока. Младший наклоняет голову чуть вправо, соприкасаясь виском с чужим. Он улавливает нервный вдох Юнги, усиливая хватку на талии. В тот вечер, когда у них был подобный разговор, Мину было очень сложно выразить всё то, что он испытывал, словами. И если бы Чонгук не знал его, то находился бы в таком же недоумении, что и Чон сейчас. Чонгук знает, что хочет сказать старший, но дойдёт ли это до Хосока? — Эм… что ты хочешь этим сказать, хён? — спросил Хосок, чуть заикаясь от волнения. Ему немного стыдно, потому что он чувствует всю серьёзность этого разговора и происходящего здесь, но не понимает, что именно от него ждут. Он замечает поддержку Чонгука в нежных касаниях, будто пытается успокоить Юнги и приободрить, но вот только зачем? Мин поджимает губы и сжимает ладонь в кулак, смотря на Хосока и о чем-то прося. Понять? Поддержать? Ответить? Хосок искренне не понимает той нежности и любви в глазах обоих, когда он ловит их взгляды. На что эти двое надеются, и как это связано с ним? — Я вижу вашу заботу, — неуверенно тянет Хосок, смотря на парней. — И мне искренне нравится думать, что у меня есть такие восхитительные друзья, но я... почему вы смотрите на меня с такой надеждой? Я что-то должен сделать для вас? Отблагодарить? Или… или что? До меня иногда долго доходит, но вы можете просто сказать, я плох в понимании намёков или в чём-то подобном, — смотрит вопросительно на Юнги и Чонгука, которые застыли на месте и оба смотрят куда-то в пол. И только сейчас Хосок чувствует эту неловкую тишину. Он ждет ответа, но лишь ловит грустный взгляд младшего, будто он чем-то расстроил их. Хосок топчется на месте, смотря на старшего, который просто замолчал, он даже не пытается поднять свой взгляд или ослабить чужую хватку на талии. Хосок в полном смятении, потому что не понимает своих чувств и происходящего. Эти парни кажутся хорошими, они заботились о нём все эти несколько месяцев, подбадривали в плохие дни и заставляли чувствовать себя особенным. Ревность, возникшая чуть позже, сначала была вообще необдуманной, он улыбался Чонгуку и Юнги, не думая о странном чувстве в груди, когда те мило шептали что-то друг другу на ухо и смеялись. Даже спустя несколько месяцев, Хосок так и не понял, а кого именно он ревновал, и чего пытался этим добиться. — Я не хотел ставить вас в неловкое положение, — признается он, разрушая тишину. — Я просто не понимаю вас, извините. Себя, если честно, тоже. — Нет, это ты прости, — тихо говорит Чонгук, зная, что сейчас его парень ничего не сможет сказать и объяснить. — Это мы тебя запутали, нам не стоило так себя вести рядом с тобой, — Юнги вздрагивает и мотает головой в стороны, вздыхая. — Но вы же оба вели себя… нормально? Я имею в виду, вы заботились обо мне. Всегда приходили в кафе, когда у меня была вечерняя смена, даже иногда приносили поздний обед. Вы хорошие друзья, я просто немного сбит с толку своими мыслями. Чимин как-то вечером, когда они еще не успели разойтись, начал разговор об отношениях, не вешая ярлыки на них. Он говорил не только об отношениях между мужчинами или женщинами, он говорил обо всех. Хосок что-то кивал и не слушал, пока не стал переспрашивать о полиамории. «Мне всегда были интересны такие отношения, но они редко встречаются. Любовь между тремя должна быть по-настоящему крепкой и искренней, иначе навряд ли можно испытать счастье, находясь в них» После этого ничего не пошло под откос. Он не стал об этом задумываться, кажется, даже не вспоминал до некоторых пор. Эти мысли возвратились во время той самой необдуманной ревности. Кого он ревновал? Юнги? Или всё-таки Чонгука? Друг к другу? Но есть ли в этом вообще какой-то смысл? Ведь они пара, Хосок не должен ревновать людей, состоящих в отношениях, чёрт возьми. «Они милая пара», — говорил Чимин, заказывая капучино и смотря на Юнги и Чонгука за столиком у окна. «Да», — соглашался Хосок. — «Думаю, они созданы друг для друга». «****
Юнги заваливается в квартиру, быстро снимая обувь и сразу же исчезая в комнате. Чонгук провожает его взглядом и не окликает, сам раздеваясь и кидая ключи на тумбочку. Сегодняшний день был слишком насыщенным даже для него, привыкшего к выполнению двадцати дел за короткий срок. Они оба вымотаны скорее морально, поэтому младший уверен, что Мин не сядет за написание лирики, как он делал это каждый вечер. Им нужно поговорить, но Чон готов оставить это на завтра, потому что сейчас главное обеспечить Юнги покой и поддержку. Он будет ещё раз десять обдумывать разговор с Хосоком, что можно было бы сказать, пока они молчали, что можно было бы сделать, как остановить и объяснить. Но у них нет гарантий, что тогда бы Хосок остался ещё на какое-то время в студии. — Нет смысла винить себя, хён, — тихо говорит Чонгук, проходя в комнату и не включая свет. Юнги свернулся клубком на его стороне кровати, уткнувшись носом в подушку. Младший осторожно обходит постель и ложится на чужую половину, начиная сверлить напряжённую спину перед собой. Он разбит не меньше, но Юнги нуждается куда больше в успокаивающих словах. Смотря на такого притихшего и расстроенного хёна, Чонгук всё больше задумывается о том, а стоило ли когда-то вообще заводить разговор об отношениях между тремя? Он давно не маленький, понимает, что шанс почти нулевой, но он не смог вовремя перестать быть упрямым хоть на это время. Теперь он пытается не замечать рваного дыхания Юнги и дрожащую спину. — Прости меня, — шепчет Чонгук, прикасаясь ладонью к макушке старшего и зарываясь пальцами в мягкие волосы. — Если бы я не настоял на этом сегодня утром, да и вообще на этих отношениях… прости, я не хотел тебя расстраивать в единственный выходной. Юнги молча мотает головой, опровергая слова донсена. — Здесь нет твоей вины, — тихо отвечает парень, пытаясь звучать не слишком расстроенно. — Просто теперь ты должен понять, что всё бесполезно. Он никогда не станет частью наших отношений. Он не понимает нас, а заставить мы его не можем, Гук-и. Чонгук льнет к хёну, обнимая за талию и прижимая к груди. Он оставляет нежные поцелуи на макушке перед собой и гладит живот сквозь кофту, успокаивая. — Тебе стоит поспать, хён. Я схожу завтра к нему в кафе, а ты хорошо отоспись, хорошо? Юнги тихо мычит и лениво улыбается на ласковые поглаживания своего парня. — Я люблю тебя, малыш. — Я твой хён. Я тоже тебя люблю.****
Чонгук нервно вертел в руке телефон, через несколько минут всё же набирая знакомый номер и поднося трубку к уху: — Да? — Привет, хён, — несмотря на свою неуверенность, не смог сдержать улыбки при веселом тоне Тэхёна, который явно уже давно встал и был готов идти на свою подработку утром. — О, доброе утро, Чонгук-и. Ты давно не звонил, что-то случилось? Я видел тебя вчера в кафе с Юнги-хёном и Хосок-хёном, вы довольно весело провели время, да? У меня совсем не было желания мешать вам! Чонгук издал тихий смешок, качая головой. — Всё в порядке, мы правда провели вчера хорошо время, а вот закончили не на очень весёлой ноте. Тэхён замолчал, не решаясь заводить этот разговор дальше. Возможно, что он и не слишком сильно понимает всю ситуацию, которая возникла у его лучшего друга, но и переходить границы слишком опасно. — Мы можем не говорить об этом, если хочешь, — сказал Тэхён тем самым заботливым тоном, который заставлял Чонгука чувствовать себя лучше. — Нет, всё в порядке. Я… я думаю, что в порядке. Но это ведь не так, да? Я хочу этого, но всё идет совсем не так. Юнги-хён вчера был расстроен, поэтому я плохо сегодня спал, — он совсем не собирался вываливать сейчас все это на Кима, но с кем он может поговорить об этом? — Не думаю, что из меня хороший психолог, Гук-а, но я могу выслушать тебя, если ты нуждаешься в этом. — Д-да, хён. Я знаю, спасибо. — Отличненько! Зачем ты мне звонил? Нет, не подумай ничего, я рад, что ты вспомнил о своем любимом хёне, но все же. — Но мой любимый хён — Юнги… — Так, я бросаю трубку. — Стой! Подожди, я правда звоню тебе для важного дела. Ты знаешь смену Хосок-хёна сегодня? — Ох, эм, да? Ёнджэ попросил его отработать вечерние смены по понедельникам, поэтому он наверняка будет на месте, когда у тебя закончатся пары. — Отлично, спасибо большое. — Ты… собираешься поговорить с ним? Чонгук открывает рот, но тут же закрывает, поджимая губы. А стоит ли говорить с Хосоком об этом? Что он ему скажет? Он не Юнги, ему сложно подбирать слова для объяснения такой сложной ситуации, он будет только мямлить. Этого ли заслуживает Хосок после всего произошедшего в студии? — Думаешь, это хорошая идея? — подавленно спрашивает Чонгук, услышав чужой вздох в трубке. — Я не могу сказать точно, потому что не знаю, что произошло между вами вчера. Хочу дать тебе понять только одну простую вещь, Гук-и. Вы с хёном не сможете объяснить Хосок-хёну то, чего хотите от него, не разговаривая на эту тему. Вам придется поговорить, ты можешь лишь откладывать это каждый раз, но всё приведет к одному. — Д-да, я знаю. — Поговори с ним, если