***
Ненавижу фэйсконтроль, но больше всего ненавижу этот рассадник змееподобных. Как только я зашел в клуб, ко мне подлетели все легкодоступные дамы этого клуба. Как же они надоели. Да, их развязность, доступность и ненавязчивость привлекает, но только первые несколько раз. Либо я уже пережил тот возраст, когда ты трахаешь все, что можно и нельзя, либо они мне просто наскучили. Вы не подумайте, я очень люблю женщин, девушек, но таких, чтобы я должен был мир перевернуть, чтобы быть достойным ее взгляда. Лишь один раз я такую встречал, но по своей же глупости и падкости на быстрый секс без обязательств потерял ее. Нас сразу проводили на второй этаж по просьбе Стефана. Пафосный мажор, а ведь Лика говорила так про меня, ошибочка, так сказать. Господи, какая она медлительная, по лестнице и черепаха быстрей заползет. -- Красавица, а, красавица! -- позвал я ее, на что она развернулась ко мне в пол-оборота. -- Топай быстрей. Девушка лишь хмыкнула, хотела уже было сделать шаг, но, не найдя опоры ввиде ступеньки, начала падать. НА МЕНЯ ПАДАТЬ. Слава моей физической подготовке, я ее кое-как поймал, хоть и сам еле удержался на ступеньках. -- Господи, ну ты и корова неуклюжая. Какая из тебя журналистка, они худенькие и изящные. -- нагло вру, я даже не почувствовал ее вес. Она резко попыталась вернуться в прежнее положение, что у нее получилось, но краем глаза я заметил, что она залилась краской. В данный момент ей бы позавидывали лучшие помидоры мира. -- Чертов ублюдок! Ненавижу вас, мажоры хреновы! -- негодовала она себе под нос, думая, видимо, что я глухой. Хотя эти фразы вызвали лишь улыбку. В VIP-ложе намного тише, чем в зале, но музыка все же служит фоном. Аура комнаты не особо и радовала. Никакого разнообразия. Фиолетовые, будто бархатные, стены, отливающие розовинкой. На одной из стен висел большой телевизор с музыкальным центром. А можно тут еще кроватку, вместо этих диванов, и я тут останусь жить? -- Ну что? Кто что заказывает? Слав, ром, али виски сегодня? Дамы? -- Стеф, видно, сразу решил перейти от слов к делу, от лестницы к бухлу. Ну как обычно. -- Мы вино, -- подытожила Лина. -- Фу, пойло ваше. Виски, Стеф, виски, -- ну что за парашу они пьют, сидят тут, принцесски, с этим вином не отдохнешь по-человечески. -- Ну вообще, я бы лучше выпила чего покрепче, если можно, только я не знаю, что лучше, -- тихо пролепетала моя новая "любимица". Я был просто поражен, мы отменялись шокированными взглядами со Стефом и улыбнулись, наша школа. -- Конечно, тебе все можно, садись, -- Стеф приобнял Лику за плечи и направил к диванам, а позже исчез за дверью. Девочки тут же начали болтать, не останавливаясь, одна за одной, новости и сплетни сыпались из их уст. В моей голове возникла мысль: она прекрасна. Все в ней очаровательно: каштановые волосы до плеч, завиты в легкие кудряшки, красивое правильной формы личико, бровки, чуть подкрашенные, прямые с правным изломом на конце, красивые большие граза с каймой из черных пушистых ресничек, курносый носик, россыпь светлых веснушей и губки цвета пудровой розы. Невероятная. Она как бурный поток воды. Смотришь на нее и чувствуешь свободу, чувствую изнывающую боль за то, что ты пылинка по сравнению с ее величием. Любуешь ею и тонешь в омуте от забвения. Она пылающий жаром огонь. Сжигающий все вокруг, дарящий надежду на то, что за пожаром прийдет и спасение. Но так ли это? Быть может она просто сожжет тебя и ты вовсе не будешь спасен. Я смотрел на нее уже непозволительно долго, видимо, она почувствовала на себе прожигающий вгляд и подняла глаза на меня. В этом взгляде непонимание, она не понимает, почему я смотрю на нее так, будто знаю, какая она, будто хочу помочь выбраться из омута пожирающего одиночества. Бедная. Ее ресницы дрогнули, она опустила взгляд. Дверь вновь хлопнула, затем последовал крик Стефа о том, что мы скучные буки и не веселимся. Стеф такой Стеф...***
