Соблазнить Питера Паркера

Питер крепко спал, обнимая подушку. Это было бы безумно мило, если бы не синяки по всему телу парня. Синяки — отстой. И не возбуждают. Уэйд смотрел на спящего Питера и говорил себе, что изнасилования отвратительны. Он не такой. Лизни его. Мы не будем кусать, только оближем. Давай. Он не проснется. Наемник глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. Ты сумасшедший. Нет смысла даже пытаться. Просто возьми то, что хочешь. Все. Возьми в этот раз все. — Ты выглядишь безумно стремно сейчас, Уэйд, — сонно сказал Питер, открыв один глаз. Наемник вздрогнул и испуганно посмотрел на него: — Закрой свой опухший глазик, детка, и притворимся, что меня тут не было. Паркер окончательно проснулся и лег на спину, откидывая подушку прочь. Он внимательно посмотрел в глаза Дэдпулу, пытаясь… понять его? Прочесть мысли? Уэйд не знал. Питер поднял руку к лицу наемника и нежно погладил его щеку. Шрамы ощущались… приятно. Это плохо? Уэйд замер в замешательстве. Он боялся двинуться, только бы не спугнуть его. — Мне нравятся твои шрамы, — тихо прошептал герой. — Возможно, это неправильно, но мне нравится. Я знал, что он долбанный извращенец! Сердце наемника забилось чаще: — Мне нравится твоя синяя щека. Хочу поцеловать её. Питер ухмыльнулся. Он продолжал гладить щеку наемника. Множество мыслей крутилось в его голове, но он озвучил только одну из них: — Если хочешь — целуй. Блядь, сука! Секс, Уэйд! Давай! — Ты уверен, что хочешь поцелуй от меня? Мои губы чувствуются ещё хуже, чем выглядят. Какого хуя ты его отговариваешь?! Питер посмотрел на его израненные губы и не почувствовал отвращения. Это было что-то другое. Что-то новое. Герой не понимал, что это за тепло в его груди, но не хотел это сдерживать. Нет, серьезно, какого черта? Он не обязан молчать, стесняться себя и волноваться о своей ориентации. Это все было с Гарри, но его здесь больше нет. Есть Уэйд. И Питер больше не собирается сдерживаться. — Я хочу свой поцелуй, Уэйд. Этих слов было достаточно, чтобы наемник сорвался. Все внутри него смешалось, мысли, голоса, желание. Он резко наклонился к лицу Питера и начал покрывать его щеку нежными поцелуями. — Тебе сильно больно, детка? — тихо спросил Уэйд на ушко, перед тем как поцеловать и его тоже. Питеру было неловко и определенно приятно. Очень приятно. — Мне кажется, после поцелуев становится не так больно, — Питер поднял футболку, оголяя живот, на котором была парочка больших синяков, словно от большого кулака. — Здесь тоже очень болит. Это больше не намеки, Уэйд. Тебе прямым текстом говорят куда можно засунуть хуй! — Тогда, мне нужно очень много поцеловать, — с предвкушением сказал он, опускаясь к животу парня. Но потом обязательно найдем суку, что сделала это, и убьем. Медленно. Уэйд поцеловал каждый синяк, прежде чем медленно подняться к застывшим бусинкам сосков. Его руки нежно оглаживали бока героя, пока он с силой сосал и кусал соски Питера, заставляя их краснеть. Питер закрыл глаза, наслаждаясь нежными прикосновениями, и не желал думать о чем-то ещё. Наемник спустился рукой ниже, к возбужденному члену парня, и сжал его сквозь ткань спальных штанов. — У тебя встает, когда тебе сосут соски, Питти? Ну ты и шлюшка, — с пошлой ухмылкой сказал Уэйд. Герой ухмыльнулся и ударил того подушкой. Питер провел указательным пальцем по своей нижней губе: — Тут тоже болит. Уэйд громко сглотнул. Это было горячо. Он склонился к губам Паркера для нежного поцелуя, но это было грубо. Он кусал его губы, с силой втягивал язык, не позволяя герою сделать глоток воздуха. Питер обнял наемника, прижимаясь к нему всем телом, без возможности ответить на поцелуй. Уэйд словно грубо брал его рот своим. Наемник стянул с него штаны и разорвал поцелуй, чтобы посмотреть на его аккуратный, гладкий член. В следующий момент Уэйд непонятным для себя образом оказался снизу. Он удивленно смотрел на смущенное лицо Питера, пока тот стягивал вниз его собственные штаны. — Я иногда забываю, какой ты у меня сильный, Паучок, — с ухмылкой сказал наемник, наслаждаясь руками героя на своем твердом члене. — У тебя даже тут шрамы… — тихо сказал Питер. Уэйд вздрогнул. Он хотел было сказать, что-то или отскочить от него. Наемник не хотел вызывать у него неприязни. Но голоса в голове закричали, вызывая головную боль. Неужели правда думал, что нравишься ему? Никто никогда не захочет тебя по-настоящему, Уэйд, ты урод. О, его сейчас точно вырвет. Питер пустил свои губы к головке члена и нежно облизнул уретру. В этот момент голоса замолкли. Наемник посмотрел на героя, широко открытыми глазами: — Ты совсем больной извращенец? Питер ухмыльнулся и резко взял его в рот. Уэйд схватил героя за волосы и начал толкаться во влажную и горячую глотку героя. Паркер с силой сжал его бедра и тихо стонал, посылая невероятные вибрации по члену наемника. — О, да, детка, я сейчас, — прокричал Уэйд и через пару толчков рот героя наполнился чужим семенем. Наемник отпустил чужие волосы, и Питер тут же выпустил его член изо рта и отодвинулся. В комнате раздался кашель. Если бы не искалеченная кожа, Уэйд бы покраснел. — Блять, Питти, я сейчас принесу воды! — крикнул Уэйд и побежал на кухню. Питер растер рукой горло и с улыбкой посмотрел вслед одной голой уходящей заднице. Он направился за ним на кухню. Это будет долгая ночь. Ну и к черту. Уэйд того стоит. Не так ли? Полицейский с сожалением смотрел на подростка. Тот дрожащими руками пил чай с успокоительным, пока его отца и мать выносили в носилках. Он подошел и сел рядом с парнем. — Завтра приедут из службы опеки, у тебя ещё есть дядя. Ты не один, Томпсон. Они не нужны тебе, Флэш. Тебе нужен только я. Вместе мы сможем получить все, что захотим. Мы подарим нам свободу. Из глаз потекли слезы. Офицер обнял его, говоря что-то утешительное. Флэш плакал не потому, что потерял родителей или остался один. Он плакал потому, что чувствовал, как теряет себя. И это было страшно.