считаешь это нужным. Я всегда поддержу тебя. — Спасибо, хён. — Всегда рад помочь. Чонгук завершил звонок, прихватывая рюкзак и выскальзывая из квартиры. Хорошо, отлично. У него сегодня всего три пары, поэтому встреча с Хосоком не затянется до поздних часов, как предполагал парень. Юнги остался сегодня досыпать свои часы в кровати, лишь что-то пробурчав про пожелание о хорошем дне и благодарностях за позволение остаться в кровати до обеда. «Как будто тебе нужно было моё разрешение», — подумал Чонгук, оставив нежный поцелуй на мягких губах своего парня. Чонгук действительно знал, что сегодня Мин не пойдет в кафе, даже за бесплатной кружечкой кофе. Вчерашние безобидные слова Хосока о желании увидеть их сегодня совсем точно не означали то, что он будет так же улыбаться им и вести непринуждённый разговор. Сам Гук не уверен, что их предстоящий разговор пройдёт гладко. Нельзя брать на себя всю ответственность, не спросив совета у Юнги, но тот так сильно вчера был расстроен, что сейчас припоминать обо всей этой ситуации вообще не хотелось. Пусть старший проведет хотя бы один день без мыслей о проблемах в их общей личной жизни, он нуждается в этом. Разве Чонгук не взрослый мальчик, способный самостоятельно поговорить с Хосоком? Если тот, конечно же, не выгонит его после первого же неловкого «привет». Чонгук на каждой паре не спеша записывал нужный материал, иногда проверяя телефон и спрашивая у Чимина о выступлении и его подготовке. Он должен был встретиться сегодня с Паком вечером в зале на третьем этаже, но планы резко поменялись, поэтому он искренне извинялся у друга и сказал, что от этого разговора с Хосоком будет многое зависеть.Лилипут-хён: Не натвори глупостей, Чонгук. Хён вчера был расстроен, я встретил его в семь вечера в зале, но он никогда не приходил сюда так поздно. Он ничего не рассказал, только молча танцевал и выжимал из себя все силы. Наверное, сегодня он не в лучшей форме. Позаботься о нем. Чонгук: Когда я этого не делал, Чимин? Лилипут-хён: Не строй из себя заботливого человека, Чон. Ты не смог даже подать мне бутылку воды, ты просто вылил ее, блять, на меня. Чонгук: Пока, хён ;)
Чонгук издал смешок, убирая телефон в карман и быстрым шагом идя в кафе. Юнги наверняка уже проснулся, но беспокоить хёна парень не решился. Тот либо спокойно сидит в ноутбуке, либо снова пишет лирику. Он мог бы сейчас собраться и уйти в свою студию, но Чонгук догадывался, что сейчас его парню тяжело там находиться. Наверняка это не продлится долго, ведь для Юнги это место много значит, но для начала ему надо немного отойти от вчерашних событий, чтобы снова чувствовать спокойствие там. Он толкает дверь, не обращая внимания на колокольчик, и проходит к стойке, кусая губу и заглядывая в помещение для работников. Чонгук замечает рыжую макушку, поэтому резко садится на высокий стул и устраивает свою сумку на коленках. Итак, он здесь. Собирается поговорить с человеком, который вчера высказал свои мысли двум парням о том, что абсолютно их не понимает. Неужели их чувства с Юнги к Хосоку настолько незаметны? У Мина буквально сердечки в глазах, он сам — большое сердце рядом с Хосоком, а младший не может заткнуться и успокоить свои мысли при разговоре с ним. Даже Тэхён, который не блещет внимательностью, после двух встреч в кафе подошёл с неловким вопросом: «Вы что, вкрашились оба в Хосок-хёна?». Юнги пришлось объяснять брату, что это маловажная информация. — Чонгук? — Хосок подошёл к сидящему парню и улыбнулся, когда тот поднял голову и робко кивнул. — Вечера, хён. Непривычно видеть тебя в такое позднее время здесь, — сказал он, убирая руки со стола, зная, что из-за нервозности он начнёт отбивать по поверхности костяшками. — Позднее? Сейчас только четыре часа вечера, не преувеличивай, — Хосок осмотрел парня и нахмурился, кивая головой в его сторону. — Ты только что с учебы? Даже не переоделся ведь. Чонгук расплылся в улыбке и тихо рассмеялся, кладя подбородок на сложенные руки. Возможно, что нежность и толика беспокойства в голосе хёна ему кажется. Возможно, что это обращено к нему только как к другу. Возможно, этому есть другое объяснение, но парень немного устал думать об этом. У него сердце отбивает собственный ритм, когда он слышит негромкий голос Хосока, его беспокойные вопросы о том, пообедал ли он, хорошо ли выспался, нет ли долгов по учебе. Это та самая забота, от которой у него были бабочки в животе при первых попытках Юнги сводить его на свидание, даже несмотря на ворчание и грубость в своей манере. Он думал, что это ужасное волнение и нервозность никогда больше не станут причиной его стеснения. Первая влюблённость так же великолепна, как и ужасна. Кто же знал, что он снова будет проходить через это, а ведь ему уже далеко не восемнадцать. — Гук-и? — снова позвал его Хосок, улыбаясь в своей манере. Чонгук вздрогнул и покраснел под пристальным взглядом старшего, мотнув головой в знак того, что слушает. — Почему ты… — Хосок замолчал, отводя взгляд и надеясь, что в его голосе не было слишком много надежды на хороший ответ. Чонгук вопросительно промычал, посмотрев на хёна, а потом нахмурился: — …один? Хосок неуверенно кивнул, устроив свои ладони на стойке и боясь выдать своё повышенное волнение. — Юнги-хён… он не сможет сегодня прийти, — тихо ответил младший, поджав губы. Конечно, какой же разговор без упоминания Мина? Хосок хочет ещё что-то спросить, но решает промолчать. Чонгук вытягивает руки вперед, а сам утыкается лбом в гладкую поверхность. Между ними повисает неловкая тишина, которую никто не спешит разрушить. Клиентов мало, поэтому Хосоку не надо принимать заказы, а Чонгук не в состоянии выносить сейчас дома расстроенного хёна. Чонгук через пару минут чувствует робкое прикосновение к своей ладони, он задерживает дыхание и позволяет старшему аккуратно проводить подушечкой пальца по своим костяшкам. Движения не принуждают к чему-то большему, но в них вложено до боли много нежности. Парень на свой страх приподнимает руку, не делая лишних движений. В кафе стоит тихий приятный гул, но Чонгук слышит, как громко выдыхает хён. Он не может сдержать улыбки, когда длинные пальцы переплетаются с его, чуть сжимая. — Каково это? — тихо спрашивает Хосок, даже не собираясь уточнять вопрос. Чонгук поднимает голову и смотрит на него с улыбкой, поднимая их руки в замке. — Как будто в первый раз, Хоби-хён. Хосок, удовлетворённый ответом, легонько кивает и смотрит на переплетённые пальцы. В груди возникает чувство правильности, будто он уже давно должен был держать Чонгука за руку, смотреть в эти большие оленьи глаза и видеть взаимность. — Ты сказал, что не понимаешь нас, — Чонгук плавно пытается подобраться к теме отношений между ними тремя. Хосок рассматривает лицо напротив и кивает. — Сейчас, — крепче сжимает чужую руку, — ты понимаешь меня? — Это ничего не меняет, — с грустью говорит Хосок, собираясь отпустить руку младшего, но тот резко тянет её на себя и быстро мотает головой. — Нет, нет, нет, хён, — Чонгук прикасается щекой к тыльной стороне ладони Хосока, смотря прямо в глаза. — Это меняет абсолютно всё, понимаешь? Я… я смогу объяснить тебе. Ты ведь хотел этого, да? Объяснений происходящего, почему мы так смотрим на тебя. Хён, я могу тебе рассказать, я хочу. Младший прикусывает губу, думая, что сболтнул лишнего, поэтому решает дать обдумать Хосоку, который с удивлением смотрит на него и не выдёргивает руку из сильной хватки. Хосок издаёт какой-то нервный смешок и пожимает плечами. — Мне просто немного страшно, знаешь? – Чонгук прикрывает глаза, прижимаясь щекой к чужой ладони, и кивает. — Нам ведь всё равно придётся поговорить, да? Рано или поздно, но это произойдет. У старшего немного дрожит голос, а Чонгуку хочется заверить в том, что всё будет в порядке. Стоит просто принять всё, что он скажет, но никто не давал гарантии на хороший исход. Хосок напуган, он не понимает их с Юнги, не понимает себя и наверняка не понимает, почему их пальцы до сих пор переплетены. Почему он сейчас не говорит о том, что у него есть парень, лишь снова смотрит на него с любовью в глазах и просьбой дать шанс объясниться. Мин говорил, что Хосока нельзя заставить. На него нельзя давить. И даже если именно это сейчас делает Чонгук, то он уверен в своей правоте и словах. Если Хосок не понимает намёков, то младший скажет ему всё прямо. — Мы можем уединиться? — Чонгук обводит взглядом кафе, замечая посетителей, и переводит взгляд на хёна. Хосок кивает, не задумываясь о том, какой смысл может нести вопрос донсена, и приподнимает дверку стойки, позволяя пройти за нее и двинуться в направлении подсобки. Чонгук тянет их сцепленные руки на себя, заставляя хёна пододвинуться ближе, а самому щёлкнуть по замку на двери. Он чувствует, как ладошка Хосока начинает потеть от нервозности, ему приходится ласково поглаживать подушечкой пальца чужую руку, пытаясь хоть как-то успокоить. Возможно, что сейчас со стороны он