POV Анжелика. Я всеми фибрами своей души чувствовала его взгляд. Боги, да когда же он перестанет смотреть. Я долго терпела, уже перестала слушать сплетни своей подруги, которая неустанно щебетала мне по поводу отношений какой-то Ирки с Германом. Какой к черту Герман, если в тебе прожигает дырку парень, который готов задушить тебя! Я боюсь его, боюсь его волевой подбородок, остро очерченные скулы, прямой нос и темно синие глаза с пышными ресницами. Мне страшно, когда он просто поправляет левой рукой волосы, когда снимает пиджак, когда разминает затекшие руки. Страх. Он как разбушевавшийся ураган. Уносит прочь твои чувства, твое сознание. Заставляет смотреть на себя, бояться, но в тоже время не сметь двинуться с места. Он -- мой личный страх... Наконец, я посмела вглянуть на него, он продолжал смотреть, но уже мне в глаза. Он понимает меня, он знает, что делать. Но вот я не знаю. Черт, да что же он творит?! Я отвожу вгляд, будто и не поднимала. Как же вовремя вернулся Стефан...***
Компания еще долго сидела в комнате, болтали, делились смешными историями, успели опустошить чуть ли не половину бара, танцевали. Одно оставалось неизменным: он смотрел на нее, а она позволяла. Уже ночью за распиванием алкоголя Алина и Стефан, абсолютно не стесняясь своих друзей буквально раздевали друг друга. Их губы сплетались воедино, Лина уже пустила в дело руки. Стефан решил ее приостановить, разорвав поцелуй, и сказав, что им уже пора, вытащил возлюбленную из комнаты. Мирослав и Лика остались наедине. Оговорочка: пьяная в ноль Лика и, будто не пивший, Мирослав. -- Так, дорогуша, вставай, -- поднявшись на ноги, скомандовал Слава. -- Я... тут... упс.., -- девушка пыталась встать, но постоянно падала, что вызывало у нее бурю неконтралируемого смеха. -- Так, иди сюда, -- обессилинно вздохнул парень, хватая девушку под колени и под поясницу. -- За шею то хоть держаться сможешь? -- девушке не потребовалось повторять, она тут же прижалась к нему и обняла за шею, томно дыша ему в ключицу из приоткрытого рта. -- Ты такооой красивый, -- протянула каждое слово девушка, теребя пальцами волосы парня, -- еще и сильный! -- Господи, пьянь, завтра ж стыдно будет! -- отвернувшись от Лики, Слава вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице. Еле пройдя через массу танцующий и "курочек с трассы", он уже выползал на улицу, чтобы отдышаться. Она хоть и легкая, но силы то тратятся даже при таком расскладе. -- Мирослав Владкленович... -- Владленович. -- исправил ту парень, перебив. -- Да, вы. Можно вас на секунду? -- Лика положила свои холодные тонюсенькие пальчики на щеку парня и прильнула к его губам. Это был ее первый поцелуй. Да, по пьяне, не самый искренний, но она этого захотела настолько, что разум был уже вне власти. Она смянала его губы, держала его лицо, прижимаясь все ближе и ближе. Мирослав вообще не понял, что произошло, а как понял, так взялся за ее руки и убрал их от своего лица. Всего несколько секунд позволив себе насладиться ее вкусом, вкус апельсина. Этот вкус перебивает весь вкус алкоголя, он обвалакивает все рецепторы. Ее вкус. Разорвав поцелуй и подняв девушку вновь над землей, он спросил у нее ее адрес, та все еще в состоянии эйфории промямлила адрес, который тот так и не смог разобрать. Слава посадил ее к себе в машину и пристегнул.***
Так. Ну и что мне с ней делать? Черт! Запрещу ей пить! Сука! А кто я ей, чтобы запрещать! Я сел в машину, завел ее и втапил на педаль газа. Домой ее вести нельзя, отец не оценит. На квартиру. Я тут же свернул с оживленного проспекта на темную улицу, а затем в элитный район многоэтажных домов. Придется снова ее тащить! Я взял ее на руки, заблокировал одним нажатием кнопки свою черную "бэху" и направился в сторону собственной квартиры. Уже на этаже это создание пришло в себя и по видимости немного протрезвело, боже мой, как она орала и кусалась. Было желание ее уронить. Открыв дверь, я поставил ее на пол, давая себе возможность закрыть дверь. Но это же истеричка не унималась. -- Ты думаешь, раз ты богатенький, то я прямо сейчас лягу и ноги раздвину? -- орала Лика, колотя мою спину кулачками. -- Лика, ты буквально 15 минут назад сама меня поцеловала? Мне нравилось, как ты тогда молчала. Может мне повторить? -- ну неужели она заткнулась. Опустила глаза и покраснела. -- Ты милая, когда краснеешь, но страшная, когда истеришь... Бойтесь женщин в истерике, в этот момент они сами себя боятся...