выглядит совсем не паникующим, но сердце снова заходится в бешеном ритме только от мысли, что он держит Хосока за руку, они сейчас абсолютно одни в маленьком пространстве. Хосок позволяет ему сказать о своих чувствах. Чонгук впервые осознает, насколько сильно он нуждался в этом. Между ними не возникает неловкой тишины, просто каждый даёт друг другу время обдумать и принять очевидные вещи. Даже если старший тут точно не Чонгук, то ему все равно приходится брать всё в свои руки. — Я… чёрт, извини, хён, это так сложно? — запутанно говорит он, пытаясь совладать со своим голосом и мыслями. Хосок сейчас тоже очень сильно нервничает и ничего не понимает, возможно, что даже напуган, Чонгук не может стоять и мямлить всякий бред. — Давай по порядку, Чонгук, — выдыхает старший, сжимая чужую ладонь. — Хорошо, хён, давай по порядку, — соглашается следом Чонгук. — Ты знаешь, что я и… Юнги встречаемся, — Хосок заторможено кивает и поджимает губы. — И ты прекрасно знаешь, что мы встречаемся уже около двух лет, нас всё устраивает в наших отношениях, — Хосок слышит это непроизнесенное «но», которое, кажется, и является проблемой. — Но? — тихо произносит Чон. — Но так казалось до тех пор, пока мы не познакомились с тобой несколько месяцев назад, — Чонгук смотрит в глаза хёна и видит накатывающее сожаление и страх. — Я не… извини, Чонгук-а, я не хотел и не знал, – Хосок начинает думать, что чужие отношения начали рушиться из-за него, Юнги и Чонгук ссорились? Он был причиной их разногласий? Хосок закусывает губу и пытается выдернуть руку из чужой хватки, но младший начинает быстро мотать головой и притягивать хёна к себе. — Нет, нет, хён, подожди, успокойся, пожалуйста, — умоляет он, протягивая свободную руку и кладя её на щеку Хосока, который тут же робко застывает на месте. — Ты не так понял. У нас всё хорошо с Юнги, ты никак не повлиял на наши… отношения. Точнее, повлиял, конечно, ты не мог не сделать этого, — поспешно исправляется, путаясь в словах, — но это другое, хён. Я имею в виду, что в хорошем смысле. У Хосока горят щёки, ему сейчас так неловко находиться перед Чонгуком, который пытается объяснить всю эту сложную ситуацию за несколько минут, когда, видимо, для этого могут потребоваться часы. Чонгук тяжело вздыхает, осознавая всю ситуацию. Был бы здесь Юнги, он бы точно смог всё разложить по полочкам недоумевающему Чону, но здесь нет Мина, здесь только краснеющее рыжеволосое чудо и заикающийся младший. — Некоторое время назад, когда мы сидели за столиком у окна, я наблюдал за тобой. Ты улыбался всем посетителям, которые подходили к тебе и делали заказ. Даже если они были слишком наглыми или грубыми, ты мягко отвечал на их слова и показывал свои ямочки на щеках, — Чонгук убирает руку с чужой щеки и пригвождает свой взгляд на какое-то пятно позади старшего. — Ты всегда заразительно смеялся над моими глупыми шутками, даже иногда ругая Юнги-хёна за его осуждающее выражение лица. Ты… светился. Знаешь, как солнышко. Всегда подбадривал меня, когда я приходил в кафе и просил «самый чёрный и горький кофе, как моя душа», — парень издает звонкий смешок. — Мои мысли начали… путаться. Не то чтобы меня это пугало, у меня почти всегда каша в голове, но это было… другое. Я уже испытывал это несколько лет назад. Чонгук переводит взгляд на Хосока, пока тот внимательно слушает донсена и не перебивает. В карих глазах старшего уже не было паники или страха, только любопытство и нежность. Та самая, знакомая Чонгуку, нежность. — Я пялился на тебя так сильно, что даже Юнги-хён не смог этого не заметить, но он молчал до последнего, как оказалось. Ждал, когда я сам пойму. Пойму причину моих разбросанных мыслей, моего стремления увидеть тебя после долгого дня в университете, получить твою широкую улыбку на глупость, сделанную мной. Почему у меня в животе всё скручивается, когда ты мягко называешь меня «Гук-и», а ведь никто не обращается ко мне так, кроме Юнги. Когда младший снова переводит взгляд в сторону, громко сглатывая, Хосок улыбается и, кажется, всё понимает. Оказывается, ему не надо долгого времени, чтобы осознать всё сказанное Чонгуком. — Знаешь, наш разговор в тот вечер, когда я так плохо себя чувствовал, вышел довольно неплохим. Я был напуган. Я корил себя несколько дней, я ненавидел себя и не мог прекратить думать о том, что я неправильный. Мои мысли неправильные, я, возможно, где-то так сильно ступил, переступил грань, которую нельзя было переходить. И, конечно, кому я мог тогда сказать об этом? «Юнги», — думает Хосок, догадываясь, что произошло дальше между двумя парнями. — Я плакал тогда. Сидел у него на коленях, рыдал в плечо и так много и часто извинялся. Я как будто изменял ему, предавал его чувства, нашу любовь, но он только кивал, гладил по голове и успокаивал. Я не понимал, почему он это делает. Почему не кричит на меня, не оскорбляет, а только лишь сидит и выслушивает меня. Чонгук тихо всхлипывает, опуская голову, и мотает головой, будто пытаясь в чем-то себя убедить. — Я чувствовал тогда его любовь, — тихо говорит он, — но мне нужна была рядом и твоя тоже. Хосок вздрагивает и покрывается мурашками от признания донсена. Он не мог сказать, что не замечал все эти осторожные взгляды на себе, лёгкий румянец после заботливых слов, в которых слышалось волнение за Чонгука. Но яркое слово «друг» мигало у старшего перед глазами. «Чонгук встречается» «Юнги-хён его парень» «Они встречаются» Никто из них не может испытывать симпатию к Хосоку, потому что это веет каким-то безумием и неправильностью. Нельзя любить второго человека, думал он. Только вот его собственные чувства почему-то были обращены сразу к двоим. Теперь, выслушав слова о том, что Хосок тоже думал о неправильности, он понял, что его опасения были глупыми. Чонгук любит двоих, как и он сам. Хосок робко подходит ближе и отпускает чужую руку, чтобы в следующую секунду обеими обнять Чонгука и притянуть к себе. Младший дрожит и цепляется за чужую кофту поверх рабочей одежды Хосока, чувствуя на спине тёплые ладони и поглаживания. — Я не хочу видеть твои слёзы после такого великолепного признания, Чонгук-и, — ласково говорит старший, мысленно умоляя того перестать всхлипывать. — Прости, — извиняется тот, устраивая свои руки на чужой талии. Хорошо, разрыдаться перед Хосоком не было в планах Чонгука, но тот сейчас с такой заботой успокаивает его и обнимает, парень чувствует взаимность и не готов теперь называть свои чувства неправильными. — Постарайся сейчас успокоиться, Гук-и, потому что я всё ещё на работе, не забыл? – Хосок смеётся и отстраняется, пока Чонгук часто кивает и вытирает слезы со щёк. — Что мы… наши отношения? — спрашивает самый интересующий вопрос Гук, с надеждой смотря на старшего. Хосок застывает на месте, неуверенно ведя плечом назад. Юнги. — С какой целью ты шёл сегодня ко мне? — спрашивает Хосок. Чонгук немного мнётся, стараясь ответить кратко. — Разъяснить вчерашнюю ситуацию в студии и сказать причину нашей надежды в глазах и такой повышенной заботы к тебе. — Ты можешь сказать это проще, Гук-и, — настаивает Хосок, прекрасно зная, что он наконец-то хочет услышать. Чонгук с широкими оленьими глазами смотрит на улыбающегося хёна и открывает рот, чтобы в следующую секунду тут же закрыть его. — Н-не могу, хён, — тихо отвечает он. Хосок вздыхает, кивая. — Я позвоню сейчас Тэхёну, чтобы он заменил меня до конца смены, — решает бариста, ловя непонимающий взгляд другого. — Думаю, он будет не против лишних денег. — Зачем, хён? Хосок берет его за руку, снова переплетая пальцы, и наклоняется вперед, совсем не замечая, как студент задержал дыхание. Он оставляет нежный поцелуй на чужих губах, улыбаясь на дёрнувшегося парня. — Я очень сильно хочу поцеловать Юнги, — с трепетом говорит Хосок, видя, как Чонгук расплывается в улыбке и снова подается вперед. Хосок медленно кусает чужие губы, приятно ощущая дрожь в теле напротив от своих действий. Он не напирает и не пытается углубить поцелуй, но прекрасно чувствует, что Чонгуку нужно куда больше, чем он сейчас дает ему. Когда тот тихо стонет, Хосок тут же прерывает приятное занятие, видя блеск в оленьих глазах. — Юнги тоже хочет тебя поцеловать, — с придыханием отвечает парень. — Возможно, что не только поцеловать, — договаривает он, хихикая на красный румянец хёна. Хосок что-то бурчит и достаёт телефон, другой рукой потянув Чонгука к выходу из подсобки. — Тэхён? — через несколько секунд спрашивает он в трубку, смотря на счастливого студента. — Тащи задницу в кафе, ты заменишь меня. И никаких вопросов, Юнги с Чонгуком и так слишком долго ждали, — договаривает Хосок, сбрасывая вызов.****
Хосоку не удалось сохранить весь тот запал, который у него был в кафе, до квартиры Юнги и Чонгука. А ведь им буквально нужно было перейти дорогу и зайти за угол маленького круглосуточного магазина. Младший крепко сжимал в руке ладонь Хосока, а тот улыбался на приятное тепло и просто от мысли, что сейчас он может без лишней мысли взять парня за руку. Хосок немного затормозил перед самым входом, заставив и Чонгука в недоумении оглянуться и опустить уголки губ вниз. Хосок закусил губу, сжав чужую ладонь крепче. — Хён? — тихо произнёс Чонгук, подойдя ближе и рассматривая лицо перед собой. — Ты уверен? Парень посмотрел в карие глаза и не нашел там ответа. Боялся ли он реакции Юнги? Да. Самого Юнги? Немного? Читать Чонгука было легко. Этот мальчишка всегда был открытым, с самых первых минут знакомства он тянулся за вниманием. Никогда нельзя было увидеть злость на лице или очень явное раздражение. Чего уж точно Хосок не мог сказать о Мине. Старший не внушал доверия своим видом с самого начала. На его лице почти всегда можно было заметить безразличие или то самое раздражение, из-за которого к нему было боязно немного подходить и начать вести непринуждённый разговор о погоде, например. Но разве мог плохой человек встречаться с Чонгуком? Навряд ли младший допустил бы это, навряд ли бы полюбил действительно злого и равнодушного человека, но он буквально светился, когда разговор заходил о Юнги. Улыбался до боли в щеках и потных ладошек, как влюблённый школьник. Почти правда, если подумать. Хосок стал присматриваться к Юнги уже чуть позже. После сотни услышанных слов от Чонгука, что «Юнги-хён самый ранимый и милый человек, которого ты вообще можешь встретить». Ну, ранимость Чон не очень-то и замечал, но вот милоту вполне. Тот действительно оказался человеком, который идеально подходил Чонгуку. Усталый взгляд сменялся на влюблённый, когда Юнги переводил его с посетителя кафе на младшего. Грубые и ленивые прикосновения сменялись нежными и ласковыми, когда бледные руки обвивались вокруг талии студента. Хосок лишь краем уха слышал заботливые и немного взволнованные вопросы об учебе Чонгука от Юнги, о том, хорошо ли он поел утром и не слишком ли сильно вымотался с Тэхёном в торговом центре. От них обоих исходила та аура милых и неловких бойфрендов, готовых провести целый день на диване с пиццей на столике и глупой дорамой по телевизору. Даже спустя несколько месяцев, Хосок всё чаще общался с Чонгуком, а не с Мином. И дело не в том, что ему было некомфортно или страшно, нет. Просто каждый раз Юнги всё своё внимание уделял именно своему парню, а не какому-то кассиру за стойкой. Откуда ему было знать о прожигающих взглядах, когда он отворачивался к другому посетителю, чтобы принять заказ? Только младшему было позволено издавать короткие смешки, когда он наблюдал за тщетными попытками своего хёна привлечь внимание их солнечного парня. Для Хосока Мин Юнги оставался самым непредсказуемым человеком. Он знает, что старший никогда не накричит на него, не обидит специально, не назовет глупым, потому что случайно опрокинул в танцевальном зале бутылку воды, что в итоге приходилось всё убирать. Юнги был понимающим человеком, готовым помочь не только словами, но и делом. Но вся эта ситуация… она решилась слишком легко и быстро. Ведь не может быть так, что сейчас они с Чонгуком завалятся в квартиру, крикнут: «Мы теперь встречаемся» и будут счастливы? Как на всё это посмотрит Юнги? Пошлёт? Выгонит из квартиры? Устроит допрос и долгий разговор, который приведёт к неутешительным выводам? — О чём ты, хён? — Чонгук следит за неуверенностью парня на лице, нежно прикасаясь свободной рукой к его щеке. Хосок громко выдыхает и ластится к ладони, ища хоть там успокоение. — Я обо всём этом. Что мы скажем хёну? Мы поцеловались в каморке кафе, а после решили навестить его с хорошими новостями? — в голосе читаются нотки сарказма и страха. — Я вообще не уверен, в каком мы сейчас положении. Этот поцелуй? Мы встречаемся? Я имею в виду… Ты и я? И Юнги-хён? Чонгук поджимает губы, вслушиваясь в быстрые слова Хосока. Он понимает чувства парня, потому что сам немного сомневается в своём решении. Он ведь не думал, что всё будет именно так. Поговорил, поцеловался, взялся за руки и никаких проблем. Вот только… сейчас никаких проблем, потому что Юнги не в курсе всего происходящего. Его реакцию нельзя предугадать. Будет ли он счастлив? Конечно. Но из-за своего страха и неуверенности у него может быть столько мыслей в голове, которые всё испортят. Как поговорить с ним и доказать, что да, Хосок теперь принадлежит только им, они могут целовать его по утрам, обнимать каждую минуту и нежиться на большой кровати втроем после ленивого секса. Боже, Хосок теперь их парень. — Хосок-и, — утешительно тянет младший, плевав на формальности. — Мы сейчас спокойно поднимемся к нам в квартиру, встретим нашего растрёпанного хёна, объясним всю ситуацию и поговорим. Спокойно, без лишних нервов и плохих мыслей о том, что всё пройдет ужасно. Он любит тебя, хён. Я люблю тебя. Мы мечтали о тебе с самого нашего первого знакомства. Неужели ты думаешь, что Юнги-хён прогонит тебя или накричит? Хосок весь дрожит при словах «нам» и «нашего». Действительно ли теперь Юнги его? Их с Чонгуком? А он теперь парень этих двух людей, к которым осознал чувства спустя короткое время? — Я… ты тоже мне нравишься, — тихо произносит Хосок, смотря на широкую улыбку Чонгука. — Я влюблён в вас обоих. Чонгук кивает и убирает ладонь, потянув за руку Хосока в направлении дома. — Ты сможешь сказать это Юнги-хёну, когда мы поднимемся. «Или тут же сбежать», — додумал парень, поднимаясь по лестнице на нужный этаж. Он не спешил передвигать ноги по ступенькам, лишь безоговорочно следовал за младшим, который выглядел сейчас намного увереннее своего хёна. Он закусил губу, концентрируя своё внимание на теплой ладони в своей. Как сложатся их отношения в будущем? Чего ему вообще ждать от них? Хосок никогда не был в серьёзных отношениях, он никогда не стремился завести девушку или парня, как это делали его одноклассники в школе и знакомые в университете. Он наслаждался компанией друзей, своим рвением заниматься танцами, а после, возможно, стать учителем в какой-нибудь танцевальной студии для подростков. У него было время для отношений, он задумывался об этом, но даже спустя долгое время так ни к чему и не пришёл. Тогда почему он сейчас отталкивает все свои мысли и стремится к этим двум парням? Что изменилось? Это называют влюблённостью? Желание находиться рядом с любимым человеком, идти на необдуманные поступки и надеяться только на лучший исход? Хосок хочет видеть каждое утро сахарную улыбку Юнги, который лениво мычит ему в шею и просит ещё несколько часов поспать. Отваривать для него кофе по утрам, уговаривая хотя бы на одно сладкое пирожное; он хочет обнимать Чонгука со спины и помогать с предметами в университете; он хочет целовать их обоих, просыпаться в одной кровати, заботиться и знать, что он принадлежит им, как парень и любимый человек. Он хочет отношений с Юнги и Чонгуком. Но последнее слово всё равно будет оставаться за старшим, который сейчас дремлет на диване в гостиной. Чонгук осторожно закрывает за собой дверь и, потянув Хосока за руку, тихо проходит в гостиную, издавая нервный вздох. У Хосока нет желания осматривать незнакомую квартиру, потому что спящий Юнги намного — действительно намного — больше привлекает внимание. Старший согнул одну ногу в колене, упираясь коленом в спинку дивана. Одна рука свисала с края, а другая, согнутая в локте, прикрывала глаза. Хосок даже отсюда слышал тихое милое сопение хёна, тревожить его, если честно, не было вообще никакого желания, но и отсрочить важный разговор они не могли. Неужели Чонгук каждое утро просыпается рядом с этим сопящим чудом? Внутри разливается незнакомое тепло, которое парень хочет чувствовать чаще. У него чешутся руки подойти и убрать руку Юнги, чтобы получше рассмотреть его спокойное выражение лица во время сна. И поцеловать. Господи, он так сильно хочет поцеловать Юнги. — Нам… обязательно его будить? — не переводя взгляда с хёна, спрашивает Хосок. Чонгук улыбается на завороженный взгляд старшего, абсолютно понимая его. Когда они только начали жить с Юнги вместе, то тот первое время не изъявлял желания спать в одной кровати. Школьник в то время не очень понимал причину, а спрашивать было бесполезно, тот бы все равно не ответил из-за своих личных загонов в голове. Чонгук помнит, как проснулся в первое их совместное утро в одной кровати. Он помнит спокойное лицо хёна, его чуть дрожащие длинные ресницы и приоткрытый рот. Юнги спал на боку, притянув к животу ноги, и совсем ленивыми движениями сжимал ладонь в кулачок. Пришлось приложить очень много усилий, чтобы не издать громкий писк. Даже спустя два года Чонгук не может не рассматривать лицо хёна по утрам. Тот может ворчать и говорить, что наблюдать за спящим человеком очень крипово, но разве студента это остановит? — Ты ведь знаешь, что да, — отвечает парень, отпуская чужую руку и подходя к Мину. Он осторожно трясёт его за плечо, дуясь, когда бледная рука пытается его легонько ударить. — Хён, — говорит Чон, присаживаясь на корточки, — вставай, Юнги-щи. Нам надо поговорить. Юнги тихо ворчит и затихает. Через несколько мгновений он тянется рукой к темной макушке, зарываясь пальцами в мягкие пряди. — Я говорил не называть меня этим ужасным «-щи», — глухо говорит он, поглаживая своего парня по голове. Чонгук расплывается в улыбке, более уверенно тормоша Юнги за плечо. — Пожалуйста, малыш, это очень серьёзный разговор, — повторяет Чонгук, ластясь в руке. — Тебе стоит побыстрее встать. Хосок позади наблюдает за всей этой ситуацией, поджимая губы и отводя взгляд. Чонгук и Юнги смотрятся до ужаса по-домашнему, а из-за нежного чонгуковского «малыш» что-то колет в груди. Чон старший может сказать, что он тут явно лишний, но думать об этом не хочется. Между парнями два года отношений, куча ссор и перемирий, они через многое прошли вместе, видеть такую картинку – нормально. Осознавать их любовь друг к другу – нормально. Хосок всего лишь хочет стать частью этого. — Дай мне ещё час, Гук-и, — Юнги убирает руку и хочет перевернуться на бок, но Чонгук останавливает его и недовольно прожигает хёна. — Я не думаю, что Хосок отпросился с работы для того, чтобы ждать тебя ещё час, Юнги, —Хосок улыбается на эти слова, наблюдая за реакцией хёна, но тот застыл на месте и ничего не говорит. Чонгук поднимается с корточек в такой же тишине, протягивая руку Хосоку и кивая в сторону развалившегося на диване парня. — Подойди, — говорит одними губами Чонгук. Хосок хмурится и качает головой, совсем не хотев нарушить отдых Мина, который, наверняка, устал за сегодняшний день и хочет просто спокойствия, а не присутствие постороннего человека в своей квартире. Он остаётся на месте, а после вздрагивает от хриплого голоса: — Хосок-а? У парня по спине прошли мурашки от того, каким голосом Юнги произнёс его имя, не открывая глаза и не собираясь вставать. «Какого чёрта, Мин Юнги», — думает Чон, ступая на мягкий ковер и присаживаясь рядом с диваном. У него потеют ладони от мысли, что сейчас он наедине с Чонгуком и Юнги. Не в шумном кафе, даже не в захламлённой подсобке, а в их квартире, в которой есть частичка каждого из них. Хосок точно может сказать, что разбросанные листы и тетради на столе в углу гостиной точно принадлежат Мину, а милые побрякушки на одной из полок – Чонгуку. Он чувствует, что сейчас можно быть искренним и открытым с людьми, в которых он влюблён. Можно не отводить взгляд от взлохмаченных блондинистых волос, синих вен на бледных руках и лисьих глаз. Он может рассматривать Юнги, потому что, скорее всего, он скоро будет его официальным парнем. Вторым парнем. Хосок тянется к ладони Мина, которая спокойно лежит у него на животе, и осторожно переплетает пальцы. Юнги, до сих пор сонный, начинает поглаживать подушечкой пальца тонкое запястье, совсем не замечая, что Хосок перестал дышать. Когда Юнги сжимает ладонь в своей, то сразу же замирает. «Слишком длинные пальцы и тонкое запястье. Кожа… грубее?» – думает Мин, лениво открывая глаза и натыкаясь взглядом на улыбающегося Чонгука. Со свободными руками. — Чонгук? Младший пожимает плечами и ухмыляется, присаживаясь на ковер. Юнги замечает его блеск в глазах, уложенные волосы и легкий румянец на щеках. — Добрый день, хён, — знакомый голос звучит очень близко, отчего парень тут же шарахается и поднимается, сжимая чужую ладонь в своей сильнее. Хосок издаёт тихое шипение, когда Мин случайно задевает его локтем. — Осторожнее, Юнги! — громко говорит Чонгук, с волнением смотря на Хосока. — Он пришёл к нам первый раз, а ты его уже убить хочешь. — Да не собираюсь я никого убивать, что вообще здесь происходит? «Тонкое запястье. Грубая кожа. Знакомый голос» Не… Чонгук? — Хосок? — Юнги впервые в жизни так резко реагирует на чужое присутствие, поворачивая голову влево, чтобы наткнуться на рыжие волосы перед собой и чуть обиженное выражение лица. Танцор сразу замечает бегающий по его лицу взгляд, в котором читается удивление и множество вопросов. Юнги выглядит сонным и ничего не понимающим, но Чонгук, видимо, решает всё объяснить. — Юнги, пожалуйста, постарайся не убить Хосок-хёна, хорошо? — парень пододвигается к Мину, ловя уже на себе пронизывающий взгляд. — Мы… нам нужно поговорить, — серьёзность в тоне не сулит ничего хорошего, поэтому каждый в комнате мысленно соглашается. — Разве нам есть о чём говорить? — безразлично спрашивает Юнги, без лишней паники рассматривая его переплетённые пальцы с хосоковыми. Он убирает ладонь, не обращая внимания на тяжёлый вздох рядом. Чонгук следит за этим действием, а потом пригвождает своим взглядом Юнги к спинке дивана. Мин не то чтобы боялся серьёзного Чонгука, вовсе нет. Тот выглядит как маленький оленёнок, который не внушает страха. Проблема в том, что сейчас младший будет очень упёртым. Настолько, что иногда самого Юнги это жутко подбешивает, ведь у него никогда нет желания упираться рогами в чужие и идти на пролом со своим мнением. А вот Чонгук будет сейчас всеми силами добиваться этого разговора, даже если Мин не понимает всего происходящего. — Не убегай хоть сейчас от Хосока, — шёпотом просит Чон, прекрасно осознавая, что Хосок тоже это слышит. Сейчас они находятся в той ситуации, где нельзя ничего скрывать, даже если нужно и хочется. У Юнги начинают играть желваки, когда он в ответ прожигает Чонгука взглядом. — Смею тебе напомнить, Чонгук, — со злостью говорит парень. — Вчера это он убежал от нас. Я имею полное право поступить сейчас так же, потому что не хочу выслушивать его извинения. Обоснованная ли злость сейчас у Юнги? Нет, наверное, нет. Но старшего это не волнует, как и притихший Хосок у дивана. В груди до сих пор неприятный осадок из-за вчерашнего вечера, он не был услышан любимым человеком, а может Хоби просто не хотел его слышать, но кого сейчас это волнует? Чонгук после университета сразу же пошёл к нему в кафе, Юнги знал об этом с самого утра, пробурчав пожелания на день вперёд. Если Хосок здесь, то он с Гуком точно поговорил. И не только. — Но сейчас он здесь, рядом с нами. И он готов поговорить обо всем происходящем между нами тремя. Юнги переводит взгляд на Хосока, которого считал своим личным солнышком. У того задумчивый вид, он закусывает губу из-за волнения и сожаления, Юнги прекрасно понимает это. Хосока хочется обнять, прижаться грудью к чужой, начать перебирать пряди на затылке и вылить всё то, что он держал в себе несколько месяцев. Слепую надежду, веру в лучшее и безграничную любовь. Стена, возникшая вчера, не даёт кивнуть на предложение Чонгука. Он… не готов. — Что произошло между вами? — глухо спрашивает Юнги, надеясь на правдивый ответ. — Не надо от меня сейчас ничего скрывать. Хосок сглатывает и отводит взгляд, боясь встретиться с чёрными омутами. — Я признался ему, и мы поцеловались. Повисшая тишина давит, младшие ждут от хёна недовольств, криков, возможно. Но ничего не происходит, только тихое фырканье. — Вы пришли ко мне, чтобы поговорить? О нас? О нас… троих? — с каким-то смешком спрашивает Юнги, сверля взглядом темную макушку. — Я рад за вас, правда. Вам хватило — сколько? — несколько минут, чтобы разобраться? Это удивительно, Чонгук, — обращается он по полному имени к парню, у которого внутри всё резко замирает. Чонгук хочет вскинуть голову и крикнуть «Нет! Пожалуйста, это было сложно и страшно». А действительно ли нет? Действительно ли сложно? Страшно, конечно, но сложно? Хосок обнял его, успокоил, ответил взаимностью и поцеловал. Это было легко. Чонгук знает, что Юнги бесится от этой мысли. Ему приходилось буквально из кожи вон лезть, чтобы заполучить внимание Хосока. Он заботился о нем, волновался, но в своей манере. Возможно, со стороны это казалось с капелькой безразличия и грубости, но только Чон видел взгляды старшего украдкой, прикосновения, разговоры на несерьёзные темы. Мин пытался быть более открытым с ним, потому что знает, что Чон старший любит таких людей, он сам к ним тянется. Но разве Юнги такой? Хоть раз он забегал в кафе с радостными воплями к Хосоку? Разговаривал с широкой десневой улыбкой о музыке или лирике? Мог ли он пригласить его после работы выпить чашку чая и провести время вместе? Это мог сделать Чонгук. Открытый ребёнок с новой влюблённостью, но никак не закрытый в себе Юнги. Чонгук всегда получал от их личного солнышка больше улыбок, смеха, прикосновений, объятий. Он получал всё и отдавал столько же. Пока Юнги молча следил за этим с соседнего стула и мягко улыбался. Понимал и принимал. Юнги злит, что Чонгуку всё досталось так легко. Признание о взаимной влюблённости, первый поцелуй с Хосоком и разговор по душам. Чонгук заслужил это, злиться нет смысла. Злость необоснованная и глупая. Только перед глазами снова появляются искрящиеся от радости глаза Хосока, когда тот смотрел на донсена. И, если честно, он никогда не получал такой же взгляд. Юнги встаёт с дивана, так и не дождавшись ответа от двух парней, и направляется в комнату. Чон тут же вскакивает с пола, с обидой смотря на широкую спину хёна. — Что ты хочешь услышать, Юнги? — громко спрашивает Чонгук. — Ты сам говорил, что Хосока нельзя заставить что-то сделать, но посмотри сейчас на нас. Я не заставлял его идти к тебе, не заставлял мне признаваться и не заставлял меня целовать. Он сделал это, потому что любит в ответ. Он любит и тебя, хён. И Хосок сидит здесь, чтобы поговорить с нами двумя об отношениях. О том, что мы так давно хотели с тобой. Так почему ты сейчас убегаешь в гребаную комнату, просто не желая слушать? Хосок переводит удивлённый взгляд с младшего на Юнги, застывшего в проёме. Чонгук прав, его никто не заставлял всё это делать, он здесь потому, что хочет. Хочет обнять со спины чуть дрожащего старшего, оставить лёгкий поцелуй на бледной шее и спросить: «Теперь я только ваш?» — Ты помнишь наш разговор о такой любви? — тихо спрашивает Мин, оборачиваясь и с потаённой грустью смотря на Хосока. — Что я ответил тогда на твой вопрос? — Ты сказал, что всем троим нужна любовь в равном количестве. — Задумайся об этом, — Юнги издаёт смешок, вцепляясь пальцами в деревяшку. — Нельзя любить одного больше, а другого меньше. Это приведёт к ревности, к мыслям о том, что ты третий лишний в этих отношениях. Всё, что было изначально, просто рассыплется. Начнутся глупые мысли о том, а вдруг они разлюбили тебя? А ты вообще им нужен? Вдруг им будет лучше без тебя? — К чему ты ведёшь, хён? – впервые за вечер Хосок обращается лично к Юнги, но на душе остается неприятный осадок. — Находясь в полиаморных отношениях, вы оба должны дарить любовь третьему. Как и третий должен любить вас обоих. — Хён… — тихо шепчет Чонгук, делая шаг вперёд и готовый в любую минуту предотвратить режущие по сердцу слова. — Я люблю вас обоих, но почему я тогда не чувствую вашу любовь ко мне? Почему мне хочется сбежать каждый раз, когда я вижу твою улыбку для Хосока? Почему мне настолько больно видеть ваши прикосновения? Хосок медленно поднимается с ковра, вставая рядом с Чонгуком, у которого на глазах выступают слёзы, а руки начинают дрожать. Младший готов вот-вот разреветься в голос и закатить истерику с извинениями и частыми «я люблю тебя, Юнги, всем сердцем». — Я нуждаюсь в вас, но нуждаетесь ли вы во мне? — Ты ведь знаешь, что да, — Хосок делает шаг вперед, пытаясь вложить в свой взгляд всю искренность произнесённых слов. Юнги ломается на глазах, а Чонгук выслушивает всё это и понимает, что очень сильно проебался. — А знаю ли я? — тихо отвечает Мин. Он ловит громкие всхлипы младшего, который сейчас нуждается в поддержке. Тот никогда бы не подумал, что услышит такое от Юнги, что тот будет сомневаться в его чувствах. Они не клялись в вечной любви, не давали никаких обещаний по типу «долго и счастливо», но их чувства были искренними, без крупинки недоверия друг к другу. Что изменилось сейчас? У обоих был разговор на эту тему, оба приняли чувства к третьему, соглашаясь, что ничего между ними не будет другим. Но они всё равно ссорятся в данную минуту. — Хён, — Хосок сглатывает и робкими шагами подходит к старшему. — Ты можешь сейчас делать какие-то выводы, основываясь на своей ревности или злости ко мне и Чонгуку, но проблема так и не разрешится, если мы не поговорим. — О чём ты хочешь поговорить, Хосок? Хосок закусывает губу, стараясь не срываться вперёд к старшему. — О том, что ты мне нравишься. Нет, даже не так. Я влюблён в тебя, Юнги-хён. В тебя и Чонгука. И я три месяца мечтал о том, чтобы взять вас обоих за руку. После слов Гук-и я понял, почему вы смотрели на меня с этой надеждой и заботой. Я понял и принимаю это, хён. Юнги не отрывает взгляд от лица парня, слушая его сбитое признание и попытку объясниться. Он ждал этих слов так долго, что желание бороться за эти отношения потихоньку начало пропадать. Возможно, что Хосок действительно не видел знаков внимания, но Мин уже опускал руки, вверяя это дело Чонгуку, у которого явно было больше прогресса. — Я принимаю вашу любовь ко мне. И я хочу, чтобы ты принял мою, Юнги. Я ни с кем не разговаривал на эту тему, как вы друг с другом. Я многого не знаю и не понимаю, мне немного страшно, но я не могу каждый раз видеть Чонгука у тебя на коленках и не сметь прикоснуться или желать того же. Это… душит меня, поэтому, пожалуйста, дай нам шанс, как ты и хотел этого раньше. — Хосок… — сипло говорит Мин, смотря на смущённого Чона. — Я не позволю тебе почувствовать себя третьим лишним, обещаю. Юнги переводит взгляд на плачущего младшего позади Хосока, только сейчас расслабляясь и чувствуя вину. Он довёл своего парня до слёз, потому что в нём взыграли какие-то идиотские чувства. Он позволил тому думать, что их любовь ненастоящая. Он такой мудак. — Гук-и, — тянет он, мягко улыбаясь на тихий шмыг и заплаканное лицо. — Иди ко мне. Чонгук с минуту смотрит на протянутые руки, а после срывается с места и обнимает хёна, ощущая на спине тёплые ладони. Он утыкается носом в плечо, дрожа и прижимаясь ближе, а Мин только успевает заметить яркую улыбку Хосока, прежде чем Чонгук целует его. Поцелуй выходит немного солёный из-за слёз и смазанный, потому что Чонгук нуждается в подтверждении того, что всё хорошо, Юнги его любит и заботится о нём. Юнги осторожно посасывает нижнюю губу, ловя хныканье. Он коротко целует в уголок губ и стирает большим пальцем дорожки с щёк. — Хочешь что-то сказать, малыш? — говорит он, ожидая кивка. Чонгук быстро мотает головой в стороны и снова прижимается к старшему, не желая отпускать. Парню хоть и стукнуло уже двадцать, но его чувства по-детски наивные. Он как ребёнок боится мысли, что останется без Юнги, без того самого хёна, который только своим лёгким прикосновением к щеке может вызвать водоворот чувств в груди. Чонгук сломается, если одним днём услышит тихим бархатным голосом предложение расстаться, узнать, что все их отношения были ложью. Мин ни разу не давал повода даже задуматься об этом, но во время подобных ссор младший закрывался в себе, не желая выслушивать колкие слова своего хёна. В душе он знает, что это неправда, они оба поддались ситуации, где вполне нормально на эмоциях говорить то, что на самом деле не имеется в виду, но кто в тот момент может сказать ему об этом? — Я так сильно люблю тебя, хён, – подавленно говорит Чонгук, сжимая футболку Юнги на спине. — Прости, я больше так не поступлю, обещаю, только не… я не хочу ссориться. Юнги целует младшего в висок, позволяя ему выговориться и обнимать себя. Он никогда не мог оттолкнуть Чонгука в таком состоянии, тот становится слишком хрупким, требующим очень много проявления любви, в чём Юнги не силён, но старается изо всех сил. — Мы сейчас сядем на диван и всё обсудим вместе с Хосоком, хорошо? Мы не будем ссориться, Гук-и, просто тихий разговор с нашим солнцем, — Хосок вспыхивает и тупит взгляд, когда слышит приятный для ушей комплимент. С нашим солнцем Хосок хочет поцеловать Юнги, наплевав на разговор. Чонгук кивает в плечо хёна, отступая назад и небрежно вытирая слёзы. Он берёт Мина за руку, потянув в направлении дивана и усаживаясь на край. Юнги снова позволяет прижаться к себе сбоку, улыбнувшись на тёплое прерывистое дыхание на своей шее. Хосок наблюдает за происходящим и готов пустить слезу от умиления и домашней атмосферы между этими парнями. Ему ещё рано делать какие-то выводы, но он уже может сказать, что Чонгук очень чувствительный, несмотря на то, как он ведёт себя на публике, а Юнги любит заботиться о ком-то, отдавая всего себя для любимого человека, хоть и сам нуждается в этой любви. Стоит ли говорить, что Хосок уже давно готов её давать ему? В полной мере, и даже больше. Юнги замечает то, как Хосок смотрит на них, чувствуя его трепетное отношение к нему и Чонгуку. Стоит ли начинать разговор с расспросов? Мин знает Хосока не так сильно, но он никогда бы не начал давить на него. Правило №1 в его жизни "Не смей давить на Чон Хосока, даже если находишься под дулом пистолета". Юнги видит, что парню вполне комфортно находиться здесь, несмотря на маленькую ссору пару минут назад. — Хосока-а, — зовёт Юнги, ловя на себе полный любви взгляд, от чего в груди что-то падает вниз. Он давно не испытывал подобное чувство. — Да, хён? — Мы можем сейчас провести разговор на несколько часов, если хочешь, а можем умять это за несколько минут, — Чонгук льнёт телом к старшему сильнее, но позволяет себе повернуть голову в направлении Хосока, стараясь подбодрить его мягкой улыбкой. — Я-я... м-м-м.. О чём мы должны поговорить? — Хосок мнётся, ёрзая на полу. Не то чтобы он не знал о чём говорить, он не знает с чего бы начать. С того момента, как он увидел Юнги и Чонгука в кафе? Тех красивых парней, от которых не хотелось отводить взгляд? От них обоих исходила та аура комфорта и уюта, похожая на ауру женатых парочек, проживающих друг с другом уже несколько лет, променяв страсть на что-то более мягкое. Хосок уже тогда знал, что они встречаются. Не могли не. Их чувства даже со стороны казались настоящими и искренними. И откуда было знать Чону, что через некоторое время он захочет быть с ними? — Я не могу рассказать долгую историю о том, как я пришёл ко всему этому, — продолжает Хосок, опуская голову и махнув рукой куда-то в сторону. — Просто… знаете это чувство, когда смотришь на человека, общаешься с ним, узнаёшь с разных сторон и понимаешь, что хочешь быть с ним? Да, вы наверняка чувствовали это, иначе вы не были бы сейчас в отношениях, но у меня всё так запутано оказалось, — парень нервничает и понимает, что сейчас будет нести чушь, но и останавливаться уже поздно. — Я не то чтобы был удивлён, когда узнал, что вы встречаетесь. Ну, знаете, это было ожидаемо? Эти сердечки в ваших глазах, искренние улыбки и… все эти милые вещи, которые делают парочки. И нет, не подумайте, я был очень счастлив, что вы в отношениях, — Хосок действительно был рад за них, он не мог не быть. Каждый человек заслуживает иметь девушку или парня, который просто делает тебя счастливым. Юнги и Чонгук выглядели так, будто являются соулмейтами. Хосок замолчал, не поднимая голову и хмурясь. Сложно сейчас привести все свои мысли в порядок, потому что перед ним сидят двое парней, в которых он влюблён. Они наверняка ждут какую-то долгую и интересную историю, но её нет. Он просто взял и влюбился в людей, которые уже состояли в отношениях. Всё. Конечная. Открывайте двери и выходите, вы просрали свой шанс на жизнь без неожиданных поворотов событий. — Но? — спрашивает Юнги, подталкивая парня на продолжение. Чон вздохнул, кивнув: — Я ревновал? — смущённо произнёс он, рассматривая ковёр под собой. — О господи, это так странно, извините. Я просто… я не должен был, я знал это, но вы всё время были такими милыми. Чонгук сидел у тебя на коленях, хён, и он выглядел так, будто там его место. И когда ты кормил его чизкейком? Он улыбался и послушно открывал рот, а я просто стоял и смотрел. Конечно, я умилялся со всего этого, был рад, что вы не стесняетесь делать подобное на публике, но в груди было так… больно? Чонгук громко вздыхает, с нежностью смотря на Хосока с опущенной головой. Они с Юнги даже не подозревали об этом. Они позволили их солнцу испытывать это ужасное чувство, которого Хосок, видимо, сам стыдился. — Я не понимал эту ревность, я ведь не могу вас ревновать, правда? — Хосок поднял взгляд на парней, ожидая ответа, но те смотрят на него с какой-то особой заботой и просто молчат. — Вы встречаетесь, — с нажимом повторил он, ожидая реакцию. — И я не имею никакого права ревновать людей, состоящих в отношениях. Это просто неправильно. Этому не было объяснения, и я просто скидывал всё это на усталость или что-то подобное. Хосок смотрит на безучастное лицо Юнги, который смотрит даже не на него, а куда-то в сторону. Он не может прочитать мысли или эмоции хёна, отчего ему становится немного стыдно продолжать свой монолог. Вдруг он разозлится? Это не совсем то, что хотел услышать старший? Тогда чего он хотел? — После появился Чимин. Вы знаете его желание поговорить на немного странные темы, чуть ли не заходящие в философию. В общем, он завёл разговор про отношения между тремя. Поли… Полиаморные? — сколько бы раз Хосок не произносил это слово, стараясь тем самым дать хоть какое-то определение своим чувствам сразу к двум людям одновременно, на языке оно всё еще казалось чужим, непривычным. Юнги после этих слов переводит взгляд на нервничающего Чона и с приподнятыми уголками рта слабо кивает. — Да, Хосок-а, такие отношения называются полиаморными. До некоторых пор я тоже не знал это слово, а потом мне пришлось в этом разбираться. Я не полиамор, но сейчас уверенности в этом у меня нет, потому что… ну, очевидно, что я влюбился в двух парней? — он издаёт смешок, словив удивлённый взгляд Хосока и его румянец на щеках. — Чимин мало говорил об этом, я уловил лишь общие фразы, но не стал заострять внимание. Я имею в виду, что у меня не возникла мысль, что это как-то прямо связано с тем, что я чувствую, снова решил это проигнорировать, а после вновь непонятного чувства в груди при виде вас что-то пошло не так. Честно говоря, всё пошло не так. И вот, я здесь. Полностью запутанный в своей ориентации, чувствах и взглядах об отношениях и любви в общем. В комнате повисла тишина, которую, на удивление, разрушил Чонгук своим робким голосом: — Тебе… противно? — Юнги рядом хмурится и смотрит на Чонгука с закушенной губой. Хосок приподнимает брови в удивлении, не совсем понимая вопроса, а после резко подпрыгивает и начинает махать руками: — Боже, Гук-и, нет, нет, как ты вообще о таком подумал? Мне не противно, это просто непривычно для меня. — Объяснись? — Я человек с простыми взглядами на жизнь. И до некоторых пор я не думал, что такая любовь — любовь между тремя — вообще существует. И я никогда не думал, что окажусь в них, резко решивший, что мне стоит стать третьим в уже устоявшихся отношениях двух людей. Это странно, я многое не понимаю, но мне совсем не противно, Чонгук, пожалуйста, больше никогда не думай об этом. Чонгук улыбается на громкого хёна, который изо всех сил пытается объясниться. — Ты всё ещё хочешь быть с нами? Даже если тебе страшно? — Юнги спрашивает это ровным и уверенным тоном, в душе совсем не готовый услышать «нет», но желавший получить искренний и правдивый ответ. Если Хосок не готов перевернуть всю свою жизнь ради него и Чонгука, то Мин поймёт. Есть люди, которым сложно спустя долгое время менять все свои взгляды на жизнь или вещи, они просто хотят находиться в зоне комфорта, без взлётов и падений. У него нет уверенности, что Чон именно такой человек, но он готов принять его любого. В первую очередь он всегда будет заботиться о нём и Чонгуке, а уже потом о себе. Юнги хочется поцеловать его личное солнце прямо здесь и сейчас, когда он слышит уверенное: — Я влюблён в вас. И я хочу быть с вами. Просто позвольте мне, — Чон с надеждой смотрит сначала на Мина, а потом на Чонгука, готовый услышать любой ответ. Младший прикусывает губу и громко мычит, в одно движение слезая с дивана и кидаясь на парня. Он утыкается носом в шею, улавливая слабый запах апельсинов, и обвивает вокруг талии свои руки, прижимаясь. Хосок всего секунду колеблется, прежде чем робко положить ладони на широкую спину и робко посмотреть на Юнги. Тот не выглядит злым, но и счастливым его нельзя назвать. Он с какой-то задумчивостью и пустотой во взгляде смотрит на Чонгука и думает, что этот ребёнок создан только для самого лучшего. Возможно, что они втроём не готовы к отношениям, но почему раньше никто не задумывался об этом? А когда чувства Хосока в буквальном смысле стали открыты, то Юнги теперь сомневается? Он с Чонгуком почти зависимы от Чона, что станет, если Хосок поймёт, что это просто… не его? Глупая ошибка, глупые отношения, просто некий эксперимент. Шансов, что Хосока это сломает намного меньше, чего не скажешь о нём с младшим. Чонгук ребёнок. Повзрослевший, умеющий сам принимать решения, но его чувства по-детски наивны, он сам весь невинный и мягкий. Танцор не отталкивает ластящегося парня, позволяя водить кончиком носа по нежной коже и вызывать мурашки по всему телу. Они сидят в тишине, пока Чонгук не поднимает голову. Он смотрит в карие глаза напротив, видя там сначала смущение, а потом заботу и ласку. Хосок улыбается и перемещает одну ладонь со спины в волосы, зарываясь в мягкие пряди. — Почему ты так смотришь на меня? — спрашивает он, пытаясь не обратить внимание на усилившуюся хватку на своей талии. — Ты просто… — Чонгук замолкает, недоговаривая, а потом опускает голову и мотает ею в стороны. — Я не могу объяснить, что сейчас чувствую. Не верю, что ты сейчас в нашей квартире, сидишь на ковре и позволяешь мне обнимать себя. Ты любишь нас. Я в растерянности, не думал, что это когда-нибудь случится. Хосок оставляет на лице слабую улыбку, кивая. Он понимает чувства парня. — Я тоже не до конца верю во всё происходящее, Чонгук, но я действительно здесь. Готов обнимать тебя хоть часами и говорить о том, какой ты красивый и замечательный для своих хёнов. Чонгук вздрагивает, ничего не отвечая и прижимаясь к тёплому телу. — Чонгук любит похвалу, — тихо подсказывает Юнги с дивана, сам умиляясь с взаимодействия двух младших. Хосок с приоткрытым ртом смотрит на хёна, почти решившись задать вопрос, но его перебивает Юнги: — Если ты будешь жить с нами, то скоро всё сам поймёшь. Он любит её слышать не только в повседневной жизни, — он делает акцент на последних словах, из-за чего Хосок сначала сидит в недоумении, а потом заливается краской и выдыхает громкое: «О боже». Чонгук старается никак не реагировать на такие смущающие слова, но получается очень плохо. Он ёрзает и пытается не думать о чём-то, связанном с кроватью. Ему приходится незаметно для Чона сдвинуть ноги в коленях. Младший только потом ловит краем уха смешок Мина. — Слишком много информации, хё-о-он, — тянет младший, отлипая от танцора и поворачивая голову в направлении своего парня. Юнги смотрит на покрасневших Чонов и улыбается десневой улыбкой, от чего Хосок чуть ли не давится слюной и осознаёт, насколько старший красивый. — Мне нравится твоя улыбка, — выпаливает он без задней мысли, только потом осознавая сказанное. Мин меняется в лице, с распахнутыми глазами смотря на Хосока, который, на минуточку, не собирается забирать свои слова обратно. Чонгук тихо смеётся и широко улыбается. — Что? — старший прочищает горло. — Улыбка, — повторяет он. — Мне нравится твоя улыбка. «Я не знаю, как можно покраснеть ещё сильнее», — думает Хосок, пытаясь не ёжиться от прожигающего взгляда. — Чонгук-а, — тянет Юнги. — Можешь, пожалуйста, отодвинуться от Хосока? А вот это уже пугает. Младший, видя огонёк в глазах хёна, тут же быстро кивает и встаёт с ковра, видя, как Хосок уже готов слететь со старта в направлении выхода из квартиры. Как только Чонгук плюхается обратно на диван с улыбкой, Юнги резко поднимается с дивана и подходит к танцору. Хосок задирает голову, но опускает в ту же минуту, как Юнги присаживается рядом. Они смотрят друг на друга минуту, пока у Мина напротив не меняется выражение лица с напряжённого на что-то более мягкое. Глаза теплеют, складочка между бровей разглаживается, а на губах появляется улыбка, как будто старший смущён. Чёрт возьми, блядский румянец на бледных щеках. — Спасибо, Сок-а, — произносит Юнги, а после подаётся вперёд и прикасается к тёплым губам в благодарность, тут же отстраняясь. Хосоку эта секунда кажется одной из самых лучших в его жизни. Юнги смущённо смотрит на него, ожидая реакции, но с губ Чона слетает только тихое: — П-пожалуйста, хён. Мин сдерживает смешок и ухмылку, в недоумении склоняя голову набок, как котёнок, и спрашивает наивным голосом: — Что ты просишь, Хосок-а? Скажи мне, — парень не заставляет Хосока что-то делать, но сейчас тот выглядит настолько потерянным и нуждающимся в одном поцелуе, что это сводит с ума. Неужели Юнги так сильно влияет на это Солнце? Хосок порывисто вздыхает, неуверенно переводя взгляд на позади сидящего Чонгука. Тот не имеет ничего против, он смотрит за происходящим и счастливо улыбается, потому что его парень наконец-то смог попробовать на вкус губы Чона, о чём он мечтал уже несколько месяцев. Чонгук хочет видеть своего хёна счастливым всегда, а это означает, что танцор останется с ними надолго. — Поцелуй меня, хён, пожалуйста, — просит парень, подаваясь корпусом вперёд. — Я так долго об этом мечтал, ты даже не представляешь, — он замечает поволоку в тёмных глазах, а со стороны младшего тихий стон. — Кажется, Чонгук-и нравится наблюдать за умоляющим хёном, да, Гуки? — громко говорит Юнги, не отводя взгляд от притягательных губ Хосока. Хосок снова смотрит на Чонгука на диване, видя, как тот краснеет и отводит взгляд, скрещивая ноги. Блять. Чонгука это возбуждает? — Чёрт, парни, вы такие извращенцы, — на выдохе произносит Хосок, а Юнги пожимает плечами. — Я был прав? Он возбудился? — Мин ждёт ответа от парня, который не может отвести взгляд от скрещённых коленей младшего. Тот боится посмотреть хёну в глаза, осознавая всю ситуацию в целом. Это не то, что они должны делать в первые минуты их серьёзного разговора об отношениях между ними. — Да, — кивает Хосок, наблюдая за ласковой улыбкой Юнги. Юнги берёт его за локоть и молча просит поменять своё положение, чтобы оказаться боком к дивану и сидящему на нём Чонгуку. Чон-старший только спустя минуту понимает, что, о, хён хочет, чтобы Гук-и всё увидел. — Может… не стоит, Юнги-хён? — тихо спрашивает он, искоса поглядывая на младшего. Тот зажал между бёдрами руку, изо всех сил стараясь не ёрзать. На вопросительный взгляд Хосока он мотает головой и опускает голову, всего на секунду позволив себе двинуть тазом вперёд и задрожав. — Ты только посмотри на него, солнце, — мягко произносит Мин, так же следя за действиями своего парня. — Мы только недавно поговорили о наших чувствах, а он уже возбуждён из-за тебя и просит чего-то большего. Хосок уже и сам готов застонать от хриплого и глубокого голоса хёна, который говорит это почти шёпотом, наблюдая за реакцией на свои слова. Они ведь даже ещё не поцеловались толком, чёрт возьми. — Чонгук очень невинный, Сок-и, — говорит старший, вдыхая запах апельсинов и зная, что у Хосока пошли мурашки по коже. — Он кажется хрупким маленьким кроликом, которого надо только защищать, — сам младший слышит это и поднимает взгляд на своих хёнов. — Не надо, хён. Он… не должен знать это сейчас. Юнги замирает на месте, хмурясь и смотря на Чонгука. Он снова склоняет голову к плечу, промычав. — Что ты имеешь в виду, милый? — мягко спрашивает он, улыбаясь. — Не должен знать о том, что ты немного извращенец в постели? Да и не только, если подумать, — Чонгук издаёт стон после этого, отворачивая голову в сторону и утыкаясь носом в обивку дивана. Хосок поджимает губы, наблюдая за смущённым донсеном. Это мило и возбуждающе. — Ты поймёшь, о чём я сказал, чуть позже, — объясняет Юнги танцору, пока тот старается не задать сто и один вопрос по поводу поведения парня. — Попроси меня снова, — он осторожно кладёт свою ладонь на чужую щёку, заставляя Чона вернуть всё свое внимание на него. Хосок разглядывает нежно-розовые губы хёна, выдавливая из себя: — Поцелуй меня, пожалуйста. — Смотри сюда, Гук-и, — приказывает Юнги, не поворачивая головы. — Твои хёны требуют твоего внимания, — это последнее, что он говорит, прежде чем податься вперёд и прикоснуться к губам танцора. Рука Юнги до сих пор находится на его щеке, поэтому первая реакция отвернуться не срабатывает. Губы старшего не такие нежные, как у Чонгука, Хосок чувствует корочки на них, которые хочется отодрать, но он лишь прикрывает глаза и громко стонет в поцелуй. Мин сминает чужие губы, немного несдержанно и грубо, нежно поглаживая подушечкой пальцев щёку и пододвигая ближе, настаивая на ответе. Юнги прикусывает нижнюю губу, тут же проходясь по ней кончиком языка, посасывает верхнюю и со всей готовностью принимает сильную хватку на своих плечах. Хосок хочет зарыться ладонью в блондинистые волосы, сжать в кулаке и грубо притянуть хёна еще ближе, но из головы эта мысль тут же улетучивается, как только он слышит громкий хнык и голос Чонгука: — Х-хён, пожалуйста. Это слишком, — он почти умоляет, не отводя взгляда. Ему стыдно признаваться, но у него чешутся руки прикоснуться к себе, к хёнам, попросить ласку и хоть немного внимания. Юнги не прерывает поцелуй даже после просьбы, зато с диким желанием заставляет Хосока сесть к нему на колени. Тот удивлённо мычит, но в ответ на прикосновения жарких ладоней на своей спине принимает все напористые поцелуи хёна. Он мечтал об этом с того самого момента, как принимал заказ у, казалось бы, грубого и холодного хёна. Его первые слова были небрежными, произнесённые тихим, но настойчивым голосом. Это действительно отталкивало первое время, пока он не понял, что этот человек один из самых милых и мягких людей на Земле. Теперь он сидит у него на коленях и стонет в поцелуй, прося большего и нуждаясь в большем. Когда Хосоку не хватает воздуха, он отстраняется, тут же ловя громкие вздохи Юнги, который тоже нуждается в кислороде. — Вы вдвоём выглядите слишком… возбуждающе, — приглушённо говорит Чонгук, слабо улыбаясь на покрасневшего Хосока. Мин придерживает парня за бёдра, не давая соскользнуть с его колен, и начинает ласково покрывать всё лицо поцелуями, ловя тихое хихиканье с губ Чона. — Такой прелестный, солнце, — шепчет Юнги, чмокая парня в губы. — Пожалуйста, не сдерживайся при нас, хорошо? Мы готовы тебе помочь и поддержать, если будет нужно. Хён всегда рядом, просто позволь мне позаботиться о тебе, как и Чонгуку. Хосок расплывается в улыбке, не зная, что ответить на такие тёплые слова. Он молча кивает и целует Юнги. — Я влюблён в тебя, — говорит он, замечая искры в глазах старшего, — очень сильно. И я тоже буду заботиться о тебе и Гук-и. — Я тоже хочу поцелуи, пожа-а-алуйста, — Чонгук спрыгивает с дивана и подсаживается к хёнам, тут же накидываясь на Хосока с поцелуем. Тот смеётся и слезает с колен, ложась на ковёр. Поцелуи с Чонгуком менее напористые, они медленные и призывают никуда не спешить, смаковать вкус чужих губ со всем удовольствием. Чонгук хнычет и обвивает руками шею Хосока, отстраняясь и с улыбкой чмокая танцора в шею. — Ты уже не так возбуждён, да? — спрашивает Юнги, на что Чон издаёт какой-то неопределённый звук и кидается уже с объятиями на него, выпрашивая короткий поцелуй. — Прости, хён. — Не извиняйся, Гуки, всё в порядке, — Мин зарывается ладонями в мягкие пряди и позволяет тому устроить свою голову на плече. До Хосока, смотрящего за этой уютной картиной, только сейчас доходит, что в груди всё взрывается маленькими фейерверками, а внизу живота стягивается узлом. Он счастлив находиться здесь, с ними. — Я… теперь ваш парень? — робко задаёт он вопрос, смотря в глаза Юнги. В комнате становится тихо на минуту, пока Мин не кивает: — Только наш, Сок-и.